Of Slings and Arrows/Пращи и стрелы

Следующие дни Гарри помнил лишь смутно. Серии вспышек, воспоминаний, кошмаров и сама реальность сплелись вместе. Зал суда с людьми, которые осуждающе смотрели на него, ненавидя. Рука, которая бережно убирала пряди волос с его пылающего от жара лба. Седрик, кричавший на него и обвинявший в своей гибели. Нежная ладонь, мягко сжимавшая его руку. Ожидание визита друзей, в то время как он смотрел на то, как в три соседние камеры приходили родственники. Крики его тети. Взрыв, звук собственного голоса, кричавшего, обвинявшего, вопившего. А затем голос успокаивающий, спокойный. Гарри пытался уцепиться за этот голос. «…долго? Уже две недели!» Он боролся с туманом, заполнившим его разум, пытался идти на голос. «…давай, Джек, возвращайся… — не покидай нас… Гарри». Он ощутил, как ладонь, прежде сжимавшая его руку, отстранилась, и запаниковал. «Нет! — подумал он в отчаянии. — Не покидай меня! Пожалуйста!» Он боролся с усталостью, пытался расслабиться и позволил туману вновь заволочь сознание. «Давай же! Открой эти чертовы глаза!» Он не помнил, чтобы когда-либо было так сложно очнуться. Он мысленно себя подбадривал, чувствуя, как глаза начинают открываться, но он тут же смолк, когда белый свет ударил ему в глаза. Поттер услышал чей-то стон и удивился, когда понял, что это он же и стонал. Затем что-то коснулось его губ, и он ощутил прохладную жидкость, заполняющую рот. Он жадно пил, лишь бы успокоить пересохшее горло. Чашку убрали, и Гарри попытался вновь открыть глаза. В этот раз успешно. Он нечетко увидел комнату, и кто бы то ни был, давший ему воду (или что-то другое, он так и не понял, что это была за жидкость), ушел из помещения. Вскоре Гарри смог сфокусировать взгляд. Одним из минусов, которые он получил во время своего визита в Азкабан, было его зрение. В течение нескольких месяцев он страдал от мигрени из-за плохого зрения, но сейчас оно прояснилось. Он не мог объяснить это, и не было никого, кого он мог бы спросить, поэтому он посчитал это благословением за свои страдания. Первая мысль была такой — «белый». Ослепительно белый. Воспоминания наполнили его. Лечение его руки, лишенной костей, окаменевшее тело Гермионы, горы конфет и шоколада от его друзей… Его сердце сжалось от этой мысли. Затем раздался настойчивый писк! Гарри повернул голову и увидел множество медицинских машин, и все они пищали. «Определенно, это не магический лазарет…» Больше ничего он подумать не успел, так как справа от него открылась дверь, и в комнату вошли люди. Один из них был мужчиной в инвалидном кресле, хотя Гарри не видел у него никаких травм, и он не был одет в одежду пациента, как он. Другой была женщина с мягкой кожей цвета мокко. От нее исходила материнская нежность. Женщина быстро подошла к его постели и помогла ему удобно сесть, опершись на мягкую подушку. Она осторожно взяла его за руку и спросила, как он себя чувствует, но он мог только смотреть на нее и вглядываться в ее красивое доброе лицо. Кашель мужчины привлек его внимание, и он с недоумением посмотрел на этого человека. — Приятно видеть, что Вы очнулись, мистер Поттер. Вы проспали чуть больше двух недель, я полагаю, вы сильно испугали бедняжку Зеро, — сказал он с усмешкой, прежде чем снова стать серьезным. Гарри нахмурился, вспомнив девушку. Она сказала, что собирается отвезти его к этому магглу. Ну, теперь он явно был с магглами, но… — Где я? — Теперь ты в безопасности, Гарри, — мягко сказал мужчина. — Добро пожаловать в «Школу Ксавье для одаренных детей».