luv u

Минсок всегда боялся открывать дверь незнакомцам. Когда неожиданно раздавался пугающий до сбившегося дыхания и дрожащих конечностей звонок по ту сторону стены, Минсок бегал по квартире, выключая колонки с музыкой и стараясь не дышать вообще. Он не знал, почему каждый раз вместе с громким звоном приходит заставляющий неметь конечности страх. Не знал, почему ему надо на носочках подходить к двери, чтобы посмотреть в глазок и попытаться разглядеть размытый из-за запотевшего стекла смиренно ожидающий под дверью силуэт. Не знал, почему ему все еще продолжали звонить в дверь, если уже успели понять такую простую и понятную истину - Минсок им никогда не откроет. Но однажды в голове Минсока механизмы закрутились против часовой стрелки, и он тяжело выдохнул в пустоту молчащей вместе с ним квартиры. Он только что принял жизненно важное решение, ради которого перестанет строить из себя шарахающуюся от каждого дуновения ветра загнанную в угол белку. В этот день он решает открыть эти чертовы двери и сломать невидимую границу, задыхаясь в таком же неуловимом потоке кирпичных тяжелых кусков вечно разделяющей его с внешнем миром стены. Если ему сегодня позвонят и изнасилуют мозги противным дребезжанием в какой уже раз - он обязательно откроет и постарается пройти через это тяжелейшее в его жизни испытание, если же нет - останется забившимся и таким же жалким на всю свою жизнь. Ну или просто попробует еще раз начать не бояться в понедельник... Это глупо и смешно - шарахаться от звонков в дверь. Но только Минсок над этим не посмеется в общей компании хохочущих друзей и не покачает головой неодобрительно - только вздохнет грустно и кисло улыбнется. Где-то в пять часов вечера Минсок занимался своим привычным делом - изображал произведение искусства на диване после тяжелого ученого дня. То есть, спал. Но образ точеного подтянутого тела и тихое шуршание кисти на холсте прерывается где-то в области тазовой кости, и образ художника уплывает вдаль вместе с мягкой постелью, возвращая в не столь привлекательную реальность с просто уродливым звуком под названием "Ким-Минсок-ты-обещал". Минсок падает с дивана и прижимает к себе одеяло, оглядываясь по сторонам и дыша через раз. Обычно в подобных ситуациях он не дышит вообще. И все-таки за несколько секунд, пока он шел к двери, Минсок успел подумать о многом, чтобы заверить себя, что нет ничего плохого в том, что он откроет двери; солнце будет светить так же, завтра никуда не исчезнет, конец света не настанет, а он останется жив. Пока Минсок решался, прошла уже целая минута, и он должен был признать то, что звонящий в дверь оказался очень настойчивым человеком. И что будет, когда он все-таки ее откроет? От него что-то потребуют? Продадут в рабство? Стукнут дубинкой по голове и попросят у его родителей выкуп? Хотя кому он там нужен... - Наконец-то вы мне открыли, - облегченно выдыхает незнакомец и приветливо улыбается. Минсоку требуется некоторое время, чтобы осознать то, что он все-таки открыл дверь незнакомцу. И эта мысль шпарит не хуже кипятка под сто градусов, заставляя Минсока рефлекторно отпрыгнуть в сторону, чтобы понять и осмыслить происходящее. Какого, спрашивается?.. - ...хрена. Какого хрена? - Минсок думает вслух, но ему все равно, ибо он понимает, что страх не испарился, а от негостеприимности незнакомец может извиниться и убежать сразу же. - Что? - он опять улыбается, но уже с какой-то явной насмешкой, и Минсоку становится неловко за свое поведение. Если честно, этот незнакомец оказался очень даже привлекательным, и Минсок проклинал себя за свою привычку опускать взгляд в пол во время разговора. - Я просто хотел сказать, что я ваш новый сосед и меня зовут Лу Хань. Но если я вам мешаю, то могу уйти. До свидания... - Нет, стой! - Минсок зачем-то ловит уходящего Лу Ханя за ладонь и крепко сжимает ее. А что дальше? Что он собирается делать с застывшем на месте новоиспеченным соседом? Зачем он вообще его схватил и не позволяет уйти обратно? И кто тут еще из них маньяк с дубинкой за поясом... - Я просто тебя с кое-кем перепутал. Не бери в голову. Меня зовут Минсок и я... тоже твой сосед, - быстро затараторил растерявшийся Минсок и попытался выровнять сбившееся дыхание. - Очень приятно. Но когда мы успели перейти на "ты"? - Лу Хань легко освобождает свою ладонь и поворачивается к забавно выглядящему Минсоку. Минсок был похож на выбившегося из стаи маленького цыпленка, пищащего что-то о несправедливости мира. Нет, серьезно, гнездо на голове, след от подушки на щеке и задравшаяся помятая после сна футболка - не лучший образ для знакомства с новым симпатичным соседом. Зато повод просто отличный, да и целомудренное приглашение на чай еще никто не отменял. Минсок всегда боялся открывать дверь незнакомцам. Но сегодня он почему-то впервые не жалеет о том, что все-таки открыл эту скрипящую ржавыми петлями, которые давно пора бы сменить, дверь. Не жалеет, что ради этого упал с дивана и, как выяснилось потом, получил синяк, растекающийся синей лужей на бедре. Не жалеет, что ему пришлось пройти через страх и неловкость перед таким тяготящим его хлипкую душеньку неизвестным. Ради удивительного Лу Ханя, оказывается, не жалко вообще.

***

Дни летят подорванными ядерным оружием истребителями прямо в густое море, полное суматохи и тяготящих недосказанностей, обрывающихся где-то на середине предложения и умирающих навсегда. И в голове вместо такого нужного и дергающего струнки нерв ответа остается гложущая пустота. А как хочется зацвести кустами папоротника и забить себе в глотку встречные вопросы - но бесполезно. Уже не нужно. - Может, сходим сегодня прогуляемся? - он в собственнической манере привычно накрывает ладонь Минсока своей, которому от всех этих прикосновений хочется провалиться под землю от стыда. Лу Хань все еще здесь. Он все еще приходит к нему и радует, как оказалось, совершенно беспомощного в самостоятельном проживании Минсока разными кулинарными шедеврами собственного производства и мягкой улыбкой. Он все еще разговаривает с Минсоком на миллионы разных тем. Он все еще с ним с того самого дня. - Дождь ведь на улице. Куда ты собрался в такую погоду? - усмехается Минсок и пытается незаметно выдернуть свою горящую вспотевшую ладонь из-под руки Лу Ханя. Но становится не до смеха, когда Лу Хань не позволяет освободиться и перехватывает чужое запястье, садясь ближе и дергая Минсока на себя. Минсок не совсем до конца понимает, что сейчас происходит вообще, поэтому по инерции (черт бы ее побрал) утыкается носом куда-то в ключицы и ойкает от внезапности. Переносицу прошибает глухой болью, и Минсок растерянно трет ее, не осмеливаясь поднять глаза. Он сейчас бы не осмелился вообще ни на что - пошевелиться, моргнуть, да даже дышать так страшно, как никогда не было. - Ну да, можно и в другой раз, - Лу Хань не собирается рассказывать Минсоку о том, как ему нравится его горячее дыхание в области своей груди, нет-нет. - Прости, просто ты такой теплый, - зато собирается придумать оправдание из разряда "миленько, тупенько и еще тупее" своим неожиданным порывам проявления рвущейся из него нежности по отношению к Минсоку. Ну а кто бы устоял вообще? Вот и Лу Хань тоже не из железа сделан. Минсок ничего не отвечает и хранит давящее куда-то в солнечное сплетение своей неопределенностью молчание. Но, к удивлению Лу Ханя, он зарывается носом в его шею только еще плотнее, шумно вдыхая уже успевший стать родным запах. - Я не глупый, - непонятно, что там хочет доказать сейчас Минсок, но ведь... - Нет, ты неправильно расслышал, я сказал... Мягкое и почти невесомое прикосновением к своим губам было таким неожиданным, что Лу Хань подпрыгивает на месте и смотрит на снова уткнувшегося в его грудь Минсока. - А знаешь, ты был первым в жизни, кому я открыл двери, - слышится тихое бормотание откуда-то снизу, и Лу Хань смеется от всей души, искренне не понимая, за какие заслуги в прошлой жизни ему досталось такое чудо. Минсок боится открывать дверь незнакомцам. Но Лу Ханю он открывает всегда.