***
— Эй, ты куда собираешь вещи? — непонимающе спросила Саша. Завтра будет осуществление плана Эрвина о поимке титанши. Афина так хотела быть с друзьями рядом, но увы, не сможет. Держа платок у рта, Райн аккуратно складывала необходимые вещи в рюкзак. — Меня с другими отправляют в подкрепление в Хлорбу, говорят, там титаны могут прорваться, — сказала Афина, глаза искрились. — Я сама дойду, не переживай, — она перехватила рюкзак, который хотела взять Браус. — Буду скучать, — она обняла её и вышла из комнаты. Саша подошла к окну и смотрела, как фигурка её подруги отдаляется от здания. Спускаясь в темницу, света становилось всё меньше и меньше. Они остановились около дверцы, каждый держал платок у рта. Ей открыли дверцу, и девушка вошла, поставив рюкзак в углу. В камере была лишь кровать да стол со стулом, на котором стояла одинокая свеча и несколько листков и перо с чернилами, которые Афина попросила, чтобы писать письма друзьям. Она села на кровать, прижав ноги к груди, и начала вспоминать те дни, когда было тихо и хорошо.***
— Помоги мне, Берти, — попросила шатенка, забирая ящик из повозки. Было приказано разгружать припасы и относить их в столовую. Парень подошёл и взял несколько ящиков, и они понесли их в здание. Несколько заходов и они справились с заданием. Они присели на скамейку и наблюдали за тем, как разминались те, кто хотел. Афина достала несколько леденцов и предложила их Фубару, тот отказался. Райн пожала плечами и засунула их в рот. — В последние время такая хорошая погода, — призналась девушка, качаясь взад-вперёд. Шатен посмотрел на девушку и улыбнулся. — У тебя волосы красиво переливаются на солнце, отдаёт рыжим цветом, — сказал он. — Что говоришь? — не расслышала она и принялась за леденец. — Говорю, красиво волосы переливаются на солнце, — подул ветер и волосы девушки полезли ей на лицо. Бертольд взял прядь и убрал их за ухо, всматриваясь Афине в лицо. Она покраснела и быстро отвела свой взгляд на яблоню. В комнате девушек Саша стояла и читала книгу, которую ей посоветовал Армин. Послышался стук и в дверном проёме показался Райнер с цветами в руках. Браус отложила книгу и спрыгнула с кровати. Она подошла к Брауну, убрав руки за спину. Она прищурилась и смотрела то на Райнера, то на цветы, обдумывая для чего последнее здесь. — Это мне? — уже обрадованно произнесла девушка, но после услышанного ответа, она вошла в печаль. Браун подошёл к окну и поменял завядшие цветы на новые, при этом внимательно наблюдая за Бертом и Афиной, последняя в это время сильно краснела. — Хоть у кого-то амур появился, — сказала Саша, подойдя к Райнеру и понюхала цветы. — Почему решил принести? — Подумал, что пора вам цветы поменять, а то завядшие цветы на окне не очень красиво смотрятся, — отчеканил он и поспешил к выходу. — Если что, принёс не я.***
Бертольд нёс девушку на спине. Был кросс, на котором она подвернула лодыжку. Острая боль отдавалась в ноге, от чего Афина тихо поскуливала. Ещё осталось чуть-чуть, бедному парню досталась дополнительная нагрузка, на которую он подписался сам. Занеся её в медкабинет, парень удалился в коридор. Доктор пощупал ей лодыжку и сказал, что это всего лишь ушиб. Девушка медленно поковыляла на улицу, где, тяжко вздохнув, она оперлась за столб и посмотрела на Райнера с Бертольдом. Последний решил расспросить о детстве Афины, когда они присели в тенёчке. — У меня было обычное детство, если ты про то, что было после Шиганшины. Я встретила Марко и Жана, вместе мы были не разлей вода. Я помню то, — она улыбнулась, — как Жан бесился, когда его обзывали лошадью. Вы бы видели его в такие моменты. Марко успокаивал его всегда, а старшие дурачились и продолжали: «Иго-го-го, Жан-лошадник, Жан-баклажан», а так как Марко влезал, то и его задевали. «Подлиза», как они говорили, — произнесла Райн с грустью. — Мне они тогда сказали остаться в стороне, чтоб старшие не задевали плохими словами, но я их не послушала и тоже поязвила обидчикам, как учил Жанни. — Хорошо, когда есть друзья, — кивнул Райнер, сложа руки на груди. — Да, только вот… — она осеклась. — Ладно, ничего уже. Наступила тишина. Она сидела и смотрела на ушибленное место. Ей было интересно, за сколько она сможет доскакать до казармы, ведь снова напрягать парня не очень-то ей хотелось. Сердце стучало с бешенной скоростью, на лбу начинает выступать маленькие крупинки пота от того, что слишком нервничает, находясь рядом с ним. Это мгновение ей кажется вечным, но каждому мгновению рано или поздно приходит конец.***
— Ты что-то хотел сказать? — обратилась девушка к парню, смотря в его зелёные заполненные решимостью глаза. Бертольд стоял напротив неё, наклонив голову вниз, чтобы видеть лицо девушки. Если бы друг его не подтолкнул, он бы никогда не сделал то, что произнесёт: — Я решил признаться… Афина нахмурилась, словосочетание «решил признаться» может означать многое: о содеянном, в любви и много ещё другого. Наступила неловкая тишина, у Райн сердце забилось с бешенной скоростью. Тихо прокашляв в кулак, Фубар продолжал: — … в том, что ты мне давно нравишься. С каждым днём это чувство становится всё сильнее и сильнее, и мне кажется, что это даже не симпатия, а любовь, — маленькая пауза, а девушка уже была готова уйти в аут. — Я тебя люблю. Он знал, что сделает завтра, но не знает, выживет ли девушка или нет. Фубар сделает всё, чтобы она выжила, хоть и источником бед будет он. Афина стояла и с трепетом смотрела на него. Сказать, что любит его или он ей нравится, она не может, симпатия есть, но не больше. Её молчание вводит его в некую ярость, но в тоже время и понимание. Бертольд видит, что Райн больше предпочитает компанию его друга. На эту тему у него с Райнером было несколько разговоров, но они быстро заканчивались, потому что разговоры начинали перерастать в ссору. — Я… даже не знаю, что сказать, — произнесла она, сейчас девушка находилась ещё в шоке от услышанного. С одной стороны это приятно, с другой… с другой тоже приятно??? Вдруг она вспомнила разговор с Жаном. «Марко, Жан и Афина сидели на кровати. Было поздно, но мальчики так и не решались идти домой, так как были увлечены разговором: — Два человека тонут: один любит тебя, другого любишь ты, кого ты выберешь? — Того, кто любит меня, — произнесла девушка, с серьёзном взглядом посмотрев на друга. — Почему? — опешил Жан, не понимая, почему она выбрала не такой вариант, который принял и он, и Марко. — Легче заставить себя полюбить другого человека, чем заставить полюбить кого-то меня.» Она понимала, что никак не сможет заставить Райнера полюбить её, поэтому не стоит ли ей присмотреться на Бертольда? Афина опустила голову и стыдно произнесла, что он ей нравится, но парень ничего не понял, точнее не услышал.***
Каждое воспоминание проносится болью в её сердце. Она лежит на кровати, прижимая подушку к груди. Ей уже одиноко, а ведь она не хотела провести свои последние дни в тёмной темнице, где никого не было. Может, когда Саша найдёт её письмо, она придёт проведать её? А дни идут. Прошёл месяц, а может и больше, девушка уже не считала… Афина становится всё тоще и тоще, так как есть вообще не хотелось. Аппетит так и не приходит, а смотря на еду аж воротить начинает. Ноги и руки дрожат, когда она босыми ногами ходила по площади, которая была ей отведена. Все вещи, которые были у неё с собой уже перекрасились в красный цвет, так как нечем было вытирать кровь, в которую девушка харкалась. Когда Райн закрывала глаза, то всегда ощущала, что за её спиной находится смерть, которая ждёт и смотрит, как шатенка мучается, получая от этого удовольствие. Афина села за стол и начала писать письмо, заливая листки слезами, ведь она вкладывала в каждую букву свою душу. Она сейчас жалела о всём: о том, что не разговаривала с Жаном, мало времени провела с Сашей и Марко, не призналась Берту, с которым она чувствовала себя любимой в последнее время, проведённое рядом с друзьями. Она кашлянула. Кончики листков окрасились красным цветом. Свернув их в виде письма, Райн подписала кому они предназначены. Задув свечу на столе, девушка маленькими шажками передвигалась ближе к кровати, не удержавшись, упала рядом с ней, ударившись головой об уголок кровати. Сил не было. От симпатичной девушки остались лишь глаза, которые вот-вот выпадут из глазниц. Афина закрыла глаза, когда всё-таки смогла взобраться на кровать. Крупный капли слёз текли по её впалым щекам. Ведь девушка уже догадывалась, что в полночь она сделала свой последний вздох…