Kiss me, Bonnie... or I'll go insane.

      После пробуждения тело Бони било жаром. В ушах стоял непонятный шум, которого здесь быть не могло. А перед глазами мелькали черные точки, выводя из себя этим.       Приступы боли в области сердца никуда не делись, скорее к ним добавилась еще и головная – что дало ей быстро определить, что с ней не так. Казалось, словно голова кружится от сильной нехватки воздуха, хоть она и помнила, что пять минут назад кислорода ей хватало. А теперь его вдруг нет. Кровь стала хуже им обогащаться.       Что же с сердцем? Скачок давления, аритмия? Обморок в таком случае не значит ничего хорошего. Сжав ткань в области груди, Боннибель огляделась – ее быстро тащили куда-то прямо по грязному полу, как бездушную куклу. Ведь у них были все возможности сделать это более цивилизованным способом – да хотя бы подняв на здоровые ноги и облокотив на себя. Через минуту Бони уже смогла бы кое-как идти. Но они куда-то нереально торопились – уж не вернуться ли на свою операцию? В таких местах обычно найдется хоть один человек свободного обслуживающего персонала… - Что, очнулась? – заметил тот же голос, который она слышала перед провалом в темноту. Не хотелось бы терять сознание теперь слишком часто – а то проблем с мозгом не избежать. Не первый раз это уже с Бони происходит…       А с Марселин? С ней и того чаще!.. - Что вы делаете? Отпустите меня! – почувствовала себя сильно дискомфортно девушка, все больше приходя в себя. Ее плечи сжимали каменной хваткой, особо не церемонясь, как с психически невменяемой. - Не нравится? Да ты, я смотрю, всем недовольна. Но в психиатрии тебя даже спрашивать не будут. Знаешь, какой там короткий разговор? - Отпустите меня, черт возьми! Сейчас же! – боролась с собственной слабостью после мощного приступа Бони, активно вырываясь из его рук. - Вон чего захотела… Ударила меня своей гребанной клешней, отрубившись сразу после этого, а теперь чего-то требуешь? Я тебя в ответ не побью, будь и этому рада. А хотелось бы…       «Я ударила его? Серьезно? И как сильно?» - на секунду задумалась обессиленная девушка, не веря сказанному. Но потом до нее дошло, что в тот момент она была действительно злой. Настолько злой, что могла сделать что угодно… Значит, когда она чуть не выбила дверь, этот человек вышел на шум и в самом деле в пылу гнева получил от нее по лицу. Все, что происходило тогда, было как в тумане. - Я тебе обещал, что ты еще пожалеешь о том, что сделала! Нехуй было руки распускать! Наверно, за это их тебе и поубавили, - продолжал злостную тираду работник, пока тащил ее прямо по коридору куда-то. Паника от потери из вида Марселин охватывала Боннибель. Ей было даже плевать, что ее саму ждет что-то плохое. И даже сложно представить что.       Как же она изменилась… Не только внешне, но и внутренне. Каждый раз, когда ей казалось, что в ней появилось нечто новое, ей даже в голову прийти не могло, как сильно она поменяется еще дальше. Но эти изменения всё усиливались и усиливались. И вот, теперь, ее поле зрения словно сконцентрировано на том краю коридора, от которого приходится отдаляться.       С попеременным успехом удавалось вырываться от обозлившегося на нее медика, но он снова и снова подхватывал ее и вез все далее по гладкой и холодной поверхности пола. - Безумствуй больше, и в итоге мне даже не придется что-либо говорить, чтобы тебя упекли! – кричал на нее все тот же голос, уже не такой сдержанный, как с самого начала. Ей наоборот необходим покой и какие-нибудь самые простые седативные средства, успокаивающие нервы, но… Вместо этого она получает совершенно противоположное. И ей никак не становится лучше.       В виски сильнее ударило давлением, и координация в пространстве вдруг ушла. Прикрыв тяжелые как сталь веки, она невольно прекращает свое сопротивление. Неужели самоубийство было куда лучшим вариантом с давних пор, в отличие от всего этого? Все бесконечные попытки что-то исправить… Ни к чему так и не привели?       Вместо нормальных успокоительных приходится буквально уговаривать себя собраться – до чего ж это неустойчивая и шаткая основа! И она становится еще более шаткой, когда позади ее - там, куда виновную так долго тащат - доносятся крики. - Что это? – только и могла спросить Боннибель, излишне притихшая от услышанных воплей вдалеке. Казалось, им еще метров сто туда добираться, но слышны они были уже сейчас. - Твоё будущее, - обрадовавшись скорому избавлению от нее, сообщил незнакомец. Действительно, он не побил ее – но придумал взамен этому на скорую руку наказание куда более жуткое и страшное. - Что с этими людьми? – пыталась заглянуть себе за спину девушка, которая, наконец, заинтересовалась конечным пунктом назначения их пути. - Это неуравновешенные психи, среди которых тебе самое место, - лениво бросили ей в ответ эту фразу.       Ее настигало ощущение, как будто все повторяется… с виду приличный человек, изначально говоривший с ней сдержанно, в конце концов берет полную власть над ней – а все что она может, это снова не двигаться и подчиняться? Зачем судьба проигрывает с ней эти события снова! - Отпусти.. Отпусти меня! – огрызается не своим голосом девушка. Но в нем читалась скорее не самозащита, а истерика. - Ого, как ты разошлась, черт возьми… Заткнись, осталось еще чуть-чуть! С чего мне вдруг тебя отпускать, а? Уволят еще из-за тебя… - никакие доводы разговорившегося напоследок человека не брали ее уже. Ни в какую.       «Почему… Почему опять? Не сейчас! Я не могу справиться сейчас!» - будто проклинала свое настоящее Бони, постепенно слабея. Ее голова опустилась к плечам, и без давно потерянной шапочки волосы закрыли очерненное печалью и горечью лицо. Какое будущее ждет ее за отпираемой клеткой на двери? Видимо, оставленные здесь люди настолько невменяемы и загнаны, что готовы на все, лишь бы убежать. И поэтому одной простой двери в коридоре для такого отделения с чрезвычайно опасными больными недостаточно.       Никаких вопросов, похожих на «Как мне помочь Марселин теперь?» уже даже не возникало у нее в мыслях после усиленных во много раз эхом звуках, доносящихся оттуда. Опыт бесконтрольного приема сильных нейролептиков у нее уже был, так что примерно имелось представление об их действии на организм. Об их медленном разрушении личности. - Что? И даже не скажешь ничего на прощание, серьезно? – вдруг удивился ее проводник, оставляя девушку на пороге «будущего пристанища». Повсюду слышались не подходящие ни под одно определение звуки, прерываемые то и дело раздающимся сумасшедшим ором. Как будто кого-то резали ножом. Пожалуй, именно так Боннибель кричала, когда отрезала себе руку, а теперь ей придется так кричать от безысходности.       Она даже не думала пытаться оттолкнуть загораживающую проход фигуру, чтобы использовать свой последний шанс смыться отсюда – она так и лежала на боку на полу, как ее бросили, инертная и безынициативная. И это удивило сопровождающего, который был уверен, что она сейчас начнет отпихивать его к черту. Однако, похоже, что у нее не осталось сил. Особенно для драки.       Наконец, ей удалось разглядеть его лицо, которое действительно горело от грубой пощечины на левой щеке. А значит, он не врал… Могла ли она подумать, что за такой проступок ее ждет подобная участь? - Чего ты на меня так уставилась? Сейчас кто-нибудь подойдет, и я отдам тебя им. Желания прогуливаться по этому отделению у меня нет никакого, - искренничал как ни в чем ни бывало с ней медик, уже забывший о пощечине. В самом деле, довольно быстро он одергивает мимо проходящего, вверяя ему Боннибель, и упрашивая как следует о ней «позаботиться». Поправляет помятый халат, разглаживает короткие волосы на затылке и просто уходит.       А девушку уводят вглубь, хотя по сторонам она даже не смотрит, уставившись себе под ноги. Глаза Бони поднимает только после остановки перед пустой и холодной кроватью. Хотя этим словом с трудом можно было называть возвышение в многолюдной палате, пустовавшее будто специально для нее. От чертовой слабости она уже сама была готова броситься на эту импровизированную постель, предаться их действиям, их креплениям, обхватывающим тело – ведь именно веревками всегда успокаивают буйных больных. Обвязывая ими по рукам и ногам, оставляя лишь вспоминать навсегда утраченное необъятное солнце, которое ей довелось увидеть сегодня. Или не солнце… она уже не хочет вспоминать его настоящее название, хотя оно и имелось.       Хорошо лежится в психиатрической лечебнице? Без возможности встать в ближайшие несколько месяцев, наверно. Или лет. А дни тут длятся даже дольше, чем на земле.       Странно, но почему-то когда надежда распрощалась с ней, мысли о Марселин куда-то улетучились. И из-за этого слабость активнее завоевывала последние возможные позиции. Слабость и глубокое безразличие. И при этом так сильно хотелось вернуться к этим воспоминаниям. Но они словно ускользали… Неумолимо далеко.. - Сейчас время осмотра? А не позже? – спрашивали кого-то на входе, пока Бони бесцельно упиралась своим взглядом в стенку, - Это кто-то новый здесь? – поинтересовался видимо значимый врач, заглянувший впервые за долгое время. - Ее утром принесли после неадекватного поведения, - бежал по пятам младший сотрудник. - А какие уколы успели поставить? И какая дозировка? - Пока еще ничего… - стушевался отвечающий, изо всех сил пытавшийся не ударить в грязь лицом.       Приблизившись к новенькой, уверенный в себе врач развернул ее к себе и сжал в ладони ее челюсть, присматриваясь. Судя по всему, он был довольно взрослым и заведовал тут многими. Не смотря на предупреждение служащего об ее агрессивных поступках, тот не боялся разглядывать Боннибель, как предмет. Пока вдруг не заключил: - Я знаю ее. Это действительно интересно… Правда ли ты? – не выпускал из захвата ее подбородок высокопоставленный человек. Все равно связанная ничего не могла ему сделать. В его словах было море загадочности. О чем тот вообще думает? - Кто это?.. – ошарашенно встал в отдалении служащий, перебирая хаотично сложенные бумаги в руках. - Скорее интересно, что ее сюда привело. Как минимум, на эту планету. Чего молчишь? Тебе нравится в психушке? Оставить тебя здесь что ли? Среди беспросветно сумасшедших? Хочешь до конца дней смотреть в стену? – быстро вернул внимание к пациентке врач, пытаясь привести ту в чувство. Но недавно пережитый сердечный приступ совсем выбил ее из колеи. Постепенно это навело осматривающего на мысль, что, судя по всему, с ней необязательно считаться. - Да кто же это?! – ничего не понимал некто на фоне, параноидально ища ошибку в себе. - Не скажешь ему кто ты? А то так охота узнать, – продолжал обращаться к ней врач, все лучше осознавая, что ему можно использовать ее как угодно. Все ее накопленные знания, разработки, в чем-то отличающиеся от их собственных. И напоследок как дешевый труд. - Б.. Боннибель, - едва начинает реагировать на внешние стимулы девушка, пролежавшая в одном и том же положении пару часов. Это продолжалось бы и дальше. Но ей по-странному повезло. - Вот видишь, она Боннибель, - усмехнувшись, он передал недоумевающему ассистенту эту информацию и продолжил, - Развяжите ее. Мне она нужна. - Вы шутите?! Она побила медбрата здесь! У нее невменяемость! – возмутился его помощник, - Знаете, как он жаловался? Это будет скандал! - Разве? Что-то я не заметил. Хочешь сказать, я не могу ее просто так забрать? - одним движением его руки удерживающий туловище ремень быстро расстегивается, - Черт… Ладно, вставай, - в итоге у нее остаются обездвиженными лишь конечности, но это не мешает потащить ее куда-то вдаль. - Что вы задумали? – не отставали от него. - Плохие девочки получают наказание. Посмотри – у нее температура и предобморочное состояние. Думаю, этот гений успокоится, когда узнает, что ей было приказано простоять на коленях в таком самочувствии целый день. Пусть приходит, если хочет, и она просит у него прощения, или что-то в этом роде. Да пусть хоть оплюется, но потом она будет моей! – поставленная на колени Бони даже не следила за ходом его мысли со склоненной головой, - А ты меня поняла?! Попробуй только свалиться тут без памяти! Пойдешь обратно на свою облеванную кровать!       Постучав своими блестящими черными туфлями перед ее носом, врач торопливо ушел из общего коридора вне психиатрического отделения, где оставил девушку одну. И так ей открылась шикарная возможность быть сшибленной раз десять провозимыми мимо каталками. На глазах у многих, как и было велено, она поднималась и снова возвращалась к привычному положению, надеясь, что в конце ее все-таки заберут и развяжут. Хотя врач мог и не прийти. Вдруг забудет? Все может быть. Ладно, хоть ранее произошедшая не самая приятная встреча так и не удосужилась повториться. А то этот обиженный ею медик был бы в бешенстве. - Тебе придется работать на меня. Это твой единственный выход, Боннибель, - совершенно спокойно предлагает врач, вернувшийся-таки после долгого дня к ней. - Ясно. И что мне делать? – безэмоционально спросили его в ответ, скорее всего давно потеряв счет часам в этом неизменно темном длинном коридоре. И ей даже не особо хотелось знать, как именно он ее узнал. - Для начала привыкнуть. Один из возможных исходов тебя уже чуть не настиг. Постарайся больше такого не делать, а то я тебя больше не достану, - продолжал поучать ее он, смотря сверху вниз. - Ясно, - не спорила больше Бони. - Завтра утром... отправишься куда-нибудь по мелочи помогать. Сразу серьезные вещи тебе никто не доверит. Спать можешь хоть на полу, мне плевать где. Тут особо не разгуляешься.       Стоило ему освободить занемевшие руки и голени, якобы закрепляя данным поступком их сделку, как девушка позволила себе опрокинуться вперед, как подкошенное дерево. Ей чертовски хотелось лечь. Так что прямо так она и уснула.