Р ы в о к
Маша не верит сама себе. Она находится в том самом зале Корпорации, куда поместили ледяную статую пленного Карачуна. Более того, статуя уже здесь, а это значит одно: видениям скоро конец, ведь подошло настоящее. Но что она должна сейчас увидеть? Ледяница проникала к наставнику? - Так что там с нашим главным поставщиком? – слышится голос Мороза, приводя Машу в изумление: вот уж кого не ожидала, так его с Доброхотом, проходящих сквозь этот зал и беседующих на отвлечённые темы. - Не будет нам скидки, - Доброхот явно расстроен. – Вышел я на их финансового директора, тот ещё жук, знаменит своими махинациями на весь… - взмах руки, показывает, что не только на мир, но и, пожалуй, на всю галактику. – И вот я ему предлагаю взаимовыгодное сотрудничество, а он ни в какую. Его новый девиз – честность и прозрачность всего оборота финансов. - Хотел бы я познакомиться с генеральным, - замечает Мороз, прищурившись. – Так выдрессировать Сольдова, надо же. Сольдова значит. Да уж, теперь Маше понятно, почему она видит это. Не сдержавшись, девушка негромко хихикает: забавная ирония – главным поставщиком Корпорации Деда Мороза является Карачун. - Генеральный отбыл куда-то в командировку, - отчитывается Доброхот. – То ли новый рынок сырья присмотрел, то ли ещё что-то… А главный зам сейчас в Америке, налаживает контакты. Работают они на совесть. Отправлял к ним своих ребят – узнать, у кого мы игрушки детям на подарки закупаем, так там всё прозрачно, как лёд: никаких браков, оборудование постоянно обновляется, зарплата выплачивается в срок, самым старательным работникам – премии… А, главное, абсолютно любой сотрудник может спокойно зайти к генеральному и предложить свою идею по улучшению работы предприятия. - Но и цены у них, - замечает Мороз. – Адекватные, но нам, как одному из главных клиентов, с нашим объёмом закупок, всё же дороговато. Но это можно решить с генеральным. Скажешь, как вернётся. - А то. - Что-то ещё? - Есть один момент, - Доброхот непривычно мнётся, настораживая Машину интуицию. – Пора бы тебе жениться. В зале синхронно слышатся три непонятных звука, будто кто-то поперхнулся: один от Маши, один от Мороза и – девушка может поклясться! – один из ледяной глыбы с Карачуном. - С чего такие мысли? – задушевно интересуется мужчина, но по лицу его видно, что он только что проглотил около десяти менее вежливых ответов на столь специфическое предложение. - Ты не только великий чародей, но и известный бизнесмен, публичная фигура и так далее. У тебя есть всё: деньги, положение в мире смертных, влияние, личная армия одарённых магов, даже избранный ученик. Ты во всём превзошёл своих братьев. Единственное, чего у тебя пока нет – жены, которая идеально дополнит твой образ… кгхм, идеала. Раньше-то и кандидатур не было, нужно же, чтобы бессмертная была, специфику понимала… - И тут появляется Ледяница, - кивает Мороз. – Но она мне во внучки годится. - Это с виду. Кто знает, сколько на самом деле она от цивилизации пряталась? Кроме того, сразу никто вас под венец не толкает. Начни за ней ухаживать, узнайте друг друга получше, ты тем временем омолодишься – ну, как ты умеешь. Чтобы со стороны незаметно, но как рядом с ней станешь, так и сразу ясно, что по возрасту вы вполне сочетаетесь. А для неё ты – лучший вариант. Никто из братьев не может предложить ей большего. Да и пока сообразят… Но лучше, чтобы не успели сообразить. - Думаешь? – маг с интересом взглянул на помощника, явно обдумывая варианты и уже строя какие-то планы. - Уверен. Знаешь, вы вполне… Но что вполне, услышать было не суждено: пересекшие зал волшебники скрылись за одной из ледяных дверей. «Помолиться, что ли? – подумалось Маше. – Чтобы лёд здесь не проводил звук. Иначе, когда он выберется, начнётся Армагеддон». Интуиция была с ней полностью солидарна.Р ы в о к
Впервые после очередного рывка видений, Маша стояла на том же самом месте, в том же самом зале. Стало немного страшно: не значит ли это, что сейчас ей выпадет честь увидеть освобождение Карачуна? Как-то уж слишком быстро видения сменились на предвидения. Но лучше уж так: если она увидит будущее, значит, всё уже скоро закончится. Дверь открылась практически бесшумно, впуская Ледяницу. Девушка ахнула: на ледяной чародейке было платье до того потрясающее, что терялся дар речи. Чёрный лиф без бретелек переходил в длинную довольно пышную юбку, во мраке которой прятались интересные узоры, тускло поблёскивающие на свету. Белоснежные волосы ложились на открытые плечи красивой волной, подчёркивая их хрупкость, а на шее был единственный и – в пику наряду – невероятно простой кулон, тот самый, что она носила каждый день. Видимо, это амулет, с которым волшебница никогда не расстаётся. Машу захватил контраст облика Ледяницы: роскошное платье, изысканный макияж – и просто распущенные волосы с обычным кулоном. Забавно и… притягательно. Волшебница подошла к ледяной глыбе и несколько секунд смотрела в чёрные глаза пленённого мага. Что она сказала ему без слов – и сказала ли что-то? – Маша не ухватила. Было лишь ощущение правильности происходящего. Сейчас, вот сейчас, она протянет руку, которая пройдёт сквозь лёд, будто бы того и нет, и освободит своего наставника. А он… а он обнимет её, крепко-крепко и заберёт с собой. «Посадит на химеру, и полетит в закат», - фыркнули мысли, заставляя вздохнуть. Да, девушке хотелось счастливого финала, красивой любви, так, как удалось им с Никитой, но было и понимание: не будет «хэппи энда», будет война. Братья-Морозы не обрадуются побегу Карачуна, увидят в нём угрозу для мироздания. А как поведёт себя он сам? Загадка. Плюс – и Маша была вынуждена это признать – она в своих видениях ни разу не видела, чтобы чародей проявлял к ученице хоть какие-то чувства, кроме безусловного учительского расположения. Следующая мысль заставила похолодеть: сейчас Ледяница, как и говорила Никите тогда, на крыше, как и готовила себя ещё давно, отдаст свою жизнь до капли, чтобы сломить тюрьму. Прямо здесь и сейчас она умрёт. А маг, спокойно эту жертву принимая, продолжит своё дело по уничтожению мира, потому что, цитируя его отца, «мир не достоин того, чтобы его спасать». - Тебе понадобится это, - тихий голос Ледяницы вырывает из раздумий, и Маша с ужасом видит, как девушка укладывает на пол рядом с глыбой Лунный Меч (и как достала?!) и Чёрную Сферу. А затем… да, затем она просто кладёт руки на лёд, и… ничего не происходит. Совсем ничего. Значит, не сработало? Или же… или же «истинную магию не увидеть», как говорила им Ледяница, как ей самой, наверняка, говорил Карачун. Маша вглядывается до рези в глазах – и только тогда видит, что Ледяницу окутывает едва заметное сияние. Оно и на сияние даже толком не похоже. Нечто среднее между неярким свечением и маревом, какое возникает в воздухе в особенно жаркую погоду. А ещё она замечает, как руки волшебницы начинают мелко дрожать, как под широкой юбкой трясутся колени, слышит становящееся тяжёлым и прерывистым дыхание… и этот осточертевший уже «хруп» радужки. Значит, сейчас потекут – уже потекли – кровавые слёзы перенапряжения. Из горла ледяной чародейки вырывается хрип, который иначе чем предсмертным и не назовёшь. Её дрожь уже грозит перерасти в конвульсии, и Машу вдруг посещает безумная мысль, что девушка трясётся идеально в такт бегающим по её коже мурашкам. Губы беловолосой беззвучно шевелятся, и не нужно читать по губам или обладать интуицией экстрасенса, чтобы понять, о чём она просит магию. Каждому магу дано тяжкое право – обратить в силу энергию собственной души, вложить самую свою жизнь в одно единственное последнее заклятье. И собственной же смертью усилить, навеки закрепить его действие. Но закончить обращение к высшей силе она не успевает. Невозможно было заметить, как это случилось. Просто вдруг ледяная тюрьма взорвалась, рассыпалась на кусочки, и рванувшийся вперёд Карачун подхватил оседающее на пол тело своей ученицы. Маше на краткий миг показалось, что это был он. Это он рванулся изо льда всей своей сущностью, и именно поэтому глыба поддалась. Было ли возможно, чтобы тюрьма братьев-Морозов открывалась исключительно изнутри? А важно ли это сейчас? Единственную бесконечную секунду он держит её тело в своих руках, внимательно вглядываясь в лицо, затем призывает к себе сферу и меч. Привычным движением вставляет меч в ножны, закреплённые на спине, озирает комнату и, коротко раздражённо вздохнув, творит из воздуха ледяную лестницу к ближайшему окну. Подхватывает бессознательную девушку на руки и направляется к новоявленному выходу. Идти ему тяжело, и это видно: слишком долго находился в неподвижности, слишком длинная юбка роскошного платья так и норовит оказаться под ногами, слишком велик риск, что их могут обнаружить. Но он передвигается с максимально возможной скоростью. У самого окна поудобнее перехватывает сферу и девушку, разбивает стекло и прыгает. Успел призвать химеру, не иначе. Все мысли тонут в вое сирены. Точнее, это Маше понятно, что сирена, а на деле же – приятная мелодия в адажио. Мило, спокойно, но почему-то внушает гораздо больший страх, чем разрывающие барабанные перепонки звуки воздушной тревоги. Не проходит и минуты, как в зал влетает – Маша попёрхивается – она сама, за ней Никита, затем, после небольшой паузы, остальные члены их компании. Завершает внеплановую гонку лично Дед Мороз. Какое-то время все молча созерцают пустой зал с расколотой глыбой и отсутствие узника. Мороз же, приглядевшись к остаткам ледяной тюрьмы, проходит вперёд и, наклонившись, поднимает с пола… Это напоминает кристалл из игры «Симс», которую Маша обожала в детстве, только он – из чистейшего льда, красиво переливается в ярком свете ламп, а ещё он настолько причудливой формы, с местами уродливыми изгибами, что небезызвестный кристалл напоминает только общей своей формой. - Понятно, - выдаёт чародей, созерцая непонятный артефакт. – Мы должны прервать праздник и объявить полную боевую готовность, - оборачивается он к юным волшебникам. – Карачун вернулся и, боюсь, он начнёт страшно мстить.