Сквозь века

      Воздух холодал, и с каждым днем становилось все пасмурнее. Время близилось к зиме, и уже давно исчезли разноцветные ковры из опавших листьев, сменившись лужами и сырой землей. Ветки деревьев казались такими же черными, как траурный цвет платья Софи. Склонив голову, она стояла над свежевскопанной могилой отца, в которую сейчас двое рабочих погружали его гроб. Почему-то Софи казалось, что материал гроба очень важен, и потому она несколько дней искала мастера, который работает с редким и благородным деревом. В глубине души она понимала, что организация похорон не стояла в приоритете, ведь можно было сделать всё просто, но ей было бы легче погрузиться в суету и думать, что так надо. По крайней мере, так она не могла долго горевать. Отец не хотел, чтобы она плакала, никогда не хотел, что она предавалась грусти, и она помнила об этом, как о священном завете.       Но теперь, из-под темной вуали смотря, как его гроб покоился на дне могилы, она ощущала, что слезы одна за другой текут по щекам, обжигая кожу и, казалось, оставляя шрамы. Ещё несколько дней назад она и подумать не могла, что в скором времени будет присутствовать на похоронах отца, который, как ей говорили в прошлом месяце, пошёл на поправку. Он ведь даже самостоятельно вставал с кровати не так давно, и Пьер рассказывал ей, как думал, что отец ещё потанцует на её свадьбе. Но судьба распорядилась иначе. Подумав об этом, Софи вспомнила слова Клауса о том, что с судьбой всегда можно поспорить, но разве что-то можно было сделать в таком случае. Нет, все же судьба непокорна никому, и людям остается лишь преклониться пред её волей.       Она набрала в ладонь земли и первой бросила её на крышку гроба. Ей казалось, что это последний шаг перед тем, как отпустить папу, но она так не хотела с ним прощаться и еще с минуту смотрела на гроб. Она прикрыла глаза, и сквозь ресницы скользнула очередная кристальная слеза. — Покойся с миром, папочка, — прошептала она, невольно сглотнув соленую слезу. — Мне будет тебя не хватать, — ей очень хотелось верить, что он слышал её, находясь сейчас в лучшем месте и наблюдая за всей этой процессией. Она надеялась, что на небесах он действительно обрёл покой.       Отходя в сторону, Софи наблюдала, как брат тоже бросил землю в могилу, и опустила взгляд. Ей было прекрасно известно, что ему не менее тяжело прощаться с отцом, но они оба должны были его отпустить, как бы трудно не было. Она почувствовала, как чья-то ладонь обхватила её плечо. Чуть повернув голову, она увидела жену Пьера, Адель, которая несмотря на недавние роды и хлопоты касательно ребенка все равно пришла на похороны. Софи всегда знала, что у неё может спросить совета и к ней обратиться за поддержкой, но сегодня она понимала: Адель никак не сможет ей помочь. Та лишь учтиво молчала, зная, что слова в данной ситуации бесполезны, впрочем, как и действия, ведь барона Леруа уже ничто не сможет вернуть — с того света не возвращаются. По крайней мере так принято считать.       Гроб был закопан, и Софи первой ушла с кладбища, будучи не в силах больше терпеть все это. На неё тяжелым грузом давали воспоминания, мысли были омрачены, и казалось, что вокруг все такое же чёрное, и малейшего проблеска света больше не будет. Надежда на светлое будущее окончательно умерла в тот час, когда ее отец перестал дышать. Сама Софи тоже медленно увядала, подобно цветку, нежные лепестки которого опадали, а бутон клонился вниз. Она пыталась держаться — пыталась так ревностно, что дыхание перехватывало, — но сейчас устала. Ей надоело следить за тем, чтобы плечи были гордо распрямлены, намекая на статус, ей надоело держать лицо, чтобы никто не видел печали. Людям в любом случае все равно — так говорил отец. Но недостатки почему-то всегда замечают, и потому, когда Софи шла по улице вся ссутуленная, с опущенной головой, на неё косились так, словно она стала прокаженной. Пусть думают, что им угодно. Пускай её считают недостойной быть частью высшего сословия — она не думает об этом — все это не важно.       Двери родного дома распахнул перед ней дворецкий, и она неспешно зашла в холл, ощущая, что Пьер следует за ней. Пытается заботиться, думает, что она дойдёт до греха, не выдержав больше всепоглощающей скорби, уничтожающей душу по частям. Она выдержит, если что-то внутри не сломается, а этого не будет. Все, что могло, уже раскололось. — Я решила распустить прислугу, — произнесла она, повернувшись к брату. Тот опешил на такое заявление, открыв рот в немом вопросе и негодовании. — Этот дом принадлежит мне теперь, и я вправе принимать решения, — твёрдо пояснила Софи. Остатки уверенности трещали по швам, но она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрогнул. Твердость — важнейшая черта характера, когда судьба подбрасывает все новые трудности, с которыми надо бороться. — Софи, я понимаю, что тебе непросто сейчас, но не принимай поспешных решений, прошу, — Пьер подошёл к ней, обхватывая пальцами её холодные руки. Её светлая кожа покрылась лёгкой корочкой от мороза и чуть огрубела. — Я все обдумала, — отрезала она. — Сегодня я навсегда покину Францию, а в течение этого месяца стану замужней женщиной, — в горле у неё застыл ком, стоило ей самой услышать эти слова. Но она действительно все четко для себя решила. Последняя воля отца — её брак с лордом — будет исполнена. — У тебя своя семья, Пьер, — сказала Софи, освобождая свои ладони из его рук, — а у меня скоро появится своя, и за сим наши узы перестанут быть столь крепкими. Прости, хотя мне и не за что извиняться.       Он не успел и слова сказать в ответ, как Софи уже поднималась по лестнице на второй этаж. Пьер окликнул её, но она и ухом не повела, потому что знала, что если сейчас обернется, то все принятые решения будут забыты. Она вовсе не хотела оставлять брата, покидать Францию и связывать себя узами брака с ненавистным Брэдберри, но у неё не было выбора. Если она не сделает это сейчас, то уже никогда не решится. А у неё нет вечности в запасе.       Стоило ей оказаться в своей спальне, она не смогла сдержать слез. И без того влажные щеки покрылись кристальными слезинками. Ноги больше не держали её, и Софи сползла на пол, прислонившись к двери. Снимая с лица вуаль, она вдохнула, словно не хватало воздуха. Сердце щемило, и душа кричала, чтобы она сбежала вниз, кинувшись к брату в объятья и сказав, что она действительно поспешила. Но нет, ей казалось правильным решение уехать в Англию навсегда. Она внушила себе, что оно правильно, но так ли есть на самом деле? Каким будет новый поворот судьбы, любящей создавать интриги и преподносить сюрпризы?