Когда расцветут радуги и запляшут единороги

Пока длились разгонные недели, полные лекций, и еще не начались практические занятия, учить много не задавали. Олег предложил подработать по разгрузке фур и Андрей согласился, выпадая из безумной среды паранормального на несколько дней. Но уже в следующую субботу решил выйти на охоту снова. Сколько еще сможет выдерживать тело Тольки в коме, он не знал, даже думал, может, встретиться с его мамой и притащить ее в их общагу. Но как он ей все это объяснит? Возьмет за руку, как Мишку? А если она ни черта не увидит, подумает еще, что он того… с катушек съехал. Поэтому оставался только один путь — отправиться гулять по этажу за полночь в поисках приключений. На выходных было тихо, часть студентов, чьи семьи жили недалеко, возвращались к родным на этот период, оставшиеся либо торчали в интернете, либо бухали небольшими группками по своим комнатам, боясь праведного гнева администратора-коменданта, который закрутил всем парням гайки после истории страдающего лунатизмом Федьки. Славка и Федор после этого игнорили прилюдно друг друга, но ладно хоть не ругались и не мутузили кулаками морды, уйдя в сторону холодной войны. Оно и понятно, один не мог простить другому брата, другой потерю друга. В этот раз Андрею пришлось обойти весь свой этаж и даже подняться выше, и там на чужой кухне он застал двух очень странных типов. Здесь Андрей практически не был, может раз ходил с Олегом, когда тот кого-то искал с других курсов. Но эти две протокольные рожи почему-то казались ему крайне ненормальными. Пацаны в тельняшках курили косячки, торча на корточках прямо на подоконнике распахнутого настежь окна и совершенно не боясь вывалиться наружу. Трепали какие-то шутки великим матерным и откровенно ржали. Эти жесты, слэнг, ужимки, брошенные короткие фразы… Все насквозь отдавало зоной. — О-о-о-о, какие гости? Тебе чего, пацан, надо? — заметил слева, сверкая в свете луны стальной фиксой. Андрей поежился и только сейчас понял, что света нет, под ногами ходили ходуном доски деревянного пола, а значит, он на другой стороне. — Я хотел спросить про пацана с собакой, — проглотил тягучую слюну Андрюха, сжимая ладони в кулаки до тянущей боли. — Хы, — расплылся в лыбе другой, показывая пустое место вместо левого клыка. — А может ты о другом хочешь спросить? Славная неприступная сучка, такой чистенький, светленький и пахнет от него радужными незабудками. — Вы это о ком? — начал отбрехиваться Андрюха, чувствуя, как полыхает ушами. — Да ладно тебе, пацан, ты ж в его сторону неровно дышишь, разве мы не правы? — со стальной фиксой продолжал гнуть совершенно не ту линию, что была нужна Андрею. — Мы б его и сами нагнули, так не дается стервец, силен зараза. Правда сейчас в щель забился после исполнения твоего гребанного желания. Вот никогда не мог понять таких придурков, помогать своему врагу во вред себе, — подпевал тому беззубый. — Где он? — Андрей глянул на обоих так, что валяющие дурку мужики застыли. — Там, куда нам путь заказан. В церкви он, — ответил недовольно с фиксой. — Мог бы, вообще-то, поблагодарить, это я ту пизду в туалете выдолбил, круто да получилось? Андрей даже челюстью щелкнул, смотря на этого потустороннего недо-скульптора. — Спасибо, — грубить духам он был не намерен, лучше уж узнать информацию, пока они ему ее говорят. — Церковь, та, что у баб? Мужики заржали, утирая выступившие от хохота слезы: — Ну ты точно придурок, это так, часовня для больных, мы говорим о той, что по ту сторону больничного парка, — проржался беззубый, выпуская колечко сизого дыма от бесконечно смолящей цигарки. Повеяло терпко травкой. «Надо же, даже запах этой отравы чую», — подумал про себя Андрей, но спросил о другом: — А про пацана с собакой вы мне так ничего и не рассказали. — А мы детьми не интересуемся, в отличие от тебя, — тот, что с фиксой, тоже затянувшись, залыбился погано вновь. — Ты это… девоньке передай, как найдешь, если что, пусть приходит, знатно покатаем на своих крепких членах. Мужики заржали, на секунду Андрею показалось, что они сейчас вывалятся из раскрытого окна. Но вдруг реальность резко изменилась, вспыхнул яркий свет, отчего пришлось закрыть резанувшие болью глаза и проморгаться. — Андрей? Ты чего тут у нас торчишь? В кухню зашел знакомый пацан по его курсу, конопатый Костик, окно оказалось плотно закрытым на шпингалеты. — Да вот… — замялся не к месту Андрей, объяснить, как он оказался на этаж выше ночью, было как бы замысловато. — С нашими, что ли, квасил? — Костик, впрочем, не заметил в госте какого-либо неудобства, подбрасывая нужную идею. — Ага, пить захотелось, — тут же отреагировал Андрей. — Минералку будешь? — Костя залез в урчащий холодильник с головой. — Не откажусь, а чего у вас тут пахнет, словно травку курили? — решил поддержать разговор Андрюха. — Заметил? Это загадка нашего этажа, старшие говорят, что часто такое бывает, а еще бражкой или самогоном воняет. Когда вообще надписи на стенах похабные появляются, комендант с этого три шкуры дерет. И вот никак не может поймать ерника, кто их, падла, рисует, — минералку достали, щедро плеснули в стакан как себе, так и гостю, протягивая полный. — А ты чего пить не пошел? — минералка приятно пузырьками щипала небо и язык. — Да я хмелею быстро, а потом плохо отхожу, — Костя уселся на стул, вытянул с удовольствием ноги, отпивая из своего стакана. — Я хотел спросить, говорят, через парк церковь есть? — Ну есть, вот не думал, что ты такой набожный. Торчит боком за физическим корпусом. — Как думаешь, ночью ее закрывают? — Понятия не имею, а вот то, что тебе придется разбираться с нашим злющим комендантом, если сейчас попрешь туда — это точно. Ему Горгона так хвост накрутила после Федьки, что он вообще ночью на входную дверь в общагу амбарный замок вешает. Так что вряд ли ты сейчас сможешь выбраться на улицу, — Костя допил остатки и, поинтересовавшись, хочет Андрей еще минералки или нет, потопал обратно к себе. Что ж, выхода у Андрея не было. Толька с радугами как нарочно не появлялся. Он дошел до закрытых дверей выхода и, тяжело вздохнув, двинул в сторону пожарной лестницы, может там найдется недостающий выход, как знать? Иван Григорьевич похрапывал под тихо работающий телек, дверь к нему была распахнута. «Умаялся дядька», — подумал Андрей, заглядывая к коменданту в его каморку. Ключи висели тут же на стене двумя связками, но брать от выхода с ярким брелком футбольного мяча он не решился, сразу заметит. Зато его заинтересовал другой, тусклый, с пятнами ржавчины: «Была не была». Рука сама потянулась и, прихватив нужное, засунула нагло в карман. Теперь оставалось найти пожарный выход из корпуса, и он на свободе. Как ни странно, пространство выкрутасы не выкидывало, и он, даже спустившись на полпролета, завернув по пожарке, наткнулся на нужную железную дверь. Ключ подошел, с писком, визгом открыв дверь наружу. И Андрей оказался на небольшом крылечке в закутке сразу за бетонной стеной, что оформляла площадку под мусорные баки в их П-образном дворике. Пришлось огибать здание общаги и перепрыгивать закрытые на ночь железные ворота, в которые обычно днем заезжала мусороуборочная машина. Находиться в парке ночью было неуютно, помня, как Федор провалился в ту чертову канаву, Андрей, не рискуя, решил пересечь это загадочное пространство, вышагивая исключительно по залитым фонарями основным аллеям, избегая второстепенные небольшие и полностью игноря протоптанные ушлыми студентами тропинки между кустами сирени. Конечно, потратил времени куда больше, чем планировал, но зато не влип ни в какую запредельную историю, и, добравшись до Физического корпуса, завернул за его темнеющую махину. Православная церковь действительно стояла здесь, небольшая, белеющая стенами, вся такая нереально ажурная, с высокими дугами арок удлиненных окон, скромным крыльцом, мерцающими позолотой маковками, увенчанными крестами. Андрей подошел к двери и с удивлением понял, что она открыта, пространство внутри мерцало зажжёнными свечами. С темных икон, что можно было пересчитать по пальцам одной руки, смотрели хмуро лики святых. Вообще было пустынно как-то, словно церковь открыли недавно и даже на половину не оформили как надо. Он прошел к скромному иконостасу, ворчливо проговаривая мысли вслух: — Пустынно как-то… — А ты что хотел? Ее открыли всего лет пять тому назад, в некоторых помещениях до сих пор проводят реставрационные работы. Поп тут пришлый, приезжает раз в неделю, чаще в пятницу, вести службы, да приход полторы старушки. — А еще ты, — Андрей уже привык, что этот Славка подходит исключительно со стороны его спины. — Я тут просто прячусь, место освящено и всякая мразь сюда не суется, — насупился ответно тот. — Та, что в тельняшках? Они, кстати, тебе привет передавали со всеми своими горячими, — усмехнулся Андрей, рассматривая с интересом близнеца, и как он только не замечал раньше разницы. Стаська был более утонченным, в отличие от Владика, и даже немного ниже ростом. — Ты бы с этими придурками не общался, обманут только так или подставят. Им терять нечего, они мертвы давно. Андрей вздрогнул от слов Славы и так хотелось спросить: «А ты?», но он не посмел, только шагнул к замершему парню и чуть коснулся его ладони своей. «Теплая… не такая горячая, как у Тольки, но все же, значит живой». Славка с изумлением смотрел на то, как Андрей берет его руку и переплетает с ним пальцы. — Я помню о том, что ты мне сказал, что я тебе должен, так в чем мой долг, не расскажешь? Славка отвернулся, дернул кисть руки из Андреевой, но тот не отпустил. — Я… не могу тебе сказать это прямо… ты же знаешь, мне нельзя тебя о чем-то просить. «Значит, ему есть что терять, — отметил про себя Андрей, — хорошо, это тоже подтверждает, что он еще полностью не перешел на ту строну. А значит, Андрей узнает по-другому или через других». — Ясно, ты поёшь тут в церкви? — Да, иногда, отрабатываю таким образом свечи, но сейчас я слаб, после того, как помог Федору. — И я правда благодарен, прости, что настоял во вред тебе. — Ничего, но пока мне лучше находиться в этих стенах. Тем более все равно я пока не смогу взять из этой церкви свечей. — Как не сможешь? — удивился честно Андрей. — Вот так, — руку вытянули к горящим на подставке свечам и она прошла сквозь них. — Я потратил много сил. — Но я же тебя чувствую, — сжали руку, давая понять, что поддержат. — Это ты сам, вернее благодаря твоей собственной духовной силе, но я сам сейчас очень ослаб. — Прости… — снова покаялся Андрей, он не хотел вредить Стаське, но видеть в таком состоянии Федора было страшно. — Я тебя и не виню. Ты в общем-то прав, если бы мы тогда не помогли Феде, ничем хорошим бы это не кончилось. С Ильей было так же, он провалился в эту чертову жижу, когда пытался найти… — Славка замялся, но Андрей понял и так, кого Илья искал, как и все остальные, именно его, а может то самое заброшенное капище, как знать? Молчание длилось минуты две, Стаська проглотил комок в горле и все же продолжил: — И так как он был по силе сопоставим с тобой, его просто сожрали изнутри. Казалось, что его избили, изувечили какие-то отморозки, но это не так. Федьке повезло больше, он не чувствителен к таким делам, поэтому паразитам было поглотить его куда труднее. Но ты же пришел не для этого… — замялся вновь Слава, заглядывая пристально в глаза Андрею и меняя щекотливую для него тему. — Да, я хотел тебя спросить о Толике, о том, что с радугами и мертвым псом. Кажется, я нашел его живое тело. Стаська слушал внимательно, иногда вздрагивая от того, как Андрей сжимал его ладонь в своей. От этого пальцы становились теплее, и Андрею казалось, что он словно вытягивает брата Владислава обратно в реальность к живым, делясь с ним теплом и частью силы. — Знаешь… — после того, как Андрей закончил свой рассказ, Слава обдумывал его минут десять в полной тишине. — Проще было бы притащить к вам в общагу его мать. — Не думаю, что это проще, — начал было Андрей, но его, не слушая, перебили, явно думая о чем-то своем. — Но он не помнит своего имени, значит где-то действительно стоит блок, в этом Михаил прав, и основан он на страхе перед чем-то. Но самое паршивое, пока он не вспомнит сам, как его зовут, он не узнает свою мать. — Ты так думаешь? — Андрей так и не расцепил с ним рук, продолжая согревать пальцы Славы в своих. — Уверен. — А ты… ты помнишь свое имя? Слава вздрогнул, схлестнувшись с внимательным взглядом, отвел глаза: — Да… у меня проблема в другом, — он выпростал свою согретую ладонь, но от Андрея не отодвинулся, — попробуй с Толиком пройтись по общежитию и вокруг него по тому же парку... он подспудно будет избегать тех мест, что боится, может это и поможет. Андрей в благодарность снова накрыл его теплую ладонь своей: — Спасибо за совет. Если я возьму свечи и передам их тебе, это сработает? — Нет. Но ты не переживай, благодаря тому, что ты сегодня поделился своей силой, я вернусь к вам в общежитие куда быстрее, — тоскливо улыбнулись, а потом подсказали. — Тебе пора обратно, скоро уже четыре утра. Андрей кивнул, соглашаясь, и, еще раз сжав узкую ладонь в своей, отпустил. Он не стал спрашивать про эти самые магические четыре часа утра, просто, не оборачиваясь, ушел из церкви. Не хотелось видеть, как Станислав, растворяясь, пропадает у него на глазах. *** При такой глобальной невысыпаемости и подкатывающей слабости, что ощутил под утро, как он не заснул на парах, было просто настоящим чудом. Впрочем, с последних Андрей нагло сбежал, решив хоть немного покемарить перед ночным рейдом, а еще надо было начинать учиться, так как спустя какое-то время преподы начали медленно, но верно закручивать гайки. План, конечно, грандиозный, но, как только оказавшись на этаже и заметив ускользнувшую к себе спину Владислава, Андрей забил тут же на все. Раз он должен Стаське, пора действовать, то, что Игоря нет рядом, он стопроцентно знал, тот обычно просиживал за написанием диплома допоздна на своей кафедре, приползая уставшим в общагу, если не топал после этого до очередной своей девицы. Но при всем при том утром находился уже на кухне с неизменной сигаретой, готовившим овсянку на себя и друга. Стукнувшись для проформы и получив тихое в ответ «да», Андрей заглянул в комнату друзей детства. Влад сидел за столом к нему боком и над чем-то работал в ноутбуке, правда с таким же успехом он мог торчать в соцсетях или мочиться с врагами в очередной стрелялке. Узрев кто к нему пожаловал, он игриво приподнял бровь и даже закрыл лэптоп, чуть отодвинув его в сторону. — Не думал, что ты ко мне придешь сам, тем более после того поцелуя. — Можно подумать, ты прожжённый гей, — ухмыльнулся Андрей, прикрыв поплотнее за собой дверь. Слава это оценил по достоинству и, усмехнувшись, поднялся, оперевшись бедром о край стола. — Ну… не отрицаю, я редко западаю на парней, но ты меня заинтересовал. — Я так и понял, вернее сказать, я первый, кто тебе стал интересен после пропажи твоего брата Станислава, — выдал нагло Андрей и, увидев, как побледнел Влад, поздравил себя с маленькой победой, в бескрайнем океане под названием «Славики» он подгребал в нужном направлении. Его не напугало, что Слава оттолкнулся от стола и, быстро переместившись к нему, властно вжал своим телом в холодную стену, обжигающе шепча: — Ты видел его, да? Как ту Наталью в шифоне… Он тут? — Видел, но в отличие от Наташи, я думаю… он жив. Руки Славы задрожали, стискивая плечи Андрея, проминая до костей. Широкие ладони куда шире, чем у Стаськи, и грубее, полыхающее лицо уткнулось в шею Андрея. Он почувствовал, как что-то мокрое капнуло ему на кожу, но видно Славка справился со своими эмоциями быстро, он мазанул рукавом себе по глазам, а в следующее мгновение накрыл губы Андрея своими, твердыми, настырными, ненасытными. Поцелуй был жестким, отчаянным, когда Слава попробовал его углубить, Андрей подчинился, приоткрывая для него теплоту рта, чувствуя, что это необходимо им обоим, отвечая не менее настырно и вызывая тем самым у Влада ответный стон. — Черт, — Влад с сожалением отпал от задыхающегося Андрея, сердце стучало гулко в ушах и у того, и у другого. Он с сожалением расцепил руки и, поправляя свою эрекцию, дал свободу такому же возбужденному Зеленину. — Ты мне веришь? — Да, если бы Стаська умер, я бы это сразу понял, мы же близнецы как никак и с детства всегда чувствовали друг друга. — Когда ты осознал, что любишь его больше, чем как брата? — Когда уже потерял. А потом попробовал с другим, чтобы понять смогу или нет с парнем. — И? — Не смог, даже поцеловать. Ты первый после него, кто меня так притянул к себе. Я даже не понимаю чем. — Но ты продолжаешь любить брата при этом, так? — К чему все эти вопросы? — сдвинули брови на лбу, хмурясь. — Мне нужна информация от тебя, чтобы найти Стаську. Влад, прикусил нижнюю губу, прошелся молча по диагонали, меряя комнату, а позже упал на свою кровать задом, скукоживаясь и хватаясь за голову руками. — Спрашивай любую. — Какие отношения были между Ильей и Станиславом? Первый же вопрос опрокинул Владислава в полный ступор, он выпрямился, а после, сжав челюсти, двинул к Андрею, поигрывая желваками. «Ща вмажет!» — пришла запоздалая дурная мысль, но произошло иное, Андрея за руку выволокли в коридор и потащили к другому номеру, без стука вламываясь нагло туда. — Надо поговорить! С порога озадачили Федора, соседи этого громилы, быстро переглянувшись, просочились в коридор, чумно пялясь на то, как Славка за руку держит ошеломленного Андрея. — Ты ж меня ненавидишь. — Как и ты меня, но есть то, чего я не знаю. А без этой информации Станислав не сможет вернуться домой. — Ты все еще веришь, что он жив? — удивленно воззрились на возмутителя спокойствия. «Опа, — промелькнуло в голове у Андрея. — А походу Федор действительно не помнит, что произошло той ночью». — Я надеюсь на это. Знаю, ты скучаешь по Илье, но поверь мне, я бы никогда на него не поднял бы руку. — Даже если бы узнал, что они со Стаськой были любовниками? — заметили ехидно вслух. Андрей охнул от того, как ему стиснули пальцы. — Врешь, они не были любовниками, — прохрипел Влад в ответ, еле сдерживаясь, дабы не вмазать по Федькиной наглой роже. — Откуда ты знаешь? — ухмыльнулись в ответ, но, видя, как бледнеет Андрей, потупились. Почему-то ему Федор врать не мог, что-то было в этом светло-русом сероглазом пацане такого, что тормозило лютый нрав Федьки, который редко, но метко всплывал на поверхность. — Брат любил только меня. — А ты его, можешь не отрицать. Илья проговорился как-то. И да, они не были любовниками, ну что, доволен? — Федор, тяжело вздохнув, отошел от замершей этой чокнутой парочки, но, видя, что Влад все еще настроен так же, продолжил: — Что-то еще? — Просто расскажи все, что знаешь о том, что он спросит. Славка за руку подтащил Андрея к Федору ближе, а потом, отпустив, отступил к дверям, подперев выжидательно стену. Федор смерил Андрея сверху вниз и, хмыкнув что-то нечленораздельное, согласился: — Хорошо. Вот оно, но с чего начать? Андрей задумался, а после, пододвинув к себе стул, оседлал его задом наперед, давая понять, что разговор будет длинным. Федор, усмехнувшись, уселся на другой. — Я слушаю. — Ладно, — начал Андрей. — Расскажи почему вдруг эти двое так быстро и круто сошлись? Тебе ведь это явно не перло. Неужели не вставлял им палки в колеса? Федор расплылся в хищном оскале так, что, наверное, испугал бы кого угодно, но только не этих упертых двоих: — А ты умеешь задавать провокационные вопросы и влазить тупым шилом под шкуру. Но раз я обещал, так и быть. Все началось с вечеринки у историков. Игорь тогда гулял с одной из девиц с их факультета. Эти двое, — кивок в сторону замершего Славки, — посрались вусмерть, ну вот Влад туда не пошел из принципа, зато Стаську вытащил Игорь, так как второй брат-близнец походил на тень отца Гамлета и во всем винил себя…