Сборник бессистемных общих хэдканоных зарисовок по кроссоверной вселенной

За всю жизнь Яшка построил немало разных теорий о женщинах и их отличиях от мужчин. Может, не все они работали, но он привык доверять собственным соображениям. И первое из них он начал по кусочкам собирать когда был еще ребенком. В то лето, когда тетя Нета со своими детьми приехала к ним в последний раз. В то лето он многое видел – слишком многое для ребенка – и чем больше задумывался об увиденном, тем сильнее врезалось в память все остальное. Лето из воспоминаний останется с ним до последнего дня, в этом он уверен. Теперь Яшка точно понимает, что видел на самом деле и догадывается, что творилось у отца в голове. Он привык, что женщины, которых он хотел, сами сдавались, ему не приходилось тратить ни времени, ни сил на то, чтобы их покорить. И до, и после встречи с тетей Нетой, все они сдавались легко. Может, дело было в везении, может – в том, что он был красив, силен и влиятелен разом. На самом деле, это не важно. Важно, что тетя Нета ему так и не сдалась, ни до того, как вышла замуж за дядю Пашу, ни после. И, в конце концов, отец решил ее заставить сдаться. Она не была ни особенно хороша собой, но то, что она отказывала ему, пропускала мимо ушей его намеки, не позволяла даже приблизиться так сильно, как он бы того хотел, сводило отца с ума. Наверное, именно поэтому он хотел, чтобы она сама согласилась с ним спать, а не попытался взять ее силой сразу. По крайней мере, Яшке так кажется. И отец написал донос на дядю Пашу. Тем самым летом, когда Броня и Миша приезжали с мамой к ним на дачу. Без дяди Паши, потому, что того еще не отправили в лагерь, но уже заперли, наверняка – начали пытать. Тогда все еще можно было остановить, развернуть в другую сторону – отец мог. Но он этого не сделал. Отец хотел обставить все красиво, как настоящее ухаживание, отдельные моменты Яшка вытащил из своих воспоминаний, внимательно рассмотрел и теперь уже уверен: он дарил ей цветы, он держался с ней рядом, говорил с ней за обедом так, как будто рядом не было ни жены, ни яшкиной мамы. Впрочем, таких воспоминаний в его голове осталось немного. Ребенка не особенно интересовали взрослые дела, ему было чем заняться. Славка и Миша играли вместе, а Броня возилась с Яшкой. Она была большой, сильной, и могла таскать его за собой, как куклу. Она заплетала в короткую косу его отросшие волосы, наряжала его в свои платья, от которых так приятно по-девчоночьи пахло, что у Яшки язык не поворачивался попросить ее этого не делать. Наверное, она была первой, в кого он влюбился, а потом эта детская любовь стала чем-то большим – именно поэтому Яшка и не послал ее ко всем чертям, когда она пришла просить о помощи. Иногда он думает, что, наверное, у Славки было то же самое, тогда же. Был же какой-то первый мальчик, в которого он влюбился, не сразу же он стал бегать за теми, кто хоть немного походил на отца – так почему бы этим первым мальчиком не быть Мишке? Им нравилось вместе ходить на реку, ловить под камнями ящериц, Славка ломал им шеи и раскладывал трупики на полу, между своей и мишкиной кроватями, похожий на кота, притащившего хозяину задушенную мышь. Яшка мог бы спросить Славку, так оно или нет, но тот бы все равно не ответил честно, да и не важно это было. Лето было хорошим. Веселым и жарким. Только кончилось очень рано – сначала тетя Нета уехала, вместе с детьми, а потом, спустя всего пару дней, зарядили холодные, совсем октябрьские дожди. Яшка до сих пор уверен, что уехала она сама – отец не стал бы привлекать внимание к случившемуся, к тому же он понимал: она и так будет наказана, он не сделает ей больнее. Он, возможно, не был так умен, как хотел показаться, но жестокость таких как он – это как собачье чутье: она вела отца по следу, подсказывала решения, оказывавшиеся верными – или, по крайней мере, подходившие ему самому. Но с тетей Нетой чутье подсказало ему неправильный путь. Яшка знает это точно, потому, что видел собственными глазами, слышал собственными ушами, пусть даже сам тогда не понял и половины. Наверное, не видел бы – догадался бы все равно, но он видел. Отец думал, они все пошли на речку, но Яшка задержался, а потом, услышав голоса на кухне, подкрался к окну и, встав на цыпочки, замер, внимательно слушая, не упуская ни одной мелочи, потому что тогда он уже понял, насколько это важно: все слышать – а особенно то, что от тебя хотят скрыть. Сначала тетя Нета плакала – а плакала она очень редко. Отец ее утешал, обнял, а потом предложил сделку. Сказал, прямо и честно, что он может все исправить, что задействует все свои связи, чтобы вернуть дядю Пашу, что в его силах остановить ход дела – и, скорее всего, он не лгал. У отца хватало правильных знакомых, чтобы решать подобные вопросы, именно поэтому, наверное, ему в голову и пришло все это провернуть. Догадывалась ли тетя Нета, что он сам и написал донос? Возможно, да, но надеялась, что он предложит ей другое решение. Отец подошел к ней на шаг ближе, тетя Нета попятилась и уперлась в стол, на котором еще лежала не убранная после обеда посуда. Отец прижал тетю Нету к столу, подойдя вплотную, и повторил, что ему нужно только сделать пару телефонных звонков – и ее муж будет свободен. А все, что ей нужно для этого сделать – просто раздвинуть перед ним ноги. Он провел по ее груди руками и тетя Нета засмеялась. Откинулась назад, как будто готова была дать отцу прямо на том столе – а потом взяла оставшийся с обеда нож и одним ударом вогнала его отцу в ладонь. Так сильно, что кончик застрял в столешнице. Яшка до сих пор помнит отцовский рев, совершенно не похожий на человеческий крик. Отец попытался ударить тетю Нету в ответ, но она, вбив кулаком нож еще глубже, рванулась в строну и убежала. К реке, за детьми – Яшка не видел сам, но куда еще ей бежать? Больше Яшка не встречал ее никогда. Вроде, они с Мишкой и Броней даже не вернулись за вещами в дом, а так и ушли. Иногда он гадает: понимала ли в тот момент тетя Нета, на что именно обрекает себя, своих детей и своего мужа? Возможно, нет. Ей это не пришло в голову, она была испугана и оскорблена, вот и все. А возможно – да, но это ее не остановило. Она слишком сильно хотела отомстить яшкиному отцу за то, что он поставил ее в такое положение, унизил и оскорбил. За всю жизнь Яшка построил немало разных теорий о женщинах и их отличиях от мужчин. Может, не все они работали, но он привык доверять собственным соображениям. И вот какому он доверят больше, чем всем остальным: мужчину легко заставить сделать то, чего хочешь, пригрозив лишить его того, что ему дорого, будь то семья, свобода или его собственные яйца. С женщинами сложнее. Лучше сначала дать им то, чего они хотят, а уже потом – пытаться добиться своего.