Плющ и вереск

Холодно… очень-очень холодно, — изо рта вырывается пар. Девушка стоит посреди поля. Солнца не видно, но небо светлое. Зеленая трава не колышется, звуки напрочь отсутствуют. Вокруг царит оглушающая тишина. Девушка прижимает ладони ко рту и дышит на них, чтобы согреть, но безуспешно. Она оглядывается, но снова видит одно лишь только бесконечное поле. И небо. — Хейзел… — порыв ветра принес с собой ее имя. Девушка резко оборачивается, становясь против ветра, и смотрит вдаль. Ее светлое, почти прозрачное платье не греет. Становится еще холоднее, — Хейзел, милая… — и девушка срывается с места. Она бежит босиком по траве, не заботясь о том, что может содрать ноги в кровь. Она бежит так быстро, как только может. Ветер затихает, но она продолжает нестись в одну сторону. В ее русых волосах играет ветер, разнося их в разные стороны. Шаг, еще и еще, пока голова не начинает кружиться от недостатка кислорода, ведь дышит она через раз. — Мама? — девушка останавливается и оглядывается. Все то же бескрайнее поле, все то же бесконечное небо. Ни ветра, ни голоса. Она крутится вокруг своей оси, пытаясь высмотреть хоть что-то в этой бесконечности. Отчаявшись, она останавливается и опускается на колени. На ее плечо опускается женская рука. Хейзел вздрагивает, желтые глаза девушки наполняются влагой. Женщина проводит ладонью по ее щеке и садится перед ней на колени. Ее светло-голубое платье нежно облегает точеную фигуру, а светлые волосы рассыпаны по плечам, — Мама… — шепчет девушка, и из ее глаз катятся слезы. — Хейзел, не плачь, девочка… — говорит женщина и вытирает ладонью дорожки слез, но на щеках Хейзел почти сразу же появляются новые капли. — Мама, мне так тяжело, — шепчет девушка, опустив взгляд в колени. — Я знаю, милая, — женщина берет Хейзел за правую руку и поворачивает ее запястьем кверху. Рисунок остался на том же месте. Женщина улыбается, — понятно. Хейзел, ты должна быть сильной. — Но я не могу так, мама! Я устала жить так! Я не могу больше, — дальше тихо, почти беззвучно, — я не хочу быть одна, мне страшно. Забери меня… — Хейзел, а ну прекрати! — твердо говорит женщина, — Не вздумала ли ты уйти на эту сторону? — Мама… — Никаких «мама»! Этот человек будет верен тебе. Ближе него у тебя никого не будет, милая. Ты будешь счастлива, поверь мне. И это счастье ближе, чем тебе кажется… — женщина задумчиво посмотрела на небо, потом снова взглянула не девушку, — тебе пора, — говорит она и собирается вставать, но вдруг останавливается, — и вот еще что, милая. Прекрати скрывать свой настоящий цвет волос, неужели ты его стыдишься? — женщина провела ладонью по русым волосам девушки, и вслед за пальцами волосы становились снежно-белыми, — я тебя люблю… — Мама! — девушка подскочила на кровати. В дверь кто-то стучал. Она украдкой взглянула в окно и увидела миллиарды звезд в темном небе. В душу закрались сомнения в том, стоит ли вообще подходить к двери: мало ли, кто шастает по городу ночью, может, пьяница какой не в ту дверь забрел. Хейзел вспомнила свой сон и задумчиво коснулась волос. Вытащив прядь длинных волос, она увидела, как краска растворилась, оставив ее настоящий цвет волос. Цвет ее рода. Рода ее отца. Значит, сон был не такой уж и игрой воображения. Из дум ее вырвал очередной тихий стук в дверь и тоненький голосок ее тетушки Лив: — Хейзел… — Иду, Лив. — крикнула девушка и поспешила к двери. Открыв ее, она увидела свою заплаканную тетушку Лив. Она стояла в простом домашнем темно-зеленом платье, прижимая к себе какой-то сверток. Ее глаза были красными от слез, а ресницы — мокрыми. — Хейзел, она ко мне приходила… — прошептала Лив. Хейзел взяла тетушку за плечи и завела в комнату, закрыв за ней дверь. Махнув рукой, она включила свет и, подведя Лив к столу, усадила за него, а сама села напротив. Лив была женщиной сорока лет. У нее были русые волосы, такие же, как и у ее сестры — матери Хейзел. А глаза зеленые, словно весенняя трава. В свое время Лив была самой красивой девушкой и завидной невестой Западного района королевства. Увидев белоснежные волосы племянницы, она сказала: — так, значит, она и к тебе приходила. — Она все так же упорно продолжала прижимать к груди сверток тканей. — Да, Лив. Я видела ее сегодня, — грустно улыбнулась она. — Хейзел, детка. Я так беспокоилась о тебе. Сестра сказала, что возможно, тебе грозит какая-то опасность… — Опасность? — перебила девушка, — мне она этого не говорила… — Она сказала, что пришло время… пришло… время отдать тебе это, — женщина положила на стол сверток. — Что это, Лив? — Это сокровище. Родовое сокровище твоего отца, — женщина подвинула сверток ближе к Хейзел. Так, будто сама боялась прикоснуться к нему. Хейзел притянула его к себе и медленно стала раскрывать его. Под несколькими слоями тряпок лежал белый, похожий на лилию цветок. Казалось, он даже искрился, притягивая к себе. Хейзел не задумываясь потянула палец, дабы коснуться одного из лепестков, но Лив перехватила ее руку. Девушка тут же опомнилась и дернулась назад, отдаляясь от него. — Так это правда… — прошептала Лив и заплакала. Хейзел все еще завороженно смотрела на искрящийся белоснежный цветок, потом медленно оторвала от него взгляд и подняла глаза на Лив. Та тоже смотрела на племянницу и улыбалась сквозь слезы, — Ты знаешь, что это за цветок. — У меня есть смутные предположения, Лив, что это Цветок Великой Матери. Именно так его описывали в книгах, именно так я его ощущаю… — Да, моя дорогая. Ты, должно быть, знаешь историю о сотворении нашего мира, да? — получив утвердительный кивок, женщина утерла слезы и продолжила, — Великая Мать подарила человеку душу, заключенную в растение. И ты наверняка знаешь, что это было за растение? — в голове у девушки закрутились шестеренки. Она пыталась откопать ту информацию, она была где-то близко, но вытянуть ее из подсознания девушке не удалось, и она покачала головой: нет, мне неизвестно это, — Не знаешь? Хотя удивляться тут нечему, — хмыкнула женщина, — эту информацию усиленно скрывали. Но твоя мать читала тебе эту историю в детстве. Им-то была известна истинная история… «…и подарила Великая Мать человеку душу, заключив ее в растение, что отражает его личность. Прошло много лет, человек неизменно заботился о растении, посадив его, как и предрекала ему Богиня, на святой земле. И вскоре человек увидел небольшой росточек. Он был счастлив и благодарил Богиню. Его душа росла, а с ней росла и личность. Так и появился первый человек, такой, какими мы ходим и по сей день, а его растением был плющ. Человек обустраивал свое место жительства, учился жить, но в итоге по прошествии десятков лет ему эта жизнь наскучила, и он обратился к Великой матери с просьбой создать для него еще одного человека. Великая Мать согласилась и подарила человеку второе зерно, и создала Великая Мать человеку друга, нарекая первого человека мужчиной, а второго женщиной. Мужчина подарил зерно женщине и показал, как вырастить из него душу. Объяснил ей, что это растение будет отображать ее личность. И женщина посадила семя. Она ухаживала за ним, но прошло несколько лет, а над землей показался лишь один маленький расточек, в то время как плющ мужчины разрастался, все больше запутываясь в своих ветках. Женщина заботилась о своем растении и о растении мужа в то время, пока сам мужчина позабыл о том, что давал клятву сохранять растение. И жизнь его поддерживала женщина. Однажды мужчине снова стало скучно. Он вновь обратился к Великой Матери за просьбой сделать его жизнь интереснее, но возмущенная его поведением Богиня не стала даже слушать его. Она сказала, что ему была дарована душа, женщина, возможность жить. Она сказала, что больше не хочет слышать его. И тогда мужчина ушел, оставив и свой плющ, и женщину, носившую в это время под сердцем ребенка. Прошло много лет, мужчина путешествовал по миру, а женщина оставалась на святой земле, заботясь о плюще и о росточке, который впоследствие вырос в вереск. Женщина родила сына, и тогда она обратилась к Великой Матери с просьбой даровать ее сыну душу. И Богиня, видя, как женщина заботится о своей душе и душе мужчины, сжалилась и сказала: „Возьми семь семян своего вереска. Каждое семя прорастет, и твой сын будет первым обладателем этого Цвета. Он станет Хозяином Святой Земли“. Семь Цветов Великой Матери проросли в разных частях света. И Богиня создала шесть человек. Три мужчины и три женщины, которым и были дарованы эти души. И сказала тогда Великая Мать, что каждому из семи дарована своя часть земли: Лес, Долина, Горы, Пустыня, Поля, Воды и Святая Земля.» — Я… я не знала этого, — говорит Хейзел. — Знала, только забыла, Хейзел. Твой отец из рода Элееннроу. Из рода первого Хранителя Леса. И то, что этот цветок притягивает тебя, показатель того, что он принимает тебя как Хранительницу Леса. Твоя мать не ошиблась. Но тебе нужно хорошо все обдумать. Ты должна понимать, что как только ты примешь Цветок Великой Матери, отказаться от него уже будет невозможно. Ты будешь чувствовать все Леса, каждое животное, каждый ручей, протекающий по территории Леса. И каждое вмешательство человека в его обитель… Хейзел проводила тетушку под утро, сама же завернула цветок обратно в сверток и спрятала в медальоне. Хейзел все же спросила, что стало с мужчиной, чья душа была заключена в плющ, на что ей было ответом то, что мужчина запутался в себе, как ветви плюща. Он не мог осознать, что любовь к первой женщине и только она продолжала помогать ему выживать. Он мог вернуться, но гордость не позволяла. На том родственницы и расстались. Хейзел снова не выспалась, тратя оставшееся время возможного сна на размышления о загадочном плюще, и в лавку «Стальной лис» явилась жутко уставшей, недовольной и сонной.