Kiss me, Bonnie... or I'll go insane.

      Сложный механизм едва поддавался ее замутненному сознанию. Он казался запутанным квантовым хаосом, в котором нет порядка и логики. Который невозможно понять. Впервые Бони чувствовала себя настолько беспомощной в науке и больше того - в технике, которую сама же и создала. И ощущение это было наипротивнейшим.       Было понятно, что от этого зависит их жизнь. А мозг отказывался работать. Или скорее был не в состоянии что-то обдумывать после безжалостного стресса и эмоционального потрясения. «Да это же ерунда» - скажет кто-то, кого там не было. Но не для нее. Увы, произошедшее недавно разрушило ее практически до основания.       Хотелось как следует ударить по стеклянной крышке дисплея кулаком – лишь бы отслеживающее устройство без лишних усилий выдало ей, где находится Лич. После того, как это чудесным образом случилось, оставалось последнее, самое трудное задание.       «Рассчитать траекторию космического тела, находящегося за тысячи километров отсюда? Вы шутите. Она этого не сможет. Не сейчас». Примерно такие самоуничижающие мысли вертелись у розовой в голове, пока она вела этот подсчет. Есть ли в баках топливо, хватит ли расстояния разогнаться? Удача слишком часто помогает ей – как и в этот раз, потому что, к счастью, Лич успел убраться очень далеко отсюда.       Чем больше она билась над проблемными вопросами, тем больше новых возникало. И в какой-то момент до нее дошло, что, похоже, придется действовать наполовину наугад. И может быть к лучшему, что результата она уже не увидит… Бони и так сделала всё, что было в ее силах.       Кровотечение давало о себе знать, оно было будто неостановимым – при всех стараниях рука перевязана откровенно плохо. Что еще ожидалось в такой спешке одной здоровой рукой? Даже материалов на перевязку не нашлось. Так что теперь она пожинает плоды своей нерасторопности. В глазах постепенно темнеет. Словно кто-то вырубает свет, хотя он явно продолжал потрескивать вокруг.       Ей хотелось взять с собой как можно больше припасов перед отправлением. Переместиться на планету, где вообще нет разумной жизни. Однако взвесив все обстоятельства, пришлось срочно менять этот выбор. Новое выбранное место было куда опаснее, потому что разумная жизнь на нем была. И Бони даже пыталась наладить с ней контакт когда-то. Вот именно. Слишком давно. И она понятия не имела, как там все изменилось! И теперь она вверяет им самое дорогое – раненную Марселин – и надеется на их поддержку. А сама уж как получится. Глупая идея…. В общем, такая же безрассудная, как и всё остальное, что она делала последние несколько часов.       Минимальные расчеты закончены, и достаточно потянуть рычаг, отвечающий за управление космической станцией. Ее план до несбыточности сказочный – врезавшись в половину кометы придать той необходимое ускорение и траекторию. И даже на словах это непросто. А на деле? Силы удара должно хватить, чтобы вернуть Землю на прежнюю орбиту. И уничтожить Лича, если тот не уйдет. В любом случае, девушек это уже не будет больше касаться.       Они уйдут отсюда навсегда. Если успеют – если Бони вдруг не отключиться, если не задержатся по какой-либо другой причине. Хочется верить, что не задержатся. Вводя координаты нужной планеты, Бони больше всего боялась не дописать их. Каждая цифра казалась рубежом, который она медленно преодолевала. Одну за другой. Готовая вот-вот нажать на рычаг и сорваться, подхватив Марси, прямо в портал, уже заранее подготовленный.       Темноволосая лежала трупом поодаль, чем пугала принцессу. Но на самом деле та была просто без сознания, и Боннибель пыталась себя в этом убедить. Когда дело было сделано, совершенно не думая о припасах, изнеможденная девушка взяла Марселин под локти и бросилась с ней в телепорт. Иначе вся лаборатория вместе с ней в следующую минуту провалилась бы в уже идущий к ним земляной провал.       В галактике на расстоянии многих сотен световых лет отсюда Бони удалось найти место, где развилась жизнь. Давным-давно ею была собрана целая экспедиция, вследствие которой ее наработки, знания и изобретения перешли в достояние тогда еще не развитого народа. Они даже благодарили ее, обещая, что будут использовать их и улучшать.       Планета была даже слишком похожа на «нашу» - поверхность, испещренная куда большими горами с гигантскими склонами, мировой океан, поражающий высотой своих нереальных волн. Некоторые из них, наверно, могли бы захлестнуть целиком Империю Сластей вместе с самой высокой башней. И во времена штормов лучше находится от них подальше. Даже самые неожиданные местечки на Земле не шли ни в какое сравнение с тем, что встречалось там, как из самых смелых детских фантазий. Из-за приближенности к своей звезде лето было невыносимо жарким, зато зимой поверхность сохраняла свое тепло и население с удовольствием выбиралось на поверхность. К таким сложностям можно привыкнуть. Зная обо всех особенностях, Боннибель с радостью осознала, что тамошней зимой на поверхности у них будет шанс выжить – что ж, может быть, так их и найдут.       Кроме всего этого, Бони внесла значимый вклад в их язык. Но проблема была в том, что с большой вероятностью он забылся, поменялся на другой – и ни слова ей не будет понятно.       Рост существ на этой экзоземле был самым разнообразным – Бони знала, что многие крупнее и выше их обеих, но есть и те, кто ниже. Внешность их была такой же… странной. Кто-то больше напоминал их, а кто-то меньше. Хотя потерявшейся принцессе это было вовсе не важно.       Ее не пугал бы ни тяжелый климат, ни языковой барьер – если бы была уверенность в благополучном приеме. Но ее не было. И это пугало сильнее всего. Плохо остановленная кровь и какие-никакие перегрузки – это не шутки для истощенного организма. А потому… Никто не знает, что будет.       После перемещения их не так уж сильно потрепало. Просто скачок давления, акклиматизация, воздух, чересчур насыщенный кислородом – навалились неожиданным грузом на не приходящих в себя девушек. Они долго лежали в окружении причудливой растительности также, как и шагнули в портал – Бони нежно прихватывала ее со спины, как будто боясь отпустить. Но позже Марси, потерявшая куда меньше крови благодаря качественному перевязыванию, стала немного вертеться и в итоге разлеглась на ее груди. А принцесса не просыпалась.       Бывшая демонша, ставшая человеком, ютилась у нее на плече в темноте, тянулась к ней бессознательно и тепло – вокруг было довольно прохладно. Со стороны это выглядело, словно ребенок пытается достучаться до матери, которая его уже не слышит. Зовет ее жестами, касаниями – но без толку. И не перестает. И правда, что остается Марси? Только звать ее, бесконечное множество раз, пока она не отзовется. Что родного у нее было, помимо нее? Ничего. А сейчас тем более не будет. - Бони.. – надрывно хрипит она ей, как в бреду. Хотя, вероятно, и правда в бреду. Тьма сгущается со всех сторон, грозясь утопить их – пусть только попробует разъединить, а на остальное им в целом плевать. Ни у кого не получится разделить их! Только не это… - Надо же, - на странном наречии удивляется путник, наткнувшийся на девушек. Его компания в скором времени окружает таинственное место и принимается разглядывать непонятный объект с недоумением. К счастью, довольно быстро разобравшись, что новоприбывшим нужна медицинская помощь, они скоро вызывают передвижное средство, которое должно было перенести раненых в мед блок.       Однако кто-то один первым припоминает, что розововолосую он видел где-то в учебных пособиях по истории, и она явно именно та – из учебников и сказок, из их прошлого. После такого открытия обеих уже явно не могли повезти вместе. И Марселин ждало нечто вроде переходного пункта для бедных, тогда как Боннибель решили оперировать в довольно приличном месте, выделив даже целую палату под ее будущее восстановление.       И как же ей повезло, что медики в этих краях ни капли не растеряли своих умений, преумножив их в несколько раз. Дураку понятно, что розововолосой требовалась потерянная после ампутации кровь. И после тщательных анализов найти подходящую и вынудить ее организм принять - не составило им большого труда! Лишь после этого состояние пациентки относительно стабилизировалось, и за нее уже можно было не так сильно бояться – впереди было лишь качественное формирование рубца. После зашивания разорванных тканей в будущем ее ждало долгое каждодневное обрабатывание их дезинфицирующими средствами. И наблюдения – по большей части самостоятельные. Культя вполне длинная и достаточно пригодная для работы, но все же некоторые действия будут утрачены ею надолго, а может и навсегда.       Заодно ей подшили и разодранную от угла губ щеку. Этот шов тоже будет болеть… Но по сравнению с остальным он вовсе не так страшен и когда-нибудь полностью заживет. Пожалуй, самый серьезный урон ее организм потерпел именно от потери большого количества крови. Из-за чего многие показатели жизнедеятельности еще долго просматривали на мониторах, капали ей растворы день за днем. Приходилось пристально следить за артериальным давлением, а также за уровнем гемоглобина, который был критически мал.       Первые пару дней у нее не получалось выйти из фазы угнетенного сознания вообще. Зрение безнадежно плыло, как будто и не думало восстанавливаться. Часто мучала одышка, но с ней получалось справляться своими силами без вмешательств. Особо сильно за ней никто и не стремился ухаживать – в основном она была брошена, пусть и на довольно продвинутом оборудовании. А значит, по большому счету им было на нее наплевать. И они просто сделали все, что были по минимуму должны, и ни капли больше.       Немного очнувшись где-то лишь на третий день, Боннибель отчужденно устремила взор в бесцветный высокий потолок, все еще не понимая, кто она. Действительно, откуда она? Был бы хоть кто-то рядом! Чтобы внести точность в окружающую реальность, которая все больше пугала ее, с каждой минутой сильней. Постепенно лишь до нее стало доходить, что она в какой-то странной реанимации, ее тело будто контужено от слабости, дыхание дается с определенным трудом.       Без каких-либо настенных часов время тянулось, и не было никакой возможности его отследить. Как будто оно вовсе остановилось. Через некий его промежуток левая рука начала дрожать и ныть, из-за чего больная решилась на попытку ее приподнять перед своим лицом. Но его выражение резко сменилось еще более жутким, стоило это сделать.       Четко ощущаемая рука, которая до сих пор фантомно была с нею, никак не виднелась перед глазами, попросту отсутствуя - но чуть выше кисти она еще была. Зажмурив глаза, Бони больше совершенно не хотела на это смотреть. Откуда, почему… Столько логичных вопросов, но они словно терялись в тумане. Ее сознание было еще слишком слабым и затуманенным, мутным – редкие мысли проскальзывали в нём и снова исчезали, так же как и появлялись. Невозможно было сконцентрироваться.       Нарастающая паника плавно сменилась глубоким безразличием, потому что опасности в округе не было и можно было на всё забить. Организм жестко экономил необходимые силы, не давая ей много думать. Может – после следующего пробуждения… Но не сейчас.       И всё ведь хорошо, не правда ли? Капельницы поддерживают в ней жизнь, обогащая ее кровь нужными элементами, утраченными когда-то. Одежды на ней, кажется не было – оно и понятно, ведь старая изодралась и испачкалась. Ее укрывало лишь сероватое полотно из непонятного материала. Видимо, все-таки следуя ее книгам по медицине, привезенным прежде с собой, здесь сохранили и эту традицию до сих пор.       Да так посмотреть – все действительно неплохо. Во всяком случае, утративший ясность и уставший мозг упорно отказывался размышлять. Его все якобы устраивало на базовом уровне, не возникало никаких претензий. Только бесила ноющая боль в теле – неужели они дали обезболивающих слишком мало? Могли бы и не поскупиться. Что ж, все равно сейчас она будет спать… И завтра.. И послезавтра.. Как будто не в состоянии отоспаться за всю свою жизнь.       Так хочется… снова провалиться в небытие, в столь же бесцветные сны, как и этот противный потолок, с той разницей, что в них ничего не беспокоит. А так, что здесь и что там – ее окружает странная пустота, перекликающаяся с пустотой в ее мыслях.       Когда она закрывает глаза, то расслабляется – но лишь ненадолго. Ей уже скоро было суждено всё вспомнить. Всё, что затерялось в памяти. Как бы тяжело это ни было. Лицо немеет, и ужас отпечатывается на нем. - Марселин! – выкрикивает абсолютно беспомощная девушка, и сон совершенно пропадает.       В ответ на нечеловеческий крик некто сразу заваливается в ее своеобразную палату и быстро изучает не совсем понятные датчики. После чего он принимает решение избавить ее от чрезмерного нервного напряжения и вводит что-то в катетер на здоровой кисти, выключая разум как по нажатию кнопочки. Ему не нужно лишних проблем. А Боннибель всё равно не смогла бы хоть что-нибудь сделать…       Теперь она не может ничего.