Kiss me, Bonnie... or I'll go insane.

      Свет окончательно угас, когда тело Марси свалилось на землю. Без какого-либо освещения от окружения будто веяло холодом и тишиной. Всё догорает, доживает свой век – но вещи не знают, что их ждет. Они стоят спокойные и безвольные перед своей судьбой, а Бони словно одна из них. Она очень старается не думать, очерстветь. Только кирпичу или стулу это удается куда лучше, чем ей.       И зажмурившаяся девушка, как безнадежно больная, зажимает себе уши и кричит… Если Марселин хотела знать, как по правде выглядели ее чувства – то вот они теперь.       Челюсть сводит от крика, разносимого на километры – он был отчаянным и истеричным. Упав в грязь, Бони не могла остановить вопль, и в ее голове не было никаких размышлений о боли, мыслей о ней – в ее собственной голове разверзлась преисподняя. Ведь так называют выжженную пустыню. На просторах которой не встретить ничего, кроме мучений. Безумная девушка – увы не предмет, чтобы пребывать в неведении. Она чувствует. О чем сильно жалеет в этот момент.       На самом деле, каким плоским и эфемерным казался ее старый сон, события которого были схожи с этой реальностью – он был пошлым, стремительным, поверхностным… Но даже в нем Бони испугалась. От одной промелькнувшей возможности лишиться Марселин таким образом.       Ее страх был несерьезен тогда. Эдакий испуг, надуманный и пустой, пролетевший перед глазами. Он казался дешевой издевкой, ерундой… По сравнению с тем, что сейчас. Розововолосая хватается за готовую взорваться черепную коробку – давление не шутит с ней, нагнетается все сильнее. Уже от него одного хочется выть.       Это не легкий испуг, уколом кольнувший в сердце – сейчас колоть уже не во что, того что было – нет. У нее нет здорового сердца. Это разрушение совершенно иного порядка. Оно уничтожает, а не ранит.       Кто сказал ей, что от криков станет легче? И действительно не становится. Кричи, сколько хочешь! Да хоть сотню раз сорви свой голос к чертям! Что в итоге, не сдерживаясь, она и делает. Не решаясь отпустить.       Рука, на пальцах которой ощущалось жжение, спустя некоторое время начинает слабо светиться во тьме. Как будто кто-то подает Боннибель знак, что и за ней пришли. Свечением охватывается пока что лишь ладонь – вместе с покалыванием и болью. Но воспринимается даже с ожиданием и нетерпением. Ну когда уже!       Проникая несколько глубже, проклятие все отчетливее жжет, как будто рука девушки подносится к огню костра. Так вот, что чувствовала Марселин несколько минут назад, пораженная ударом в грудь… Бони страшно полноценно представить это, продолжая смотреть на свою несчастную руку.       Из-за того, что единственная сила розововолосой заключалась в самой ее биомассе, поглощая силу, проклятие пожирало ее руку до самых костей. На секунду жуткие ощущения от этого затмили собой даже все остальное. Потеряв рассудок, принцесса побежала к снегу, в куче лежавшему у стены дома – ветер прибил его туда. Но руку это совершенно не спасало – ее пальцы медленно темнели, обугливаясь, и ничто не могло это остановить.       Но почему.. Все началось именно с руки?       Если оно не оставляет от жертвы буквально ничего – в том числе уничтожая и плоть, то почему в отдалении Марселин лежит, не тронутая этим? Как голубое пламя могло исчезнуть, не доведя свое дело до конца?       Просто… Каким-то образом… Проклятие покинуло ее раньше времени. Целиком переместилось на новую цель. Вышло из нее в момент касания и сразу передалось Бони. Все это розововолосая осознает, пока смотрит на Марси – лежащую вдали. Не уничтоженную до конца.       Но что ей делать теперь? Рвение вытянуть бывшую демоншу из лап смерти вновь возродилось – после пережитого оно было даже ярче и сильней. Однако, судя по всему, сама Боннибель обречена.       Уничтожающее нечто стремительно распространялось все выше и выше по руке – переходя уже на кисть девушки, отчаянно смотрящей на Марселин. До чего же неожиданно они вдруг поменялись с ней местами. Нужно было спешить, пока проклятие не перекинулось на тело. Ей так повезло, что после прикосновения разложение началось с пальцев, а не с жизненно важных органов. А значит, она может…       Да. Она может сделать кое-что. Забежав в дом, Боннибель находит на полу брошенный ранее нож – ничего иного более острого поблизости не находится, а действовать нужно было максимально срочно. Каждая секунда оборачивалась для нее новыми отмершими тканями, и как-то мимолетом Бони понимала, что восстановить это у нее уже не будет возможности.       Про эту руку оставалось только забыть, научиться жить без нее – и поначалу это казалось вполне хорошим развитием событий. Но не когда ты готовишься отрезать ее к черту самостоятельно. В этот момент всё в ней воспротивилось этому.       И пусть кости принцессы не настолько прочные, чтобы не поддаваться ножу – прислонив свою конечность к стене около выхода из деревянного дома Бони застыла. Она знала, как вести себя при ампутации, распланировала, как остановить кровь и остаться в сознании наперед – но не была уверена, что ей хватит сил претерпеть еще одну боль. Возможно раньше это было бы даже легко… Но сейчас нет.       Боннибель разваливается – от нервов, от усталости. Ей уже хватит. Что-то еще сведет ее с колеи. Заплаканное лицо замирает в нерешительности – хотя, казалось бы, разве ей не хочется спасти Марселин? Хочется. Но выдержит ли она… Отдать руку за ее жизнь не так много. Избавиться от руки и.. Уйти. - Чёрт, - кусает губы принцесса, даже не представляя, справиться ли? Проклятие, помноженное на два, не медлит, ни о каких девяти месяцах из предположений Мятного не идет и речи. Оставшееся время сокращает также пропасть, грозящая поглотить дом в свою пустоту. Разлом вдалеке направлялся как раз в их сторону. И бункер провалится в него с минуты на минуту.       Правая рука уверенно заносится над левой – выдержит она или нет, сейчас и узнает. - Я должна.. – крепится розововолосая, постепенно вдавливая остриё в собственную плоть, пока это не стало слишком болезненным. Тогда девушка отвела его в сторону, сжав зубы и поняв, что так не получится. Нужно было резче. Быстрее. Пошевелив напоследок почерневшими онемевшими пальцами, Бони с куда большим размахом прошлась по руке так, что это, наконец, дало результат – от обрубка можно было избавиться уже следующим ударом – не зря нож был сильно заточен ею поутру. Жесткий жгут из сапожных шнурков, повязанный ею раньше чуть ниже локтя, еле справлялся со сдерживанием кровотечения.       Второй удар было нанести куда сложнее, но, не дав себе отвлечься, Боннибель успевает совершить его. Она скоро падает к снегу, с ужасным криком пряча остаток руки в нем. Холод едва унимает ощущения и шок – поблизости нет никакой волшебной помощи, чудесного «избавления» - только единственная цель, хлыстом гнавшая продолжать действовать, не смотря ни на что. Ни на какое свободное время, чтобы подлечиться, надеяться не приходится.       Бони использует шоковое состояние, чтобы справиться с готовящейся навалиться слабостью. Теперь ее единственный шанс все провернуть – использовать этот последний порыв. С его энергией она хватает Марселин и скоро оказывается перед тем самым люком в деревянном полу, ограждающим окружающий мир от лаборатории, скрывающейся внизу. Вспомнить пароль на удачу не оказывается затруднительным.       Девушка, насколько это было реальным, аккуратно спускает раненную туда, а сама пытается сползти по небольшой отвесной лестнице. От присутствия автоматически в бункере загорается неоновый свет – но это ненадолго, от землетрясений вокруг многие вещи летят с полок и разбиваются, а электричество мигает, вот-вот пугая погружением в полнейшую темноту.       И когда, цепляясь одной конечностью за перекладину, принцесса приготовилась поставить ногу на более нижнюю, случается мощный толчок. По независящим от нее обстоятельствам теряется равновесие и ее попросту отбрасывает назад. Тряска земли буквально ощущается здесь и сейчас. А значит, времени остается все меньше.       Приземлившись на бок, Бони понимает обрывками, что порвала губу – иначе, откуда столько новой крови, стекающей к подбородку? Она упала на что-то острое и поранилась. Но это ее не остановило.       Розововолосая подбегает к запыленному пульту управления, пытаясь разобрать кнопки на нем. Нажимает на некоторые из них, чтобы оживить железную, простоявшую без надобности много лет громадину. Состояние шока еще бережет ее от грозящей нахлынуть лавины боли, благодаря чему удается вглядываться в мерцающие дисплеи, разбираться со сложной начинкой программ. Стиснув челюсти, она старалась разобраться во всем окружившем ее многообразии знаков и символов. Понимание которых было словно выше ее сил.       Неожиданно всплывшая в углу информация сначала не привлекла ее внимание, но потом завладела им полностью.       В ней шифровалось известие о близящейся катастрофе. На основе полученных данных с ее космических обсерваторий компьютер сигналил об опасности, но в аффекте ею не воспринимались его доводы. Тем более, им все равно останется только умереть, если промедлить еще немного.       Но разве Бони не задумывалась раньше о том, по какой же причине произошло такое резкое изменение климата во всегда теплых землях? Задумывалась, и не раз. И вот теперь перед ней стоял ответ на этот вопрос. Безжалостный и серьезный. Как кара за нечто непоправимое. На Землю, к великому сожалению, неслась распавшаяся надвое комета, одна из частей которой должна была непосредственно врезаться в ее поверхность. Что и сделала, спровоцировав тем самым сдвиг ее орбиты дальше от солнца – настолько масштабы случившегося были огромны.       За подобным явлением Боннибель не раз следила в мощный телескоп, понимая, что это нормально для многих комет, половинки которых сливаются и разъединяются под влиянием гравитации. Но почему-то ее приборы в замке не предупредили ее за несколько дней. А здесь оповещения начали приходить уже очень давно.       Неужели Мятный отключил ей каналы связи, чтобы она не получала никаких сигналов в той лаборатории? Лишь здесь он сделать этого не смог. А в лесу на заброшенной базе такого сложного космического оборудования просто не было. Бони было отчаянно больно осознавать, что все, что она знала, кануло бы в небытие неизбежно – ведь это ухудшение климата было лишь началом и повлекло бы невозможность существования жизни.       Второй обломок кометы сравнительно недалеко успел отлететь от Земли, захваченный ее притяжением в ловушку. Хотя может из-за сближения с планетой он просто сильно сбавил в скорости. Что ж, это… может быть полезным. Да, Бони? Ведь так?       Пока обессилевшая ученая собирала в голове куски этой головоломки, ее здоровая окровавленная рука уже потянулась к необходимому рычагу. Но сначала нужно было проверить с помощью другого устройства, как далеко ушел Лич.       Что же ты задумала, Бони? Думаешь, что выполнишь это? А не слишком ли ты как всегда переоцениваешь себя? Понимаешь же, чего это стоит.       Она глупо верит, что у нее все выйдет. Потому что если есть шанс спасти всех, в том числе провинившихся перед ней слуг – она это сделает. Но почему? Когда Марси столько раз указывала ей на то, что не надо пытаться быть нужной? Но принцесса и не пытается. У нее другие мотивы сейчас.       А Марси… все ее слова перечеркивались ее недавними выводами о том, что обижаться на не принявших заботу нельзя. Ведь действительно – они могут не принимать ее, потому что ты все равно совершаешь это не ради них. А для себя. Бони делает это, потому что привязалась к ним. Потому что боится возненавидеть себя.       Марселин научила ее открыто смотреть на свои желания. Принимать решения без самообмана. Даже такие рискованные, как сейчас. Самое главное в них не врать себе. Поэтому принцесса не врет.