Сборник бессистемных общих хэдканоных зарисовок по кроссоверной вселенной

— Кори, солнышко, открой дверь. — Ага. Уже иду, мам! — кричит она в ответ и спускается по лестнице, надеясь, что маме просто лень или она не хочет отрываться от дел, а не обдолбалась опять чем-нибудь. По голосу не похоже, но Кори знает ее достаточно хорошо, чтобы понимать: по голосу судить не стоит. Она открывает дверь. На пороге стоит женщина, чуть моложе мамы, наверное, хотя и не факт. Опрятная, одета в деловой костюм. — Добрый день, — говорит она. — Я не хочу слышать ничего о господе боге нашем Иисусе Христе, — предупреждает Кори. — Я не проповедница. — Ничего покупать я тоже не буду. — Я ничего не продаю, — женщина поправляет очки. — Ты — Кори, правильно? Я хочу поговорить с твоей мамой. Понятно. Пятьдесят на пятьдесят — либо она легавая, либо покупательница. Вообще, обычно такие, как она, за дурью не приходят, но, с другой стороны, ни один легавый в здравом уме не пойдет на контрольную закупку наркоты, не нарядившись торчком. — Кто вы вообще такая? — Знаешь, мне не обязательно получать твое разрешение, чтобы войти, — говорит женщина. — Я просто очень вежливая. Нет, она точно не легавая. Они не размениваются на такие дерьмовые угрозы. — Мама говорит не пускать в дом кого попало. Я же должна знать, как вас представить. — Хорошо. Скажи ей, что пришла, — женщина задумывается, как будто вспоминает собственное имя, так что, может, она и вправду принимает, — Дженни. — Просто Дженни и все? Женщина вздыхает, на секунду прижимает ладони к юбке, наверное, промакивая пот, а потом просто отодвигает Кори в сторону и входит в дом. Или она всерьез торчит и ей нужно хоть что-нибудь, чтобы облегчить ломку, или правда пришла не из-за наркоты. — Эй, ты!.. — Кори пытается ухватить ее за плечо, но та просто стряхивает ее руку и идет к лестнице. — Мам! Мам, я пыталась... Наконец, услышав ее голос, мама выходит из комнаты и молча спускается по лестнице. На маме мятая голубая пижама, но, по крайней мере, она выглядит трезвой. — Кори, какого хера... — начинает она, дойдя где-то до середины но потом видит Дженни, и замирает. — Привет, Кей, — говорит та и улыбается. Вид у нее какой-то виноватый. — Столько лет прошло, а ты все та же. Вряд ли она «та же». На старые фото, по крайней мере, мама совсем не похожа. Так что это — дерьмовый комплимент. — Какого хера, — повторяет мама и садится на ступеньки. Она шарит по карманам, наверное, надеясь, что где-нибудь завалялись сигареты или недокуренный косяк. — Что ты здесь делаешь? — Я решила, что у нас еще есть время начать все заново. Твоя дочка — просто прелесть. Это звучит как реплика из какой-то древней тупой комедии. — За ней очень интересно наблюдать, — добавляет Дженни, или кто там она на самом деле. — Это вообще кто? Ты ее реально знаешь? — спрашивает Кори. Мама засовывает руки в подмышки — наверное, боится, что сейчас начнет по второму кругу искать в карманах курево и это окончательно выставит ее идиоткой. — Знала, — кивает она, — давно. Мы немного общались до того, как я познакомилась с твоим папой. — Довольно много, если считать телефонные звонки, — поправляет Дженни. Ее голос звучит немного сердито, но лицо по-прежнему выглядит спокойно. Это «немного общались» может означать, что они были подругами, или что встречались — Кори уже в курсе насчет этих вещей, одна из маминых бывших в прошлом году умыкнула ее куртку. Мама, конечно, про всех своих девушек говорила, что они — «просто подруги». А про всех парней — что они «просто друзья», даже про Билли Уотса, хотя Кори дважды заставала их посреди траха. — Довольно мало, учитывая то, сколько у тебя было выходных, — мама улыбается и встает со ступенек. — Что ты здесь делаешь? — Мне сейчас особенно некуда идти, — Дженни пожимает плечами. — И я подумала, что, может, у нас еще есть шанс. Мама спускается, не отводя от нее взгляда. У нее такой вид, как будто она не то призрака встретила, не то ангела, принесшего россыпь благих вестей и пакетик травы в придачу. Кори даже не знает, какой вариант хуже. С мамой никогда не угадаешь, что именно кончится по-настоящему плохо. Впрочем, Кори уже привыкла. — Кори, солнышко, — мама к ней даже не поворачивается. — Иди в свою комнату.