Аватар войны. Книга вторая: чёрный металл.

Аангу было физически больно смотреть на то, как колдун опутывал чарами его Катару, лишая воли, превращая в послушную марионетку и заставляя забыть о магии крови и старой Хаме. Забыть о той страшной ночи прерванного поединка, обернувшейся кровавой бойней. Единственным утешением было то, что она не видела, как оставшиеся ожившие мертвецы и собранные ими трупы сгорали в голубом пламени. Последний раз столько огня юный монах видел в поединке с Озаем, но тогда в небесах пылала огненная звезда кометы Созина. А сейчас только сияющие голубым фигурные льдинки колдовских иероглифов парили вокруг запястий Азулы. Волшебство давало ей огромную силу, и даже сделанная из множества маленьких железных колец одежда убийц из другого мира горела, разбрызгивая яркие искры. Сгорало их оружие и взрывающееся глухими хлопками снаряжение, которому не было места в этом мире. Когда возлюбленная аватара окончательно провалилась в беспамятство, он едва успел подхватить её на руки. Он успел понять, что Катара жива и просто спит, и их тут же разлучили по приказу Азулы, решившей что "ведьме" будет лучше остаться под присмотром гвардейцев и Зуко. Хозяйка Огня потребовала от Аанга остудить пруд жидкой магмы, что образовался на месте сожжения трупов, а затем создать пещеру в скальной стене. При этом ход к пещере должен был два раза изгибаться под прямым углом, дабы ни один луч света не мог проникнуть внутрь. Когда всё это было сделано, внутрь направился колдун, а аватару было предложено поскорее разбудить подругу и проверить, всё ли с ней в порядке. С прозрачным намёком на то, что гвардейцы будут далеко не так учтивы как любящий человек. Понять смысл приказов было несложно. Колдун был серьёзно ранен и не мог поднять левую руку. А поскольку он не появлялся на людях без доспехов и маски, то укромная нора предназначалась именно для него. Умелый лекарь из магов воды тоже требовался для него. Хотя вокруг было полно раненых, и лишать помощи одних в угоду другим было неправильно. Оставалось только утешать себя мыслями о том, что пусть лучше Катара тренируется на ком-нибудь, кого будет не так жалко. И будет достаточно крепок и живуч, чтобы возможные ошибки не оказались смертельными. Мыслить так было неправильно. Каждая жизнь священна. Хотя после всего того зла, что принёс миру колдун, и всей пролитой крови, было очень трудно оставаться непредвзятым. Когда Азула позвала их с Катарой в пещеру, Аанг постарался запихнуть в дальний уголок разума все эмоции, оставив лишь любопытство. Даже несмотря на то, что его взяли в качестве заложника, предварительно связав руки за спиной. Взглянуть в лицо под маской было интересно, чтобы понять, насколько этот чужак отличался от посланных духами убийц из другого мира. В том, что они увидят чародея без извечного панциря зачарованных доспехов Аанг не сомневался. Нельзя вылечить рану не сняв одежду. Открывшееся в холодном свете голубого огня Азулы зрелище было отталкивающим. Среди разбросанных по полу фрагментов брони и снаряжения на большом камне сидел великан, опираясь на погасший меч чёрного металла. Только угловатые иероглифы на невидимом в сумраке пещеры лезвии продолжали тлеть подобно голубоватым углям. Избавившись от шлема с маской и капюшоном, кирасы и брони на левой руке, чужак распахнул намокший от крови тёмный стёганый поддоспешник, открывая белую как снег кожу, в силу освещения или большой кровопотери имевшую трупный оттенок. По его телу тянулась тёмная лента крови, вытекающей из безобразного вида раны рядом с левой ключицей. Рана походила скорее на попытку выковырять кусок мяса из плоти, нежели на след от удара меча, и болеть должна была жутко. Печать страдания, исказившая поросшее необычайно густой светлой щетиной светлое лицо, была вполне понятна. Чужак действительно походил на наёмников из другого мира, хотя растительности на лице у тех было куда меньше. Переданный Зуко словесный портрет оказался довольно точным: чародей не принадлежал к народам четырёх наций. Лицо его было узким и вытянутым, со слишком крупными и даже неправильными чертами, будто наспех вырезано неумелым скульптором из белого мрамора. Высоченный лоб, выступающая линия бровей, глубоко посаженные большие голубые глаза, здоровенный прямой нос, более похожий на клюв крупной птицы, тонкие губы и тяжёлая челюсть, в сочетании с крупной головой, узкими скулами и заросшими щеками, делали его похожим на злого духа. Великан не шевелился, тяжело дыша. Только пристальный взгляд холодных как лёд глаз, под которыми залегли тёмные пятна синяков, внимательно изучал вошедших, вобрав в себя и боль, и ненависть, и презрение, и надежду. — За работу, ведьма! — скомандовала Азула, и очнувшийся гвардеец поспешно толкнул Катару к колдуну. — И без глупостей... — Я не могу лечить без воды, — целительница повернулась к Азуле, в её взгляде не было ни капли страха. — И магии. Меч твоего чудовища блокирует... — Этого должно хватить, — перебил её раскатистым басом колдун, прежде чем прошептать что-то неразборчивое. Вспыхнули закружившиеся вокруг его правой руки резные льдинки голубых иероглифов, и из разбросанных на полу вещей поднялась крупная фляга, упавшая прямо в руки Катары. — Меч останется. Для гарантии. Он не помешает магии. Пока я не захочу иного. — Как она открывается? — спросила целительница после пары неудачных попыток стянуть крышку. — Поверни крышку против часовой стрелки, — подсказал чародей. — Принесите сюда кусок льда размером с голову, — раздражённо скомандовала гвардейцам Азула. — Нечего время терять. Вечно ты, Никола, придумываешь сложные решения. — Твоя правда, — устало обронил чужак, изогнув тонкие бесцветные губы в неком подобии улыбки. — Можешь дать мне перчатку? — Лучше я, — опередил жену Куэй, поспешно стягивая толстую меховую перчатку и протягивая вперёд. — Побереги руки, любимая. — Как скажешь, дорогой, — закатив глаза отозвалась Азула, явно не оценив благородного порыва супруга, но, тем не менее, воздержавшись от каких-либо едких комментариев. Что было на неё совсем не похоже. Аанг помнил, как презрительно отзывалась Хозяйка Огня о Царе Земли. А теперь же позволяла ходить за ней хвостом, и даже отвечала без особой злобы и желчности в голосе. Но если верить Зуко, который знал свою сестру куда лучше, всё это было суть обман и искусная игра отпетой лгуньи для поддержания иллюзии взаимности рукотворных чувств. Жалкие кости, которые бросались для подпитки влюблённости Куэя, позволявшей из несчастного чуть ли не верёвки вить. Тем временем колдун продолжал бормотать что-то невнятное. Как ни старался, аватар мог разобрать только некоторые вроде бы знакомые звуки, которые никак не складывались в слова и фразы. Но всё новые и новые сияющие в полумраке голубым угловатые иероглифы возникали в воздухе, закручиваясь вокруг запястий и поясницы великана. Протянутая Куэем толстая перчатка выскользнула из раскрытой ладони и устремилась к чародею, который схватил её зубами, зажмурился и коротко кивнул головой. — Начинай лечение, — скомандовала Азула, кивнув на принесённый лёд. — Моё терпение не бесконечно. — Зачем он грызёт мою перчатку? — тихо спросил Куэй, выпученными глазами глядя за тем, как великан сдавливал челюсти, покуда Катара, растопив поданный лёд, окружила его рану мягко светящимся голубым лечебным пузырём. — Ему так легче переносить боль, — ответила Хозяйка Огня, распаляя огонь в руке чтобы дать побольше света. Но когда стиснувший зубы чародей приглушённо завыл, резко шагнула вперёд, зажигая в другой руке кинжал голубого пламени. — Говори что делаешь, Катара! — Рана довольно глубокая, но лёгкое не задето. Основные сосуды тоже, — не отрываясь от работы ответила целительница. — Края рваные и кровотечение сильное, а я не могу найти его течение внутренней энергии, чтобы ускорить заживление... — Можешь не пытаться, в нём нет внутренней энергии. Совсем, — без тени насмешки заметила Азула. — А разве такое возможно? — спросил Аанг, прекрасно помня сколь чуждым и неправильным было отражение ауры чужака в мире духов. — Тебя не спросили, авата... Слова Азулы заглушил отчётливый лязг, с которым чародей вцепился в рукоять меча, и отвратительный скрежет металла по камню, с которым чёрное как ночь лезвие проворачивалось следом за движением его руки. Эти ужасные звуки заглушали даже отчётливый вой великана, у которого от напряжения будто все жилы на шее натянулись, что наверняка причиняло ему ещё больше боли. У Аанга замирало сердце всякий раз как чудовищный меч приходил в движение. Он боялся, что не выдержав боли колдун зарубит Катару. И что для Катары слишком велик соблазн отомстить ненавистному врагу за всё, воспользовавшись шансом обречь колдуна на мучительную смерть. — Нужно создать искусственное течение энергии чи, — Азула прокричала эти слова, неотрывно следя за движением чёрного меча. — Это должно ускорить процесс. — Ты разбираешься в лечебной магии воды, любимая? — восхищённо спросил Куэй. — Настоящий правитель принимает решения сам, прислушиваясь к советникам, — Хозяйка Огня не глядя погладила Куэя по голове, словно щенка. — Но и у хороших советников возникают соблазны обмануть правителя. Лучше вникнуть в вопрос самой, чтобы ни от кого не зависеть. Так говорил мой отец, и я много раз убеждалась в правдивости его слов. — Любопытно, — буркнула под нос Катара. — Это сработало. Тем временем вой и скрежет стихли. Только шумное дыхание колдуна нарушало тишину. А ещё через двадцать минут мягкое сияние лечебного пузыря погасло и целительница отошла в сторону, открывая взгляду заполнившую рану розоватую плоть. — Готово, — Катара отступила на пару шагов, рукавом утерев проступивший пот со лба. — Что готово? — раздражённо спросила Азула. — Подробнее! — Кровь я остановила, так что он не умрёт. С восстановлением тканей сложнее. За один раз такую рану не залечить. Сеансов через пять он будет в норме. — Нет времени на пять сеансов, — заметно бодрее заявил колдун. Он выплюнул перчатку, поймал её левой рукой и бросил Куэю. И тотчас зашипел от боли. — Не нужно резких движений, — с нескрываемой издёвкой заметила целительница. — Он её прокусил, — раздосадованно заявил Царь Земли, который сперва поймал возвращённую вещь, а теперь брезгливо держал её двумя пальцами, отчаянно тряся другой рукой в попытке избавится от слюней. — Выброси, — отмахнулась Азула, прежде чем обратиться к колдуну: — Что дальше? — Подготовка к ритуалу. У нас осталось всего три дня до затмения. Пусть аватар идёт договариваться с духами. Впереди ещё много работы. — Можно мне вернуться к раненым? — У тебя остались силы на лечение? — Хозяйка Огня выдохнула маленький клубок пламени, повернувшись к подавшей голос целительнице. — Тогда доделай работу здесь! — Я не могу использовать магию воды, — Катара шагнула к Азуле и неожиданно опустилась на колени. — Но перевязывать и переносить раненых я ещё способна. Пожалуйста, Азула. Хозяйка Огня несколько секунд молча глядела на коленопреклонённую Катару. — Хорошо, — Азула стряхнула с плеча руку Куэя, и скомандовала гвардейцам: — Отведите её в лазарет. И охраняйте как следует! *** Сокка выжил. Но за те несколько дней, что прошли со времени битвы, тысячу раз успел пожалеть об этом. Северное Племя Воды пало. Его защитники храбро сражались до самого конца, и победа далась объединённой армии дорогой ценой. Остановить бои оказалось нелегко. Отдельные отряды следопытов и одинокие охотники до сих пор продолжали свою войну в ледяных пустошах, не желая мириться с поражением. Но своими нападениями на патрули и передовые дозоры объединённой армии они не могли изменить ничего. Только множили число вмёрзших в лёд трупов в отчаянной попытке излить накопившуюся злобу на захватчиков и кровью смыть позор поражения их племени. Убитым и раненым не было числа. Выживших защитников Севера ждало только унижение — их разоружали, а отнятое оружие и доспехи уничтожали. А магов воды собрали в подземных тюрьмах с целью пресечения бунта и выпускали только под охраной на работы по расчистке завалов вместе с остальными пленниками. Ожесточённость уличных боёв отпечаталась на каждом доме. Где опалёнными стенами, где рухнувшей крышей, а где горой колотого льда и обломков. Из под которых продолжали вытаскивать раненых и убитых. Что только подсыпало соли на свежие раны утраты родных и близких. Казалось, что среди всех племён Воды не было такой семьи, которую миновала эта страшная участь. Слишком многим приходилось хоронить отцов, братьев, мужей и сыновей. А кому-то и жён с дочерьми, ставших жертвами уличных боёв. Куэй заверил аватара, что солдатам было приказано щадить мирных жителей и не убивать безоружных, но веры его словам не было. Потому что Азула назвала случившееся "сопутствующими потерями", которые якобы неизбежны. Но что эта безумная стерва могла знать о том, каково терять родных? Терять тех кто тебе дорог. Это не её друзей растерзал монстр, не её сородичей превратил в ужасающую армию оживших мертвецов, не её учителя искалечил и свёл с ума колдун. Не её возлюбленной чужак вырвал сердце. Не её мать убил маг огня. Не её отец пропал без вести... Погиб. Нет смысла обманывать себя ложной надеждой. Он был в том бою и сам видел, какие великие силы призвал на помощь аватар и какие страшные чары выпустил в мир колдун. Когда земля вставала на дыбы, а казавшиеся незыблемыми законы мироздания рушились, оказавшись между молотом и наковальней магии и колдовства. Шансов на спасение там не было ни у кого. Что уж говорить о вожде Хакоде, который скорее пожертвовал бы собой, нежели позволил монстру прорваться к пруду духов. Пропавших без вести было много, потому что к ним причисляли всех, чьи тела не были найдены. А после устроенного Азулой массового сожжения трупов таковыми оказались большая часть защитников пруда духов. Но это, пожалуй, было самым адекватным поступком сумасшедшей, потому что предать тела павших огню было стократ милосерднее, нежели позволить им и дальше ходить по миру живых. Но одно хорошее дело не могло искупить всех преступлений этой полоумной стервы, натравивший на Северный Полюс монстра, и её придурковатого воздыхателя, обрушившего на город и его жителей всю силу объединённой армии землероек и сажеедов. Слишком много людей погибло из-за их безудержных амбиций. Как мирные жители, оказавшиеся заживо погребёнными под завалами, так и солдаты, замерзающие в ледяных пустошах. Некоторых ещё успевали найти и вытащить, но куда чаще доставали трупы. И с каждой подобной находкой надежды отыскать пропавших без вести живыми становилось всё меньше. Но несмотря на пролитую кровь и жертвы с обоих сторон недавним врагам теперь предстояло учиться жить вместе как гражданам одного государства. Азула всё же исполнила давнюю мечту своих предков, которой грезил ещё Созин — объединить под своей властью народы всего мира. И для того чтобы этот новый мир уже на следующий день не погрузился в кровавое безумие бесконечных восстаний и бунтов, ей нужны были наместники, которые успокоят покорённые народы и усмирят недовольства. Иначе непокорные будут подавляться огнём и мечом до тех пор, пока не останется никого кто мог бы сопротивляться тирании сажеедов. Одним из таких наместников должен был стать новый вождь Южного Племени Воды. Наследник пропавшего без вести Хакоды. Искалеченный. Опозоренный. Лишившийся учителя, отца, любимой и друзей по воле проклятого колдуна, который отнял космический меч и правую руку лапами своих тысячу раз проклятых оживших мертвецов. Плясать под дудку сумасшедшей и её ручного чудища было омерзительно. Тем более что требования Азулы были бессмысленны, ведь его не избирал совет семей, да и не все воины поддержали бы его кандидатуру. Особенно теперь, когда он больше не был воином, поскольку не мог больше держать оружие в руках. Он даже на ногах с трудом держался. Временами ему хотелось просто лечь и умереть, дабы положить конец своим страданиям, но всякий раз ему не давали это сделать. Сперва воины отца, вытащившие его из боя и остановившие кровь. Потом сестра, залечившая рану. Даже Аанг не помог оборвать эти мучения, при всех назвав его вождём. Поддержка даже поверженного аватара всё ещё много стоила в глазах людей, ведь ему удалось спасти пруд духов и уговорить колдуна загнать обратно в небытие выпущенные им кошмары. И словно всего этого было мало, именно на него взвалили все тяготы борьбы за права своего народа. Зуко постоянно твердил, что только умелый переговорщик и настоящий лидер сможет склонить его сестру к компромиссу, при котором племена воды не превратятся в рабов и людей третьего сорта. Что это единственный путь избежать новой резни и истребления племён Воды. Потому что с Азулы станется в стремлении обессмертить своё имя повторить «подвиг» Созина. На этом фоне продолжающаяся подготовка колдовского ритуала в оазисе у пруда духов казалась жестокой насмешкой. Катара говорила, что колдун серьёзно ранен и ей приходится его лечить, но это не мешало негодяю каждый день прилетать с флагмана Азулы на винтолёте Механиста, запрягать Аанга и остальных так, что тем спины было не разогнуть, а под вечер улетать обратно в своё логово. В эти часы больше всего на свете Сокке хотелось пробраться к пруду и испортить всё то что приготовил чародей. Или не всё, а только какую-то маленькую деталь, которую никто не заметит и которая спутает все планы чужака. Как гаечный ключ, брошенный в самый центр сложного механизма. И надеяться, что пошедший не по плану ритуал убьёт колдуна самым мучительным способом, тем самым позволив отомстить за всё сполна. Но пруд дённо и нощно охранялся гвардейцами Азулы и Куэя, которые дополнительно укрепили стену аватара, даже близко никого не подпуская. Да и нового вождя постоянно сопровождал "почётный караул" из дюжины вояк Азулы. Аанг же отказался саботировать ритуал. По его словам, он даже толком не понимал что делает, а колдун перепроверял всё по три раза минимум. Но главным аргументом было то, что аватар не брался даже загадывать, что ждёт духов океана и луны если ритуал пойдёт не так. При том что никаких гарантий кроме слова чужака у них не было. Лишь Зуко смог договориться о том, чтобы их с Катарой пустили посмотреть на ритуал. Пусть даже со связанными руками и под конвоем. Потому что в отличии от колдуна, которому было плевать на всё что не относится к его замыслу, Азула не теряла бдительности и держала нос по ветру. Участие в ритуале вождей Севера и Юга она рассматривала как ещё один шаг примирения и подчинения племени Воды. Всё равно Сокку мучило дурное предчувствие. Которое только обострялось тем, как быстро Хозяйка Огня согласилась на их присутствие, наверняка замыслив какую-то подлость. *** Уговорить духов не чинить преград ритуалу колдуна было очень тяжело. Слишком велик был их гнев на чародея и аватара, который не сумел с ним совладать. После всего случившегося многие духи горели желанием растерзать уже самого Аанга в отместку за всё, что им уже пришлось и только предстояло претерпеть от колдуна. От столь незавидной участи юного монаха спасло только вмешательство духа Луны — прекрасной принцессы Юи, которая встала на защиту моста между мирами. В конце концов аргумент о том, что лучший способ избавиться от ненавистного чужака и его проклятого меча — помочь ему поскорее миновать мир духов, оказался достаточно весом. Даже самые озлобленные духи согласились, что нет лучшего наказания для чародея нежели отправиться в великое ничто бескрайнего космоса. Где он уже никому не сможет причинить вреда и откуда уже не сможет вернуться никогда. Где его и его творение не ждёт ничего кроме гибели и забвения. Но как оказалось, это была самая простая часть плана. Задуманный колдуном ритуал не был похож ни на одну из церемоний, в которых Аангу доводилось принимать участие. Даже с практиками говорящих с духами шаманов племён Воды было мало общего. Чародей с ходу отмёл все предложенные музыкальные инструменты, ритуальные одежды, отвары и снадобья, сказав выкинуть весь этот хлам в море. Вместо них он потребовал установить вокруг пруда духов каменные колонны, на которых нужно было вырезать иероглифы незнакомого языка другого мира. Даром что сами знаки уже были записаны на бумаге и от аватара требовалось только их точное копирование. Каждый знак колдун замерял инструментами и заставил переделать все знаки, в которых обнаружилась даже маленькая неточность. Выполненные верно покрыл краской, которую лично привёз с флагмана Азулы. Эти колонны они потом расставляли вокруг пруда по хитрой схеме, замеряя расстояния верёвками с завязанными узлами. А потом переставляли, корректировали и снова переставляли. Сам чародей объяснял такую скрупулёзность и дотошность особенностями проведения ритуалов и проявления волшебства в традициях его мира. По его словам, дурманящие зелья, ритуальные одежды и узоры на теле, равно как и музыку с песнопениями, использовали только самые отсталые народы и дикие племена в глуши, которые ещё не догадывались о той великой силе, что пронизывала мир невидимыми нитями, связывая всё на тонком плане бытия. Эти энергетические потоки он называл "лейлиниями". И якобы в местах их пересечения граница между мирами людей и духов была чуть тоньше, делая колдовство доступнее, а создаваемые чары сильнее. В его понимании пруд духов являлся узловой точкой, где сходилось великое множество таких линий. И хотя, по его словам, эти потоки были куда слабее, чем в его родном мире, размещение колонн должно было позволить использовать энергию самой вселенной, чтобы открыть путь в столь далёкий и чужой мир, который он называл своим домом. Финальным штрихом должен был стать каменный столб в центре пруда — постамент, на который фокусировалась накопленная энергия, куда планировал взгромоздиться сам колдун. Так уродовать священный пруд духов было чистейшей воды варварством, но Аанг согласился на подобный шаг только с одной оговоркой — сделать столб на метр выше, чтобы точно уберечь духов Океана и Луны от возможной угрозы быть затянутыми в другой мир следом за чужаком. Благо что тот не возражал, заставив только ещё раз передвинуть все колонны. Чем ближе приближался час затмения, тем отчётливее чувствовалось висящее в воздухе напряжение. Все ждали чего-то, порой даже сами не зная чего. И как назло, колдун не появлялся со вчерашнего вечера, когда была завершена установка колонн и подготовка оазиса к проведению ритуала. Только выставил по четверо часовых у каждого камня, которые должны были сменяться каждый час и не позволять никому даже подходить к ним под страхом смерти, не то что прикасаться. А за линией оцепления уже собирались зрители. Генералы, адмиралы, немногочисленные приглашённые. Желающих поглазеть на нечто столь грандиозное, ради чего была взята штурмом цитадель Северного Племени Воды, было хоть отбавляй. Но большинство зрителей не пустили дальше стены, на которой расположились офицеры не столь высокого ранга. Были тут и доставленные под конвоем пленники, среди которых оказались и Сокка с Катарой. С одной стороны это должно было показать представителям племён, что с прудом духов ничего не случится и Хозяйка Огня с Царём Земли держат данное слово, а с другой стороны чтобы обеспечить покорность аватара, участие которого было обязательным. В стиле Азулы, как метко заметил Зуко. Когда же колдун всё же соизволил явиться, прилетев на винтолёте Механиста прямо в оазис у пруда духов, то зачем-то закутался в безразмерный серый балахон. Который выглядел ещё более неказисто на фоне Азулы с Куэем, чьи богатые чёрно-золотые и зелёно-золотые парадные одеяния после всего случившегося казались совершенно неуместными. Не тратя времени на формальности вроде приветствий и речей, чародей устроил финальную проверку всех компонентов ритуала. Помогали ему в этом деле Тео с отцом, вооружившиеся парой ручных ламп с набором фокусировочных линз и странного вида прибором с кучей маленьких зеркал и рычажков, при помощи которого они измеряли расстояния и углы. — Всё в порядке? — с какими-то странными истеричными нотками в голосе спросила Азула как только они закончили. Будто она волновалась об успехе ритуала больше самого колдуна. — Да. С этой стороны да, — громыхнул в ответ великан, прежде чем махнуть рукой Аангу: — Аватар, сюда. — Вы что-то хотели сказать мне, господин колдун? — поспешил отозваться юный монах прежде чем его начнут понукать сопровождающие гвардейцы, подходя поближе к чародею. — Скажи мне, аватар, ты сможешь повторить тот трюк, которым ты пытался изгнать меня в прошлый раз? — Конечно! — радостно воскликнул юный монах. — В любой момент. Я рад, что вы поверили мне и разрешили... — Тихо! Когда Луна и Солнце встанут в ряд, а день обратиться в ночь, ты повторишь его. Но ни минутой раньше. Понял? — Я всё понял, господин колдун, — Аанг даже кивнул в подтверждение своих слов. — Но скажите пожалуйста, для чего тогда вся эта подготовка? Несколько мгновений великан молча взирал на юного монаха с высоты своего роста бесстрастными линзами маски, но после тяжёлого вздоха всё же ответил: — Твой ритуал силён, но слишком примитивен и груб. Тебе хватило бы силы вытолкнуть меня за завесу, которая у вас куда ближе. В ваш мир духов, а может быть даже дальше. Но ты бы выкинул меня в никуда, обрекая на смерть подобно тому, как обрекли вырвавшие меня из родного мира. А я не хочу умирать, особенно вот так. Теперь твой ритуал — только часть моего ритуала, призванная облегчить переход за грань. А упорядоченный поток энергии доставит меня домой... — Я надеюсь, что у нас всё получится. — Я в этом уверен, — отозвался колдун, глядя на то как солнце выходит из-за края восточной скалы, освещая ущелье и оазис духов. Достав из-под своего балахона тот самый прибор, через который он наблюдал за выплавкой чёрного металла, и что-то подкрутив, он направил его на светило, подставив с обратной стороны подол балахона. И когда в тени от его руки появился жёлтый круг, треть его уже была закрыта краем чёрного диска.