Связанные

Это было похоже на ад. Который так любезно создал его любимый младший брат, ставший дирижёром на эту ночь: взмах левой рукой – Чистокровная попала в их дом, взмах правой – её катана вся в крови их родителей, руки опускаются вместе – она кусает его, он больше не человек. Маэстро сегодня был в ударе. Представление получилось воистину незабываемым. – Надеюсь, тебе здесь понравится, Зеро. В моём мире. Место, где царит отчаяние, одиночество и ненависть. Здесь разбиваются детские мечты и падает кровавый снег, так похожий на сакуру. Всё, что выживает, обречено на проклятие, как двое близнецов. – Возненавидь меня так же, как я возненавидел тебя. Живи, чтобы убить меня, потому что я буду жить, чтобы убить тебя. Такова наша судьба. Последнее, что он увидел – это Ичиру, который держал за руку женщину, перепачканную в крови. Когда Зеро открыл глаза, прошло уже двадцать шесть лет с той ночи. Он уже не был беспомощным мальчиком, опустевшее место в его сердце заняла Саюри – маленькая девочка с пушистыми карамельными наушниками на голове – а его брат стал лишь призраком, приходящим к нему во снах. Но боль в шее не уходила, как будто бы Хио Шизука всё ещё пила его кровь. Мужчина сел на постели и потёр метку, потом взглянул на часы – до захода солнца ещё есть время. А до бал-маскарада, который Кросс ждал даже больше, чем старшеклассница в Дневном Классе, осталось меньше суток. Он ещё помнил свои деньки в старшей школе, когда, будучи Стражем, Зеро всю ночь стоял в стороне, глядя, как вампиры с людьми чуть ли хороводы не водят. Кажется, на последнем году кто-то даже попытался пригласить его на танец (Кирию, конечно же, отказал). На этом его “приятные” воспоминания о юношеской поре и любви заканчивались. Окунаться в прошлое заново у мужчины не было никакого желания. Более того, у Зеро были дела поважнее. Он постоял под холодной водой в душе, неспешно выбрился, надел чистую рубашку и достал из кармана кулон, точную копию своей татуировки. Ему хотелось, чтобы Ключ находился у Саюри. Особенно сейчас, когда появилась ноющая боль, а вместе с ней – ненужные призраки. “Такое ощущение, будто она здесь, совсем рядом, настолько, что я могу почувствовать запах её крови”. Но, естественно, это не могло быть правдой. Ни о Хио Шизуке, ни о Кирию Ичиру не было вестей больше двадцати лет. Все их следы вели в тупики, ни о каким расследовании не могло быть и речи. Гильдия Охотников просто преподнесла семью Кирию в жертву разгневанной Чистокровной. Никто из них даже и не думал убивать её. Не считайте охотников гончими, многие из них готовы стать комнатными собачками, лишь бы их жертвы, внезапно ставшие хозяевами, были довольны. Тошно. Воняет подхалимами. Вот, во что превратилась прославленная Гильдия Охотников. Впрочем, сам Зеро нисколько не отличался от них, раз решил стать ручным псом для Канаме Куран. “Чтобы защитить Саюри”. Куран просто использует тебя. – У меня не было выбора, – сказал он, обращая не то к самому себе, не то к кулону в своей руке. Ты просто оправдываешь свою жажду: в любой критичный момент ты кинешься к нему в ножки за Чистой Кровью. А знаешь, что в этом самое препаршивое, братец? Ты будешь считать, что это ради твоей ненаглядной малютки. Зеро узнал этот голос: он принадлежал его брату, а ещё этот голос раздавался всегда, когда Кирию был голоден. Он говорил об убийствах, настаивал на крови, сводил его с ума и практически всегда пытался задеть его. Мужчина оставался глух к нему. С Саюри они встретились в гостиной, пришли туда одновременно, возможно, думая об одном и том же. Здесь ещё оставался запах детства Кросс, здесь всё становилось, как прежде, здесь они могли быть счастливы. Они любили это место за все те воспоминания, которые связывали их друг с другом. – Доброго утра. Девушка смущённо отвела от охотника взгляд: сегодня ей приснился первый сон, какие снятся девочкам о мальчиках (или о взрослых мужчинах), где они с жадностью отвечают на влажные поцелуи и поддаются ласкам. Саюри чувствовала себя виноватой перед Зеро, потому что, проснувшись, она разочаровалась: это был всего лишь её сон. – Скорее, доброго вечера. К завтрашней ночи всё готово? Она кивнула, всё ещё избегая смотреть ему в глаза. Хоть бы он не заметил, как горят её щёки! Но если Кирию и заметил, то не придал этому значения. О её лице, как, в принципе, и о бале-маскараде он сейчас заботился в последнюю очередь. – Нам нужно поговорить. Кросс вопросительно посмотрела на него. Что-то предостерегающе шевельнулось в ней: когда Зеро серьёзен, разговоры обычно не самые приятные. Неужели речь пойдёт о Канаме-сенпае? Ещё одна нотация о том, как опасны Чистокровные? Или на этот раз инструктаж, что делать с вампиром, если он пригласил тебя на танец? – Давай на этот раз кратко. Мужчина взял её за руку вложил что-то в ладонь. Сначала Саюри подумала, что это подарок: иногда он привозил ей всякие безделушки в виде брелков, магнитиков или значков с городами, где он побывал. У девушки уже была собственная коллекция бесполезных сувениров, которую она хранила как зеницу ока. – Пусть он будет у тебя. Разжав ладонь, Саюри увидел вовсе не брелок, как подумала сначала, а кулон. Радости, однако, она не испытала. Ей, как и всем старшеклассницам, хотелось, чтобы их парни (Зеро числился в этой категории чисто символически) дарили им нечто особенное, то, что они с гордостью будут носить и чем будут хвататься пред своими подругами: “Нравится? Это мне мой подарил”. Она тоже мечтала носить на шее кулон от своего возлюбленного. Только вот не ожидала, что он подарит ей этот кулон. – Ключ? Зачем ты мне его отдаёшь? Кросс подняла на него взгляд. Растерянности в нём было даже больше, чем когда Шики назвал её госпожой. – Потому что доверяю тебе. Это ради безопасности. – Ты не можешь себя контролировать? Она по-настоящему испугалась. Саюри всегда думала, что времени до обращения в низшего вампира более, чем достаточно, чтобы она смогла признаться, дождаться его взаимности и быть рядом с ним уже не просто как девочка, которую он спас. Казалось, что времени ещё слишком много для переживаний о том, когда Кирию сойдёт с ума и станет отвратительной тварью. Теперь вероятность падения была не такой уж призрачной, и девушка видела перед собой не столько своего Зеро, сколько отвратительную тварь с неутолимой жаждой. – Возьми его, – наказал ей мужчина, нарочно игнорируя её вопрос. Чем меньше знают люди, тем больше у них надежды в завтрашнем дне. А без надежды жить практически невозможно. Без неё жизнь превращается в томительное ожидание, похожее на зыбучие пески. – Ты хочешь, чтобы я носила это? На её бледном лице появились красные пятна злости. Ключ у Саюри ассоциировался с поводком для собаки. Ей совсем не нравилась роль хозяйки, которую хотел ей отдать Кирию. Хуже всего было то, что он действительно думал, будто она способна воспользоваться им! – Ты будешь носить его. – Я не понимаю, Зеро. Объясни мне, что с тобой происходит. Девушка посмотрела ему в глаза и не увидела в них ни капли нежности, лишь недовольство и раздражающий вопрос: “Почему ты не можешь сделать так, как я тебе говорю?” Мужчина любил командовать и не любил слушать других. Она была такой же. В спорах проигрывал тот, кто сдавался первым – он из-за слабости к ней, Саюри из-за любви к нему. – Почему ты просто не можешь рассказать мне? Зачем всё обязательно скрывать? Я ведь могу помочь. Девушка дотронулась до его щеки, Кирию убрал её руку. – Ты понятия не имеешь, с чем ты можешь столкнуться, Саюри. Тебе кажется, что вампиры – это твои приятели из сказок, ты думаешь, что ты в безопасности, пока у тебя есть Артемида, думаешь, что Куран не нападёт на тебя только потому, что любит. Какое простодушие! Ты, как Кросс, наивно полагаешь, что возможен мир между вампирами и людьми. Но, на самом деле, вы оба просто не видите дальше своего носа. Хватит строить иллюзии и посмотри правде в глаза: вампиры – это хищники, а люди – их добыча. – Я всегда считала… – голос у неё был ровным, даже слегка холодным, но ей хотелось толи расплакаться, толи накричать на него, – Считала, что ты защитишь меня. – А кто защитит тебя от меня? Она замолчала, не найдя ответа, лишь смотрела на него, чувствуя, как внутри назревает отчаяние. Ей вдруг показалось, что они жгут мосты, даже не осознавая этого. Пропасть между ней и Зеро безжалостно увеличивалась: прокричи она, и он бы всё равно ничего не услышал. “Возможно, так было всегда?” – подумала девушка и ужаснулась. – “Мы никогда не были с ним по-настоящему близки. За все эти годы он даже не пытался показать мне то, что было у него внутри”. – Это... это… Саюри сжала в руках кулон, с отвращением подумав о том, что охотник ждёт от неё. Укрощать его, как будто он какой-то зверь! Один раз она уже видела, как это делается: Кайен тогда опробовал Ключ, сначала капнул кровь вампира на него – она с противным шипением запузырилась, как пузырится сок лайма, попадая в соду – потом приложил к татуировке Зеро. Девушка не могла сказать, насколько ему было больно, но, видимо, достаточно, чтобы от шока упасть на колени, а жажду отбить на целую неделю. – Это глупо, в конце концов! – она бросила Ключ на пол. – С какой стати я должна это делать?! – Потому что я могу напасть на тебя! – Пускай! – Я могу напасть на других! – Пускай! – Я перестану быть Зеро, Саюри! – он схватил её за плечи и встряхнул, ожидая, что на неё, наконец, дойдёт. Вместо её упрямства мужчина увидел слёзы, готовые потечь по щекам. Доволен? – прочитал Кирию в этом взгляде и подумал, что подвёл её к черте. К такой черте подошёл и Ичиру в своё время, а переступив её, он стал другим человеком. И его младший брат навсегда умер. Если бы умерла Саюри, что бы от неё осталось? Оболочка, наполненная одним горем. Возможно, она знала, что это ничего не изменит, но не попытаться просто не могла. – Я люблю тебя! – Саюри посмотрела ему в глаза и прошептала ему в губы: – я люблю тебя. Зеро медленно опустил руки с её плеч на талию и, возможно, решая, стоит ли, ответил на поцелуй. Мужчина понял, что ему не хватало этого в их отношениях, не хватает этой близости. Возможно, он просто не позволял себе думать о ней, как о женщине. Ведь это тоже было опасно, даже больше, чем падение до класса Е. Они не отрывались друг от друга, будто пытаясь что-то сказать. Только когда она задела языком его клыки, Кирию отстранил её, продолжая смотреть на полные девичьи губы. Девушка назвала его по имени, и охотник с усилием отвернулся от неё, ощущая себя псом, которого подразнили косточкой. Внутри него проснулся один из страшных зверей – страсть, он как раз-таки и мог погубить абсолютно всё. – Забудь об этом, – это было последним, что ей хотелось услышать после их первого поцелуя. Сердце у неё заныло так сильно, что она подумала, будто умрёт прямо сейчас. Если бы слёзы помогли ей уменьшить боль, Кросс бы плакала, не останавливаясь. Только вот слёзы где-то застряли, а во рту у неё стало горько, как и на душе. – Почему? Ты не любишь меня? – Мы не можем быть вместе. Я вампир, а ты человек. К тому же, я намного старше тебя, – он покачал головой, сожалея о том, что сделал, – Ты не понимаешь, что такое любовь. – Единственный, кто здесь ничего не понимает, это ты. Девушка наклонила голову и прошла мимо него. Подальше, подальше от Зеро! Чтобы в одиночестве зарыдать от первой безответной любви. Если бы они затаили дыхание, то смогли бы услышать, как разбивается её сердце. – Саюри. – Оставь меня в покое. Ночью вампиры просыпаются, потому что наступает время охоты. Зеро говорил ей об этом не раз и не два, но толи она не воспринимала его слов всерьёз, толи по-просту не понимала их смысла. Возможно, Саюри забыла страшного вампира из детства так же, как и своё имя. И боялась она вовсе не тех вещей, которых стоило бы бояться. Когда пробило полночь, а Страж так и не вернулась, охотник вышел её искать. И где же он нашёл её? И, главное, с кем? Кирию подумал, что она могла прийти к Куран, но сделать этого ей не позволила гордость. Девушка с разбитым сердцем плакала весь вечер, пока окончательно не устала и не уснула прямо на скамейке. Он видел, как она сжалась от холода, а может, от страха перед тем, кто навис над ней. Стоило ему бросить на неё один взгляд, и Зеро сразу же узнал её, хоть и прошло двадцать шесть лет, а она сменила тело, став несколько невидимой для остальных. Но его-то обмануть нельзя, боль в сердце и обжигающее чувство на месте укуса никогда не смогут солгать. Перед ним была Хио Шизука. Двадцать лет назад Кирию, не задумываясь, застрелил бы её, так как всё ещё был мальчишкой, и хотя ненависть никуда не исчезла, он повзрослел. Охотник направил на вампира Кровавую Розу, вместо жгучей ярости, внутри него лилась ледяная река мести. Если бы он убил её, то не почувствовал бы ничего, кроме мрачного удовлетворения. Спите спокойно, ото-сан, ока-сан, я рассчитался с вашим должником. Мария Куренай забралась на скамейку и наклонилась над спящим Стражем, глаза у неё стали красными и голодными – два светящихся в темноте уголька. Услышав мужской голос и щелчок затвора, она обернулась к Кирию и приветливо оскалилась, ей не хватало разве что помахать ручкой. – Пошла прочь от неё. – Кросс-сан так аппетитно выглядела, что я не могла сдержаться. Аристократка приблизилась к Саюри, к её открытой шее, недавно перевязанной Зеро. Она сделала вздох полной грудью. – Как вкусно пахнет. Не удивительно, что она тебе так нравится, Зеро. Он не услышал выстрела, возможно, из-за звона в ушах, нарастающего с каждой минутой. Пуля задела её бедро, заставив кожу полыхнуть огнём, будто бы на Аристократке только что поставили рабское клеймо. Тонкая струя крови потекла по её белоснежному чулку. Куренай отпрянула от Стража и прикоснулась к ноге, обиженно посмотрев на Кирию. Это было больно. И он, наверняка, знал это, потому что на нём не раз испытывали оружие против вампиров. Она на это надеялась. – Плохой мальчик, – сказала женщина, позаимствовавшая чужое тело, – Ты не должен так грубо обращаться с Марией. У меня уходит много сил, чтобы поддерживать её. И сейчас я очень голодна. Хио оказалась перед ним быстрее, чем его глаз смог это заметить, для неё он стал словно слепым, и взяла его лицо в свои руки, взглянув на своего повзрослевшего мальчика. Они с Ичиру были похожи друг на друга с ужасающей точностью, но Шизука смогла бы различить их по одному звуку шагов. Она знала их лучше, чем мать родная. И они оба были связаны с ней больше, чем со своей матерью. Мужчина уткнул Кровавую Розу ей в грудь, когда почувствовал её пальцы на метке. Она болела сильнее, чем когда-либо: эта боль укоренилась не только в его мышцах, но и в подсознании. Охотнику всё ещё казалось, будто кто-то пьёт его кровь. Между тем, Зеро чувствовал её нежные поглаживания, отчего палец на спуске так и норовил соскользнуть. – Зуд исчезнет, – обещала Чистокровная ласковым голосом, – он исчезнет, как только я снова укушу. Обещаю, на этот раз будет намного приятнее. – Я убью тебя прежде. – Ты не сможешь. Шизука провела ладонью вверх по его шее, коснулась пальцами его серёжек (это прикосновение было так похоже на Саюри, что внутри у Зеро всё содрогнулось) и запустила их в его пепельные волосы. Ей он всегда был безразличен, что бы по этому поводу не думал ревнующий Ичиру. Зеро был отвратительным щенком, выросшим в ещё более отвратительную сторожевую собаку, которая, сама того не зная, приведёт свою хозяйку к гибели. “Как много у тебя поклонников, Саюри Кросс”. Она – Король этой партии. Стоит Хио заполучить девушку, и в её руках окажутся сердца Канаме и Ридо, а противопоставить им будет нечего. Бойтесь женщин, которым сделали больно, они умеют мстить, очень жестоко. – Ты голоден, – прошептала Королева вампиров, глядя в его красные глаза, – Эту жажду не утолит ни одна человеческая девчонка. Ты жаждешь крови своей хозяйки, Зеро. Чистой Крови. – Я хочу твоей смерти. – Упрямый ребёнок. Мария отошла от него и посмотрела на ночное небо. Завтра будет дождь. Но, пожалуй, это не единственное, что испортит бал-маскарад. Пардон, сделает его самым запоминающимся в истории этой трухлявой Академии и вообще в истории. С завтрашней ночи падёт клан Куран и завершится его десятитысячелетняя монархия. Да здравствует французская вампирская республика!! Нет, конечно, у неё были совсем иные мотивы, как и у Прародителя Куран. Шизука не верила в его безграничную любовь к людям, зато могла понять его боль от потери возлюбленной. И сейчас, спустя десять тысяч лет, она столкнёт зажравшееся общество вампиров в пучину хаоса и междоусобицы. А потом посмеётся над ними так же, как смеялись над ней, пока она сидела в запрети. Как её назовут после этого? Безумная Принцесса кровавой сакуры? Или Королева угнетённых и обездоленных? В любом случае, всё это будет неправдой, а тот, кто знает истину, будет уже мёртв к тому времени. – У меня ещё остались дела. Если ты не против, то мы потанцуем завтра, Зеро. Подул ветер. Саюри поёжилась. Вместо пожелтевшей листвы в воздухе появились лепестки сакуры. Хио Шизука исчезла. – Как ты позволил ей появиться здесь?! Канаме не рассчитывал в комнате своей возлюбленной увидеть охотника, который находился в состоянии холодной ярости. И, кажется, бешенства. Юный Король с достоинством выдержал взгляд его красных глаз, а затем убрал от своего воротника руку Зеро. На идеально выглаженной рубашке появились складки. Кажется, сегодня придётся надеть ненавистный пиджак. – Я не позволял тебе так обращаться со мной. Он окинул взглядом комнату и не нашёл Саюри. Что Кирию умел делать хорошо – так это обманывать чувства вампира. Даже Чистокровного. – Плевать я хотел на твоё достоинство. Я позволил тебе находиться рядом с Саюри только потому, что с тобой она была в безопасности! Но малейшая угроза с твоей стороны – и ты труп. Оскорблённый Куран ударил мужчину по руке, в которой он держал пистолет. Глаза у него опасно блеснули кровавым цветом, но он всё ещё держал себя в руках. Канаме был в первую очередь Королём, а уже потом – мальчишкой. – Не смей направлять на меня оружие, Кирию. Тем более, не смей мне угрожать. Твоя жизнь сейчас полностью зависит от меня, или ты забыл, что теперь Я твоя Гильдия? Зеро не хотя опустил Кровавую Розу, снова почувствовал дерьмовый вкус унижения на кончике языка. Где-то внутри заговорил голос разума, мол, вы должны работать вместе, чтобы… Охотник его заткнул. Сейчас не те времена для объединения вампиров и убийц вампиров. Если такие времена вообще когда-нибудь настанут. Да скорее он увидит луну в дождливую ночь, чем будет переваривать присутствие Куран. – Не строй иллюзий на свой счёт. Наше с тобой соглашение временное. – В этом я с тобой согласен, – Канаме повернулся к окну, глядя на залитый лунным светом двор – это было похоже не волшебство. Но он уже был довольно взрослым мальчиком, чтобы относиться к подобной красоте с восхищением, – Тебе ведь не долго осталось, верно? Ты тлел в течении двадцати шести лет, а под конец угаснешь так же быстро, как задутая свеча. Что за жалкий конец для лучшего охотника. – … – Ты боишься собственной слабости. Ты уже не тот, что девять лет назад… Он прикрыл глаза, думая о том, что, возможно, отпускать Саюри было ошибкой. Она забыла его. Она влюбилась. Ридо нашёл её. А, между тем, её защитник неспешно превращается в монстра, становясь ещё одной угрозой для неё. На что надеялся тот самоуверенный мальчишка, оставивший свою наречённую охотнику, который сошёл бы с ума при любом исходе? “Я знал это с самого начала. И поэтому я готовился, я становился сильнее, чтобы защищать Саюри самому”. Но сможет ли он противостоять дяде? Чистокровному, прожившему не одну тысячу лет? Вампиру, не безобидному и спящему в склепе вечным сном, а вполне бодрому и кровожадному? Как много у него было шансов? Он пришёл не только за Саюри, но и за тобой. Пришёл закончить начатое. Удача в этой партии не на твоей стороне, Канаме. “Я не верю в удачу, в шахматах победа и поражение зависят только от твоего хода. Я знаю, как правильно расставить фигуры. Просто смотри, Канаме”. – Хио Шизука уже приручила тебя? Юноша буквально смог услышать сдерживаемый рык в глотке Зеро. Как сильно же он ненавидит её! От одного упоминания имени некоранованной Королевы (Совет Старейшин решил, что это место принадлежит ей, как старшей из оставшихся Чистокровных женщин и как бывшей невесте самопровозглашённого Короля) в воздухе появлялась такая злоба, что становилось трудно дышать. – Лучше умереть. – Так докажи это, – Канаме смотрел в окно, где отражался Кирию, – Покажи мне свою ненависть к ней, убеди меня в своей любви к Саюри, дай мне увидеть тебя в действии. Это ведь твоя работа, господин охотник. – Закатай губу, – фыркнул мужчина (чтобы какой-то мальчишка помыкал им?! Немыслимо!), – Я не твой слуга. – А чей? – … – Если ты не сможешь защитить Саюри от своей хозяйки, то я решу, что ошибся в тебе, Кирию. – Если с ней что-то случиться, я убью тебя, Куран. Только если останешься в живых к тому времени, подумал Чистокровный и растворился во тьме. Он чувствовал, что зло нависло над Академией Кросс, как Дамоклов Меч. Они все это чувствовали внутренним чутьём, не осознавая опасности, скрывающейся за маской осеннего бала. Они хлопали, приветствуя чудовищ, как дети хлопают фокусникам, сминающим птиц в клетках. Они не понимали, что взлететь вверх и остаться в живых удасться далеко не всем. Огни погасли. Занавес начал подниматься. Дамы и господа, представление начинается. Бал-маскарад. Что может быть поэтичнее? А, самое главное, романтичнее? Девушки, мечтающие станцевать со своими возлюбленными идолами, и юноши, желающие пригласить на танец таинственных красавец. Они разглядывают друг друга в приятном свете огней, пытаются угадать, кого прячет маска, ищут вторую половинку и улыбаются, улыбаются, улыбаются. Это же так весело! Разноцветные платья сливаются в кучу, а чёрные и белые костюмы кавалеров вырисовывают узор, как на пёстрых крыльях бабочки. Оркестр играет грациозный вальс, который сменяется подвижной мазуркой, перетекающей в величественный полонез, а изюминкой этой ночи становится изящный фокстрот, который танцуют только те пары, которые могут двигаться как единое целое. Повсюду ручейки пар, они держатся за руки, их щёки пылают, а над ними кружит нечто очень близкое к опьянённости – эйфория. Те, кто из них одарён более чутким обонянием, испытывают настоящее возбуждение. И только вид одного вампира сдерживает всех остальных, приказывая быть благоразумными и действовать исключительно в дозволенных рамках. Никаких укусов, повторяет он мысленно, наверное, уже в сотый раз, замечая, как у кого-то загораются глаза от одного взгляда на открытые девичьи шеи. Ему скучно. Его взгляд не прикован ни к одной из девушек. Он стоит на крытом балконе, держа в руке бокал с вином, и олицетворяет собой спокойствие и невозмутимость. Он – идеал. Король. Который, увы, недоступен никому, как роза под куполом в старой сказке. Никому кроме неё. Лука раздражённо отвернулась от ещё одного ухажёра. – Ненавижу, – выплюнула она с такой злобой, что у бедного старосты волосы встали дыбом везде, где только могли. – Я ненавижу дождь. Единственное, что могло подпортить настроение в эту ночь, это погода. Ливень продолжался в течении нескольких часов. На лужах лопались пузырьки, в ночной тьме газовые фонари казались неупокоенными духами, и, кроме громкого монотонного “ШАААААА”, даже выстрелов расслышать не представлялось возможным. Однако в плохом настроении Луки Соэн был виноват не только дождь: в зал вошла соперница, девушка в школьной форме с красной повязкой Стража на рукаве. Нахальная девчонка, которой Канаме-сама подарил очаровательное зелёное платье (уж Лука-то знала, насколько оно было восхитительным, ведь именно она и помогала выбирать его) и которая пренебрегла этим подарком! Неужели эта безвкусная чёрная форма лучше тонкого китайского шёлка, расшитого золотистыми нитями? Разве изображать из себя чопорную доченьку ректора настолько приятнее, чем танцевать с Канаме-сама? И как какой-то охотник второсортный вампир может быть лучше их Короля?! – Она меня раздражает, – сообщила Аристократка появившемуся рядом Каину (она не замечала этого, но он всегда был рядом, когда ей было это нужно), – Эта заносчивая выскочка, которая не достойна и мизинца на руке Канаме-сама. Как она только посмела показаться перед ним в таком виде? – Так же, как ты даёшь ему пить свою кровь. “Ещё одно слово, и тебе не сможет помочь даже чудотворная сила Канаме-сама”, – вот, что Акатсуки прочитал в её взгляде и решил, что будет безопаснее придержать язык за зубами, особенно, если рядом стоит девушка, сгорающая от ревности. “Он никогда не будет твоим, Лука. Когда же ты поймёшь это?” Но Соэн не теряла надежды, хотя где-то внутри она уже давно осознала всю тщетность своих попыток привлечь внимание Куран к себе. Поступая в Академию Кросс, она надеялась, что будет к нему так близко, как только сможет. Но реальность оказалась жестокой: будучи совсем рядом, Канаме Куран одновременно был слишком удалён ото всех. Что творилось у него внутри? О чём он думал? Чего хотел по-настоящему? И какие тайны скрывал? Ни его Вице-президент, Ичиджоу Такума, ни его кузен, Шики Сенри, ни его так называемая “любовница”, Лука Соэн, ни его телохранитель, Сейрен, не могли дать ответ. Чистокровный Король далёк от своих подданных. Познать его так же невозможно, как тайны мироздания вампиров. Для них он – путеводная звезда. – Не понимаю. Почему он всё ещё не смотрит на меня? Кровь, что он выпил, должна была привязать Канаме-сама ко мне. Так почему? Почему он продолжает думать об этой… – девушка попыталась найти подходящее слово, но не придумала ничего более оскорбительного, чем: – о человеке? Я же всегда рядом с ним в отличии от неё, мы можем коротать вечность вместе, как вампиры, как представители одной расы, и я подхожу ему по статусу, по характеру, даже по гороскопу у нас идеальная совместимость! Я женщина, которая нужна Канаме-сама. – Лука, это же просто старая байка. Её придумали такие же безнадёжно влюблённые, как ты. Будто бы вампир мог полюбить другого, всего лишь выпив его крови! За что только не цепляются отчаянные романтики, пытаясь сохранить свою хрупкую надежду. Соэн не нуждалась в утешениях, даже будучи ранимой и нуждающейся в поддержке. Она запрещала кузену жалеть её, хотя его колкая правда нравилась ей ещё меньше. Свою слабость Лука не показывала, проявляя на удивление крепкую волю – достоинство любой, уважающей себя, женщины. Полная противоположность избалованной Ширабуки Сары (Каин видел её один раз), изысканная леди, которая, однако, и шага не могла сделать без своего слуги. Показушная слабость Чистокровной. Удивительно, что есть вампиры, которые ведутся на это! Не исключено, что Оури-сама был одним из них. – Но на тебя же подействовало. Это было всего лишь один раз. И им тогда было не больше двенадцати лет. Весь день Акатсуки был голоден и чувствовал себя отвратительно, как будто заболел. Они вроде бы играли во что-то с Тсуки и Лукой, а потом… потом Каин словно заснул, а когда проснулся, то Лука уже прижимала к шее ладонь, а кровь залила ей платье. Вместо испуга на её лице застыло какое-то недоумение. Тсукико закричала, и он подумал, что Соэн тоже закричит, но она лишь поинтересовалась: “Ты в порядке?” Она не знала, что нравилась кузену ещё до того, как он попробовал её кровь. Но в тот день мальчик понял, что влюбился в неё. – Или это работает только во время первой жажды, как синдром утёнка*? Девушка резко побледнела: её догадка рушила все надежды на совместное счастье с Канаме. Жажда Куран явно началась не в восемнадцать лет. Не говоря уже о том, что первой, у кого он пил кровь, наверняка, была его мать. Представив своего Короля мальчиком рядом с бывшей Королевой, Лука почувствовала, как её захватывает волна умиления. В своём тайном альбоме она хранила все фотографии юного Повелителя и, конечно же, не забывала добавлять новые. Некоторые из них были достаточно… откровенными. – Он же Чистокровный, – напомнил Каин. – Если на него и может влиять чья-нибудь кровь, так только другого Чистокровного. – … Она бросила ещё один взгляд на своего возлюбленного – он уже шёл к ней. Проигрывать какой-то человеческой девчонке так унизительно. Но злилась на неё Аристократка по другой причине: Саюри не любила его, а потому не могла сделать Канаме-сама счастливым. Лука не могла простить ей разбитого сердца своего Короля. – Куда ты? – Я ненавижу дождь. Но, конечно, не он был виновен в её безответной любви. Саюри стояла к нему спиной и, к сожалению, она не надела платья, которое он приготовил для неё. Но за один танец Куран мог её простить. Он не знал, что в шкафу у девушки висело другое платье, в котором она хотела станцевать вместе с Зеро. И он так же не знал, что в прошлый вечер Кросс призналась в своих чувствах охотнику. И получила отказ. Прийти на бал её заставил Кайен. Надеть на себя что-то, помимо формы, она просто не смогла. Было слишком больно знать, что она всё равно не сможет танцевать с ним. Кирию Зеро не будет на бале-маскараде. Как, вероятно, и в её жизни с этого дня. “Всё кончено”, – с тупой болью в сердце думала Саюри. Находиться здесь оказалось тяжелее, чем она рассчитывала: ей было завидно смотреть на влюблённые пары, мелькающие мимо неё, словно диафильмы. Кросс как будто бы пришла из другого мира, не принадлежащего этой сказке, всё равно что Золушка попала бы на бал в своём переднике и деревянных башмаках. Саюри чувствовала, что атмосфера праздника начинала её душить. Ей было тошно от той приторности, которая царила вокруг, в которой находилась и она сама пару дней назад. Жизнь продолжалась прямо перед её носом, в то время как её собственная жизнь была разрушена, как и её мечты, её любовь. Будто бы над ней повисло какое-то проклятие. Кросс двинулась к выходу, стараясь не столкнуться с парами, но то и дело натыкалась на них. Глядя на макси, она думала, что они смеются над ней, и чем сильнее девушке становилось больно, неприятно и горько, тем сильнее был их смех. Её не замечали и одновременно все смотрели на неё, стараясь остановить, задеть, увлечь в водоворот танца и музыки. Почему ты такая грустная, Кросс-сан? Она столкнулась плечом. Ты одна? Где же твой спутник? Перед ней на колено упал парень, и Страж отшатнулась. Саюри-сан, куда же ты? Тебе здесь не нравится? Один из вампиров взял её за руку, оставив свою партнёршу позади, и повёл Кросс в самую гущу танцевального потока. В эту ночь все должны танцевать, танцевать, танц… – Отпусти меня! Девушка вырвала свою ладонь и отпрянула от юноши в маске, из прорезей которой на неё смотрели разнотонные глаза. Саюри попятилась, какая-то пара налетела на неё сбоку и сшибла с ног. Упав на колени, она почувствовала, как на глаза начинаются наворачиваться слёзы. Ей хотелось рыдать от своей беспомощности, от своей слабости и от своего бессилия перед реальностью: она затягивала Кросс так же, как суматоха этого бала, а если кто-то противился ей, то начинала калечить. “У меня нет сил встать”. Канаме был в двух шагах от неё, когда один из вампиров с улыбкой увёл Саюри в противоположный конец зала. Хмурясь, он пошёл за ними, и пары останавливались, расступаясь перед Королём Ночи и не смея препятствовать ему. Он увидел свою возлюбленную, осевшую на пол, и поспешил к ней. “Я уже рядом, Саюри”. Ему осталось лишь протянуть руку и коснуться её плеча, но перед ним из ниоткуда вырос юноша в чёрной Коломбине. – Прошу прощения, мой Король. Они встретились глазами, и Куран замер, заметив, что у вампира они разноцветные. Он ускользнул так же быстро, оставив после себя еле различимый запах Чистой Крови. Канаме посмотрел ему вслед, а затем на Саюри. Она подняла глаза и увидела перед собой руку, подняла голову и увидела мужчину в белой маске. Сердце у неё замерло, как и слёзы, и девушка с невероятным облегчением улыбнулась. Её рыцарь пришёл тогда, когда ей это нужно было больше всего. – Зеро. Кросс не стала задавать вопросы – они были лишними. Сейчас ей нужно было принять решение: да или нет. И, конечно же, долго она не колебалась, взяв его за руку. Кросс не заметила, что волосы у него прямые, будто только что обрезанные, что татуировки у него нет, не заметила катану вместо пистолета на его поясе и, естественно, не заметила, что запах у него изменился. Более того, он стал человеческим. Они выбрали лучший момент для западни: даже если кто-то из вампиров захотел бы, то он не смог отличить охотника от его двойника в этой гуще пота, духов и юной человеческой крови. На это способно только чуткое обоняние Чистокровного. И, наверняка, он это знал, когда столкнулся с Канаме, когда увёл у него Саюри, когда дал ему посмотреть в свои глаза и почувствовать Силу. Я здесь, дорогой племянник. Это было послание. Это был вызов. Канаме не смог бы его проигнорировать. И он предвидел это. Просчитал всё с точностью до сотых. Все планы Хио Шизуки были у него, как на ладони, он в любой момент мог убить её, но вместо этого оставил Королеву на доске и даже помог ей, заметив недостатки в её маленьком представлении. Почему? Да потому что ему хотелось развлечься. Ридо Куран любил пьесы, в особенности трагедии, а больше всего обожал те, что создавал сам. Юноша посмотрел на свою возлюбленную, оказавшуюся в ловушке собственной иллюзии: человеческое воображение всегда выдаёт желаемое за действительное. Выбирая из двух зол большее, он решил оставить Саюри охотнику, а сам отправился за дядей, ощущая, что дышать ему стало тяжелее. “Не сваляй дурака, Кирию. Избавься от своей хозяйки, если хочешь, чтобы Саюри была жива”. А Саюри наслаждалась танцем с Зеро или тем, кого приняла за Зеро. Уже было не важно, что она в невзрачной школьной форме, что её отвергли и что Кирию никогда не танцевал (возможно, он даже не знал основного шага вальса). И имело ли это хоть какое-нибудь значение, если сейчас исполнялась её мечта? Девушка чувствовала тепло его рук: одну на своей левой лопатке, вторую в своей ладони. Он вёл её, двигаясь по залу с уверенностью, давая ей привыкнуть к темпу музыки, к ритму шагов, к самому себе. Кросс чувствовала, как стала частью бала-маскарада, и буквально могла увидеть волшебство, летающее в воздухе так, как летают маленькие пылинки. В этом магическом свете маски приобретали доброжелательный вид, они улыбались Саюри, приветствуя её, свою новую сестру и подругу. Ей казалось, что её туфли не касаются пола, а зависают в паре дюймах над ним. Но больше всего это невероятное чувство проявлялось в прозрачности реальности, в грани, к которой можно было практически прикоснуться и ощутить её невероятную силу и бурный поток жизни, несущий в себе события десятитысячелетней давности в далёкое будущее. Она моргнула, ослеплённая белой вспышкой, а затем увидела перед собой высокого мужчину с вьющимися тёмными волосами, похожего на… – Канаме-сенпай? – Сенпай? – переспросил он и хмыкнул. – Это означает, что я плохо танцую? Девушка оглянулась, заметив, что всё вокруг переменилось: она словно попала в край ослепительных женщин и мужчин, больше похожих на вампиров. Кажется, они тоже что-то праздновали, наполняли кубки вином и кровью, танцевали, улыбались, обнажая свои белые острые клыки. И выглядело это так непринуждённо, что Кросс расслабилась, находясь в руках у самого опасного существа на свете. Саюри снова встретилась с ним взглядами и на мгновение подумала, что это вовсе не Канаме или не тот Канаме, которого она знала. От этого у неё по коже пробежали мурашки. Губы у Куран открылись, но девушка ничего не услышала. – Что? – Выглядишь тревожной. Думаешь о Красной Змее? – Я не… – Я тоже о ней думаю. – Красная Змея… – неуверенно повторила Страж. – Кто она? Не похож на самого себя. То же лицо, тот же голос, те же движения, но в то же время это был не он. Всё равно что смотреть в зеркало и понимать, что человек напротив всего лишь отражение, пусть оно умеет плакать и улыбаться, у него есть характер, и оно постоянно взрослеет, но это всё ещё отражение. Оболочка без содержимого, того самого, что делает человека человеком. – Я не знаю. Но, очевидно, что у неё раздутое эго, раз она хочет поработить всё человечество. Власть, Сила, осознание того, что ты стоишь выше остальных – это опьяняет и сразу открывает запертые двери, снимает замки с границ, установленных человеком. Но это не так. Если мы будем пользоваться нашими способностями для угнетения других, то чем мы отличаемся от зверей или чудовищ? – Тебе трудно сдерживаться? – Это в принципе трудно. Но возможно. Тот, кто сделал меня таким, не дал мне права распоряжаться судьбами людей. Я не их Король и, тем более, не их божество. Пока мы живём в человеческом мире, мы должны поступать согласно человеческим законам. – Я не знала, что у вампиров такое сильное чувство ответственности. – Не говори так. Канаме сделал шаг вперёд, и расстояние между ними исчезло. Саюри обдало жаром с головы до ног, она сжала руки на его плечах, чувствуя, как пол уходит у неё из-под ног. В прямом смысле. Голос вампира стал доноситься откуда-то издалека, хотя он стоял к ней вплотную. – Ты же тоже одна из нас, Саюри. Одна из бессмертных. Пришла в себя девушка только от холодного порыва ветра, плеснувшего в неё тяжёлые капли дождя. Это заставило её вздрогнуть и проснуться, как при хлопке просыпаются от гипноза. “Что это было?” Голова кружилась, язык прилип к нёбу, и всё тело налилось тяжестью, как будто на ней сейчас была экипировка для кендо. Саюри переставляла ноги по инерции, не особо различая, куда идёт. Её мысли (а может, ещё и воспоминания) перетасовали, как карты. Кросс пыталась осмыслить, что произошло, и не могла. Думать от этом было слишком трудно. Как и о том, почему и когда она оказалась на улице. Она посмотрела на мужчину, обнимающего её рукой за плечи и шагающего рядом под одним зонтом. – Зеро? – прозвучало вяло. Саюри расслабилась, убедившись, что это всё ещё он, а не сенпай. Проведя с Куран ещё бы пару минут, девушка бы влюбилась. Это было опасно, даже больше, чем кровоточащая рана. И на какую-то секунду её охватила дрожь, но не от страха, а от трепета. А вот это пугало уже по-настоящему. Кросс остановилась и обняла его, крепко и сильно. Зеро не возражал. Только рядом с ним девушка чувствовала себя в безопасности. Она всегда знала, что любит его, и хотела, чтобы так продолжалось до конца её жизни. Неважно, сколько эта любовь принесёт страданий и будет ли она взаимной. – Я рада, что ты рядом. Что всегда был рядом. И я просто хочу, чтобы наше время не заканчивалось. Это так по-детски, но это правда. Я люблю тебя, Зеро. И что бы не произошло, я буду любить тебя, потому что ты всё, что у меня есть. Давай умрём вместе. Когда Саюри подняла на него взгляд, то увидела лишь белую маску Коломбине, равнодушную к её словам. Длинная молния, разделившая небо на две части, отразилась в тёмно-лиловых глазах, и девушка вздрогнула от того бездушия, которое в них увидела. Лишь тогда у неё зародился червь сомнения: нет метки на шее, уши без колечек и эта странная катана у него на поясе, от которой пахло кровью. – Прости, – произнёс он без малейшего сожаления, – я не Зеро. Мужчина быстро бежал, практически не видя дороги сквозь плотную завесу дождя. Он лишь чувствовал направление, она звала его; а ещё этот приторных запах сакуры, нависший над Академией – его охотник не мог ни с чем спутать. Хио Шизука начала действовать. Пару раз он споткнулся, его форма Гильдии промокала насквозь и липла к телу, в ботинках неприятно хлюпало с каждым шагом, в лицо ему хлестал дождь и ветер, заставляя жмуриться или закрывать глаза ладонью. Уже близко. Голос вампира (её слуги) в голове зазвучал громче, как только он оказался перед старым Лунным общежитием. Гаргульи с парапетов смотрели на него сверху вниз, готовые накинуться на мужчину и, разорвав на куски, сожрать, из заколоченных окон сочилась ужасающая тьма, и даже на расстоянии он чувствовал затхлый запах здания в перемешку с сладким цветением вишни. Что-то остановило его перед парадной лестницей, увитой засохшим плющом. Она потемнела от времени, а вмятины на каменных ступенях, проросших пожухлой травой, выглядели как морщины. В какой-то момент Кирию подумал, что это пасть демона, путёвка в один конец. Ну, прямо полярный адский экспресс. Зеро поднялся по ступенькам, нервы у него натянулись до предела, как скорлупа у яйца вкрутую, которая вот-вот треснет. Совсем скоро его месть свершится, он получит то, о чём так долго грезил – мёртвую Хио Шизуку, убийцу его родителей с дырой в груди, а ещё (об этом мечтала его тёмная сторона, не принадлежащая человеку) Чистую Кровь. Совсем скоро он освободиться от её проклятия. Вспышка кривой молнии оживила одну из статуй, её сгорбившаяся фигура выпрямилась, а потом спикировала вниз. Земля задрожала от раздавшегося грома. Охотник замер, наблюдая, как чёрный Страж поднимается, как он становится его братом. Глаза у Ичиру сверкнули так же, как и лезвие Мурамасы, когда он замахнулся им на Зеро. Вампир сделал шаг назад, поскользнулся на мокрых ступеньках и упал в лужу. Он спрыгнул за ним, чувствуя, как всё его тело кричит только об одном: убей его! Вонзи клинок прямо в сердце!! Меч воткнулся в мокрую грязь – в последний момент Кирию-старшему повезло и он перекатился вправо. – Так ты ещё жив, – произнёс Зеро, поднимаясь с земли. – Ты не выглядишь удивлённым, братишка. – Я догадывался. Охотник достал пистолет быстрым движением руки – этому его научил Ягари ещё в детстве, этот навык он отточил до совершенства, будучи вампиром. На Кровавой Розе до того, как она попала к Зеро в руки, было много боевых отметин: прошло десять тысяч лет с момента её создания, и она безотказно служила каждому своему хозяину. Находясь в руках Кирию, она получила ещё несколько зазубрин и царапин, в бою мужчина её не жалел, зато дома чистил пистолет с особой нежностью. Блокировать чей-то удар оружием было уже привычкой, Роза была его щитом, мечом и верной подругой. Звон, раздавшийся от соприкосновения двух сплавов, отдался болью в голове, а сила обожгла руки: в бой вступили проклятое оружие вампиров и оружие против вампиров. – Это тебе не поможет, – хмыкнул Ичиру, заглядывая брату в глаза, – Ты же знаешь, что для человека он словно игрушечный. Против меня твой пистолет бесполезен. – Тебя уже нельзя назвать человеком. Ты предал семью, говорил его взгляд. Съякшался с Чистокровной, тоже самое повторял голос в голове Кирию-младшего на протяжении двадцати шести лет. А сколько её крови ты выпил? И только попробуй отрицать, что тебе нравилось это. Мужчина оскалился, он ненавидел Зеро за то, что тот продолжал оставаться рядом даже после того, как Ичиру вырвал его из своего сердца раз и навсегда. А между тем, старший брат продолжал приходить по ночам (конечно же, это не могла быть совесть), обвинять его и поливать грязью, но хуже всего было, когда он прощал, а потом обнимал и говорил, что они всё ещё братья. За это Ичиру, наверное, ненавидел его больше всего. Её слуга отступил на шаг и ударил по охотнику сбоку, рассеки его от плеча до бедра, разруби пополам! Блокировал. Отрежь голову! Удар в шею. Увернулся. Пронзи в грудь! Пригвозди его к земле! Сделай в нём дыру, сквозь которую можно просунуть руку, а затем вырви его сердце! Отвёл катану в строну пистолетом. – Только и можешь, что защищаться! Не то, что убить, ты даже ранить меня не спосо… Зеро ударил его кулаком по лицу, прямо в челюсть. Сначала на нём отразилось недоумение, смешенное с яростью (так выглядит избалованный несносный ребёнок, получивший оплеуху от отца) – ты ударил меня?! –, затем боль и обещание, что он за это поплатится. Мужчина выплюнул зуб вместе с кровью, которую дождь тут же размазал по его губам и подбородку. Почувствовав жажду, клинок Мурамасы завибрировал, а Зеро показал свои длинные белоснежные клыки. – Как я и думал, – самодовольно заметил охотник, – Ты всё ещё слаб, даже несмотря на её кровь. Глаза у Ичиру посветлели, можно сказать, вылиняли, а зрачок стал совсем узким – чёрной точкой, в которой сосредоточилась вся ненависть. Он набросился на вампира, желая отомстить. СЖТССССССССС! СКРАЗАК!! Лезвие заскользило по стволу Кровавой Розы. Новая ссадина на старой подруге. ФОООНТ! Кирию-старший отбил удар брата. СКЗЗАТ! Катана прочертила по земле полосу. Охотник развернулся и пнул его, свалив с ног. Мужчина наклонился, схватил своего близнеца (неудачную копию, ха-ха) за ворот и притянул к себе, хорошенько встряхнув. Я хочу посмотреть ему в глаза. – Посмотри на себя. Кем ты стал? – Благодаря тебе. Ты не знал, нии-сан? Мы родились с одним проклятием на двоих. Ты должен был убить меня с самого начала… Я всегда хотел сказать тебе это: я не хочу умирать. Ичиру ударил его рукояткой меча в висок до крови, голова Зеро дёрнулась в сторону, и он выпустил младшего брата из рук. Глядя на то, как вампир схватился за голову, мужчина чувствовал возбуждение и наслаждение от этой картины. Оно началось! Его отмщение! Жажда усилилась, сковав всё тело. Я голоден!! – А теперь скажи мне, КТО ИЗ НАС НАСТОЯЩИЙ ОХОТНИК?! Он хорошенько врезал Кирию-старшему ногой по лицу, опрокинув его на спину. Ичиру наступил на руку и поднял Кровавую Розу, подумав, что это будет забавно: убить хозяина его же оружием. – Посмотри на себя, – передразнил он, – ты – спятивший вампир, я – клановый охотник. Думаю, вся наша жизнь вела нас к этому моменту, Зеро! Мы братья, что борются друг с другом за выживание! Признай это: ты тоже чувствовал, что мир тесен для нас двоих! Втайне от меня ты ведь всегда радовался моим неудачам! Тебе приносило это удовольствие – это же так здорово, быть во всём лучше на фоне такого слабака, как я! Тебе нравилось всё отнимать у меня! Часть его пепельных волос стала красной от крови. Он дышал ртом, чувствуя, как зудят клыки, словно у новорождённых, когда их очаровательные зубки только начинают расти. Лёжа на спине, у ног младшего брата, великий охотник выглядел жалко, примерно как Голиаф, поражённый Давидом. Но, несмотря на это, он смотрел на Ичиру с сочувствием. “Засунь его себе в задницу!” – Я любил тебя, Ичиру. Кирию-младший направил на него пистолет. – Можешь не сознаваться. Если лжёшь, то лги до конца, так, братец-обманщик? Интересно, какое лицо будет у твоей девчонки, когда она узнает, каков ты на самом деле? – лицо Зеро изменилось, и это ему понравилось, разозли его, подложи дров в это пламя ярости, – Она очень милая, когда смущается. А как отчаянно она признавалась тебе в любви, даже не подозревая, что перед ней стоял я! – Что ты сделал с ней?! Зеро дёрнулся вперёд, (сил у него осталось больше, чем рассчитывал Ичиру) и он смог выбить катану из человеческих рук. Испугавшись, мужчина выстрелил в вампира, но промахнулся – не зря Ягари говорил, что ничего толкового из второго отпрыска Кирию не выйдет. Охотник с алыми глазами припечатал его к дереву, опасно держа руку на горле. – Так она тебе дорога? – ехидно поинтересовался единственный подданный Королевы Шизуки, – Прости, я не знал. Думаю, из неё вышла отличная закуска… Он приставил дуло пистолета вплотную к руке брата и нажал на спуск. – …для моей госпожи!! БА-БАХ! Послышалось шипение раненного кровопийцы, и хватка на горле человека ослабла. Ичиру оттолкнул его от себя и выстрелил, не целясь. Промазал. Зеро пригнулся и, выпрямляясь, ударил брата-близнеца целой рукой в подбородок. Зубы снова заболели. Он опустил руку с Кровавой Розой, дуло оказалось на уровне груди его смертельного врага. Мужчина, теряя самообладание и контроль над инстинктами чудовища внутри него, схватился за ствол и отвёл его в сторону до того, как ещё одна пуля засела бы в нём. Кирию-младший почувствовал, как его хватают за волосы без особой любви, о которой говорил его брат пару минут назад. А когда его лицо смачно вдавили в грязь, ему стало даже смешно. Теперь они оба – сумасшедшие!! Ичиру схватил его за раненную руку и с наслаждением надавил на дыру от пули, упиваясь чужими страданиями, его страданиями. Он набросился на Зеро. Они оба упали в лужу. И начали кататься по земле, избивая друг друга до крови. – Я ненавижу тебя!! Ичиру чувствовал, как гнев переполняет его. Он жаждал правосудия. А подстёгивала его ревность. К нии-сану. – Ты этого хотел?! И как, нравится?! Зеро чувствовал злобу, засевшую где-то в груди. Он жаждал крови. А подстёгивал его страх. За Саюри. – Ну почему ты просто не сдох?! И они оба хотели покончить с этим. – Ты опозорил наш клан! Наше имя! Опозорил нашего отца!! Его слова утонули в раскате грома. Ворон, оставшийся не замеченным близнецами Кирию, встрепенулся и продолжил наблюдать за ними красным глазом. – Я никогда не был частью этой семьи! – Тебе просто хочется верить в это! В лицемерие родителей! В мою ненависть! В это дурацкое проклятие!! Ты всегда избегал посмотреть правде в глаза! “Посмотри мне в глаза, Ичиру! Посмотри в мои глаза!!” Он не посмотрел. – Смерть была моей участью! Так распорядилась судьба! Но я был не согласен с ней! Я пошёл против своего предназначения! Пошёл против тебя, Зеро! Я пошёл против всего этого чокнутого мира! Я хочу жить! Я хочу жить!! И для этого мне нужно убить тебя! Зеро разбил ему нос локтем, схватил его за затылок и ударил лицом о землю. Слова уже были бесполезны. У Ичиру потемнело в глазах. Он подумал, что брат убил его, но тут же почувствовал вспышку боли на своих руках. Когда зрение вернулось к нему, то Кирию-младший увидел свои ладони и меч Хио Шизуки, торчащий из них, как зубочистка из оливки. А охотник, пошатываясь, поднимался по скользким ступенькам в старое Лунное общежитие. Послышался крик боли и отчаяния. – Убей меня, Зеро!! Прекрати это! Пока один из нас… Никакого проклятия не было. А если и было, то он не собирался становиться братоубийцей. Зеро тоже пошёл против своего предназначения. – Заткнись, Ичиру. Когда ты проснёшься, наступит завтра. Саюри уже не помнила, откуда услышала или прочитала эту фразу, но она врезалась ей в память навсегда, так же вырезаются имена павших героев на мемориале. Эти слова успокаивали, они давали надежду, напоминали о течении времени, течении самой жизни. Слова вдохновляли. И девушка, бывшая девочкой и ставшая впоследствии женщиной, разбивающей чужие сердца и не имеющей своего собственного, хотела поскорее заснуть, чтобы завтра наступило. Впервые когда Кросс проснулась, она поняла, что кошмарная ночь с балом-маскарадом и двойником Зеро продолжается. За окном всё ещё продолжал лить шумный, холодный дождь. Пол, на котором она лежала, был пыльным и засорённым. Но в нос, прежде всего, ударял другой, более сильный запах – цветущая сакура. А самой ужасной деталью тёмного зала с заколоченными окнами оказалась женщина с длинными серебристыми волосами. Женщина в кимоно. Женщина с холодным взглядом. Женщина, от присутствия которой бросало в дрожь. Истинная Чистокровная. Такими и должны быть Высшие вампиры. Их должны бояться. – Добро пожаловать в мою скромную обитель, Саюри Кросс. Вопреки её ожиданиям девчонка выпрямилась, расправив плечи, и нагнала на себя строгий вид (хотя дрожь в её теле ещё не утихла). Саюри поправила повязку на рукаве, тонко подчеркивая свой статус Стража – главного босса с большой буквы. – На территории Академии запрещено находиться посторонним вампирам. У Вас так же нет права похищать её учеников. Вам придётся написать объяснительную на имя ректора и немедленно покинуть наше учебное заведение. Если Вы согласитесь без возражений, мне не придётся применять грубую силу… – девушка замолчала, подбирая подходящее словно, как недостающий кусочек пазла, – …миледи. – Навещания тоже запрещены, Кросс-сан? Саюри пропустила маленькую издёвку мимо ушей. “Сан” из уст Чистокровной звучало как насмешка над ней, над её силой и над её ничтожной властью. Ни один человеческий Король не сможет сравниться с вампиром, особенно, внутри которого течёт Чистая Кровь. – Вы чья-то родственница? – деловито поинтересовалась Страж. – Я пришла ради своего ребёнка. У него слегка несносный характер, поэтому между нами тяжёлые отношения, но за то время, пока мы были вдали друг от друга, я соскучилась. Мне хотелось сделать для него сюрприз, и я приехала сюда тайно. А Вы, Кросс-сан, нужны мне ради защиты. – Нани? – У моего малыша сейчас переходной возраст, – пояснила женщина и, заметив, что Саюри ничего не понимает, добавила: – Вдруг он захочет меня убить? – Кто он? “И кто Вы?” Каким-то шестым чувством она уже знала ответ. Это было похоже на ситуацию, в который ты знаешь правду, но не решаешься произнести её вслух, потому что... потому что боишься её. И Саюри было страшно, впервые за много лет она, наконец, поняла, о чём говорил Зеро. Она увидела в вампире опасность, похожую на бомбу с часовым механизмом. И только от неё теперь зависело: взлетит ли всё здание на воздух, или они смогут выжить. – Вы хорошо его знаете, Кросс-сан. Тем более, разве он сам не говорил обо мне? Я ведь оставила ему столько подсказок… Страж смотрела на вампира перед собой, смотрела её в глаза, и видела двух десятилетних мальчиков: один держал её за руку и льнул к ней, как котёнок, второй лежал на её коленях, укушенный и голодный. Она видела Зеро или кого-то, кто был похож на Зеро, видела, как он растёт, как ворочается в постели от кошмаров, как пьёт кровь своей госпожи, как тренируется с катаной, как сидит рядом с ней под сакурой, как целует её… Казалось, будто чужая жизнь пронеслась перед ней на большой скорости. Кросс удалось разглядеть пару моментов подробнее, но все остальные промелькнули, как вспышка фотоаппарата. Щёлк. И фотография готова. – Плохая девочка, – женщина наклонилась вперёд и устало приложила руку ко лбу, – Человеческим детям нельзя лезть в головы к вампирам. – Зеро… – тихо прошептала Саюри и коснулась Артемиды на своём бедре, просто, чтобы почувствовать себя в безопасности. – Это ты. Ты убила охотников Кирию. Ты обратила Зеро в вампира. Безумная Чистокровная, пропавшая больше двадцати лет назад… Хио Шизука! Сумасшедшая Королева посмотрела на неё мёртвым бездушным взглядом. От него девушка покрылась холодным липким потом, она почувствовала тошноту, подкатывающую к горлу, и тут же стиснула зубы. Только не бойся её, тряпка! Даже Чистокровные умирают. – Тебя ищет Гильдия Охотников, – Кросс постаралась говорить твёрдым голосом, но взгляд Шизуки тяжелел и становился страшнее, – Преследует Совет Старейшин. А Зеро всё ещё жив и жаждет мести. Прийти сюда было твоей ошибкой. Лучше бы ты сидела в своей норе, потому что внешний мир не принесёт тебе ничего, кроме смерти. – И кто же убьёт меня? Может быть, ты? Хио откинулась назад и посмотрела на Саюри сверху вниз. Она ещё могла бы поиграть с охотником, но маленькая девочка-убийца? Это было просто смешно. Может, женщина и была безумной, но вовсе не была идиоткой. – Я умею ею обращаться. Чистокровная увидела в руках девчушки великолепную Артемиду, древнюю, как род Куран. Даже спустя тысячелетия от неё чувствовалась мощь, сотрясающая воздух вокруг. Коса угрожающе изгибалась в форме полумесяца, и тьма вокруг неё отступала, как и лепестки сакуры. Кросс стало легче дышать. – Ты хоть знаешь, кому она принадлежала до тебя? – … – Королевам Куран. Только женщины из Королевской семьи могли подчинять себе её волю. Артемида стала первым и самым могущественным оружием, которое создали из Прародительницы (какими нужно быть варварами, чтобы сделать нечто подобное с женщиной?). Но, боюсь, тебе оно не по зубам, малышка. Я могу рассказать тебе, как всё случиться, если ты решишь вступить со мной в бой. Хнг. Сначала ты поймёшь всю безнадёжность своей затеи: Артемида не признает в тебе свою хозяйку, ты останешься совершенно беспомощной, а я буду наслаждаться твоим страхом перед моей силой. Может быть, ты даже успеешь подумать: “Как так?!” и “О, нет!”, а затем я вдоволь напьюсь твоей сладкой крови. Не обещаю быть нежной, ведь это не будет твоим первым разом, верно? Сюда незамедлительно примчится твой Тёмный Рыцарь. Конечно же, я не могла о нём забыть. Но, к несчастью для вас обоих, он опоздает и станет свидетелем рождения ещё одной моей слуги. Мне даже будет интересно посмотреть на его лицо, когда он увидит тебя. Возможно, я заставлю вас драться друг с другом, потехи ради. Как ты думаешь, кто из вас выиграет? Или, лучше сказать, сумеешь ли ты убить его до того, как он окончательно обратится в низшего? Выдержит ли это твоё маленькое сердечко? Только не смотри на меня таким злым взглядом, милая. Я лишь рисую твои перспективы, если мы будем по разные стороны баррикад. Ты можешь напасть на меня и потерять всё, или же. – Или что? – настороженно поинтересовалась Саюри, сжимая в руках косу. – Или мы можем договориться, Кросс-сан. Выражение лица Шизуки практически не изменилось, но почему-то стало более приветливым, казалось, ещё чуть-чуть, и она начнёт улыбаться. Первое правило Зеро – не верить Чистокровным. И не разговаривать с Чистокровными. Вообще держаться от них подальше, если дорога жизнь. А что делать, если дорога жизнь Зеро? “Вряд ли бы он одобрил это. Когда он узнает, то разозлится… сильно разозлится. Но злой Зеро всегда лучше, чем мёртвый”. – Я слушаю. – Зеро умирает, – сообщила Шизука голосом телеведущей из прогноза погоды. – Прямо сейчас, пока мы с тобой разговариваем (Саюри не могла знать, насколько её слова были близки к истине), он сражается со своей жаждой, со своей второй личностью и… проигрывает. Моё присутствие влияет на него, как катализатор. Я была приятно удивлена, узнав, что он вообще смог дотянуть до этого времени, но даже таким крепким орешкам, как Зеро, приходится ломаться. А обратной дороги из Класса Е не существует, это билет в один конец, и те, кто выиграл его, не возвращаются. Достаточно и пары мгновений, чтобы ты потеряла его навсегда. Женщина заметила, как Кросс побледнела. Её предположение оказалось правдой: потеря рыцаря для Саюри была худшим исходом из всевозможных. Как легко играть на чувствах влюблённой девушки. “Так ведь, Ридо?” – И достаточно пары глотков моей крови, чтобы сохранить его разум. Кровь хозяйки остановит его обращение в низшего. Взамен тебе нужно сделать сущий пустяк. – Какой? – от нервов в горле у неё пересохло, и вопрос прозвучал хрипло. Чистокровная Королева смотрела на лепесток сакуры, упавшей на её раскутаю ладонь. Она ответила с пренебрежением, будто делала заказ: – Принеси мне голову Канаме Куран. Они обе замолчали, и воцарилась тишина, даже шума дождя не было слышно, лишь громкий стук сердца девушки. Кросс вздрогнула, когда гром сотряс всё здание. Шизука же оставалась невозмутимой, продолжая смотреть на свою реалистичную иллюзию с таким видом, как будто ответ Саюри Королеву совсем не волновал. У Зеро нет времени, ты должна согласиться! “Это невозможно. Я не смогу убить Канаме-сенпая”. Не говори так, будто он твой лучший друг! “Хио Шизука, отнюдь, не сестра милосердия”. Она убьёт тебя, если откажешься! “Зеро ненавидел её всю свою жизнь. А я ненавижу, когда кто-то причиняет ему боль”. Саюри подняла вверх Артемиду, чтобы указать ею на Чистокровную, как обычно это делают в мангах и сериалах главные герои, пафосно объявляя: “Совиный Суд приговорил вас к смерти!” Она открыла рот, чтобы уже огласить свой ответ, и почувствовала, как кто-то коснулся рукоятки косы сзади неё. Кросс напряглась, выпрямив спину и задержав дыхание. Зрачки её глаз сузились и застыли, глядя куда-то сквозь Хио. “Это он. Это брат Зеро. Всё это время он стоял прямо у меня за спиной”. Кросс медленно обернулась, ожидая увидеть Ичиру, Канаме, Ёри или даже саму Прародительницу, но перед ней стоял промокший и избитый Зеро, выглядел он так, словно восстал из мёртвых. У Саюри заслезились глаза, не столько от его плачевного вида, сколько от того, что он, наконец, рядом. Ей хотелось обнять его, прижаться к нему и рассказать, как она испугалась. Но её хватило только на хриплое: – Зеро... – Ты, – рыкнул мужчина, глядя на ничуть не удивлённую Хио Шизуку (если она и волновалась за своего слугу, то виду не показывала), – сегодня ты сдохнешь. Глаза у него были алыми и злыми, он дышал через рот, и длинные клыки угрожающе торчали из-под верхней губы, по виску всё ещё стекала кровь – из-за дождя и жажды рана так и не затянулась. Он был похож не на обычного Кирию и не на холодного охотника, но на голодного вампира. Это родило в Саюри тревожное чувство. Что-то не так. Чистокровная поднялась с софы, у которой не хватало одного подлокотника, и встала босыми ногами на пол, покрытый лепестками, словно ковром. Она протянула ему руку, как будто предлагала помощь или хотела обменяться рукопожатием, а затем пальцами поманила к себе. Было в этом жесте нечто притягательное, такое, чему невозможно было сопротивляться. – Иди ко мне, Зеро. Иди ко мне, мой мальчик. – Зеро? Саюри удивлённо посмотрела на него, когда мужчина пошёл. И внутри у девушки всё сжалось от ужаса. Она не справится без помощи охотника. Она не справится с охотником. Дьявол! Ей же всего лишь шестнадцать! “Пожалуйста! Пожалуйста, остановись! Не смотри на неё, Зеро! Не слушай её! Не иди к ней! Остановись! Остановисьостановисьостано…” Наверное, она моргнула, потому что в одно мгновение Кирию оказался рядом с Шизукой. Сердце у Кросс замерло, стоило ей понять, что мужчина её вовсе не обнимал, не прижимался к ней и не целовал, как могло показаться на первый взгляд, – он пил её кровь. А на лице у Чистокровной Королевы почти что появилась улыбка, почти что. Женщина ласково гладила его по мокрым волосам на затылке, и сквозь шумные звуки глотков слышался её голос: – Какой же ты голодный. Ичиру так сильно побил тебя? Раны у вампира начали затягиваться. И по мере того, как он становился сильнее, Хио ослабевала. Кирию прижал её к себе, и на кимоно его хозяйки появились мокрые пятна. – Всё хорошо, теперь твоя госпожа не оставит тебя. Мы будем вместе, как ты всегда и хотел… Единственное, чего он сейчас хотел – это её кровь. Шизука подумала о нём, как о собаке, которая сделает всё, что не попросишь, если бросить ей кость. Разница была в том, что когда дрессируют пса, лакомство не дают заранее, а когда дрессируют вампира, он обязательно должен быть сыт. – Ты скучал, Зеро? Ты же думал обо мне… о нас всё это время? Ещё пара глотков. Глаза у него алые и пустые, как у куклы. – И мы о тебе. Ичиру никогда не забывал тебя. Нам не хватало тебя. Шумный выдох. Он напился. – Хорошо. Очень хорошо. Ты, наконец, стал настоящим Рыцарем. А теперь, мой драгоценный охотник, докажи мне свою преданность, – Шизука наклонила его голову ближе к себе и прошептала на ухо: – Защити свою госпожу. Встретившись с Кирию взглядами, Саюри поняла, что это конец. В этом вампире, смотрящем на неё, как на кусок мяса, не было и намёка на того Зеро, которого она знала. Хио Шизука соврала: Чистая Кровь вовсе не спасла его, а сделала слугой. “Я не смогу!! Я не смогу убить его! Я не смогу убить её!” Она вскрикнула, как маленькая девочка, когда мужчина исчез. Он где-то рядом, нападёт на неё из темноты и принесёт в жертву своей хозяйке. Сейчас бы не помог даже Ключ, который Кросс бросила ему в прошлый вечер под ноги. Ей ничего не могло помочь. Ну, разве что Канаме-сенпай, если он действительно хотел помочь Саюри. Глубокий вдох. Шаг вперёд. Принять позицию. Как ни странно, это уняло дрожь. Успокоило, вернуло все разлившиеся мысли в изначальное русло. И в спокойном мерном движении она услышала голос, который сначала приняла за голос Зеро, а потом решила, что голос был её собственным. Не бойся их. “Но это же Зеро, а она Чистокровная. Мне не справиться”. Она ослабла. А Зеро сопротивляется. На контроль у неё уходит больше сил, чем она рассчитывала. У тебя есть Артемида, и ты – её настоящая хозяйка. Приказывай. “Я не умею”. Умеешь. Ты просто забыла. Вспоминай. “Что? Что именно?” Всё, Саюри. Всё, что было до. Вместо лиц папы и мамы, вместо дома, вместо болезненного одиночества, так похожего на грудь без сердца, вместо своего детства и того, что было до него, в её памяти воскрес образ наковальни, а ещё тяжёлый звук ударов. Оружие. Кто-то куёт его для битвы, для смерти бессмертных. В мыслях закрутилось навязчивое и чужое даже не желание, а всего лишь его отрывок: “Пока не умрёт последний Чистокровный вампир”. Всё, что случилось дальше, произошло удивительно быстро. Прокручивая события этой ночи раз за разом в последующие года, Саюри без удивления отмечала, что все её воспоминания замыливаются, а в памяти у неё сохраняется лишь то, что действительно было важно. Или казалось, что важно. Зеро, как и пророчил прошлым вечером, напал на неё, бездумно, совсем не подготовленно, так, как он её не учил. И поэтому девушка смогла защититься. В тот момент ей показалось, что Артемида стала лёгкой и двигалась по собственной воле. На лезвии отразилась мелькнувшая в небе молния, а затем его залила кровь. Саюри даже не успела подумать, прости Зеро более того, она не могла думать, потому что кто-то думал за неё. Тот самый голос: “Я исполню твоё желание”. Девушка перерезала ему сухожилия на коленях, и мужчина, как будто в раскаянии, упал к её ногам. Страж (теперь не маленькая девчонка, а настоящая охотница) вскочила на него и, коснувшись плеча чёрной туфлей, на мимолетное время зависла в воздухе, прямо над Чистокровной. Перед тем, как её голова слетела с плеч, Шизука увидела в фигуре старшеклассницы женщину с капюшоном на голове. И в последний момент она успела понять, кто её убьёт. – Отправляйся в ад, Хио Шизука.