Р ы в о к
В личном кабинете Мороза Маша ещё ни разу не была, но узнала его в секунду. Где ещё может быть столько строгой роскоши, сам Мороз и его верный ученик? - Не думал, что Карачун озаботится запасным планом, - замечает маг, не выпуская из рук кристалл. – Его действия буквально кричали о том, что продиктованы эмоциями. - А с чего ты взял, что этим планом была именно Ледяница? – Доброхот, видимо, не хочет верить, что его отличный план с женитьбой учителя провалился. - Это, - Мороз указывает на кристалл, - и есть ледяной ген. Дар Елеазара людям. Он рассеян по организму человека, проявляется в той или иной степени… Но если волшебник мобилизует все силы и выходит за пределы собственного резерва… получается это. Частички гена собираются вместе, кристаллизуются и покидают тело. В самых крайних случаях, естественно. - Всё ещё не вижу, причём тут Ледяница. - У каждого мага кристалл свой, и в идеале он – гладкий, как льдинка. Чем меньше в нём изъянов, тем чище сила, тем лучше она скоординирована с телом и разумом. Любое насильственное вмешательство или попытка увеличить силу приводит… к мутации. Ледяница – не ледяное создание. Она – человек, с искусственно усиленным геном. Притом, судя по кристаллу, над ней ставились такие опыты, что все замученные во имя науки жертвы могут слёзно благодарить высшие силы за свою счастливую участь. - То есть, он приготовил себе запасной вариант на случай поражения? - И мы с тобой были настолько самонадеянны, что это пропустили. Явное недовольство волшебника таким положением вещей остро ощущалось в пространстве кабинета. Доброхот молчал, молчал долго и, когда молчание стало нестерпимым, вдруг проговорил: - Лишившись сути ледяного гена, истративший все свои силы маг… Если этот кристалл не вернуть… Он не закончил, но продолжение повисло в воздухе. Маша почувствовала, что её знобит. - Это наш шанс лишить Карачуна союзницы, - сказал Мороз просто. – Он не отступится. И чем меньше у него сил, тем легче нам дастся победа. Меньше жертв. «Убей одного, спаси тысячи» - Маша знала этот принцип. Она понимала логику чародея. Но почему тогда так противно и мерзко на душе? «- Дедушка Мороз – не добрый. Я в него не верю. - А в кого веришь? - В сына Луны, повелевающего ночью» - Вспомнилось вдруг. Зачем? Какой смысл? Какой смысл во всём этом, если… Если Ледяница умрёт.Р ы в о к
Пожалуй, этого ей не хотелось видеть ещё больше, чем всё предыдущее вместе взятое: детство Карачуна, Ледяницы, прививание морали и нравственности отдельно взятым финансовым директорам, объяснения Мороза…. Может, она лучше по второму кругу это всё пересмотрит? Нет, нельзя? А если перемотать, вырезать, проснуться? Зачем? Зачем ей смотреть на темнейшего из магов, держащего за руку бессознательную девушку с таким видом, будто от её дыхания зависит вся его жизнь? Зачем ей эта надежда в глазах? Невероятная, безумная, стремящаяся вытеснить из разума холодные факты. Зачем это всё, когда уже и так ясно, что смерть неизбежна? Зачем ей нужно наблюдать за его реакцией? Грудь Ледяницы замерла на выдохе. Какое-то время маг ещё коршуном вглядывался, ждал, что она вновь поднимется для вдоха, но тщетно. Тяжкий вздох эхом разнёсся по пустому помещению – неожиданно ещё более пустому, чем до этого. Карачун отпустил руку девушки и прошагал к небольшому органу, стоящему у стены. Ни один мускул не дрогнул в его лице, только движения его были, будто бы он находился под водой, преодолевая телом сопротивление окружающего мира. А затем он заиграл. Могла ли Маша представить, что он ещё и на органе играет? А он играл. Играл так, что дыхание сбивалось да к горлу комок подкатывал. Начало мелодии было девушке знакомо – Адажио Альбионе – их знакомили с классикой на уроках музыки, но то, что он начал вытворять потом… Разве бывает так, чтобы инструмент пел чище голоса? Чтобы передавал смысл яснее слов? Чтобы погружал в чужой мир лучше видений? Бывает. Возможно. Маша соглашалась с этим, захлёбываясь слезами, сотрясаясь в истерике. Ей было жалко, невыразимо жалко. Карачуна, Ледяницу, себя, всех людей, что обречены терять любимых, род человеческий, за то, что смертен, Елеазара, за то, что когда-то чувствовал то же самое, теряя возлюбленную, снова Елеазара, за то, что с сыновьями ему не повезло, почти со всеми. Ребят из Корпорации было жалко – ими ведь могут пожертвовать точно так же, как и Ледяницей. Мир было жалко тоже: стоит магу лишь боль свою вылить за пределы инструмента, и никаких химер уже не нужно. Мир падёт. Так, может, и не стоит спасать такой мир? Мир, где нужно жертвовать чужими жизнями, чтобы сохранить то, что тебе дорого. Мир, где используют свои знания и чужое невежество в личных целях. Мир, где собственную корысть выдают за благодетель и заботу о ближних. Невероятно сильная, яркая, чистая мелодия сменилась надсадными звуками, больше напоминающими хрипы, и, обернувшись, Маша успела увидеть, как ломается инструмент, не выдерживая силы мага. Оставшийся в полнейшей тишине Карачун несколько секунд сверлил пространство взглядом до того страшным, что от него хотелось сбежать куда-нибудь в другую галактику. - Ладно же, Миран, - произнёс он, наконец, жутким хриплым голосом. – Ладно.Р ы в о к
- Так, значит, ты всё это время скрывал от меня самое важное, - Доброхот говорит тихо, спокойно, но почему-то от этого спокойствия мороз по коже. – Упивался властью над бесконечно преданным боготворящим тебя учеником, и молчал, как последний… Он лишь рукой махнул, не желая заканчивать. - В общем, катись ты к чёрту, Миран, - сообщает он оторопевшему Деду Морозу. – Я в твоих играх больше не участвую. И, ничего более не говоря, выходит из кабинета, громко хлопнув дверью. - Отлично, - сообщает пустоте верховный светлый волшебник. – Все предприятия разорены, братья считают лгуном и предателем, единственный ученик прозрел и бросил, репутация почти полностью разрушена, держится лишь на неверии ребят в гнусные наветы… Дальше-то что?! Словно бы в ответ на крик его души, раздаётся телефонный звонок. Посмотрев на экран и фыркнув, Мороз принимает вызов и выводит видео на большой экран телевизора, висящего на стене. - Ну, здравствуй, братик, - усмехается с экрана Карачун, вкладывая в последнее слово столько яда, что впору задаться вопросом, как телефон перед его лицом ещё не растворило. Тёмный маг сегодня в человеческой ипостаси, одет с иголочки, ухожен, выгодно отличаясь этим от младшего брата, которого череда неудач закономерно подкосила, заставив не обращать пристального внимания на откровенно плохо сидящий костюм, растрёпанные волосы и, как следствие, не особенно опрятный облик. - Что тебе нужно? – но голос не грозный, а усталый. - Да так, позлорадствовать позвонил. - Так это твоих рук дело?! Это ты… - О, да, Миран, это я, - его лицо перестало быть маской спокойствия, исказившись в искреннюю ненависть. – Это я долго и упорно копал под тебя, пока не получил доказательства всем твоим нелицеприятным делишкам. Это я пустил полученное в ход. - Низко и подло, Карачун, - ненависть старшего брата придала Морозу сил звучать укоризненно, но легко, как несправедливо обиженному светочу. – Низко и подло. Маг по другую сторону экрана рассмеялся с несколько безумным весельем. - Примерно настолько же низко и подло, как убить мою ученицу, не так ли? - Что… - О, не надо слов, - театральный взмах рукой. – Мы оба прекрасно знаем, что в твоих руках в тот день оказался кристалл её ледяного гена. Мы оба знаем, что маги ещё около часа способны удержаться на грани, и их можно спасти. Если только не решить, что смерть будет гораздо… полезнее. Мороз хотел было что-то сказать, но Карачун не позволил. - Стой, не говори, позволь, я попробую угадать твоё оправдание. Умная сильная талантливая ледяная волшебница, ученица тёмного мага, буквально создана для того, чтобы помочь мне уничтожить мир. Прекрасная версия. Жаль только, что, если бы я хотел не оставить этому миру ни единого шанса, Ледяница была бы со мной изначально, и мы бы с тобой сейчас не говорили. Судя по лицу светлого волшебника, такое ему в голову не приходило. - Но есть ещё одна версия, - слова пропитывались ядом с головокружительной быстротой. - Умная сильная талантливая ледяная волшебница буквально создана для того, чтобы стать идеальной супругой для великого светлого любимого детишками добрейшего Деда Мороза. Думал, я не слышал твоего ученика и ваши планы, как прибрать её к рукам? Я слышал каждое слово, Миран. И что, ты решил, как по Островскому: «Не доставайся же ты никому»? - Да, были мысли взять её замуж, - кивнул Мороз, как ни в чём не бывало. – Но напрасные, потому что она больше жизни любила тебя. - Ты смеешь говорить мне это? – до жути ласково вопросил Карачун. - Не думай, что мне не жаль. Но спасение мира, благословлённого нашим отцом, для меня важнее всего. Твоя темница была идеальна, о двух замках, изнутри и снаружи. Открыть её не смогла бы даже добровольная гибель – до тех пор, пока ты бы не воспротивился такой жертве. Это показало бы, что тебе не чужда любовь. - То есть…, - на Карачуна было страшно смотреть. - То есть, тебя вытащила не жертва Ледяницы, а то, как ты рванулся помешать ей договорить заклинание, поставив её жизнь выше собственной свободы. - И поэтому ты позволил ей умереть, - холодно, глухо. - Ты потерял бы разум, совершил ошибку, - спокойный кивок. – И мир был бы спасён. Но я тебя недооценил. - Ты так печёшься о мире… Что же, я позвонил сказать тебе, что я его не трону. - Не верю. - Как угодно. Можешь мучить ребят дозорами и чрезвычайным положением, сколько пожелаешь. Я же прямо сейчас сажусь на химеру и покидаю Землю. Меня здесь ничто больше не держит. - Даже могила… - Могилы нет, Миран, - на губах усмешка, а во взгляде – смертная тоска. – Чтобы стать бессмертной, Ледяница привила себе сущность химеры. Изящная задумка: ген сковывает жар сущности, а сущность не позволяет никакому другому, даже самому сильному, огню убить ледяное создание и дарует долголетие. Да только вот без гена она просто истлела. Достойный конец для помехи твоим планам? - Я… мне… мне жаль. - Это очень хорошо, что тебе жаль. Потому что я как раз решил разрушить то, что тебе дороже всего. Твою власть. Дед Мороз судорожно вздохнул. - Деньги, положение, ученик… новые благовонные ароматические палочки в твоём салоне для медитаций… - Моя магия! – вскричал волшебник, отчаянно пытаясь сотворить хотя бы снежинку. Но даже сфера была глуха к его потугам. - Ты отнял то, что было дорого мне, я сделал то же самое. С началом смертной жизни, братик. Карачун отключил связь, но Деду Морозу уже не было дела. Ничто не могло ему помочь: сфера, посох, собственная магия…. Он рванулся из кабинета, пробежал по коридору, вылетел в главный холл…. И затормозил так резко, будто впечатался в невидимую стену. Главный холл был полон магов корпорации, взирающих на Мороза совсем не ласково. Всё это время то и дело всплывали всякие разные нехорошие истории о нём, заставляя ребят задавать неприятные вопросы, на которые, к счастью, ему удавалось отвечать, поддерживая их веру в него. Но сейчас в руках стоящего впереди Стёпы был его вечный спутник – ноутбук, а на большом экране застыла заставка телефона главного – и уже бывшего – чародея. - Вы всё видели, - безнадёжно констатировал он. Абсолютно молча юные маги достали свои сферы и разбили их об пол. А затем развернулись и направились к лифту. Всё так же, не проронив ни звука, каждый из них дождался своей очереди и навсегда покинул Корпорацию. Оставшись в одиночестве, Миран Морозов, второй сын великого волшебника Елеазара, в прошлом маг, наставник, бизнесмен, благотворитель и просто всеми уважаемый человек, нимало не заботясь о своём разрушенном имидже, вцепившись в волосы, осел на корточки и зарыдал. В Машиной душе было пусто.