trickster and traveller

— Здорово, что Доран нашёл себе друга, — улыбнулся Кайлан, отпивая немного чая.       Трикстеру невольно подумалось, что время в этом доме имеет какие-то странные завихрения или петли, повторяющие себя, потому что за окном снова моросил дождь, они снова сидели на кухне, Кошка снова спала у Локи на коленях. Да и собеседником его снова был Уолкера — младший в этот раз. — Боюсь, обстоятельства нашего, гм, знакомства полностью противоположны этому, — ухмыльнулся в ответ Локи.       В руках у него была большая кружка с медленно остывающим кофе. Он асгардцу не очень нравился, но Кайлан настоял на том, что в такую погоду у каждого должен быть какой-нибудь горячий напиток. На столе стояла ещё одна чашка, предназначавшаяся Дорану. Который не успел вовремя остановить собственного сына, слишком поздно сказав, что у него есть какие-то дела на втором этаже, и рыжей вспышкой исчез на лестнице. — О, значит, это ты нашёл его. Нужна была помощь, — юноша кивнул, как бы подтверждая собственные слова. — К Дорану многие за этим обращаются. А потом остаются, хах.       Проблема этого разговора состояла в том, что никто не задавал вопросов. Кайлан выражал свои мысли в удивительно уверенных утверждениях. И попадал в точку. А значит, с ним не получалось играть. Но Локи это даже забавляло. Возможно, у Уолкера-младшего всё же были какие-то магические силы — просто скрытые глубоко внутри. Пассивное волшебство, позволяющее неосознанно преуспевать в каком-то определенном виде деятельности. Чем-то напоминает то, что в Мидгарде называют савантизмом. — А ты, значит, решил отказаться от его помощи, — Локи слегка наклонил голову. — Уехал, чтобы доказать свою независимость и самостоятельность. — Нет, — Кай снова улыбнулся и принялся внимательно рассматривать содержимое своей кружки, — просто в Килки очень скучно жить. Дорану такое нравится, а я хочу встречать новых людей и бывать в новых местах.       По пути к дому друид успел упомянуть, что его сын не только не обладает способностями к ворожбе, но в принципе понятия не имеет о том, чем занимается и, что самое главное, занимался его отец. И настоятельно порекомендовал не заполнять эти пробелы в знаниях молодого человека. Кайлан думает, что в лавке Уолкера продаются простые сувениры для любителей местного фольклора, а лекарства, которые делает Доран, — пережитки народной медицины и ещё один элемент антуража, наравне с постоянным беспорядком в доме. Много раз юноша предлагал перебраться поближе к городу, потому что в такую глушь туристы заглядывают редко, но всякий раз Падди удавалось убедить его, что жизнь на отшибе цивилизации, напротив, привлекает людей. — Ты ведь здесь не так давно, — Кайлан перевёл взгляд на трикстера. — Доран ещё не переодел тебя. — Не думаю, что подобное вообще произойдёт, — Локи фыркнул. — Он отдал тебе мою комнату, — сказано это было так, будто эта фраза объясняла абсолютно всё. — Скоро он выдаст тебе один из своих свитеров — у него настоящая коллекция, знаешь ли. — Низкие температуры меня не тревожат. — Дело не в этом. Доран, может, и кажется очень грозным, но на самом деле он любит, когда его близким комфортно. Не хочу оскорбить твоё чувство стиля, но эта одежда таковой не выглядит. — Мы всего лишь, с позволения сказать, партнёры. Не думаю, что это будет уместно.       Лицо Кайлана просияло. Он схватил руки не ожидавшего такого стремительного развития событий Локи и посмотрел ему прямо в глаза. Вообще, рядом с Уолкером-младшим всякого рода предчувствия как бы отключались — поэтому Лофт не заметил, как парнишка приблизился, когда они с друидом возвращались после их «разговора» с эттином, и не успел вырваться из быстрой хватки. «Ещё одна сторона магического савантизма, полагаю». — Ох, здесь нечего стесняться! Я не из тех людей, кто будет вас осуждать. Напротив, я просто счастлив, что Доран снова решил завести отношения. Это же так здорово! Я вот тоже не так давно, с месяц назад, наверное, познакомился с одним парнем, и мы обменялись номерами. Сейчас мы официально встречаемся! Я бы хотел…       Послышались тяжёлые шаги, и вскоре в кухне появился Доран. Стоит отметить, что помимо своей обычной вязаной кофты одет он был в светлую майку, на которой был изображён мультяшный кот с карикатурно огромной головой и большими глазами из зелёных блёсток. Рисунок настолько контрастировал с типичным — безразличным — выражением лица друида, что Лафейсон не выдержал, и из его горла вырвалось приглушённое «эхе-хе-хе». За это он заработал скептически приподнятую бровь от кельта. Кай же, напротив, был настолько восхищён нарядом своего отца, что, мгновенно позабыв о Локи, отпустил его. А после с поражающей проворностью подскочил к Падди и повис у него шее. — Она всё ещё у тебя! — взволнованно воскликнул парнишка, улыбаясь во весь рот. — Почему бы ей не быть у меня, хм-м? — Доран потрепал сына по волосам и, подойдя к столу, усадил юношу на прежнее место. — О, потому что я помню, какое у тебя было выражение лица, когда я принёс её, — Уолкер-младший состроил обиженную гримасу, однако не сумел долго её удержать. — Тебе так идёт! — Я ношу её исключительно ради иронии, — хмыкнул друид и тоже сел за стол. — Хотя эти стразы неплохо подчёркивают мои глаза, что скажешь, Локстер? — Скажу, что вы с этим маленьким кошкоподобным монстром очень похожи. — Вот! — Кай даже немного подпрыгнул на своём месте. — Я подумал о том же, когда нашёл её! — А я смотрю, вы спелись без меня.       Доран хмыкнул и отпил немного чая из своей кружки, но поморщился, обнаружив, что тот безнадёжно остыл. Уолкер-старший задумчиво посмотрел на сына. — Но да ладно. Ты как-то рановато в этот раз. — Я хотел тебя кое с кем познакомить. Чтобы, ну, знаешь, не было потом каких-то проблем. — Но ты здесь один. — Нет, — Кайлан нахмурился, — нас здесь трое. А завтра будет четверо! Я же могу переночевать, правда? — Это и твой дом, — пожал плечами Доран, и Лофт заметил, что от его чашки снова идёт пар. — Да, но теперь с тобой живёт Локи, и вдруг я буду как-то вас отвлекать. — О, он будет только рад, если ты меня отвлечёшь, — Уолкер подмигнул Лафейсону.       Со своей задачей Кайлан справился почти на «отлично»: после посиделок на кухне юноша полностью захватил внимание Дорана. Одна проблема — внимание это он захватил в большой комнате, где и находились все необходимые Локи вещи. Более того, когда Лафейсон с очередной книгой и тарелкой винограда, удачно обнаруженного в холодильнике, направился к столь полюбившемуся ему дивану, выяснилось, что он уже занят Уолкером-младшим. Юноша сидел, поджав под себя ноги, и радостно тараторил что-то о городе под названием Брайтон. Падди же работал за своим столом и время от времени поддакивал, кивал или задавал какой-нибудь общий вопрос. Асгардец также заметил, что на смену типичных ухмылок и оскалов Дорана пришла обычная улыбка.       Увидев застывшего в дверном проёме Локи, Кай предложил подвинуться, чтобы Лофт мог присесть и тоже поучаствовать в разговоре. Трикстер вежливо отказался, взял с ближайшего стеллажа парочку случайных книг и поспешил скрыться на втором этаже. Поудобнее устроившись в кресле-качалке и разложив книги и виноград на столе, Лафейсон погрузился в чтение. Немного погодя, в комнату неслышно проникла Кошка, хотя Локи и был уверен, что закрыл за собой дверь. Она, как обычно, устроилась у трикстера на коленях, и время неспешно потекло вперёд.       Тепло и ярко. Много громких звуков. Всё вокруг кружится. Потому что человек и сам кружится. В танце. Среди множества других людей. У них знакомые лица, но они не близки. Как прохожие, которых видишь каждый день по пути на работу. Потому что это и есть работа. И все эти люди, завсегдатаи, следят за каждым движением. Любопытные взгляды. Хищные взгляды. Жаждущие взгляды.       В другом конце помещения сидит мужчина. У него почти незнакомое лицо. Он здесь совсем недавно. Зашёл пару раз по ошибке и решил остаться. Взгляд у него другой. Будто он заинтересован именно в танце, а не в человеке. Это необычно. Это притягивает. Это заставляет подойти. Заговорить. Познакомиться. Начать что-то странное. Начать…       Звуки музыки, доносившиеся с первого этажа, разбудили задремавшего Локи. Он был на середине книги под названием «tá sí anseo» — одной из тех, что были написаны от руки и имели кожаную обложку, когда тепло и мурчание кошки нагнали на него сонливость. Кресло-качалка было неплохой альтернативой кровати, так что Лофт даже не противился.       Трикстер отложил книгу и потёр лицо. Означенная ранее музыка — незатейливая и спокойная мелодия — помогла Локи избавиться от остатков сна, пока он спускался по лестнице. На первом этаже развернулась премилая картина: Кайлан сидел на своём прежнем месте и напевал что-то, прикрыв глаза; Доран же перебрался на пол перед диваном и, устроив голову на одной из подушек, играл на гитаре. Уолкер-старший лениво покосился на Лафейсона, но ничего не сказав, продолжил перебирать струны. Кай открыл глаза и, увидев стоящего в своей любимой позе Локи, улыбнулся ему.       Ненавязчивая мелодия, которую играл Доран, начала понемногу нарастать, и вот тогда Лофт услышал его. Голос. Размеренный, ещё не слишком глубокий от возраста, сначала медленный, но постепенно ускоряющийся и вливающийся в ритм. Плавный, но уверенный, он обволакивал всех находящихся в комнате.       Локи любил музыку. Как и её противоположность, тишина, музыка успокаивала его, позволяла сохранить рассудок. Позволяла держать баланс. Как бы банально ни звучало, была в ней какая-то магия, недоступная даже такому волшебнику как он. Но магия не возможна без формул, без заклинаний, без каких-то особых слов. У Кайлана они однозначно были. И он совершенно точно не боялся их использовать. Так, слова в сочетании с этим необычным голосом вводили в своеобразный транс.       Пение это вызвало то же странное чувство, что было в недавнем сне трикстера. Приятное, расслабляющее, нужное. Тёплое. Локи часто заморгал, смахивая нежданное наваждение. — Волшебно поёшь, — тонко улыбаясь, сказал он, когда Кай закончил.       Многозначительный взгляд Лофта при этом был устремлён на Дорана. Мужчина, заметив это, усмехнулся и помотал головой. «Я здесь совершенно ни при чём», — как бы говорил он. Локи скептически выгнул бровь, на что Падди ещё раз усмехнулся и пожал плечами.       Кай же, не замечая их игры в гляделки, просто светился от счастья. Юноша прекрасно осознавал, что обладает хорошим голосом, но одно дело слышать подобную похвалу от обычных людей, совсем другое — от нового избранника своего отца. Для Кайлана это значило многое. Щенячьими глазами он посмотрел на Локи и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая сесть.       И в этот раз трикстер согласился.       ***       «Какой чудесный вторник!» — простодушно думал Дэвид, совершенно не подозревая, что ожидает его в ближайшем будущем.       Автостопщик — а юноша именно им и являлся — помахал на прощание подвозившей его машине, одним глубоким вдохом наполнил прохладным воздухом лёгкие и, поправив пухлый рюкзак, уверенно зашагал вперёд. В этом году у Дэвида была цель — посетить все небольшие города Великобритании и, раз так сложилось, Ирландии. И Килки был уже двенадцатым пунктом в его негласном списке. Отдалённое и тихое, особо ничем не примечательное место, оно привлекало юношу именно этим. Этим, и фольклором. К тому же, Дэвиду рассказывали, что где-то здесь живёт одна занимательная личность, с которой автостопщику уж очень хотелось встретиться.       «Как ни посмотри, а вокруг одни плюсы!» — бодро шагая, думал молодой человек.       Погружённый в свои светлые и отчасти наивные мысли, он не заметил, что забрёл в довольно подозрительную местность. Белый, как молоко, и вязкий, как болотная трясина, туман окружил юношу. Только услышав, как за его спиной захрустели ветки и опавшие листья, Дэвид понял, что что-то идёт не так.       Юноша обернулся на звук, но успел увидеть лишь смазанную тень. Попытка проследить за неизвестным объектом успехом не увенчалась: движение было слишком быстрым, а туман вокруг — густым. Стараясь разглядеть хоть что-то (или кого-то, что в данной ситуации было более возможной, а потому и более устрашающей перспективой), молодой человек принялся активно крутить головой. Где-то справа он снова заметил угольно-чёрную тень. Прищурившись, автостопщик всё же смог разглядеть приближающийся человеческий силуэт.       К сожалению, было уже слишком поздно.       Мурашки пробежали по спине, и последнее, что почувствовал Дэвид, были острые зубы, впивающиеся в его плечо.       *** — Да ты шутишь! — всплеснул руками Кайлан, на что Локи отрицательно покачал головой. — Ты никогда не слышал, как он поёт?!       Несколько песен спустя они дошли до почти дружеского обсуждения разных вещей. Удивительно притихший Доран против не был и просто играл на гитаре спокойные мелодии. Ему нравилось слушать — и пустую, по сути, болтовню, и чужие голоса. Лофт мастерски уходил от тем, касавшихся магии, а Кай интуитивно избегал разговоров о прошлом. Падди мог совершенно не волноваться и расслабиться. — Dadaí! — Кайлан наклонился к Дорану и потрепал по плечу; ответом ему было неразборчивое мычание потревоженного человека. — Ты просто обязан спеть ему! Ну же! — Если Локи захочет, то попросит сам.       Уолкер-младший ещё раз толкнул его в плечо и смешно надул щёки. Кельт на это лишь усмехнулся и перевёл взгляд на трикстера. Змеящаяся полуулыбка на его бледных губах говорила громче любых слов. Вызов.       Доран покачал головой, поудобнее перехватил гриф гитары, набрал в лёгкие побольше воздуха и… пару раз грубо ударил по струнам, заставляя Кайлана вздрогнуть от неожиданности, а Локи — раздражённо закатить глаза. — Нет, — сказал мужчина и, передав гитару сыну, встал.       Кай послал Лафейсону виноватый взгляд, пожал плечами и принялся сам наигрывать какую-то мелодию.       Тем временем Доран зашёл за один из стеллажей и, судя по звукам, впервые за долгое время открыл окно. Пахнуло свежим прохладным воздухом и солью океана. Послышались трели тех редких птиц, что не улетели ещё на юг. Одна пташка пела особенно громко и звонко, будто сидела прямо на подоконнике. — Малиновка, — с улыбкой сказал Кай. — Они почему-то любят здесь гнездиться. В детстве мне нравилось их кормить — они почти ручными тогда были. Но потом Доран начал их гонять. Бессмысленно, впрочем, — птицы постоянно возвращаются.       Юноша усмехнулся и продолжил играть, не обращая больше внимания на пение малиновки. Локи же ситуация заинтересовала. Он всё ещё помнил, что «твари пернатые», как птиц называл Доран, принесли ему пару дней назад вести об их прибытии. О том, что в дом пришёл гвиллион, ему «рассказала» Кошка. В целом, у друида, что неудивительно, была сильная связь с животными. Так значит ли это, что и в этот раз должно произойти что-то интересное?       Закрылось окно, птичьи трели притихли. Уолкер-старший вышел из-за стеллажа, задумчиво почёсывая короткую медную бороду. Он подошёл к своему столу, быстрым взглядом пробежал по его заваленной поверхности. Хмыкнув каким-то своим мыслям, кельт принялся искать что-то в многочисленных ящичках. В конце концов, мужчина достал склянку, наполненную сероватой мутной жидкостью, и спрятал в кармане кофты. — Кай, тебе ничего не нужно? — М-м, ты собрался в магазин? — с ленцой в голосе протянул юноша. — Мы с Локстером планировали сходить в город, — такое заявление заставило Лафейсона слегка напрячься, — если хочешь, можем купить что-нибудь. — Да мне, в общем-то, ничего не нужно, — Кайлан обнял гитару и обратился к Лофту. — А зачем вам в город?       Трикстер поначалу опешил. Кай за эти пару часов успел окрестить его не только суженным Уолкера-старшего (категорические заявления о ложности данного утверждения парнишка полностью игнорировал или же выворачивал их в свою пользу), но, кажется, и своим лучшим другом. Дорана это забавляло, Локи — нервировало. Кай — славный малый, но что-то в нём заставляло ётуна держать ухо в остро. Слишком уж он напоминал ему брата.       Взгляд Локи метнулся к Падди, который был уже на полпути к лестнице на второй этаж. Заметив пару льдистых глаз, устремлённых прямо на него, кельт ответил той же тонкой змеящейся полуулыбкой, что и Лофт ранее. Вызов. — Видишь ли, прилетавшая птица, малиновка, что-то сообщила твоему отцу, и теперь он хочет опять втянуть меня в свои магические делишки, ведь мой пустоголовый братец сказал, что я буду ему помогать в этом, — смакуя каждое слово, сказал Локи. — Так у тебя есть брат?       Подобная реакция заставила трикстера удовлетворённо хмыкнуть. Он уже понял, что, когда Доран говорил, что его сын «наивный», он имел в виду как минимум «недалёкий». Кай умудрялся в одно и то же время угадывать вещи, о которых никак не мог знать, и пропускать мимо ушей крайне важные детали, фокусируясь на том, что интересует именно его. Или кажется наиболее возможным из предоставленных вариантов. Иными словами, факт того, что у Локи есть брат, для Кайлана более реален и интересен, чем факт того, что Уолкер-старший промышляет магией. — Приёмный, — кивнул Локи. — Даже если и так, это здорово! Наверное, весело было расти не одному, — юноша мечтательно вздохнул.       Трикстер тоже вздохнул. Ностальгически. Как-то раз он превратил Тора в лягушку. Да-а, чудесная была шутка. Один, правда, не оценил, зато Фригг дала ему столько книг по магии. А однажды он сам превратился в змею — ведь его наивный братец обожает этих пресмыкающихся. И когда Одинсон подобрал его, Локи обернулся обратно и пырнул его кинжалом. И где сейчас те светлые времена, когда за попытку убийства Тора его не ссылали в Мидгард?.. — Это сейчас была шпилька в мою сторону? — Доран вопросительно выгнул бровь. — Нет, — покачал головой Кай, — вовсе нет.       Уолкер-младший улыбнулся (не так ярко как прежде, впрочем) и возобновил игру на гитаре. Падди продолжил своё восхождение по лестнице, что-то бурча себе под нос. Лофту же оставалось лишь ждать и предвосхищать дальнейшее развитие событий.       ***       Десятью минутами позже, когда Доран облачился в теперь уже тёмный плащ (предыдущий слишком пострадал после встречи с эттином), а Локи — спрятал кинжал в сапоге (никогда не знаешь, куда тебя приведёт полубезумный друид), они направились на запад, в сторону «большой» дороги. На ходу кельт объяснил, во что они собираются ввязаться.       Кто-то — Уолкер не сказал кто, но было понятно, что он как минимум догадывается — укусил забредшего куда не надо туриста, и он теперь, весело виляя хвостом, подыскивает себе собственную жертву. И хотя обращённые не могут заразить кого-то (где-то здесь трикстер понял, что Падди наверняка знает, кто и что натворил), если они укусят человека, то не успокоятся, пока не загрызут его или её до смерти. К тому же, противоядие — та склянка с сероватой мутной жидкостью — поможет, если после нападения прошло не более двух часов. По истечении этого времени место укуса заживёт и покроется густой шерстью, а вводить спасительную жидкость нужно в место наибольшего скопления венома. Потому стоило спешить.       Над злополучной поляной висел густой туман — простой человек едва смог бы увидеть что-то на расстоянии вытянутой руки. И это весьма необычно, учитывая, что на часах было около трёх дня. Впрочем, Локи отчётливо ощущал витающие в воздухе остатки магии. Природной, как друидовская, но пропитанной какими-то негативными эмоциями.       Доран вручил Лофту шприц, наполненный противоядием, и сказал, что пригонит обращённого к этому месту, а потому Локи должен быть внимательным. Лафейсон на это только фыркнул. Уолкер накинул трикстеру на плечи свой плащ и скрылся в тумане. Вскоре где-то вдалеке раздался протяжный вой. Лофт покрепче сжал шприц.       Внутри тумана время как будто остановилось. Здесь не было ни солнечного света, ни ветра, не было слышно ни птиц, ни животных. Земля под ногами, казалось, затягивала, как болото, а низкая растительность опутывала ступни и поднималась выше. Сознание слегка мутилось, а в голове то и дело чей-то голос принимался нашёптывать что-то неразборчивое, но малоприятное. Единственным ориентиром здравого смысла в этой белой трясине было далёкое волчье дыхание. Одно. И второе. Затем — дикий рык.       Один из волков взвизгнул, и где-то в глубине души Локи понадеялся, что это был не друид: последнее, чем трикстер хотел сейчас заниматься, было лечение чужих ран. Или — хуже того — похороны. Да и перед Кайланом получилось бы как-то неудобно, не то, чтобы Лофта это сильно волновало.       Звуки борьбы тем временем приближались, и вскоре на поляну из тумана вывалился спутанный комок тел. Сильный удар о землю закономерно заставил его разделиться на двух волков. Один — с тёмно-коричневой шкурой и голубыми глазами — загнанно заозирался в попытке найти пути бегства. Однако, увидев Локи, оскалился и с низким рычанием стал наступать на трикстера. Но тут второй волк — рыжий и, предположительно, зеленоглазый — преградил ему дорогу. Обращённый и Доран принялись кружить по прогалине, сверля друг друга яростными взглядами. Обходя поляну по краю, меньший волк пару раз пытался атаковать асгардца, но друид всякий раз пресекал это на корню, держась к Локи спиной.       Сделав два полных круга, волки вдруг остановились. Уолкер посмотрел на Лафейсона через плечо, кивнул в сторону обращённого и сделал резкий рывок вперёд. Будучи выше в холке, старше и намного опытнее, Дорану не составило труда повалить и обездвижить, по сути своей, щенка.       Низкий рокочущий звук, родившийся в груди друида, стал для Локи сигналом к действию. Одним ловким движением Лофт оказался возле волков. Уолкер, державший «щенка» за горло, немного сдвинулся, открывая доступ к передней левой лапе обращённого. На верхней её части отчётливо виднелся след укуса. Не медля больше ни секунды, трикстер ввёл неудачливому туристу противоядие. В то же мгновение рыжий волк разжал зубы и отступил.       Обращённый замер, затем тесно прижал к себе все конечности, включая хвост, и завыл. Послышался хруст костей, который в тишине тумана казался сотней падающих деревьев. Постепенно лапам возвращался вид рук и ног, морда становилась лицом, а с тела сходила шерсть. Поскуливая от боли, волк превращался в человека.       Вернувший себе обычную форму Доран снял с Локи свой плащ и накинул на лежащего на земле юношу, прикрывая его наготу. Сам же друид был, как и прежде, одет в обычные штаны, длинную зелёную кофту и майку с мультяшным котом. На немой вопрос: «Почему?» — Уолкер загадочно поводил по воздуху руками и одними губами произнёс слово «магия». — Его тоже домой потащишь, сыну на радость? — Зачем же — здесь совсем близко есть отель, — пожал плечами Доран. — И там, я уверен, совершенно спокойно отнесутся к местному отшельнику с полуголым юнцом на руках. — Ну, вот последний аспект нашего затруднения ты мог бы и исправить.       Локи фыркнул и щёлкнул пальцами. Из зелёного сияния на парнишке стала появляться одежда: кроссовки, джинсы, майка и куртка. — Ты же понимаешь, что это всего лишь иллюзия. — Этого вполне достаточно, — кивнул друид.       Он поводил головой, будто ища что-то по запаху, и на пару мгновений исчез в тумане. Лофт поёжился — странное чувство, что было с ним раньше, холодными мурашками стало подниматься по спине. Впрочем, оно не успело перерасти в прежнее, угнетающее состояние, потому что вернулся Доран. Вернулся он с добычей в виде пухлого рюкзака с порванными лямками. На внутренней стороне одной из них красовалась надпись: «Если нашли, верните, пожалуйста, Дэвиду», — а дальше шли адрес и номер телефона. Крайне сомнительное и неразумное решение, как отметил Падди. — Что дальше? — спросил Локи, кивая в сторону юноши. — Ну, раз на то пошло, я давно не ездил на лошадях... — Нет, — отрезал Лафейсон и, развернувшись, пошёл предположительно в сторону Килки.       Однако путь его не долго проходил в одиночестве, ибо какую-то минуту спустя трикстера догнал Доран. Парнишку, Дэвида, друид нёс на спине, придерживая его под коленями и закинув его руки себе на плечи. Рюкзак, плавно раскачивающийся на и без того бледных пальцах Уолкера, он тут же вручил Лофту.       Спустя тридцать минут молчаливой ходьбы, перемежающейся сонным посапыванием и похрапыванием, недовольным пыхтением и экспозиционными комментариями, поясняющими, кто же и зачем же покусал несчастного туриста, трикстер, друид и означенный выше несчастный турист прибыли к городской оконечности. Вывеска на первом встреченном ими здании гласила «The Diamond Rocks Café», и именно туда они направились. Это была одноэтажная, L-образная постройка с покатой серой крышей; дальняя и более длинная сторона кафе была почти полностью стеклянной и смотрела на галечный пляжик; ближняя же была выкрашена в бежевый цвет и приветствовала гостей красной дверью с небольшим декоративным окошком.       Девушку у стойки Доран назвал Маргарет и попросил позвать Кевина. Она улыбнулась ему, подняла трубку старомодного — по меркам Локи — телефона, нажала пару кнопок, сказала пару слов и сообщила им, что её муж сейчас спустится. Пока они ждали, Уолкер представил Лафейсона качестве своего нового помощника (опять), поинтересовался, как идут дела в кафе, и отметил, что ему очень нравятся новые деревянные панели на стенах. Маргарет смеялась, краснела и отвечала на всё с очаровательной, беспечной улыбкой, совершенно, кажется, не замечая присутствия Дэвида. За пару мгновений до того, как их премилая болтовня перешла в бесстыдный флирт, от которого Локи уж точно вывернуло бы наизнанку, появился Кевин. Он оказался таким же улыбчивым простаком, как и его жена, и без лишних вопросов пустил их на полуторный этаж, где и расположился на ближайшие три часа Дэвид.       (По прошествии этого времени юноша пришёл в себя. К сожалению, иллюзия Локи к тому моменту уже рассеялась, но сменную одежду Дэвид нашёл в своём рюкзаке. Кроме того, Доран благополучно «забыл» у него свой плащ. Когда автостопщик собрался с мыслями и попытался что-то вспомнить, ему это, конечно же, не удалось. В скором времени к нему поднялся Кевин с подносом ароматно пахнущего ужина. Он рассказал, что Дэвид забрёл куда не нужно и надышался гелием, из-за чего и упал в обморок. Благо, юноша не сильно разбирался в химии и не знал, что просто так «надышаться гелием» в природе нельзя. Также Кевин добавил, что кое-кто из местных нашёл его без сознания, принёс сюда и, кстати, «с тебя двенадцать евро, парниша».)       Доран же и Локи продолжили свой путь. Как уже упоминалось, пока эта парочка добиралась до «The Diamond Rocks Café», Падди успел поведать, что спасённый ими турист стал жертвой одной из трёх волчиц, обитающих здесь неподалёку. Обычно они не доставляли друиду проблем, ведь у них был договор: они весь год ведут себя хорошо и не охотятся на заблудших прохожих, а на Самайн (на всю неделю его празднования) Доран закрывает глаза на все их деяния. Проблема, однако, в том, что до знаменательной даты оставалось просто неприлично большое количество времени. И так как договор не нарушался последние лет шестьдесят-семьдесят, Падди — с его же слов — был, мягко сказать, удивлён, что, впрочем, никак не отразилось на нём внешне. Это в очередной раз заставило Лофта задаться вопросом, кто из них больший обманщик.       Неподалёку от лавки друида (всё крутилось вокруг этого проклятого места — и сами думайте, куда здесь поставить ударение) находился старый-престарый курган — там-то и жили означенные волчицы. И туда-то направились наши герои. Проходя мимо кельтского дома, Локи бросил мечтательный взгляд на окно второго этажа, где его ждало удобное кресло-качалка и несколько книг, и горестно вздохнул от осознания недостижимости своей цели. К тому же, краем глаза трикстер заметил подозрительно активные движения предположительно в главной комнате, но не придал этому особого значения. «Кайлан, видимо, развлекается», — решил он для себя.       Курган встретил их тенью, прохладой и живописно разбросанными по всему периметру костями и черепами мелких животных. Было очевидно, что останки эти заняли свои места искусственным путем и служили скорее антуражу, чем нужде пометить свою территорию. — Ты теперь повсюду таскаешь с собой эту cailleach? — раздался насмешливый голос за спинами мужчин.       Они обернулись и увидели высокую, крепкую и удивительно смуглую для Ирландии женщину. Сероватые волосы её пребывали в «творческом» беспорядке и кое-где из них торчали мелкие веточки, под длинными ногтями виднелись частички земли и засохшая кровь, а одета сия особа была в, прямо скажем, лохмотья. — Во-первых... — начал было Доран и даже встал в свою любимую позу — одна рука упёрта в бок, а другая представляет собой поучительно оттопыренный указательный палец, но был безжалостно прерван Локи. — Эй! Я не ведьма. — Тогда, почему ты одет как они? — оскалилась волчица. — Доран, например, так не одевается, — трикстер сделал широкий жест в сторону Падди. — Так он и не ведьма! — усмехнулась женщина. — То, что ты, Локстер, назвал меня по имени, конечно, мило, но давайте перейдём к делу, — осадил обоих Доран.       Атмосфера заметно потяжелела, а волчица — помрачнела. Она боком обошла мужчин, вставая к кургану спиной, и с вызовом посмотрела на Уолкера, сжав когтистые руки в кулаки. На Локи она больше не обращала внимания, на что ётун отвечал примерно тем же. — Где твои сёстры, Mór? — спросил друид, пристально глядя женщине в глаза. — Время Samhain ещё не настало, — ответила она, отворачиваясь. — Тогда почему ты здесь?       Волчица посмотрела в землю, интересуясь теперь больше опавшими листьями и разбросанными костями, нежели кельтом. — Я старшая, — сказала она, тихо рыкнув. — Лучше чувствую энергию. Она… зовёт, притягивает, заставляет нарушать договорённости. Такая аппетитная, холодная энергия, — Мор облизнула губы и перевела взгляд на Локи, — твоей ведьмы. И знаешь, чем-то она походит на ту, что ровным слоем покрывала всё здесь каких-то двадцать лет назад.       Доран дёрнул плечом и нахмурился, явно чувствуя брошенную в его сторону шпильку. Мор победоносно осклабилась. Лафейсон же пребывал в лёгком недоумении. Так как он лишён своей магии, от него не может исходить энергия, сильнее его врождённой, что, конечно, не так уж мало, но и не настолько много, чтобы провоцировать такие изменения в активности местного волшебного народа. Трикстер хоть и был эгоцентриком, но всё же умел временами рационально рассчитывать свои способности. — Тебе очень везёт, — медленно проговорил Уолкер, раздражённо хрустя шеей, — что близится Самайн, и если я убью тебя сейчас, ты не успеешь возродиться к ноябрю. И получится, что я нарушил наш договор. Чего я сильно не люблю, — он посмотрел поверх головы Мор и развернулся, чтобы покинуть прибежище волчицы. — Сделаю тебе последнюю поблажку: я тебя официально приглашаю. Приходи на четвёртую ночь.       Сказано это было уже на ходу. Женщина поёжилась, но когда заметила на себе взгляд Локи, ощерилась зубастой ухмылкой. Последнее, что услышал трикстер, прежде чем вслед за Дораном покинуть курган, было: «Ещё увидимся, cailleach».       ***       Когда они вернулись, дома было чисто. Все книги стояли на полках, а те, которым не хватило места, были сложены в аккуратные стопки рядом со стеллажами; на полу не лежало ничего, кроме Кошки и ковра, обнаружившегося в районе дивана; означенный диван освободился от шкур и всего остального, что не убрал в своё время трикстер; окна были открыты и вымыты, ветер мягко трепал тяжёлые шторы, в воздухе чувствовалась свежесть и грядущие неприятности; даже на рабочем столе друида всё было аккуратно прибрано и протёрто. И только в одном углу, самом тёмном и дальнем, опасно балансировала куча вещей, совсем недавно покрывавших ровным слоем всю лавку. На самом верху, будто венчая это своеобразное произведение современного искусства, лежал большой олений череп, горделиво взиравший на вошедших своими пустыми глазницами. — Кайлан... — едва выдавил из себя ошарашенный Доран, на что Локи усмехнулся. — Вы вернулись! — радостное лицо Уолкера-младшего показалось из кухни. — Ч-что это такое? — Падди широким жестом руки обвёл комнату. — Это порядок, — юноша доковылял до стола и присел на него. — Не волнуйся, я почти ничего не выкинул. — Почти?.. — осипшим голосом переспросил кельт. — Да, там были какие-то очень старые травы — буквально в руках рассыпались — вот от них я избавился, — и светясь от счастья добавил. — А ещё я сделал рагу.       Доран поспешил добраться до дивана. Локи же подошёл к ближайшему стеллажу, провёл по его поверхности пальцем и был приятно удивлён, когда действительно не нашёл там признаков пыли. — М-м, Кайлан, ты убрался, чуть не свёл своего отца в могилу и приготовил ужин, — трикстер ехидно улыбнулся, — какой молодец! — Ага, а всё-таки, что вы делали в городе? — Кай по-птичьи наклонил голову. — Ничего особенного, просто нашли нового клиента для лавки, — ётун взял в руки случайную книгу и быстро пролистал её. — Скорее всего, он завтра зайдёт, потому что кто-то «забыл» свой плащ у него. — Тш-ш, — слабо отмахнулся Падди, — оставь меня моим страданиям. — Предлагаю так и сделать, — кивнул Лофт, с хлопком закрывая книгу и ставя её на место. — А пока это происходит, не пойти ли нам поужинать?       Локи подошёл к столу и пригласительно протянул Уолкеру-младшему руку, которую тот с превеликим удовольствием принял. Под слабые стоны Дорана они прошествовали на кухню, наслаждаться картофельно-мясным рагу, приготовленным с любовью и нечеловеческим количеством красного перца.       ***       Тесно. Душно. Темно. Громко. Страшно. Не хочется здесь быть. Не планировалось здесь быть. Обман. Обманули, одурачили, заманили. Использовали. Готовятся выбросить как ненужную вещь. Одиноко и страшно. Но ведь Он придёт? Он обещал. Он поклялся, что всегда поможет, если будет нужно. А сейчас это необходимо. Так где же Он?..       Свет. Яркий и внезапный. Страшно. Люди. Большие тёмные мужчины. Хватают. Тащат. Толкают. Сломанная игрушка. Холодно. Настолько, что слёзы начинают литься из глаз. Он обещал, что придёт. Нужно только дождаться. Нужно только стерпеть.       Швыряют на землю. Ногами подталкивают к краю. Носки у ботинок острые. Больно. Страшно. Холодно. Слёзы мешают видеть. Падение. Земля сыплется сверху. Яма. Нет. Могила. Голоса нет, кричать не получается. Вырывающийся хрип. Нечем дышать. Бессмысленно когтящие воздух пальцы.       Он придёт… Он обещал… Он…       Локи проснулся в холодном поту. В горле пересохло, дыхание было неровным. Голова гудела, а пальцы, судорожно сжимавшие простыню, затекли. Медленно отпустив смятую ткань, он сел. Деревянный пол приятно холодил ноги. Пытаясь прийти в себя, трикстер сильно зажмурился и, открыв глаза, осмотрел тёмную комнату. Шкафы и тумбочки, письменный стол и кресло-качалка — всё в иллюзорно зелёных и золотых цветах; большое незашторенное окно; в ногах спит рыжая кошка. Он всё ещё в доме у друида.       Выдохнув, Лофт потёр руками лицо, сгоняя остатки оцепенения. Он встал, немного пошатнувшись, достал из платяного шкафа халат, надел его и вышел из комнаты. Безумно хотелось пить. Из-за того, что Лафейсон жил теперь в комнате Кайлана, Уолкер-младший, несмотря на все возражения, был переселён в спальню Дорана, который сейчас должен был спать на диване на первом этаже. И тот факт, что асгардец мог ненароком разбудить кельта, волновал Локи меньше всего на свете, а потому он даже не старался вести себя тихо. Впрочем, ему всё равно никогда не сравниться по грации с Тором, перепившим мёда и пытающимся не попасться дворцовой страже.       То, что на кухне горел свет, а за столом сидел друид с растрёпанными волосами и открытой бутылкой настойки, трикстера совсем не удивило. Под тяжёлым взглядом Падди он подошёл к кувшину и, даже не думая искать бокал, принялся жадно пить прямо из широкого горла. Тонкие струйки прохладной воды выбежали из уголков рта, продолжили свой путь по быстро сокращающейся шее и скрылись где-то под халатом. Глаза Дорана ловили каждое движение Лофта.       Когда Локи закончил и поставил кувшин на место, Уолкер взглядом указал на свободный стул напротив. Трикстер сел, сильнее закутываясь в свой халат. Тут же перед ним появилась кружка с настойкой. Травяной аромат мгновенно ударил в нос. Валериана, ромашка и что-то ещё — тонкое и неуловимое. Лафейсон взял сосуд в руки, но отпивать пока не спешил. — У тебя есть вопросы, — первым заговорил Доран. — И, раз уж мы оба здесь в такое время, почему бы не избавить тебя от их тяжкого бремени? — Совсем скоро намечается прелюбопытнейшая годовщина, не так ли?       Уолкер вздохнул, пробормотал: «Ну, конечно же», — и начал свой рассказ. — Да, видишь ли, двадцать лет назад умерла моя жена. Смертью насильственной и крайне неприятной, а что самое ужасное — из-за своей собственной доверчивости и… глупости. Не стоит и пытаться описать, насколько зол я тогда был: если я скажу, что натворил в тот год, то даже ты поймёшь, насколько это было вероломно. — «Даже я»? — ухмыльнулся Лофт. — Захватить мир с помощью читаури и начать с Нью-Йорка, серьёзно, шем? — скептически поднял бровь Падди. — О, извините, — Лафейсон закатил глаза, — у меня не было времени, чтобы составить что-то более дельное — Танос не слишком терпелив. — Но у него достаёт терпения до сих пор сидеть на своей космической табуретке, — подметил Доран и, стукнув кружкой по столу, поднял её, будто это был тост.       Локи усмехнулся и, повторив действие Падди, ударил пузатым боком свой тары о тару друида. Жидкость внутри весело заплескалась, немного попадая на пальцы. На вкус настойка оказалась терпкой, с едва заметной горчинкой. Выпив всё до дна, трикстер с грохотом поставил чашку на стол. — Неудачник, — фыркнул он, глядя кельту прямо в глаза. — Teigh i dtigh diabhail¹, — беззлобно ответил тот. — Я и так живу у него вот уже несколько дней.       Будто по щелчку, все защитные механизмы выключились, и оба мужчины начали смеяться. Стороннему наблюдателю было бы не понятно, захватило этих двоих безудержное веселье или же неконтролируемая истерика. Впрочем, и сами полуночники не могли с уверенностью ответить на этот вопрос. Скорее всего, в этом смехе поровну было и того, и другого. Истерическое веселье от всего сюрреалистичного абсурда, происходившего в их жизни до этого самого момента. — А я ведь даже не пьян для подобных ночных откровений, — Доран выдохнул, утирая слёзы. — Никогда не поздно начинать. — Напиваться или откровенничать? — Решать тебе, — хитро улыбнулся Локи. — Повременю пока с первым. — А чем мы сейчас занимаемся по-твоему? — Я разве не говорил, Локстер? — Уолкер недоумённо взглянул сначала на бутылку, затем на трикстера. — В моих настойках алкоголя не больше, чем в кефире. — К-кепхир? — слово почему-то показалось Локи забавным. — Кислое молоко из Западной Азии. Примерно, как filmjölk². Никогда не пробовал? — в ответ мужчина получил отрицательное покачивание головой. — В любом случае, не захмелеть нам от этого напитка.       Возникла приятная пауза. Падди снова разлил по кружкам настойку, а Лофту опять подумалось о временных завихрениях этого дома и петлях, повторяющих себя. Не хватало только Кошки, и трикстер был почти уверен, что через какое-то время она тоже присоединится к их полуночным посиделкам. — Расскажи мне о своей семье, — нарушил тишину Доран. — Как минимум с половиной ты уже знаком, — усмехнулся ётун, пригубив напиток. — Другую половину я и сам предпочёл бы не знать. — О, я мог бы написать целую книгу о нежелательной родне, — хохотнул Падди и на секунду задумался. — А может и написал. Если найдёшь что-то под прозаичным названием «Beostoic», знай, что это о них. — Зачем ты пишешь эти книги? Никто, кроме тебя самого, их никогда не прочтёт. — Ты, вот, прочитал, — пожал плечами Уолкер и отпил немного настойки. — Мы обычно не записываем свои знания, знаешь, эти старые традиции — всё должно передаваться из уст в уста, и чужаки не получают доступ к нашим тайнам. Когда мой отец рассказал мне всё это, я подумал, что это бред и я обязательно напишу книгу. Соберу туда всё, что знаю, создам настоящую энциклопедию друидов. Я хотел, чтобы наши традиции не умерли вместе с нами. Хотел, чтобы они жили не только в наших детях, потому что наши дети не живут долго. Пусть слова пронесут нашу память сквозь время, пусть ею пользуются те, кому она нужна. Самое забавное, это случилось ещё до того, как я пошёл против отца и традиций. Да, представляешь, я тоже против отца взбунтовался — шекспировская трагедия прямо.       Доран хохотнул и помолчал несколько мгновений. Тиканье часов, которые Локи никогда не замечал, и ревущий ветер за окном создавали особую, ночную музыку. — Но тогда это ещё не был тупой принцип упёртости — я просто считал, что так правильнее, что так логичнее и практичнее. Никто из старейшин этого конечно не оценил. Включая моих отца и мать. Но я подумал: «Ничего, я всё равно сделаю это. Переживу этих старых идиотов и сделаю всё так, как считаю правильным. Посвящу этому всю свою жизнь, если потребуется». А потом всё завертелось, нужно было продолжать обучение, а ещё я ввязался в неприятности, и было уже не до книги. А время-то шло. Но вот я встретил свою последнюю жену, родился Кайлан, и я подумал, может, это — то самое время, когда я соберусь с мыслями и сделаю то, что планировал так давно. Я начал только после её смерти. Только после того, как понял, что всё безнадёжно и её не вернуть. Кое-кто помог мне взять себя в руки, хотя сам был ещё ребёнком по сравнению со мной. Я начал замечать вещи вокруг, стал заботиться о себе и своём сыне. Dia maith, я, кажется, впервые по-настоящему осознал, что у меня есть сын. Так что я занялся им и принялся постепенно делать заметки по тому, что знаю лучше всего. За двадцать лет они превратились в неприличное количество рукописных книг — некоторые пришлось сжечь или выбросить, а какие-то маленький Кайлан превратил в раскраски.       Услышав последнюю фразу, Лафейсон прыснул. Кельт недоумённо посмотрел на трикстера. Заметив озадаченный взгляд, Локи помахал рукой и потянулся к кружке. — Я сначала думал, что это какие-то древние кельтские руны, но всё никак не мог понять, почему они, во-первых, были написаны всеми возможными цветами, а во-вторых, советовали читающему не кормить туземцев лакрицей, иначе некий мистер Руа заставит упиваться корнями дуба. — Что? — сдерживая смех, переспросил Доран. — Вот и я о том же! Либо у Кайлана отвратительный почерк, либо необычайно развитая фантазия, — Лофт задумчиво посмотрел куда-то кельту за плечо. — В любом случае, было странно, но забавно. — Дети, — развёл руками Падди, — обязаны любить их. По закону. — Одину, видимо, забыли об этом рассказать, — ётун фыркнул и понизил голос. — «Сыновья мои, вы были рождены править. Но не ты, Локи». Конечно, не так буквально, но что-то похожее я нахожу в своей юности, оглядываясь сейчас назад. Постоянные недомолвки, шептания за спиной, насмешки тоже подливали масла в огонь. А потом они удивляются, как такое могло вырасти, пф, — асгардец хохотнул в кружку. — Думаю, поэтому у меня тоже с детьми не задалось. — Так это не выдумки Снорри? — удивился мужчина. — Нет. Не всё, по крайней мере. У меня есть три сына. Средний и младший от Ангрбоды, а старший — от Свадильфари. — Каюсь, я не большой знаток вашего направления мифологии, — Один всякое желание отбил, пригрозив казнью и другими весёлыми вещами, — но разве это не имя жеребца того великана, который вам Асгард построил? — Стены вокруг него, — поправил Лофт. — Но, в целом, да. Хотя, нет. Ближайшее к нему понятие всё же оборотень. Но не как ты или, скажем, та волчица, с которой мы сегодня встречались. Он скорее конь, научившийся превращаться в человека, чем человек, оборачивающийся конём. В Асгарде магии намного больше: врождённая, она есть почти у всех в той или иной форме. Соответственно, проявляется она по-разному. В золотых волосах, молодильных яблоках… — …и конях, способных превращаться в привлекательных мужчин, которые соблазняются богами, жадными до шалостей, — усмехнулся друид. — Богинями, — исправила женщина кельта. — Я не могла с уверенностью сказать, придётся ли мой мужской облик по вкусу Свадильфари. Может, если бы и пришёлся, я не была бы вынуждена следующие девять месяцев прятаться по самым тёмным углам дворца. — А что же Фригг? — О-о, она была безумно рада появлению дочки, — мягкая улыбка появилась на тонких губах Лафейсон. — Пыталась убедить меня остаться в этой форме, отгоняла излишне любопытного Тора — говорила, что учит меня магии. Что не было в полной мере враньём, однако же… — младшая асгардская принцесса сделала пространный жест рукой. — Да-а, истинно богиня, — Доран мечтательно вздохнул, опираясь щекой на кулак. — А вот моя мать была карьеристкой, хотя такое понятие как «карьера» тогда ещё в принципе не существовало. Благо, от неё мне достался только цвет волос.       Они снова немного помолчали, слушая музыку ночи. Как и предполагал Локи, со второго этажа спустилась Кошка, сонно пошатываясь на ходу. Она запрыгнула на стол, понюхала содержимое их кружек и, недовольно чихнув, улеглась трикстеру на колени, добавляя к ночному оркестру своё мурчанье. — А вообще, завидую я тебе, шем, — снова заговорил Доран. — Моя семья мертва. Время убило их всех. А тех, кто остался, скоро убьёт. И я снова останусь один. Конечно, можно завести новые отношения и жить ближайшие сто лет, не зная горя. Но, чёрт побери, как же я устал от этого, — он вымучено провёл по лицу рукой и отбросил назад свои длинные волосы.       Впервые Локи заметил, что руки у кельта были трудовые: большие шершавые ладони с множеством уже довольно старых шрамов и совсем ещё новых мозолей. На внутренней стороне запястья вены проступали очень явно, будто были напряжены всё время, а вот на внешней стороне кисти они были почти незаметны. Бледные тонкие линии на бледной же коже. Неуместные. Неподходящие. Чужие. — А вот ты, — продолжил мужчина после небольшой паузы, — твоя семья вечна. Пусть они не те, кто родил тебя или поделился своими генами... Пусть. Это ерунда всё на самом деле. Твой дом там, где твоё сердце; твоя семья — это те люди, которыми ты дорожишь. И да, хоть сейчас, когда я так разоткровенничался с тобой, не ври самому себе. — Ты можешь просто перестать есть яблоки, — заметил Локи.       Он старательно пытался отогнать те чувства, которые вызвали слова Дорана. Не новая вовсе мысль о семье. Ее произносили многие до самого друида. Но почему-то сейчас... Что-то колыхнулось, что-то, что Локи пытался подавить в себе с того самого момента, как узнал о своём истинном происхождении. — Если бы всё было так просто, — горько усмехнулся Уолкер. — Я безумно жаден до знаний, а жизнь именно их и несёт. Вместе с опытом, печальным или счастливым, они создают ту картину мира, которая у меня сейчас и есть. К тому же, я попросту не хочу умирать: даже прожив столь много, я всё ещё боюсь смерти. Что ждёт меня там, за чертой? Перерождение каким-нибудь животным на три сотни лет? Или, того хуже, ждать, пока меня не съест человек, чтобы снова стать таким, как сейчас? Или вечное счастье, покой и умиротворение? Без всякой встряски просто сидеть на облаке в балахоне и наблюдать, как течёт время? Да ещё и родственников всех своих там встретить? Нет уж, спасибо. Я хочу жить. Хочу буквально чувствовать вкус жизни на кончике своего языка. Хочу уставать, изматываться и расслабляться после всего этого, чтобы почувствовать себя живым. Мне не нужно всезнание — хочу чувствовать неизвестность, заглядывая за угол или слыша стук в дверь. Мне не нужно совершенство, мне просто нужна моя жизнь — нынешняя и прошлая. — Звучит как тост, — Локи стукнул кружкой по столу и поднял её на уровне лица.       Доран проделал те же махинации и чокнулся с трикстером. Остальная часть ночи прошла под слоганом: «Помню, однажды…» — после чего следовали истории, скажем, об интрижке с богом Донном (тоже большим любителем лошадей), коварных путешествиях с молодым ещё Одином, добычи весьма ценных и полезных вещей для совершенно неблагодарных богов и много чего ещё.       ***       К концу первой недели своего пребывания в доме друида Локи почти даже смирился с тем, что он постоянно открывает двери. Логического объяснения, почему этим не занимались ни фейри, ни сам Доран, у него не было, но была теория заговора, которую он, впрочем, предпочитал держать ближе к сердцу и ни с кем ею не делиться.       Так, к обеду следующего дня раздался стук в дверь. Локи, растянувшийся на своём излюбленном диване, выглянул из-за книги и внимательно вслушался во всё, что происходило в доме. Тяжёлые шаги и раздражённый бубнёж над головой говорили о том, что Доран, как обычно, воюет с кем-то из домашних сидов, а весёлые мелодии, доносившиеся из кухни, сразу дали понять, что на Кайлана даже не стоит надеяться. Последним светлым лучиком стала Кошка, которая, заметив пристальный взгляд трикстера, подскочила на месте и убежала куда-то на второй этаж. Локи вздохнул и отложил книгу. Ну, теперь варианта два: либо на него опять нападёт обезумевший фейри, либо это вчерашний парнишка принёс «забытый» Дораном плащ. В простых клиентов Лофт больше не верил. Ещё раз вздохнув, Лафейсон открыл дверь. И сильно пожалел об этом деянии.       На пороге стоял молодой человек среднего роста. Тёмные брови, светлые волосы и голубые глаза выдавали в нём северянина; кожаная куртка, колечко из чёрного металла в нижней губе и покрывающие все руки татуировки, отдалённо напоминающие векторы или какие-то оковы, — человека с сомнительными жизненными решениями; нагловатая ухмылка — типичного представителя молодёжи.       Локи нахмурился и сжал дверную ручку так, что побелели костяшки. — Что ты здесь делаешь? — Встречный вопрос к тебе, — ухмылка постепенно перерастала в оскал.       Они обменялись взглядами: трикстер — тяжёлым и испытывающим, юноша — дерзким и бросающим вызов. Воздух вокруг них одновременно накалялся и трещал от холода. — Ладно-ладно, — первым сдался пришедший, — я недавно познакомился с одним парнем в Нью-Йорке. У нас вроде как намечается «годовщина», — молодой человек показал кавычки в воздухе и немного скривился, — и он решил меня кое с кем познакомить. Сказал прийти сюда. — Только не говори мне, что ты…       Неожиданно появившийся Кайлан не дал Лофту договорить. Уолкер-младший проворно оттеснил ётуна в сторону и буквально повис на шее у блондина, чья рука удобно устраивается на талии паренька. Неожиданные мурашки, пробежавшие по спине трикстера, заставили его передёрнуть плечами. — Вольфи! — радостно воскликнул рыжий. — Кай! — Вольфи? — недоверчиво переспросил Лафейсон. — Да, Вольфи, — твёрдо сказал пришедший, делая акцент на самом имени. — Сокращение от Вольфганга.       Кайлан на мгновение перестаёт улыбаться, встаёт ровно и поочерёдно смотрит то на Локи, то на Вольфа (не обращая, впрочем, внимания на летающие между ними молнии), после чего ровным и уверенным голосом, таким, что трикстеру даже почудились чисто дорановские нотки в нём, выдаёт следующее: — Вы знакомы. — Да-а, — Вольфганг реагирует первым, — видишь ли, — он неуверенно трёт шею одной рукой, вторая всё так же покоится на талии Кая, — это мой отец.       Неловкая пауза, которой не суждено было успеть родиться, была разрушена недовольным голосом со второго этажа. — Может, вы наконец впустите гостя?       Как обычно, тяжело ступая, к собравшимся спустился Доран. Цепляясь когтями за его полосатые носки, за ним бежала Кошка. Подойдя к Локи, кельт облокотился о дверной косяк, неосознанно копируя любимую позу ётуна. Быстрым взглядом оценив ситуацию и насчитав у своего сына одну лишнюю конечность, Уолкер-старший скрестил на груди руки и вопросительно выгнул бровь. — Вольфи, это мой отец — Доран, — Кайлан, краснея, неловко почесал нос. — Доран, это Вольфи — мой... парень. — Так.       Голос и выражение лица у друида были совершенно спокойными, но что-то в этом коротком ответе заставило Вольфганга резко убрать от Кайлана руки, поднять их на уровне груди и сделать небольшой шаг назад. — Локи? — Падди повернулся к Лафейсону. — Мой сын, — кивнул он. — Который?       Трикстер тяжело вздохнул. — Младший. — Оу, — всё, что смог на это ответить Доран.