Из Сибири и снова в Сибирь

В полицейском участке, куда привезли Зою, с девицей особенно не церемонились. - Фамилия, имя, отчество, - повторил свой вопрос жандарм и, для наглядности, пару раз ударил девицу. - Да что вы себе позволяете! – воскликнула Зоя, - Совсем совести нет, я жалобу писать буду, вас с работы уволят. - Вася, зови ребят, тут бесплатный цирк ожидается, - засмеялся жандарм и сказал Зое, - Деточка, предлагаю вспомнить, в кого ты бомбу метала, на чью жизнь покушалась, так что не удивлюсь, если от самого потерпевшего, Феликса Эдуардовича, придет указание отбросить всякую возможную жалость к подследственным. Про Селестину Немирович слышала что-нибудь? Естественно, Зоя слышала обрывки сплетен про Селестину, поэтому, когда прозвучало это имя, девица упала в обморок. - Надо же, какая хлюпенькая оказалась, - сказал жандарм, - Вася, тащи нашатырь. Когда Зою привели в чувство, девица поняла, что это не Москва, не участок Петра Васильевича, и дела ее крайне плохи. - Кисейная барышня, - сказал жандарм, - Так ты, поди, в обморок так же хлопнешься, когда вешать поведут. Перед глазами Зои все снова поплыло, и девица снова упала в обморок. Очнулась девица от того, что ее били по щекам. - По лицу нельзя, синяки останутся, - сказал один из присутствующих, - Лучше нашатырь возьми. - Еще не тратил я нашатырь на эту шалаву, - выругался жандарм, - Вставай, хватит на полу валяться. - На полу будешь в камере валяться, я специально найду тебе какую-нибудь каморку без нар, - сказал один из присутствующих. - Слушайте, на Демину, что в розыске, она похожа, - сказал жандарм, - Давай-ка с фотографией ее сверим, премию потом получим или повышение в звании. - Не того полета птица, чтобы повышение в звании получать, это тебе не Елагина, - сказал другой жандарм, взял фотокарточку Зои, которую прислали в участок на днях и сказал: - Значит так, Демина Зоя Игоревна, если ты сейчас все-все расскажешь, то можешь надеяться на то, что до суда посидишь в обычной одиночной камере, с постельным бельем и прочим стандартным набором, а вот если не расскажешь… Про Селестину что-нибудь рассказать или сама помнишь? - Ничего говорить не желаю, - ответила Зоя. - Ну ладно, вы пока промотивируйте ее все рассказать, а я пойду узнаю, что с этой идиоткой дальше делать. В Москву отправлять или здесь суд будет. Когда жандарм вернулся, он увидел Зою, все так же неподвижно сидящую на стуле, и спросил остальных: - Что она рассказать успела? - Ничего, - ответил другой жандарм, - Вообще говорить не хочет. Совершенно ничего не хочет, молчит. - Повезло тебе, - сказал первый жандарм, обращаясь к Зое, - Суд будет в Москве, потому что ты еще и там взрыв успела устроить. Сказали сей же час этапировать тебя, так что радуйся. Тут бы ты или заговорила, или до суда бы не дожила. Все так же молчащую Зою в наручниках посадили в ближайший же поезд на Москву и, под конвоем из двух жандармов, повезли в Московский участок. После даже непродолжительного нахождения в столичном участке у Зои неимоверно болели ребра, и девица радовалась, что ее увозят в Москву, где подобным, насколько она помнила, не занимались, и тому, что ей ничего не сломали. - А чего это Зоя Игоревна в спальном вагоне на полку не ложится? – проиронизировал жандарм, - Мы не третьим классом едем, а в купе. Ложись да спи, это нам тебя охранять. Зоя не стала вступать в разговоры, а промолчала, смотря на смеющихся жандармов. Однако ближе к вечеру девица решила, что сидя, даже не опираясь на спинку сидения, спать будет невозможно, поэтому осторожно улеглась на полку. - Вот видишь, я говорил, что можно было сильнее пройтись, раз она все-таки лечь решилась, - сказал жандарм напарнику, - Значит, не так уж и сильно мы показания выбивали. - Да ну ее подальше, - ответил второй жандарм, - Пусть в Москве с ней мучатся. Когда поезд прибыл в Москву, девицу ссадили в полицейскую карету и отвезли в участок.