Ледяница

Маша открыла глаза и долго не могла понять, где она. Перед глазами до сих пор стоял рыдающий Мороз и - почему-то - суровое, не позволяющее прорваться никаким чувствам, лицо Карачуна. Чья боль была более искренней? А чья была сильнее? Неужели, всё случится именно так, и ничего нельзя изменить? Нет! Видения можно менять – и недавнее противостояние с Карачуном тому подтверждение. Нехотя поднимаясь с кровати, Маша принимает решение: она всё изменит. Нужно придумать, как, нужно придумать, когда, но она не допустит того, чему только что стала свидетелем. Никто не заслуживает боли, унижения, смерти. Она сделает всё, что в её силах, чтобы всё закончилось хорошо. Родители что-то говорят ей. Беспокоятся, наверное. Но Маша не слышит их, её не отпускают видения. Снова и снова она видит мальчишку, ставшего темнейшим из магов, девчонку, изменившую собственную суть, её жертву и его надежду - безумную, отчаянную, разрушенную. И тысячу жизней, утративших смысл из-за последствий расчётливого решения. Она идёт на их обычную встречу как будто в тумане, возможно, пугает ребятвыражением лица... Не волнует. Её ничто так не волнует, кроме... Ледяница спрыгивает со снежной совы такая бодрая, радостная... живая! и Маша не выдерживает: слёзы выкатываются на щёки, и она, не думая, как это выглядит, подлетает к волшебнице и крепко сжимает её в объятиях. А перед глазами так и стоит безжизненное тело, сравнившееся цветом с волосами. К вящему изумлению, Ледяница крепко обнимает её в ответ. - Не делай этого, слышишь, не делай! - Маша, - только и произносит чародейка, отстраняясь и глядя ей прямо в глаза. - Пожалуйста, скажи мне правду. У меня получится? - Это всё, что тебя волнует?! - чуть ли не кричит девушка, но тут же молниеносно вспоминает выражение, с каким Ледяница всегда смотрела на Карачуна, и её тихое "люблю" вчера на крыше. Боже, это было только вчера! - У тебя получится, - сообщает упавшим голосом. И с изумлением видит улыбку настолько счастливую и светлую, что ей снова хочется заплакать. И тогда Маша решается на самоубийственный - и единственно возможный - план. - Научи меня летать на химере, - просит она, задержавшись после встречи.

⁂

Конец масляной недели, прощание с зимой, торжественные «похороны» смерти. А по версии Деда Мороза –«отличный повод для бала в нарочито прозападном стиле», - как не без ехидства заметила Ледяница. «Хоть над нарядом не пришлось голову ломать, ведь я его уже видела», - фыркает про себя Маша, созерцая умопомрачительное – и такое знакомое! – платье ледяной чародейки. Сейчас Ледяницу полностью занимал Дед Мороз. Приглашал на танцы, увлекал к ледяным статуям, несомненно, рассказывая про каждую, угощал напитками из бара. Даже перед журналистами с ней позировал! Девушка, как и подобает, улыбалась смущённо, сверкала глазами из-под полуопущенных ресниц, временами заливалась весёлым смехом, скорее всего, реагируя на шутки... но Маша не обманывалась: слишком уж свежо было воспоминание о том, как выглядит по-настоящему радостная и счастливая Ледяница. - Что-то Мороз чудит, - протянул стоящий рядом Макс. - Скорее всего, жениться собрался, - усмехается Илья. - Пока единственную свободную бессмертную никто не увёл. - А Доброхот и доволен, - щурится Лина. - Небось его идея. Маша не подтверждает истинность гипотезы, она всё не отрывает глаз от Ледяницы, надеясь увидеть, когда ледяная чародейка начнёт воплощать свой план. - Потанцуем? - Никита возникает перед ней внезапно, намертво перекрывая обзор. - Давай, - это выражение лица Маша знает: проще согласиться и попытаться совместить с наблюдением, чем объяснять необходимость слежки. - Маш, что происходит? Ты эти недели сама не своя. Всех игнорируешь, замкнулась в себе. - Всё нормально, - напряжённо, отрывисто. Хочется объяснить, но это трата времени, а ещё - ослабление концентрации при подборе слов. - Могу помочь? - Не сейчас. - Хорошо. Но ты должна это знать, - он наклонился к её уху и прошептал. - Я люблю тебя. Мир для Маши замер. Замерла и она, глядя прямо - и только - в глаза любимого. Он смотрел на неё пронзительно, серьёзно. «В огонь, в воду, и никаких сомнений». - Поэтому если я могу что-то сделать, я сделаю, - его слова возвращают на грешную землю. Маша вздрагивает, оглядывает толпу... - Чёрт! - Ледяница уже исчезла. Бежать сейчас за ней - подставить её и всё загубить. - Придётся рискнуть, - шипит девушка. - Вальсируем к выходу, быстро. - Значит, это сегодня, - кивает парень, исправно выполняя просьбу. Негромкая мелодия в адажио настигает их почти у самого выхода. Не заботясь более ни о чём, Маша бежит к залу с тюрьмой Карачуна. Только бы не опоздать! В комнате уже никого нет, и счёт идёт на секунды. Она должна успеть! Пара мгновений - и причудливый кристалл ледяного гена оказывается в клатче, специально взятом из дома пустым по такому случаю. Предупреждающий взгляд Никите – только попробуй проболтаться! – и явление ребят во главе с Морозом. Успела! В последнюю секунду успела. - Опоздала, - сокрушённо опускает она голову, чтобы никто не разглядел истинных эмоций. - Не вини себя, - принимает игру Никита. - Ты за секунду до тревоги увидела. - Что ты увидела? - вступает Мороз. М-да, к этому она не готовилась. - Тюрьма буквально взорвалась, и Карачун сотворил лестницу и в окно выпрыгнул. Я хотела его хоть как-то задержать, но... - Не вини себя, - Мороз действительно озадачен. - Такого никто не мог предвидеть. Эта тюрьма должна была пасть только тогда, когда сам Карачун захотел бы навеки остаться в заточении. - То есть, когда он бы стал винить себя настолько, что решил бы, что за его преступления так ему и надо? – в голосе Макса скепсис, но это и понятно: никто в здравом уме не поверит в такое раскаянье Карачуна. - Вроде того, - Маше показалось, или в глазах волшебника мелькнуло облегчение, что в вопросе юноши содержалась вполне достоверная гипотеза? – Это стало бы гарантией того, что он искренне осознал недопустимость своих поступков. В принципе, всё выглядело логично, но что-то не сходилось. Однако Маше не хотелось сейчас докапываться до истины. Сейчас нужно было незаметно ускользнуть из Корпорации. - Надо сообщить Ледянице, - негромко произносит Никита. – Только она ещё с ним не встречалась, а она достаточно сильна, чтобы помочь нам с ним сразиться. - Ледяница сейчас где-то в районе Калининграда, - отозвался сзади Стёпа, не отрывая глаз от экрана извечного ноутбука (и как умудряется везде таскать его с собой?). - Да, ей позвонили из Америки, у неё там срочные дела, - кивнул Мороз. – Она присоединится к нам позже. Маша ничего не понимала. Какой Калининград? Зачем Никита акцентировал… хотя, Никита знает, что она задумала, они говорили об этом на крыше и, возможно, после. Он попытался выгородить её, намекнуть, что она не причём. Значит, это он испортил технику Стёпы? Или же Ледянице помогает кто-то ещё? Тот, кто сейчас летит над Калининградом с её мобильным, вводя Стёпу в заблуждение. - Хорошо, - подытоживает маг. – Переходим в режим повышенной готовности, ждём его следующего шага. Будьте очень осторожны, все вы. Маша, если ты что-то увидишь… - Сразу зарисую и расскажу, - кивает девушка, не в силах поверить, что, возможно, отделается малой кровью. - И, по возможности, не выходите из Корпорации. Здесь вы в большей безопасности, чем где бы то ни было. Все послушно покивали. Но стоило только Морозу выйти, как Маша выглянула за дверь, намереваясь аккуратно выскользнуть из Корпорации и уже выстраивая в голове наиболее короткий и, желательно, незаметный для других маршрут. - Далеко собралась? – насмешливо интересуется сзади Лина. - Даже не зная, куда лететь, - многозначительно добавляет Стёпа. - Учитывая, что одну я тебя никуда не отпущу, - серьёзно сообщает Никита. - А мы тут вам не олени, в неведении оставаться! – экспрессивно высказывается Илья. - Ну, кто как, кто как…, - бросает в пространство Макс, припоминая их развесёлые приключения с хранителями Ключей. - Вот знаешь, что…. Маша оборачивается. Ребята стоят единым фронтом, лица у всех суровые. Они готовы ко всему, готовы идти туда, куда она их поведёт. Они и понятия не имеют, что то, что задумала Маша, выглядит подлым предательством! - Ребят, вам со мной нельзя. Я лечу… - Я знаю, куда ты летишь, - Никита мрачен, в его глазах та самая тьма, что пугала Машу так долго. - Впрочем, как и я, - Стёпа поигрывает ноутбуком. – И опережу тебя, если мы полетим порознь. - А я просто должна отдать кое-что, - Лина с усмешкой поднимает кулак и разжимает его, позволяя выпасть кулону на цепочке. Маша подходит ближе, не веря глазам: в руке подруги раскачивается кулон, бывший недавно на шее у Ледяницы: круглый стеклянный «футляр», внутри которого – и снова повод вздрогнуть – та самая кукла, которую когда-то сплёл из ивовых веток Карачун и подарил своей ученице. О заклинании на уменьшение предметов ледяная чародейка им говорила давно, и они все мечтали им овладеть. Так, значит, кулон соскользнул с её шеи. А почему в видении этого не было? Но даже если и было… Господи, они же… - Вы всё знаете, - обречённость в голосе напугала даже её саму. - Не всё, - уточняет Илья. – Но догадаться было несложно. - Всё было ясно ещё когда мы к ней в дом забрались, и Никита про Карачуна понёс. А уж когда она на химере прилетела… Маша так о многом хотела спросить их, но время неумолимо отсчитывало последний час жизни ледяной чародейки. Поэтому она только кивнула, и все они направились к выходу из Корпорации. Последние метры до выхода на крышу Маша бежала. - А почему такая спешка? – кричит сзади кто-то из парней. - Если в течение часа не отдать ей одну вещь, она умрёт! – девушка дёргает последнюю дверь и буквально вылетает на крышу. - С ума сошла, - Стёпа тормозит так резко, что в него врезается Макс. – До неё на совах часа два! - Именно поэтому я хотела лететь одна, - закрыв глаза, Маша послала Зов в пространство. «Пожалуйста, пожалуйста, хоть бы получилось, пожалуйста…» - Твою… Лишь только заслышав это, девушка распахивает глаза и победно улыбается. Прямо перед ней парит химера. - Они развивают скорость выше световой, помните? А нам дорога каждая секунда. Маша готова к тому, что ребята осудят её, не поймут, вернутся… но на их лицах всё та же решимость, всё то же доверие. - Тебе понадобится штурман, - сообщает Стёпа. - Я тебя не отпущу, - напоминает Никита. - Ну, а от нас так просто не отвяжешься, - подытоживает Лина так, что, кажется, проникается даже химера.