Единожды ступив на этот путь...

— Так вот почему с ней случилась такая разительная перемена, — сказала Анна. — Я-то вначале и не догадалась, что смогло так её преобразить! — Такая уж разительная? — усомнился Яков Платонович. Они прогуливались по центральной аллее городского парка и наблюдали за тем, как постепенно довольно большую площадь у входа в парк заполняет нарядная праздничная публика. Воскресные гулянья в Затонске вошли в моду совсем недавно, и пары месяцев не прошло. Началось всё с того, что в N-ском пехотном полку появился новый капельмейстер. Это был большой энтузиаст, или даже можно сказать, что фанатик своего дела. Он прибыл в полк около полугода назад и в самые короткие сроки превратил довольно средний полковой оркестр в прекрасный музыкальный коллектив. Однажды, будучи по делам в гарнизоне, городской голова Затонска (он намеревался попросить у командира полка в аренду несколько десятков солдат для городских общественных работ) услышал репетицию полкового духового оркестра и был очарован. Оба высокопоставленных мужа уже закончили свои дела и сидели в кабинете полковника Глинского, потягивая коллекционный коньяк и сплетничая о знакомых дамах. Градоначальник послушал игру оркестра, очаровался и пожелал непременно сделать эту восхитительную музыку достоянием всех горожан. Тут же родилась идея приглашать по воскресеньям духовой оркестр в городской парк. Традиция довольно быстро прижилась. Около оркестровой площадки уже на втором выступлении организовалась танцевальная. Молодёжь вальсировала. Были в репертуаре оркестра также мазурка, полонез и полька. Нарядные горожане, а в особенности горожанки, с удовольствием демонстрировали друг другу свои туалеты и обменивались новостями. Предприимчивые торговцы тут же расположили вокруг места гуляний несколько прилавков с леденцами, печеньями и прохладительными напитками. В этот замечательный тёплый и душистый июльский вечер город не изменял своей традиции. Публика собиралась. Оркестр играл Марш Лейб-гвардии Преображенского полка. Капельмейстер с вдохновенным видом дирижировал. В толпе мелькали знакомые лица. То и дело Яков Платонович и его невеста раскланивались с теми или иными затончанами. — Да-да, — продолжала Анна Викторовна начатый разговор. — Судя по тому, что я видела своими глазами и по тому, что Ольга Сергеевна рассказывала о своём детстве и ранней молодости, она всегда была девочкой тихой и незаметной. Вполне довольствовалась вторыми ролями, чем часто был недоволен её батюшка. Он-то всегда хотел видеть её достойной представительницей своего славного семейства. И вдруг — эта скромная девушка покидает отцовский дом и отбывает в чужой город, где проявляет недюжинные силу и характер при организации нашей библиотеки. Кстати, вы там были, Яков Платонович? — Нет, Анна Викторовна. Мне, простите, некогда. — Я знаю. А я вот была. И видела, какие усилия должна была приложить наша гостья для достижения таких результатов. — Так вы думаете, что этот переезд совпал с той душевной драмой, которую пришлось испытать нашей знакомой? — Несомненно! Это означало для неё конец прежней жизни и начало новой! — Я вижу, Анна Викторовна, вы по-прежнему принимаете самое горячее участие в каждой человеческой судьбе, встреченной вами на своём пути, — Яков откровенно любовался Анной, такой воодушевлённой и серьёзной в этот момент. — А вам бы всё насмешничать, — фыркнула Анна в ответ. — О! А вот и наши друзья. Антон Андреевич и Ольга Сергеевна. Идут под ручку. И выглядят вполне довольными. — Слава Богу, у Коробейникова хватило пыла и красноречия вернуть расположение госпожи Танеевой. Подошедшая парочка раскланялась с начальником сыскного отделения и его дамой. Анна отвлекла Ольгу каким-то невинным вопросом о фасоне её платья, а Коробейников вопросительно повёл бровью в сторону Якова Платоновича. Штольман сдержанно кивнул и завёл какую-то лёгкую светскую беседу. — Так. А вот и полковник Глинский, — Коробейников махнул в сторону приближающегося к ним начальника гарнизона. — Надо подойти поздороваться. — Подождите, Коробейников, — остановил его Штольман. — Вот и Николай Васильевич показался. Давайте немного подождём. Площадь заполнялась. Оркестр заиграл полонез Венцеслава Лейсека «Граф Барклай де Толли». — О, Серафим Юлианович! Вечер добрый, вечер добрый! — воскликнул полицмейстер Трегубов, шествующий под руку с супругой. — Здравствуйте, Николай Васильевич! Моё почтение, — полковник склонился над ручкой мадам Трегубовой. — Ах, как играют сегодня ваши орлы! Они явно в ударе, — проворковала полицмейстерша. — Стараемся, стараемся, — ответствовал полковник. — Наши вечера становятся всё популярнее. Смотрите, весь цвет города собрался. О, вон господин Игнатов! — С новой пассией, — поджав губы заметила жена полицмейстера. — А вот и предводитель дворянства пожаловал. С супругой. Я на минуту, ангел мой, подойду поздороваюсь. Зизи, дорогая! — и она, оставив мужчин вдвоём, направилась к приятельнице. Полонез сменился казачьей песней «Ай, донцы, молодцы». Между нарядными парочками с суровым видом прохаживался и господин Шпак. С того памятного дня, когда его усилиями был наведён порядок в известной части Затонска, Архип Калистратович сделался важен и значителен. Его нос теперь сам собой задирался кверху, а осанка преисполнилась величия. — Архип Калистратович! Здравствуйте, — прогуливающиеся полицмейстер и полковник якобы случайно столкнулись с экс-почтмейстером. — Как поживаете, любезный? — Благодарю вас, неплохо, господа, — с достоинством ответил Шпак. — Вот, смотрю, нет ли надобности в поддержании общественного порядка. — Ну что вы, Архип Калистратович, — пожал плечами полицмейстер. — Здесь публика приличная. Да и я тоже кое-чего стою. И Штольман Яков Платонович тоже где-то здесь. Лучше расскажите нам о затонских новостях. Вы, конечно, как всегда, лучше всех осведомлены. Но только лишь Шпак открыл рот, как его перебил полковник Глинский. — Погодите, господа. Самая интересная новость сегодня у меня. Знаете ли вы, что в скором времени в нашем военном ведомстве произойдут самые значительные перемены? — Нет, нам об этом ничего не известно, — отрицательно качнул головой полицмейстер. — О, это, конечно, большая государственная тайна, но вам, мои дорогие друзья, я могу кое-что рассказать. Вы неоднократно рисковали жизнью ради Отчизны, и достойны моего доверия. Представьте себе, что Союз Трёх Императоров нашим внешнеполитическим ведомством нынче считается неэффективным и изжившим себя. И государь с его советниками меняют свою внешнеполитическую стратегию и ищут новых союзников. Полицмейстер с важным видом кивал. Шпак делал вид, что хоть что-либо понял, но был горд оказанным ему доверием и попытался поддержать беседу: — А это как-то скажется на судьбе нашего города и вашего полка? — Конечно! Вы зрите в самый корень, почтенный Архип Калистратович, — ответил полковник. — В свете неспокойной ситуации в Европе предполагается значительная реформа в управлении войсками, в частности выпущены новые инструкции для строевых и интендантских командиров. А обкатываться данные нововведения будут именно в нашей части. И вообще, скоро наш гарнизон будет усилен инженерной и сапёрной ротами. И даже военно-голубиной почтовой станцией. Нас всех ждёт большая работа! — Да вы что! — всплеснул руками Шпак. — Вот это новости! — Только я прошу вас, Архип Калистратович, вы же понимаете, эти сведения секретны! — Да-да, — закивал Шпак. — Я всё понимаю! — А самое главное, никому не проговоритесь, что завтра эти самые секретные инструкции в наш город доставит офицер Генерального штаба. — Никому-никому, — Архип Калистратович зажал себе рот обеими ладонями и выпучил глаза, изображая, как он будет молчать. — О, глядите-ка! Штольман с госпожой Мироновой, поприветствуем-ка их! — предложил полицмейстер. — Простите, уважаемый наш друг, мы отойдем к той очаровательной паре, у меня есть вопросы к моему подчинённому. — Да-да, конечно, — Шпак почтительно удалился. В этот момент его чувство собственной значимости взлетело до самых небес. Преисполнившись гордости за оказанное доверие, он распрямил плечи и не спеша, вальяжно и с чувством собственного достоинства, продолжил свою прогулку среди праздничной толпы. Оркестр заиграл польку «Анна» Штрауса-сына. Коробейников увлёк Оленьку танцевать. Полицмейстер и полковник Глинский подошли к Якову и Анне. — Ну что? — спросил Штольман. — Торпеда запущена, — тихо ответил полковник. — Но этого недостаточно. Продолжаем. Обе пары церемонно раскланялись и разошлись. В этот момент к Штольману и Анне подошли ещё двое. — Дядя! — обрадовалась Анна. — И ты здесь! Пётр Иванович как всегда был одет с иголочки, улыбался и пребывал слегка навеселе. Под руку он держал красивую высокую даму в экзотическом ярком наряде. Внешность дамы была не менее броской — худая брюнетка с резкими чертами лица и тёмными пронзительными глазами. — Друзья мои, разрешите вам представить, — торжественно начал он. — Госпожа Маржориди, Августа Никандровна. Астролог и составитель гороскопов. Весьма, весьма осведомлённая в оккультных науках дама. Рекомендую, Яков Платонович. Не хотите персональный гороскоп? Я вот себе составил. И ничуть не жалею. Теперь знаю, чего опасаться, а чему радоваться. — Спасибо, я подумаю, — вежливо улыбнулся Штольман. — В данный момент меня более волнует другое. Если N-ский полк всё же будет переведён на дислокацию в другое место, не повлияет ли это на обстановку в городе? Всё-таки, где военные, там больше порядка! — Откуда же у вас такие сведения? — глубоким звучным контральто поинтересовалась Августа Никандровна. — Только что мы беседовали с полковником Глинским, — объяснила Анна, подмечая в глазах госпожи Маржориди любопытный блеск. — Наш гарнизон ждут большие перемены. Смена военной стратегии. Перевооружение. Ах, господин Глинский рассказывал обо всём так интересно, что даже меня смог увлечь. Вот слышали ли вы, кто теперь испытывается на роль нашего будущего военного союзника? Не Германия и не Австро-Венгрия. — Аннет, ты поражаешь меня! — воскликнул Пётр Иванович. — Ты никогда не интересовалась политикой. — Испания, дорогой мой дядюшка. И Португалия! — Да ты что! — всплеснул руками Пётр Иванович, – Вы подумайте, какие страсти, Августа Никандровна! — Не веришь? — изогнула бровь Анна. — Вот погоди. Завтра мы сможем узнать гораздо больше. К нам в город прибывает один важный чин из Генерального штаба. Но… Но это большой секрет, понимаешь? — Понимаю, — с самым серьёзным лицом кивнул Пётр Иванович. — Но я вижу капитана Курощапова! Августа Никандровна, друг мой, пойдемте поздороваемся с ним. Это мой давний приятель, бывало, игрывали мы в карты, ещё вместе с покойным Мышлоедовым, ротмистром… Кстати, Яков Платонович, не желаете ли познакомиться? Зиновий Маркович отлично играет в покер. А вы, как я знаю, любите эту игру. — Идите, Пётр Иванович, — проворковала низким своим голосом госпожа Маржориди. — А я поговорю со знакомыми. Вон купец Крымов идут с супругой. — Ну что, Яков Платонович? Идёмте? — спросил Миронов, поцеловав своей даме руку и отпустив её. — Я, как вы знаете, Пётр Иванович, с некоторых пор не играю. Но игрой интересуюсь и с таким, как вы говорите, выдающимся игроком с удовольствием познакомлюсь. Вот только я боюсь, что Анне Викторовне будет с нами неинтересно. — Ничего! Идите! — Анна подмигнула дяде и, высмотрев кого-то в толпе, сообщила: — Мне тоже есть с кем поговорить. Оркестр заиграл Марш Восемнадцатого Нежинского гусарского полка. Звучала музыка, гудела толпа. Слышался смех. То здесь, то там мелькал гордый профиль Архипа Калистратовича Шпака. Полицмейстер и полковник Глинский, проходя мимо группы из трёх увлечённо беседующих мужчин, услышали обрывок разговора. Это были Штольман, Пётр Миронов и капитан Курощапов. Слова принадлежали Штольману. — Вы зря мне не верите, Зиновий Маркович. Вы же военный человек и должны быть в курсе последних технических новинок. Вы слышали об испытании летательного аппарата, который устроил лет семь назад у Красного Села господин Можайский? А об опытах француза Клемента Адера слышали? Я вам говорю, что создание таких аппаратов в военных целях — дело ближайшего будущего. Вот погодите, скоро, а точнее, завтра, к вам в полк прибывает важная птица из Генерального штаба. Увидите, он привезёт интересные новости. Только не забудьте, что это государственная тайна! Полицмейстер и полковник переглянулись. Дело продвигалось. Между тем Анна заметила в толпе своих знакомых дам, а именно Марфу Самсоновну Белецкую, владелицу ателье, и закройщицу Домну Ипатьевну Якушкину, всегда столь гостеприимно принимавших своих клиенток. Именно в этом ателье Анна тогда рассмотрела загадочную даму под вуалью достаточно близко. Но сейчас не Ниночка и не Зиночка занимали мысли Анны. Она с непринуждённо улыбкой приблизилась к дамам и поздоровалась. Домна Ипатьевна, кстати, была при кавалере. Рядом с ней стоял ещё один знакомый Анны — губернский секретарь Полозков, мужчина средних лет, напоминающий гоголевского Ивана Ивановича — его остренькое личико навевало мысли о редьке хвостом вниз. Общая беседа сначала закрутилась вокруг предстоящей свадьбы, платья, которое завтра или послезавтра уже можно будет забрать, и других предсвадебных хлопот. — Ах, Гавриил Акимович, наверное, вам неинтересно слушать наши дамские пустяки, — кокетливо высказалась Анна, заметив, как поскучнело лицо единственного кавалера в компании. — Нет, что вы, это так мило! — вежливо возразил Полозков. Оркестр заиграл вальс Василия Беккера «Царица бала». Собеседники перешли на обсуждение картинок из модных журналов. И тут Анна вспомнила о том, как недавно видела в журнале «Нива» иллюстрацию, изображающую французских зуавов. — Ах, Домна Ипатьевна, Марфа Самсоновна, если бы видели эту яркую, необычную военную форму! Она так выгодно подчёркивает их воинственные фигуры! — Анна чуть ли не глаза закатила от восторга. — Вы бы оценили и удобство кроя, и легкость тканей, и прочные швы. И вообще, вы слыхали, что скоро нашим военным министерством будет проводиться реформирование некоторых полков по образцу французских колониальных войск? Не секрет, что зуавы показали себя с самой лучшей стороны во время Крымской кампании. У них отличная строевая подготовка, именно об этом и была та самая статья в журнале. И в нашей пехоте тоже собираются реформировать некоторые полки по образцу французского Иностранного легиона. Вот погодите, приедет тот самый высокий чин из военного министерства! Возможно, что именно с нашего N-ского полка начнутся эти преобразования. Хотя что это я? Это же секрет! Я случайно услышала, как об этом говорят господа офицеры из присутствующих здесь… Тем временем Ольга с Коробейниковым протанцевали и вальс, и польку, и галоп, а когда зазвучал марш Карла Тайке «Граф Цеппелин», решили отдохнуть. Антон Андреевич поднес своей даме стакан оранжада, и они стояли под раскидистым клёном, беседуя о пустяках. — А вот и Зоя Маврикиевна! Кажется, вы хотели с ней познакомиться, Антон Андреевич? — Да, — кивнул Коробейников. — Я слышал, что эта дама весьма серьёзно занимается благотворительностью. — Действительно, у нас в земском собрании она одна из самых увлечённых и преданных, — согласилась Оленька. — А я как раз слышал, что купец Яковлев желает пожертвовать вашему собранию некую сумму. Вот, хотел спросить, на что бы сведущий человек посоветовал эти средства потратить. — Антон Андреевич, вы же никогда не интересовались благотворительностью! — удивилась Оленька. — Времена меняются, Ольга Сергеевна, и мы вместе с ними. Быть может, знакомство с вами внушило мне мысль, что это самое нужное и благородное дело! — Я рада, если вы так думаете, — сказала Оленька. — Пойдёмте, я вас познакомлю. Коробейников немедленно был представлен Зое Маврикиевне и в ходе дружеской беседы подал идею организовать благотворительную лотерею не только среди жителей города, но и среди офицеров гарнизона и их семей. — Хотя… — подумав, Антон Андреевич в сомнении пожал плечами, — возможно, лучше будет сделать это не сейчас, а позже. Я тут слышал, как говорили о приезде одного важного чина из Генерального штаба. Он должен доставить сюда какой-то сверхсекретный пакет. Но учтите, это страшная тайна! Оркестр заиграл «Марш Радецкого» Штрауса-отца. Праздник продолжался. С кем успел поговорить за это время Архип Калистратович, так и осталось неизвестным. Но в том, что он под большим секретом раструбил о важной новости половине города, не было никаких сомнений. Итак, операция была готова и продумана до мелочей. А «ловлю на живца» Штольман всегда считал одним из самых эффективных методов в своей работе. Оставалось подождать совсем немного. Всего лишь до завтра.