Из Сибири и снова в Сибирь

Дни летели дальше и были весьма однообразными. Зоя, как обычно, сидела и смотрела в окно. Книг в камере не было, а другого занятия она не могла себе придумать. Вдруг девицу слегка отвлек шум открывающейся форточки двери. «Что-то жандармам от меня надо», - подумала девица, - «Знать бы еще что. Ужинать, вроде, еще рано, а на прогулки все равно не выводят». - Завтра тебя вешать будут, - услышала Зоя слова жандарма, - Террористка проклятая, своими куриными мозгами подумала бы, на кого покушаешься, идиотка. Так тебе, дуре, и надо. Зоя, которая все так же сидела на табурете и неподвижно смотрела в одну точку, даже не шелохнулась. От этой новости ей было ни холодно, ни жарко. «Завтра так завтра», - подумала она, - «Уже быстрее бы все окончилось, замучили совсем меня, достали». Девица вспомнила, какими словами только ее не называли жандармы в последние дни и, в глубине души, успела не один раз пожалеть о том, что согласилась метать бомбу в Костомарова. «Лучше бы одним взрывом ограничилась и в Томск сразу уехала или за границу», - подумала Зоя, - «А так влипла я, ох как влипла…» Наступила ночь, а Зое все не спалось. Девица сначала все так же просидела на табурете допоздна, потом посмотрела сквозь зарешеченное окно на какую-то стену дома, а потом легла на койку и пролежала полночи без сна. «Ёб**ый бабай », - подумала Зоя, - «А, может, я не хочу сдохнуть так рано? Может, пожить еще хочу?» Поплакав, девица пообещала себе, что хотя бы завтра она не выдаст своих эмоций, вытерла слезы и снова начала лежать без сна. В голове Зои постоянно крутились мысли о том, что она зря ввязалась в историю с Костомаровым, что надо было вовремя остановиться… «Нет, не зря все я это сделала», - подумала Зоя и усилием воли остановила постоянно набегающие мысли. Когда с утра девицу разбудили жандармы, девица оделась, выпила чай, не притронулась к булке и начала причесываться. Убрав волосы в шишку, Зоя села на табурет и начала ждать. - Пошли, - сказал жандарм. «Дурацкий этот тиковый халат, замерзну в нем», - подумала девица, - «Это же сколько придется еще на морозе стоять, пусть даже в пальто…» Зою вывели на улицу. Девица, просидевшая взаперти около недели, жадно вдыхала морозный воздух, радовалась снегу и легкому морозцу, пощипывавшему щеки. Зоя смотрела по сторонам и пыталась максимально много увидеть напоследок. «Вот голубь пролетел, вот воробушки сидят на ветках и чирикают, радуются, на меня смотрят», - отмечала про себя Зоя, - «Солнышко светит, морозец, красота…» Потом девица вдруг вспомнила, что ее сейчас поведут не на лыжах кататься и слегка погрустнела. Поездкой в тюремной карете Зою было не удивить, к этому она была давно привычна. Но зная о том, что они едут на Семеновский плац, девицу невольно затрясло. Зоя изо всех сил сжала руку Эмилианы, которая сидела рядом и предприняла все усилия, чтобы успокоиться. «Еще не хватало мне в обморок упасть посреди площади», - пронеслось в голове Зои. Вскоре увидев перед своим взором то место, о котором она так много думала в последние дни, Зоя сначала испугалась, а потом взяла себя в руки. «Нет, надо спокойно вести себя и, может быть, даже надеяться на лучшее. Хотя какое уже тут может быть лучшее…» - подумала девица. На удивление Зои, волнение отступило, голова была максимально холодной, а мысли четкими. Однако руки до сих пор слегка дрожали, поэтому девица решила убрать их в карманы пальто. Посмотрев на людей, которые собрались вокруг, Зоя подумала: «Жаль, Мани нет, взглянуть бы на нее напоследок… Да, не думала Маня и не думали родители, что Зоя вот так сдохнет в столице». - Что, волнуешься? – усмехнулся жандарм, - Раньше надо было волноваться, перед тем, как бомбу метала, а не сейчас. Зоя не расслышала этой реплики. Девица все смотрела вокруг, пытаясь увидеть хоть одно знакомое лицо. Но никого иного, кроме Эмилианы, она не увидела. «Хотя бы Эми рядом», - подумала Зоя, - «И хотя бы Костомарова нет. Или я просто его не вижу. Но в любом случае, это хорошо». Будто в ответ на эти слова девица увидела неподалеку Костомарова. В глазах Зои снова все поплыло, но девица усилием воли заставила себя прийти в норму. «Нельзя, Зоинька, так раскисать», - подумала девица, - «Вот кто же знал, что все будет публично, что народу много будет…» Дальнейшие события прошли в некотором тумане. Зоя предпочла бы забыть их, но, видимо, будет помнить всю свою жизнь. Девица даже попыталась отвести взгляд, но увидела все. Несмотря на то, что Зоя стояла в самом конце толпы и ее очередь была в конце, даже жандармы, за которыми она попыталась спрятаться, не смогли заслонить картину от девицы целиком. Когда была названа фамилия Эмилианы, Зоя в последний раз посмотрела на нее и обняла ее напоследок. Так как девица немного изменила свое местоположение, в этот раз Зоя увидела абсолютно все. Эмилиана поднимается по ступенькам, игнорирует священника… «Ну как же так можно?» - подумала Зоя как вдруг увидела, что под конец веревка Эмилианы рвется и девушка с грохотом падает на эшафот. «Наверное, я следующая», - подумала Зоя, - «Осталось нас всего двое, пока Эми приведут в чувство, не будут же ждать… Ироды проклятые, режим сатрапский…» Вдруг девица услышала фразу Костомарова, обращенную к ней: - Демину… Продолжение фразы Зоя не расслышала и истрактовала ее по-своему. «А сейчас Зою Демину так же отправят к чертям в котел», - подумала девица. Вдруг раздался толчок под бок жандарма: - Слышь, везучая, ты что, оглохла? Тебе высшую меру заменили на двадцать лет каторги в Томске. В голове девицы все окончательно поплыло. Девица не могла в полной мере осознавать происходящее. Жандармы подхватили Зою под руки и затолкали в тюремную карету, даже не заботясь о том, чтобы посадить рядом с девицей какого-нибудь сотрудника – Зоя все равно была в невменяемом состоянии. Во дворе тюрьмы Зою снова так же под руки выгрузили из кареты и затащили в камеру и захлопнули за ней дверь. Зоя сначала упала на пол, а потом, сообразив, что на полу лежать глупо – можно простудиться, доковыляла до койки и, упав на нее, без чувств и эмоций осталась там лежать.