Сломанный рай

Гейл подтянул задравшийся костюм. Жесткий воротничок рубашки впивался в шею. Тревожно оглядываясь, двинулся к дому Сэнди. Безумно не хотелось оставлять машину одну-одинешеньку. Ведь в прошлый раз криворожий мексиканец пытался содрать покрышки с его красавицы. Как Сэнди может жить в таком отвратительном, тошнотворном месте? Однажды его ограбили прямо посреди дня, отобрав бумажник, пояс и даже ботинки. А в другой раз мужик в розовом платье с глубоким вырезом…, впрочем, лучше не вспоминать. Его передернуло. Гейл задержал дыхание, входя в подъезд. По ходу подъема по лестнице тошнота все прибывала, подкатывая к маленькому язычку. У него всегда был слабый желудок. Отрыгивание, которое обычно кончается у детей в 8-9 месячном возрасте, продолжалось у Гейла до 5 лет. Позже, детский психолог сказала, что таким способом Гейл пытался привлечь внимание матери, вечно занятой устройством попрошаек и раздачей буклетов по квартирам. Фанатично настроенная после церковных собраний, стоило ей вернуться и застать Гейла смотрящим Симпсонов или Футурама, начинала гневные проповеди. Мамина рука из шелка в один момент превращалась в господень кулак, поражающий непослушных мальчишек и откручивающим им уши за непослушание. Только крик и град слез могли остановить акт воспитания. Гейл любил маму. Всей душой, всем сердцем, печенью и кишками, если только так можно любить. И до усрачки боялся. Порой приходилось сразу бежать на горшок - такой приступ неодолимой любви накатывал на него. Она порою снилась, озаренная призрачным нимбом, обнимавшая его, перебирающая его волосы…Каждый такой сон заканчивался липким пятном под одеялом. Но лучше не думать и об этом тоже… Гейл мялся, не решаясь позвонить в дверь. Спина саднила свежими царапинами. Сердце сразу затанцевало в груди при одном только воспоминании о… О Фани. Фани сводила с ума, что, казалось, голова кружится до самого позвоночника. Непонятна, непостижимо настойчива, отдаваясь до конца, расплескивалась жгучим наслаждением в его руках. Гейл женился бы на ней, чтобы иметь эту бестию ежедневно: загибая на кухне, в коридоре…Или на балконе, чтобы все окружающие слышали ее грубые стоны, ее похабную брань. Фани - полная противоположность Сэнди. Сэнди никогда не позволяла себе легкомысленности. Обычно предпочитала юбку до колен и долгие разговоры с мамой Гейла о роли добродетели в браке за чашечкой чая с жасмином. А Фани… Она игривая. Раскрепощенная. У нее было много мужчин до Гейла, но она - словно навык рисования, с каждым становилась лучше. Фани как-то сказала, что ее лишили девственности два корейца брата-близнеца. Гейла это позабавило. Правда, потом он долго размышлял, не родятся ли у них узкоглазые дети, как утверждает телегония. Сегодня Фани запретила себя целовать. Эти губы, от которых Гейл покрывался испариной и желанием раздеться, отвернулись к стене и подставили круглый зад с бледными веснушками. Она сказала, что поцелует только тогда, когда он порвет с Сэнди и если он хочет…"Жгучий шепот в ушную раковину"...Тогда ему нужно расстаться с Сэнди сегодня же. Несмелые пальцы зажали дверной звонок. Пора, черт возьми, это сделать. И не важно, что думает на этот счет мама. Дверь, неровно покрашенная в зеленую краску, отворилась, предварительно мелькнув гладкой ногой. В квартирке было темно и тесно, пароксизм клаустрофобии на секунду одолел Гейла. Но сознание прояснилось, и он лучше рассмотрел Сэнди. Облаченная в платье-корсет, цвета канарского плюща, брюнетка выглядела раскованной и сексуальной, словно являлась более смелой сестрой-близняшкой Сэнди. - У кого самая красивая улыбка Америки? - засмеялась она, демонстрируя ямочки. - Здравствуй, Сэнди, - шагнул в квартиру Гейл. Тело ощутило тепло, царящее в комнате. Гейла передернуло от мысли, что он собирается сказать. Плечи ощутили тяжесть ответственности за будущее несчастие Сэнди. Но на периферии сознания вновь появилась извивающаяся на простынях Фани, растрёпанное золото волос. - Но, по-моему, эта красотка-улыбка сбежала на другое лицо…Ты чем-то расстроен? – Сэнди чуть потупилась, принимая букет роз, который стоил Гейлу недельного заработка. Мама, устроив Гейла работать в инн дейс, перестала выдавать карманные деньги. Конечно, еду, одежду и прочее, (материнское сердце не было камнем) мама ему покупала. Первое время Гейл злился на Сэнди, почти возненавидел. За то, что встретилась на пути, внушив матери, и так богатой на идеи его истязаний, это предприятие с работой. В свои двадцать пять Гейл не работал, не учился. Ничего не хотелось, хоть и мать ежедневно плевалась ядом и навешивала ярлыки "дьявольского лентяя" и "праздного демона". Любил ходить из комнаты в комнату, наблюдать, как солнце восходит и заходит. Ночное небо интриговало и завораживало Гейла. Телескоп, которому мог позавидовать продвинутый астроном, а также космические атласы на специальной полке домашней библиотеки, коллекционирование которых стало определенным хобби для Гейла, были почти единственными друзьями Гейла, не считая пары парней со школы, с которыми изредка пересекался. Но потом Гейл освоился в отеле, встреча с Фани совсем простила Сэнди в глазах Гейла. Это мама настаивала, чтобы Гейл встречался с Сэнди. Она приглашала брюнетку домой, и после этих встреч была особенно ласковой с Гейлом. Разговор с матерью полгода назад, закончившийся двумя трещинами в ребре, даровал Гейлу смелость попросить Сэнди стать его девушкой. Гейл ухаживал за нежной брюнеткой, но не допускал ни малейшей двусмысленности. Всеми плотскими помышлениями верховодила Фани. И это было чертовски правильно. А Сэнди… Даже целовать ее было дико, неправильно - словно желать прикоснуться к неосязаемому призраку сна. - Все хорошо. С чего ты взяла? - знал, что розы - это банально. Но сегодня их годовщина. Пусть он и пришел разбить ей сердце, Гейл был щепетилен в условностях. Сэнди откинула волосы за спину жестом потерянной императрицы и, на секунду уткнувшись лицом в цветы, опустилась на корточки, платье задралось. Порывшись в видавшем виды комоде, выудила банку. И опустила цветы. - Что в мастерской? Нашли поломку? - Сменили аккумулятор, впрочем, не стану докучать тебе такими мелочами, - Гейл натянул на лицо улыбку. На кухне воняло гарью, в носу неприятно повлажнело. – Боже! Ты что, устроила пожар? – чтобы не пялиться на ноги Сэнди, влекущие упругостью налитых икр, начал рассматривать скатерть с цветными кругами. Круг в круге, круг в круге...Что это со мной? - Я задержалась в ванной...- Сэнди шагнула к Гейлу, но тот, как пугливый кот, отпрыгнул, гоняя мысли в голове. Девушка странно посмотрела на него и отправилась на кухню. Не сказать, что Сэнди ушла в другую комнату. В ее кукольной квартирке, напоминающую салон трейлера, была всего одна комната. - Кстати, недалеко от отеля открыли отличные кулинарные классы. Гейл не слушал Сэнди. Неожиданное желание доставляло неудобство. В конце концов, нужно просто поговорить с ней, а не пялиться... - Как жаль, что у меня совершенно не найдется время на это, - Сэнди насупила носик, отходя к звякнувшей микроволновке. - А вот и наш ужин! Гейл рассматривал полуразваленные блины, размазанные по тарелке. Тошнота накатывала с прежней силой, соревнуясь с дискомфортом в штанах. - Гейл, откроешь вино? Вино, подобно жидкому атласу, мерно колыхалось в бокале. - За нас! - За нас! Дорогуша! Я хотел... Сэнди схватила его за руку. - Представляешь, полгода! Полгода, как объединились наши сердца! Полгода я смотрю на тебя, люблю тебя! - Рука Сэнди медленно прошлась по плечу, сжимаясь. Внизу живота Гейла мучительно заныло. Часики тревожно тикали на стене; в окно, щелкой под потолком, светили угасающие лучи солнца. Зашумел чайник, запах плесени смешивался с ароматами перегретой еды. - Поздравляю, милая! Давай поедим, я голоден, как волк! - Гейл чмокнул, почти неощутимо, в щеку девушку, перехватывая руку, передвигающуюся по торсу, с жадным интересом. Сжав колени, покосился на Сэнди, ведущую себя так странно. Что она затеяла? Голова гудела, отказываясь работать. Он принялся за кашу из блинов, задерживая дыхание. Гадость редкостная, язык завял от мерзкого вкуса. Даже хуже, чем обычно! - Что это? Новая рубашка? Как будто настоящий шелк? - Сэнди, смелея, блеснув взглядом, провела кончиками пальцев по его груди, вызывая мурашки. Нога неожиданной соблазнительницы заскользила по штанине. Гейл подавил стон, давясь блинами. Щека засаднила, поранившись острием вилочного зуба. - Не знаю, мама купила. Не все ли равно? Она неудобная, - почти завыл Гейл, бурча себе под нос ругательства. - Сэнди, слушай... - Ну, так сними ее! Она совсем не дышит, ты весь взмок! - ладонь расстегнула первую пуговку, Сэнди наклонилась вперед. Ложбинка между грудей предстала перед Гейлом, подобно вратам рая. Сглотнул: «Что за черт!». С усилием представил жаркую Фани. Но голова отказывалась показывать бестию. Внутреннему глазу предстала мать из сна. Вот в чем дело. Обе брюнетки, были странно похожи. Тот же профиль, та же хрупкая кисть. Гейл, напротив, был белый блондин. Словно Сэнди, не он, была ребенком Милли. Сэнди, с растрепанными прядями, напомнила мать со старых снимков. Захотелось скинуть сжимавшие брюки, или хотя бы расстегнуть ширинку. Боль в паху отдавала в висках. Нет! Нет! Нет! Гудение чайника на плите стало нестерпимым. Нужно уйти, черт, что она делает? "Не надо, Сэнди. Ты мне как сестра. И только" - твердил Гейл в своих мыслях, но его рука сжала белый локоть. - Я сниму! - подскочив, наконец, снял чайник с плиты, обжигая и не чувствуя пальцы. - Гейл, ты обжегся! - Сэнди прижала его руку к груди. Вдох. Выдох. Тишина, давящая, плотная, разлилась в квартире. Только часики тик-тик... - Сэнд, подожди, - опять начал Гейл и замолчал, напряженно думая. Вата в голове не рассеивалась. Обожжённая ладонь налилась болью, но нежная кожа под пальцами... - Да? - голос брюнетки гулко разливался, напрягая слух. Глаза вцепились в глаза, жадностью клеща. Сэнди, прижав ладонь к губам, заскользила прохладным языком по ожогам. Горло раскатилось стоном. С силой вжав с себя девушку, Гейл вгляделся в яркие озера глаз. Губы прижались к губам. Да-а! Ручки, как веточки, обвили его, затягивая сильнее. - Сэнди! Черт, - отпрянул Гейл, вытирая горящие губы. - Что ты делаешь? - Целую тебя, дурачок, а на что похоже? - Сэнди, неожиданно дернула его рубашку. Пуговицы заскакали по полу. - Сэнди, стой. - Гейл с силой толкнул ее, глядя в заплывшие наслаждением глаза. - Я....Э...Мы должны... - Что, Гейл? Что ты хочешь сказать? - припухшие губы, словно у ребенка со сна, так вкусно прошептали его имя.... - Мне лучше уйти, - кинувшись к двери, побежал по лестнице, не смотря, наступил на что-то липкое, споткнулся. Не было сил посмотреть. Гейла накрыло чувство возбуждения - странное, запретное. Затаенные желания из детства, взыграли в нем, затопляя сознание.