***
Сэм догоняет его, когда Дин сканирует американские горки ЭМП. — Есть что? — спрашивает Сэм. — Не-а, — отвечает Дин, а Сэм вручает ему два корндога. — Сэм! Я же просил гамбургер! — У нас туго с наличкой, а корндоги шли два по цене одного, — объясняет Сэм и откусывает от своего. — Ну не до такой же степени туго, — ворчит Дин и уже подносит корндог ко рту, как замирает. Останавливается, потому что Сэм глазеет на него. Приподняв бровь, Сэм сглатывает и как бы невзначай спрашивает: — Что? — Ты снова это делаешь! — обрушивается на него Дин. — Подсовываешь мне фаллические штуки! — Это всего лишь долбаный корндог, — отбивается Сэм, махая перед ним наполовину съеденной сосиской. Дин тычет на второй нетронутый у брата в руке. — Это фаллос на палочке, Сэм! Сэм закатывает глаза и вздыхает. — Ешь свой корндог, Дин. Дин знает — спорить нет смысла. Сэм ни за что не признается, а еда уже оплачена, к тому же остывает. Так что он, конечно, съест все. Только не может пока… — Что? — снова спрашивает Сэм в ответ на странные косые взгляды Дина. — Не смотри на меня! — говорит Дин и ненавидит себя за это, но Сэма еще больше, а главное — он ненавидит его боксеры! — Я не могу есть, когда ты смотришь на меня! — Ты же несерьезно? — без всякого выражения спрашивает Сэм. Затем добавляет: — Ты серьезно. О господи. Дин чувствует, как заливается краской и, наверное, заслуживает такого скептического недоверия в глазах брата. — Ладно, — соглашается наконец Сэм. — Я пойду тогда… погуляю. И постараюсь забыть этот разговор. Оставшись один, Дин проглатывает обе порции и продолжает проверку предположительно захваченного призраками аттракциона. По его мнению, эту развалину точно сдерживали какие-то сверхъестественные силы. Если бы кто-то пришел сюда с настоящей проверкой, то эта неустойчивая деревянная конструкция явно не прошла бы ее. Он уже почти решил считать дело провальным, как вдруг ЭМП светится всеми лампочками прямо под центральной петлей трех больших колец. Он тут же отсылает SMS Сэму, чтобы тот быстрей тащил свою задницу обратно. Несколько минут спустя появляется вышеназванная задница и вообще весь Сэм, еще и с розовым шариком в руке, закрученным в такую замысловатую фигуру, что Дин никак не может признать в этом хоть какое-нибудь животное. — Это меч, — заявляет Сэм и с серьезным видом вручает его Дину. «Меч» имеет два определенных кружочка с двух сторон, как полагает Дин, рукоятки. — Ради этого ты не испугался клоуна. Даже не знаю, обидеться или впечатлиться. — Меня впечатлит, если ты донесешь его до машины и на тебя не накинутся возмущенные родители. Дин расцветает самой лучшей бесшабашной улыбкой. — Так, значит? На слабо берешь? Сэм наклоняется поближе, треплет Дина по макушке. — В двойном размере. — Ну что же, тут все равно делать нечего до ночи, — заявляет Дин и указывает «мечом» в направлении выхода. — Вперед! Сэм качает головой и, смеясь, следует за братом.***
Первые несколько секунд Дин тупо глазеет на огромное здание, выросшее перед ними, не в силах что-либо сказать от охватившей его злости вперемешку с недоумением. — Сэм! — наконец он приходит в себя. Брат, увлеченно разглядывающий карту у себя на коленях, поднимает голову. — Что? Дин нервно тычет в сторону башни. — Ты привел меня к гигантскому члену! Сэм стонет и откидывает голову на спинку сиденья. — Дин, может, хватит? Когда я сказал, что есть охота во Флориде, ты отказался, аргументируя, что «весь штат это большой американский член». Что на самом деле правда, но Дин не собирается об этом спорить, так как есть более насущная проблема. — Сэм! Ты же не можешь сказать, глядя на это сооружение, что оно не похоже на огромный член?! Сэм вздыхает, но по-прежнему смотрит в потолок Импалы. — У него есть яички! — напирает Дин. — Я же не псих! — Это Капитолий штата, — неизвестно зачем сообщает ему Сэм, выглядывая в окно. — И его купола. — Они выглядят точно как яйца! Сэм открывает рот, чтобы что-то сказать. Например, о том, что Дин видит всякое там, где его нет, и что ему надо бы успокоиться, пока Сэм его не успокоил сам. Но тут он совершает ошибку, посмотрев на чересчур разъяренного брата, и уголки его губ дергаются. Медленно, сантиметр за сантиметром лицо Сэма меняется, превращаясь в нечто такое искаженное, что Дину на мгновение кажется, будто Сэм сейчас заплачет. Но Сэм взрывается смехом. Во все горло, ударяя кулаком по стеклу, Сэм выплескивает свое чрезмерное веселье. Ржет так, что лицо становится ярко-красным, а из глаз брызжут слезы. Дин останавливается на ближайшей парковке и сидит, удивленно наблюдая за полноценной истерикой брата. Совершенно неожиданно к тому времени, как Сэм успокаивается и вытирает слезы с лица, Дин чувствует, что у него почти встал. Он не знает, то ли ему хочется придушить брата, то ли зацеловать до потери сознания. Боясь пошевелиться, Дин, естественно, не делает ни того, ни другого. Блядь, ну вот как его младший братишка смог настолько глубоко его зацепить? — Скотина, — слабо произносит Дин. — Все это время! Ты все это время издевался надо мной. Сэм, все еще с горящими глазами и раскрасневшийся от веселья, улыбается во весь рот. — Теперь, как я понял, везде будет про это? Какой он красивый! У Дина аж сердце щемит. Он его прибьет когда-нибудь. — Боже, как я тебя ненавижу, — вздыхает Дин. — И твои трусы. — Мои трусы? — переспрашивает Сэм. — То есть ты предлагаешь мне ходить без трусов? Дин даже отвечать на это не собирается. — Тут хоть охота есть? — Нет. Тут все тихо. На сотни миль кругом. Птичка на хвосте принесла, что тут все зачистили местные охотники. Так что я подумал, мы могли бы просто остановиться здесь и поглазеть на достопримечательности. — Сэм, это же гребаный Таллахасси! Тут не на что глазеть. Разве что ты рассчитывал посмотреть на этот убогий гигантский член. — Именно так, — признается Сэм. — Ненавижу тебя, — снова вздыхает Дин.