Kiss me, Bonnie... or I'll go insane.

- Бони, как ты?..       Лежащая напротив нее девушка, к которой обращались, вообще никак не реагировала. Игнорировала любые ее попытки разбудить. Она спала по-настоящему крепким, непробудным сном. Казалось, ее ничто не может из него вырвать. Но, как ни странно, это лишь радовало.       Ведь значит, что она наконец-то пришла в норму. Хотя бы в этом плане. Марселин большое количество раз приходилось успокаивать свою вскакивающую посередине ночи девушку, с ужасающим видом расхаживающую из одного конца палаты в другой. Разумеется, в те разы, когда она не уходила в ночные смены или не спала на какой-нибудь лавочке. Что случалось довольно часто в силу ее сумасшедшей загруженности. Бони вскакивала как от малейшего шороха, так и произвольно. Часто это происходило из-за кошмаров. Как будто она просто разучилась нормально спать.       К сожалению, Марси отлично знала причину мучавшей ее бессонницы, знала и какого это ощущать. Тем сильнее ее радость теперь, когда этот коварный недуг, подрывающий жизненные силы, ушел. Ну, или почти. Так приятно слышать умиротворенные посапывания, без судорожного и спутанного дыхания. Они расположились как всегда на одной подушке. Только Марселин рано проснулась. Она все время лежала, и поэтому ей даже надоело спать. Наверно, здесь стал брать свое ее неугомонный характер. Развалиться и лениво принимать заботу о себе – это явно не про нее. Может про кого-то другого, но она точно не давала Боннибель считать себя полностью недееспособной. Вкупе с ее практически безнадежным состоянием это выглядело даже забавно. Когда человек задыхается от малейшей нагрузки, но при этом пытается что-то сделать, иначе это не назовешь.       На широкой кровати для них обеих было вполне достаточно места. «Повезло же,» - думала много раз за последнее время Бони, - «Ивен воспользовалась перепутанными документами и устроила всё так. Она всегда знает, что делает. Интересно, почему она не выбьет себе лаборантскую попросторнее и покомфортней? Неужели ее всё устраивает?». Действительно, по отношению к себе Элейн была совершенно безынициативна. Как будто своя жизнь ее не волновала.       До момента их переезда в палату прошло около пяти тяжелых дней. Так быстро, что она даже не успела прочувствовать весь кошмар такого подвешенного положения. А после – около месяца. Казалось, все должно улучшаться, но некоторые мечты сбываются. А некоторые – нет.       Об этом порой даже забываешь, когда лежишь вот так, и Марселин гладит твои руки, обе, включая искалеченную, шов на которой смог более менее зажить. В итоге левая рука стала даже более чувствительной, либо так ей панически казалось. Бони интуитивно ее берегла, чтобы шов не разошелся. И итоге привыкла прятать ее, даже когда все стало нормально. Но она всегда без страха давала ее гладить, замирая в душе и получая странное удовольствие от уделенного ей внимания. На самом деле, это был один из способов Марселин отплатить чем-то хорошим за заботу о себе. И что ж, у нее неплохо получалось.       Наверно, Марси по своему опыту хорошо знала, что именно может помочь ей сладко заснуть. Когда измотанная работой Бони еле добиралась до их кровати и падала на нее без чувств. Скоро Боннибель сама стала замечать, что, стоило отрубиться на какой-нибудь лавке, и ее сон обязательно прерывался сильной панической атакой, и никто не мог ей помочь. Поэтому в каком бы самочувствии она ни находилась, девушка на автомате умывалась, переодевалась и ползла к Марселин по стеночке. Своеобразная терапия русоволосой закончилась, и теперь официально это стало ее первой ночью без проблем со сном.       Больше всего Бони боялась, что состояние ее девушки начнет резко ухудшаться. Увидеть, что она сгорает за несколько дней. Даже непонятно, каким чудом Марси удалось избавить ее от истерик и слез в такой сложной ситуации. Но Бони больше не плакала.       Она действительно не плакала. Это была не Ивен, которая молча пичкала ее таблетками и злилась, если та долго молчала или медлила. Это был не начальник, который бросил нужные вещи в лицо и смылся, ожидая запредельных результатов. И тем более не сослуживцы с пациентами, которые крыли матом за любую провинность из возможных. Трудно объяснить, но Марселин оказалась именно тем, чего ей так не хватало, чтобы выстоять.       И чего можно было легко лишиться. Ее кожа от лечения бледна и безжизненна до сих пор, как будто измята. Ей также было тяжело наблюдать за тем, как Бони без устали ворочала ее ставшее бесформенным тело. Под безразмерно мешковатой одеждой вообще трудно было угадать какие-то черты.       Возвращаясь со смены или забегая в перерывах, Боннибель старательно обрабатывала все, что только можно, обтирала ее мазями и гелями от некроза тканей. Словно какую-то страшную, уродливую куклу, лишь подающую одну руку за другой. Марселин и хотела бы набрать вес, вернуться в форму, чтобы тазовые кости не просвечивали сквозь кожу. Чтобы появилось капельку больше сил. Но у нее не получалось.       Они действительно очень старались вдвоем. Когда очередной раз Бони приносила из столовой что-то особенно вкусное по ее мнению, Марси выворочало от одного запаха любого блюда, каким бы оно ни было. Но она все равно съедала пару ложек, после чего ее неизменно начинало тошнить, а если больше – то рвать. Они даже положили специальный тазик для этого, не оставляя своих попыток. Марселин действительно хотелось окрепнуть, чтобы доставлять поменьше проблем. У нее все еще были сложности с тем, чтобы воспринимать заботу Боннибель безоговорочно.       «И не противно ей спать со мной?» - задумывалась темноволосая, вглядываясь в лицо любимой, - «Она меня давно не мыла. У нее слишком много дел для этого…»       Странно, но Марси не испытывала пожирающей зависти, оттого что Бони живет и не колеблется на грани жизни и смерти в отличии от нее. Особенно учитывая нагрузку, давящую на ее плечи. Скорее, несмотря на боль, с ощущением близкой кончины в девушке проснулось больше любви. А также желания, чтобы все ее родственники были счастливы и здоровы. Точнее говоря, чтобы с Бони ничего плохого ни в коем случае не произошло. Это сильное желание затмевало любые неудобства и мучения, которые приходилось терпеть.       Приятно было смотреть, как ее жена радуется неожиданно улучшемуся анализу. Они, конечно, не поженились.. И в окружении даже никто не догадывался, в каких они отношениях. А палату приходилось запирать, чтобы по возможности никто не увидел, как они спят в одной постели. Но они все равно были женаты. Потому что Марселин так чувствовала… Поддержку, которую иначе не назовешь. Она видела в Бони жену. - Доброго утра, - русоволосая будто отозвалась на реплику, которую ей задали еще час назад, - Надо же, голова не болит.. Я в шоке, - шутливо подметила Бони, пряча зевок в ладони. Однако сегодня она могла поваляться в постели еще немного. Впервые за долгое время ей дали выходной, чтобы хоть отчасти восстановиться. - Да, действительно доброе, - сдержанно улыбалась Марселин, дождавшись ее пробуждения, - Потому что ты сегодня не уйдешь. - Как будто мне нравится уходить, я больше всего на свете ненавижу это, - попыталась оправдаться Боннибель, чувствуя слабую обиду в ее голосе, - Ну что, начнем день с профилактической зарядки? - О боже, опять… - взвыла Марселин, каждый раз чувствовавшая себя вымотанной после этого как от многокилометрового марафона. - Как без этого? – недоумевала ее личная специалистка, наизусть выучившая необходимый ей набор упражнений, - Начнем с простого тогда. С дыхательной части. Ивен сказала, что без этого твои легкие сдуются как воздушный шарик. - Я слышала, - буркнула недовольная пациентка в ответ. - Давай, вдох-выдох, поднимая руки, хорошо? Тебе помочь? - Нет, я сама. - Хорошо, тогда я достану остальное, - довольно улыбалась русоволосая, вытаскивая из шкафчика камеры для надувания, чтобы увеличивать объем вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Одним глазом она пристально следила, чтобы не нарушалось ни малейшего правила проведения тренировки. Зная это, Марси не рисковала лениться и мухлевать перед ее чутким взором.       Закончив первое упражнение, девушка уже потеряла какое-либо желание продолжать. А ведь это только начало.       Видя ее усталость, в честь такого особого дня Боннибель не смогла давить на нее дальше. И, раз уж она никуда не торопилась, приняла решение растянуть их тренировку чем-то приятным, чтобы ей можно было отдохнуть. - Обычно я редко занималась этим из-за спешки, но… Хочешь, я сделаю тебе массаж? - Тот который на пять минут и после которого все болит? – ехидничала Марси, зная только такой торопливый вид растираний, который приходилось делать от отсутствия времени. На стопы, либо на грудную клетку очень отрывистыми и быстрыми движениями, предназначенными для того, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. - Я постараюсь сделать все по-другому, а это считай и не массаж вовсе, - вновь оправдывалась перед ней Бони, - Я возьму масло какое-нибудь и не оставлю без внимания ни одного участка твоего тела. Это будет полезно. Но не полезнее зарядки, так что ее мы просто ненадолго перенесем! – заключила она, приподнимая указательный палец в воздух. - Что такое? – спросила Марси, когда девушка перед ней взволнованно уставилась на часы, которые носила на запястье. Лишь подняв руку и посмотрев на них, она внезапно вспомнила, что кое-что забыла. - Да так… - замялись в ответ, - Ивен сегодня звала меня выпить чаю в ее лаборантской. Она считает, что я слишком много работаю.. - Выпить чаю? И когда? – нахмурилась темноволосая. Мысленно раздражаясь, ведь не одна Ивен думает подобным образом. Промолчав, Боннибель окончательно встала с их постели и начала собираться, чем заставила сердце лежавшей девушки сжаться, - Подожди, разве прямо сейчас?! - Да, Марси.. Я думаю, чем скорее покончу с этим, тем быстрее смогу вернуться к тебе, - этой фразой она слегка сбавила градус душившей девушку ревности. Но не насовсем.       Бони часто прятала свою культю под спущенными рукавами, а разрез на щеке сошелся и побледнел, виднеясь тонкой белой полосочкой. Если закрыть глаза на это, то Боннибель выглядела по-настоящему прекрасной.       Непоколебимая осанка, расправленные плечи, хорошо сложенная.. Старательно выглаженный халат поверх, хотя даже в другом она бы выглядела идеальной. Марси до сих пор удивлялась, как ей удалось с таким успехом влиться в эту чужеродную среду, которая, казалось, выплюнет любого, кто посмеет к ней прикоснуться. Как ей удалось тут разобраться? Что, где и как? О подробностях этого Бони ни разу не рассказывала, так как у нее просто не было времени. И из-за этого можно было подумать, что она волшебница. - Меня душат эти пуговицы, - пожаловалась Марси. Из-за того, какие они были тугие, у нее не получалось их расстегнуть. Хотя обычно они ей никак не мешали. - Что с тобой? – обеспокоилась Бони, потому что эта жалоба была явно не к добру. От нервов часто случаются приступы, так что и сейчас, скорее всего, произошло нечто такое. - Ничего, - сжала зубы темноволосая, вглядываясь в ее красивые, широко распахнутые глаза. Боннибель тут же послушно расстегнула ее рубашку, как та и просила.       Под тканью до этого момента скрывались довольно страшные шрамы, испещрившие кожу и незаживающие. Один из них, тянувшийся от верха, доходил до левой груди. Из-за чего казалось, что ее вовсе удалили. Другая осталась на месте, и уж лучше бы, честно говоря, их убрали обе. Потому что видеть это раздражало. Скоро Марси пожалела, что попросила об этом, потому что смотреть на себя ей было невыносимо. Зря она это сделала. Зря… - Ты ревнуешь меня? – неожиданно догадалась Бони, чем заставила смутиться еще сильнее, - Марси… Почему ты не стала говорить мне об этом? – русоволосая прижалась к ней, стараясь не задавить своим весом, но прислониться максимально близко. От такой неожиданной близости у лежавшей даже перехватило дыхание, а глаза стали предательски слезится. Прислонившись щекой к ее теплой груди, девушка попыталась немного успокоиться, раз уж все самое смущающее было озвучено за нее минуту назад. - Прости.. – не знала, что еще добавить, Марселин, скрестив руки за ее спиной, - Это не потому, что я не доверяю тебе.. вовсе нет. Скорее из-за того, что.. - не смогла высказать истинную причину она. - Почему? Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. И знаешь.. – решив, что пришло время, тихо хмыкнула Боннибель, заворачивая по локоть левый рукав одежды, - Когда еще мои кости не были такими прочными, как сейчас, я отрезала эту руку сама, чтобы ты жила.. Ты думаешь, что сегодня я уйду к ней на чай, а закончится это чем-то другим? - Нет, ни за что, - продолжала прижиматься к ней Марси, не выпуская из рук, - Не говори так! - А что тогда? Скажи, - приподнялась над ней девушка, - Я бы никогда не сделала так.. - Я знаю! - резким вскриком прервала ее Марселин, - Хватит! Дело не в этом.. а в том, что Ивен реально хорошая, честно. Она лечит меня. Находит чем помочь. Она молодец, даже очень, - темноволосая лежала перед ней полуобнаженная и старательно отворачивалась чем дольше, тем сильнее. - Хорошая?.. – озадаченно отшатнулась от лежащей фигуры Бони, чтобы иметь возможность прочитать ее эмоции получше. - Я отвратительна, не правда ли? – осмелела отрешенная пациентка, - На самом деле это именно так, - вздохнула она, отодвигая шире расстегнутую часть ночнушки, чтобы как следует дать рассмотреть, что под ней. - Нет… - отчаянно отрицала все услышанное Бони, - Послушай, - опомнилась через пару минут Боннибель, переведя взгляд с нее на себя за это время множество раз, - Если тебя это так волнует.. Если тебя это ранит.. Я тоже могу удалить свою грудь, ладно? Понятно, что это не единственное, что мучает тебя. Но будет хоть чем-то.. - Ты с ума сошла?! – выразила свое крайнее недовольство Марселин, - И не думай!! - А что?.. Это не так сложно. Во всяком случае – устроить, - умолчала о долгом периоде послеоперационного восстановления Бони, - Поставить мне возможную онкологию, чтобы выбить бесплатное направление на удаление молочных желез. Можно даже в целях профилактики, если убедишь, что опухоль скоро разовьется. Я и сама научилась за этот месяц многое подделывать, - ужасающе усмехалась Боннибель, в действительности готовая на это. В действительности, потому что это было буквально написано у нее на лице.       Увы, от попытки сделать как лучше, состояние Марселин еще более ухудшилось. Теперь она испуганно рыдала в подушку, представляя, как Бони не послушается и пойдет под нож. Это ударит по ее состоянию и может быть сильной угрозой здоровью.       Ее идеальной по гармоничности форме могли позавидовать очень многие. Такие округлые бедра, розовые, словно в напоминание об ее прошлом, губы, длинные, лишь слегка поредевшие от стресса волосы. - Даже если ты сделаешь это.. – притихла спустя какое-то время Марселин, - И даже если все пройдет успешно… Я не хочу, чтобы тебя обзывали, как меня. Я не хочу, чтобы тебя обижали или осматривали таким унизительным взглядом, - дрожащим голосом, полным жалости, обращалась к ней она. - Я не сделаю такого против твоей воли, Марси, - утешила свою девушку Боннибель, - Я вижу, что ты не можешь не заботиться обо мне. И это странно. Потому что ты имеешь мало, но пытаешься отдать слишком много..       В окружающей их палате горел слабый холодный свет, будто делавший ярче голубой оттенок стен. Кроме кровати, тумбочки и небольшого письменного стола со стулом в ней ничего и не было. Если не считать, конечно, санузла за перегородкой. В такой унылой обстановке они и пребывали вдвоем, практически не ощущая ее недостатков, потому что за дверью было еще хуже. - Я не хочу никуда идти сегодня, - искренне призналась Бони, спустя продолжительное повисшее в их комнате молчание, - Вообще никуда не хочу. Я думала сходить к Ивен из вежливости, чтобы она не относилась ко мне так строго. Но ей это не нужно. Во всяком случае, сегодня. Она сильно занята, даже намекнув мне об этом заранее.. Можно я сделаю тебе массаж, о котором говорила? Это на самом деле то, чего я хочу. - Конечно, - стесненно согласилась Марси, внутренне удивляясь тому, что она еще спрашивает. Да господи, Марселин же вся принадлежит ей. Бери и делай что хочешь! Полностью. Какие тут могут быть разговоры? – Только вымой меня сначала, пожалуйста…       Расслабляясь от ее действий, девушка чуть не уснула. И забыла обо всем так, что даже не ощущала привычной тяжести и других проблем. После гигиенических процедур вылив на ее ключицы увлажняющего разогревающего масла, Бони очень медленно стала водить ладонью по всем впадинкам и выступам, не пропуская ничего. Можно было, в принципе, и закончить на этом, так как после такой масленой ванны ее кожа будет мягче и здоровее на долгое время вперед.       Дойдя до низа туловища, массажистка слегка задумалась, напряженно сопоставляя в голове какие-то неизвестные факты. - Марси.. С той инфекцией, которую у тебя нашли, твоя микрофлора сильно пострадала... Тебе до сих пор дискомфортно там? – поинтересовалась девушка, на что получила слабый кивок. Врать тут было ни к чему. Месяц прошел, а интимная режущая боль никуда не девалась, словно там раздражено все, что только можно. Последствия жизни в больнице и отсутствия ухода первые дни после прибытия, с которыми приходится бороться до сих пор. А при ослабленном иммунитете болячки держались еще увереннее.       Вернувшись от раковины назад, чистой ладонью Боннибель набрала побольше специального антисептического геля и осторожно нанесла его на слизистую. В такие моменты Марси от всей души радовалась, что за ней ухаживает именно Бони, а не кто-то другой. - А хотя бы сразу после нанесения становится лучше? – не могла не спросить девушка. - Немного, - не стала и тут врать темноволосая, вызывая своим признанием радостную улыбку. - Буду забегать и наносить его почаще. Какое в инструкции максимальное положенное тебе количество применений в день? Три-четыре? Да уж.. Я и три раза редко когда прихожу… Но это нужно исправить! – уже убегала снова мыть руку она. - После каждого раза у меня такое ощущение, как будто тебя не было целую вечность, - призналась Марси, все еще не поверив в то, что сегодня Боннибель будет с ней с утра до самого вечера, - А помнишь, что ты мне сказала в последний день на той земле? - А? – не успевала за такой резкой сменой темы Бони, еще не вернувшись к ней обратно, - Чего вдруг ты говоришь об этом? - Моя память, кажется, более менее восстановилась, - издалека продолжала Марселин, ожидая, когда та подойдет поближе, - Я буквально ничего не помнила в начале, а теперь на меня даже слишком много воспоминаний нахлынуло. И последнего дня, и очень старых и давних событий, чуть ли не тех времен, когда я была ребенком. Хотя я рада, что они никуда не девались.. Это, как-никак, делает меня собой.. - Ты права, - согласилась ученая, рассевшаяся на крае кровати без халата в «домашней» майке и трусах-шортиках. В них она и спала. - Хотя может.. Может, их и стоило бы забыть..