***
Непутевый клерк нашёлся в одном из баров, в компании пары пустых высоких стаканов. Возле него — ни души. Из динамиков наверху доносилась меланхоличная мелодия. Джек… Тим… Джек? Заказывает джин и залпом осушает противное пойло, какое-то время собираясь с силами. Потом он незаметно проскальзывает к столу и усаживается на краешек углового дивана. Нет, так не пойдет! Он не… он ведь не должен себя так вести. В голове что-то шёлкает, двойник двигается ближе, как-бы невзначай зевает и закидывает руку на чужое плечо, приобнимая. — Ну здравствуй, кексик. — Да. Вот так, уверенно и нагло. Парень молчит, буравя столешницу расфокусированным взглядом. И даже не поворачиваясь, монотонно проговаривает: — Две недели. — Хм? — Тебя не было две недели. — Клерк берет стеклянный стакан, и присматривается, выискивая остатки напитка. Недовольно хмыкает, ставит обратно. — Ни звонка. Ни слова. Ничего. — Оу, неужели принцесса соскучилась? — Джек… Джек? Громко смеется, по-хозяйски кладет руку на теплое бедро. Парень вздрагивает, и наконец, поворачивается — на его лице застыла странная смесь из ужаса и отвращения. Всё это — под слоем яркого румянца, залившего щеки. Клерк прищуривается, и больно щелкает по носу, следом пнув острым мыском ботинка по голени. — Жить надоело, тыковка?! — рычит Джек, рука сама тянется к кобуре, но парень не унимается, со всей силы пинает теперь уже по другой ноге, заставив двойника осесть на мягкий диван. В груди жарко от нахлынувшей злости, и от чего-то ещё, словно липкой кислотой обволакивающего внутренности. Клерк нависает над ним, наклоняется, во взгляде застыли уверенность и холод. — Ты не Джек. — Фраза кажется чем-то инородным, непонятным. Нет, это же… — Совсем спятил, пирож… ай! — ещё один болезненный щелчок, парню хватает наглости взять его за подбородок и заставить смотреть прямо в глаза. — Ты не Джек. — Отстранённо произносит… произносит… как его звали? — Ты не Джек. И снова, и снова, так что через несколько минут двойник уже не понимает, где он находится и кто он такой. Последствия долгой изоляции? Стресс? Он всё-таки сошел с ума? В конце концов, после очередной идентичной фразы, его хватает лишь на то чтобы кивнуть. Он опять запутался, или спрятался слишком хорошо? Риз, пошатываясь, встал и зачем-то взял его за руку. — Я с тобой н-не закончил!***
Дорогу до жилищного отсека он помнил смутно, настолько сильно всё смешалось в его изможденном сознании. Комната показалась знакомой. Следующее что он смог уловить — то, как Риз усаживается к нему на колени и смотрит сверху вниз, как на самый большой свой трофей. Довольно и властно. Как он умудрился настолько опьянеть? Как ему вообще продали выпивку? — Тебе есть двадцать один? — Мне два… двад-цать три! Клерк громко икает, и заваливается в сторону, двойник едва успевает его подхватить. Парень в ответ хитро улыбается, и ведёт кончиками пальцев по шее, выше, зарывается в длинные прядки волос рукой. Потом почему-то придвигается ближе, присматривается. — Т-ты перекрасился что ли? Тим резко багровеет, до кончиков ушей. Другой двойник как-то рассказал, что у Джека появилась ранняя седина, и теперь им всем придётся перекрашивать прядь, но, у Тима была несколько другая ситуация. Наверное… наверное вновь дали о себе знать гены, предыдущее тело никак не хотело сдавать позиции, пытаясь проявить себя хоть как-то. Риз приподнимается, и неловко подаётся вперёд, утыкаясь носом в макушку, цепляется живой кистью за шею. — Хм-м. Хм. Рыжий волос. — Проговаривает Риз с торжествующей улыбкой, как будто только что нашёл мешок денег. — Так ты рыжий! Все это неправда, все это какой-то фарс, Тим уверен в этом. Да и не мог Риз так просто опьянеть. Хотя, если задуматься, он ведь такой тощий и лёгкий. — Я не… — он будто потерял голос, слова почти буквально обрезают горло, точно по плоти изнутри провели наждаком. — Мне нравится. — Парень глупо смеётся, взгляд его затуманен, будто покрытое испариной стекло. В груди разгорается раздражение, и Тим уже хотел прекратить это всё, ведь у него куча дел, а завтра так рано вставать, но тут Риз нажал на застёжку маски, быстро ту откупорив. — Эй! Эй, ты что делаешь, прекра… — Тим попытался ухватиться за чужую руку, но клерк навалился на него всем телом. — Достаю тебя из этой… — Риз увернулся, хлопнув по смуглой ладони. — Штуки! Двойник не может понять, откуда вдруг в этом недоразумении столько проворства, а его смех на редкость заразителен, и перебивает все мысли о крови, смерти, и собственном безумии. Так, что он почти не заметил, как ослабился последний зажим. — А вот и ты. — Парень откинул ненавистную маску куда-то в сторону. Тим громко сглатывает, замирает, весь подбирается, будто его сейчас отправят в нокаут хорошим хуком. Он почему-то чувствует себя голым, нет, даже хуже. Негде спрятаться, не за кем, образ распался на атомы. — Привет. Мужчина не знает как реагировать — голос у молодого клерка непривычно низкий и хриплый, и от этого внутренности словно скручиваются туго сложенной пружиной. Риз неловко придвигается ближе, едва не упав при этом, и двойник подхватывает парня, слегка прижимая к себе. — Ты смотри, их теперь та-а-ак много. — А? — Так-кие тёмные. Надо же. Клерк проводит тыльной стороной ладони по щеке и заворожено смотрит на лицо. На лицо Джека. Нет, на его лицо. Первая, дефективная копия. Недо-Джек. Не-Джек. Копия копия копия. Риз подслеповато щурится, оглаживает большим пальцем линию губ, а потом беззвучно что-то проговаривает. Всякое подобие мыслей мгновенно улетучилось из головы, когда клерк принялся покрывать быстрыми, отрывистыми поцелуями его щёку. — Ч-что ты… — Ш-ш-ш. — Что… — Не мешай, — Риз клюнул его в нос. — Я считаю. За всю не очень долгую, но насыщенную жизнь с Тимом ещё никто не обращался вот так. Он словно медленно умирал от стыда, смущение будто парализовало изнутри. А ещё были эти едва слышные звуки мягких прикосновений, резонирующие в полупустой комнате. И от этого становилось только хуже. Жарче, сейчас Тим даже доволен, что проклятую маску пришлось снять, иначе она наверняка бы оплавилась от тепла, что шло изнутри. Клерк протяжно выдыхает, горячая волна щекочет кожу. Его губы на удивление мягкие, нежные, и все происходящее с каждой секундой все больше и больше кажется странным побочным эффектом от стимуляторов. Как в тот раз, когда двойнику привиделась обойма с патронами на месте вражеской гранаты. И это настолько отличается от обычного кошмара — пусть Риз не в себе, и потом, возможно, они оба не смогут разговаривать друг с другом неделю, а то и две. Все это — как глоток свежего воздуха после изнуряющей пустынной духоты. Когда клерк заканчивает считать веснушки на левой щеке и переносице (надо же, их и вправду стало очень много), и проводит пальцем у скулы, целуя в уголок глаза, тогда двойник уже готов сдаться. Послать все свои немногочисленные принципы, запихнуть подальше страхи и неуверенность. Он тянется вперёд, прихватывает губами подбородок, на что клерк лишь ворчит, как сонный кот, и пытается серьёзно на него посмотреть, с трудом фокусируя взгляд. — Нет. Я не закончил! Н-не надо пока! — Но Риз… — Д-двадцать две… там было двадцать две… Не сбивай меня, Тим! А то, — он наклоняется, так, что они мягко ударяются лбами. — А то м-мне придётся начать заново. Двойник отрицательно кивнул. Повторно подобную пытку он точно не выдержит. Он прикрывает глаза, и процесс продолжается. Постепенно он расслабляется, смелеет, крепче прижимает к себе, ведёт одной рукой по спине, а другую кладёт на бедро. На что клерк довольно смеётся, все ещё оцеловывая кожу у правого века. Тиму нравится этот смех, и тот дурацкий способ, который избрал друг для того чтобы привести в чувство. Ведь маска почти прикипела нему. Кто он без неё? Кому нужен был Тимоти Лоуренс? — Со-рок одна, и… Хм. С-сорок одна. Тим открывает глаза, и только сейчас замечает, что, оказывается, улыбался все это время. Клерк вторит этой улыбке, но зачем-то продолжает осматривать его. Мягко поворачивает голову сначала в одну, а потом в другую сторону. — Нет. Нету больше. Риз поджимает губы, как обычно, и двойник не может не рассмеяться. — Не смешно! — Риз грозит ему указательным пальцем, мигает зелёным зрачок Потом его лицо озаряется и клерк с широкой улыбкой зачем — то наклоняется к шее, и быстро целует, на что Тим вздрагивает. — Там же нет ничего! — Ее-е-сть. Последняя. Пос-ледняя? Клерк хмурится, смотрит на него в упор. — Слушай, а ниже у тебя точно веснушек нем-м-ф… Двойник прерывает пьяную тираду одним хорошим поцелуем, накрыв рот клерка своим. Тот поначалу сопротивляется, а потом просто пожимает плечами, и зарывается в тёмные волосы живой рукой.***
Уже позже, когда на уставшее сознание волнами накатывает дрема, в полубреду у него хватает сил чтобы спросить: —…Ты сбежишь вместе со мной? И тут же Тим жалеет, что произнёс это вслух. Ведь Риз, не смотря на молодость, так похож на тех пресыщенных властью кретинов из совета директоров, готовых идти по головам, лишь бы урвать кусочек пирога послаще. Здесь всё, о чём клерк мог мечтать, такие заманчивые перспективы роста, друзья… о чем ты только думаешь, Тим, не станет он за тобой идти, ты, жалкий идиот! — Странный вопрос. — Едва слышно проговаривает тот, уткнувшись носом в шею. —Х-хах? — нет, не правда, это какая-то галлюцинация! — Странный вопрос. Ты ведь без меня пропадёшь в этой… — он с презрением смотрит на лежащую неподалеку маску. — …Штуке. Конечно. Риз зевает, и сильней натягивает одеяло, прикрывая глаза.