Сборник бессистемных общих хэдканоных зарисовок по кроссоверной вселенной

– Забавно. Мне когда-то сказали, что я умру именно именно в этот день, – Мэнни слышит усмешку в тоне Джереми и думает: «ах ты ж мелкий ублюдок». – Но через пять минут день закончится, а я все еще жив. Кажется, мистер Бог ошибся. Мэнни немного боится, что его что-нибудь остановит. Голос совести. Голос крови. Ни черта подобного. Он достает из-под плаща револьвер и стреляет своему брату в спину, не позволяя себе лишний раз задуматься о последствиях. Джереми быстрый, у него хорошая реакция – и он успевает обернуться, разворачивается всем телом прежде чем Мэнни стреляет в него еще раз, поэтому пуля входит в живот. Джереми падает на пол, зажимая рану. Мэнни, не давая ему подняться, стреляет снова, на этот раз – в голову. Вот и все. Джереми больше нет. Осколки кости, ошметки мозгов, кровь, растекающаяся по серому бетону – в людях много грязи, в прямом и переносном смысле, любой коп это знает. У Мэнни достаточно времени, чтобы спокойно уйти – все привыкли к тому, что в брошенных зданиях русские постоянно устраивают бедлам, палят по бутылкам или в потолок, стреляных гильз в переулках с каждым днем все больше. Кто-то должен убрать этих выродков отсюда. – Я буду героем, – собственный голос кажется Мэнни громким, как выстрел. И ощущение того, что Джереми мертв накатывает на него высокой волной. Джереми, который «воевал по-настоящему», Джереми со всеми его историями о том, что ты чувствуешь, когда по тебе стреляют, Джереми, вечно болтавший без умолку, дорогой мамочкин Джерри, которого она, конечно, никогда не считала идиотом. Мэнни понял, что ему жаль, и на самом деле, он не хотел убивать брата. Он ведь не подонок. Он хочет стать героем. Заставить русских пожалеть, что они ведут себя в Бостоне как хозяева. Быть одним из тех копов, фотографии которых печатают на первой полосе. А для этого нужно было только незаметно уйти отсюда – черт, проще простого, и найти подходящего русского ублюдка, которому можно подкинуть пушку – это будет еще проще, сейчас кругом полно их заведений, полно припаркованных в переулках машин, а записная книжка в кармане Мэнни исписана номерами подходящих – светившихся рядом с местами преступлений, проезжавших по подозрительным кварталам, не понравившихся патрульным. Мотив: Джереми был братом копа, копавшего под русских. И любой тупица, работающий на них, мог решить вынести предупреждение вот так. Возможность: тысячи возможностей. Итог: слово копа против слова грязного русского, в машине которого найдены орудие убийства и следы крови. Мэнни нагибается и опускает в лужу крови купленную пару недель назад губку для мытья посуды – в магазине была скидка за целую пачку, остальные он выбросил там, где их точно найдут бездомные и сожгут дотла. Он убирает губку в пакет и быстрым шагом уходит со склада. Если кто и знает, как совершить преступление гладко – так это коп. Если кому и поверят, когда он будет затирать собственные следы – так это копу. – Спокойной ночи, Джерри, – говорит он, точно так, как когда-то говорила их мама, и теперь собственный голос кажется ему совсем тихим. Прощай, Джерри. Джереми, который был настоящим мальчиком, самым настоящим из них всех. Увидимся в аду.