Найди меня...

Глава 7 «День первый» Просыпаться в шесть утра уже стало нормальной практикой, а жить на «бодрящих» зельях — обыденностью многолетнего недосыпа. Кое-как приняв сидячее положение на постели, Северус устало потер ладонями лицо. Зачем он вообще проснулся в такую рань? — Мастер Снейп будет завтракать? — с тихим хлопком у кровати появился уже знакомый зельевару приодетый домовик, прижавший ладошки к груди. — Добби может принести завтрак в гостиную. — Принеси чашечку кофе через пятнадцать минут, — отдал указание Северус и встал, охнув от головной боли. Все-таки сеансы легилименции дают о себе знать. Эльф быстро-быстро закивал своей ушастой головой и с тихим хлопком исчез, собираясь выполнить указания человека, что поможет Великому Гарри Поттеру. Слава Мерлину и Моргане за то, что Снейп не умеет читать мысли домовиков, иначе тут же бы скривился от подобного раболепия. Как слуга двух господ он представлял, насколько тяжело жить клейменному существу и как горько на душе от самого осознания того факта, что изменить такую жизнь в одиночку у него не получится. Конечно же он не верил в то, что Поттер каким-то волшебным образом снимет это рабское клеймо и разорвет узы стольких обетов, с которыми зельевар живет уже с добрый десяток лет. Вновь протерев лицо руками, мужчина ушел в ванную комнату, привел себя в порядок, и в условленное время уже стоял в гостиной, делая первый глоток ароматного напитка. На подносе, с которым явился домовик, так же стояла тарелка с тостами и вазочка с джемом. Северус не любил сладкое — от слова совсем. Так что джем был благоразумно унесен на кухню эльфом, а зельевар, удобно устроившись в кресле у весело горящего камина, погрузился в собственные мысли. Была одна существенная проблема в «лечении» Поттера. И это даже не гигиена или массаж — с этим прекрасно справится домовой эльф. Проблема заключалась в разуме мальчишки. Как мастер ментальных практик, Северус знал, что достаточно опытные или же попросту одаренные маги могли создавать в собственном сознании своего рода вакуум, который в течение длительного времени преобразовывали в отдельную часть сознания, копируя воспоминания, знания и мысли в эту зону. Обычно у магов, имеющих такой вакуум, природный щит не сломлен, поэтому и создать подобного рода сокрытое пространство у них больше шансов, нежели у тех, кто вынужден был строить «защиту» с нуля. Поттер, в силу своего возраста и знаний, к опытным менталистам явно не относился, а значит у него проснулся дар. Либо, что маловероятно, психологическое состояние мальчишки с детства заставляло его создавать в своем сознании особый уголок, где он и мог спрятаться. «А, собственно, почему маловероятно»? — сам себе удивился Снейп, ухватившись за эту мысль. Ведь он прекрасно видел собственными глазами воспоминания, в которых Поттер посещал психолога. Даже если ребенка повели в клинику из-за его странного поведения, это не отменяет того факта, что у мальчишки и правда были проблемы с психикой. «Надо внимательнее просмотреть воспоминания о сеансах у этого психолога»… — проведя пальцами по губам, подумал Северус и поднялся с кресла, зашагав из стороны в сторону. — «Тафт явно видел, что с Поттером что-то не так. Давал советы, слушал, говорил что нужно делать». Мужчина неосознанно направился в гостевую комнату, в которой находился гриффиндорец. За размышлениями он даже не заметил, как повернул ручку двери и зашел в спальню, остановившись на пороге. Подросток, что внешне так похож на Джеймса, сейчас предстал перед ним в другом свете — это был обычный парень, мечтающий о спокойной жизни в кругу семьи. Ведь именно таким Северус увидел Гарри в тех воспоминаниях. Он видел ребенка, у которого был пример для подражания в лице Лесли Тафта, которому веселая и добрая Эми Тафт была ближе, чем какая-то рыжеволосая девушка с фотографии. У этого мальчишки уже был мир, в котором он научился жить, в котором он нашел свое счастье. «Теперь понятно, почему Грейнджер сказала о том, что Поттер не хочет возвращаться», — усмехнулся мужчина, все-таки подойдя к постели гостя и присев на её край. — «В такой ситуации и взрослый бы возненавидел магический мир, а тут подросток». — Мастер Снейп, сэр! — впервые повысив голос, обрадованно запричитал эльф, поправляя на гриффиндорце одеяло. Зельевар даже не заметил этого писклявого помощника, так как был полностью поглощен своими мыслями. — Мистер Гарри Поттер уже вымыт, напоен бульоном. Добби даже сделал массаж! Добби хороший эльф, Добби знает, что для мистера Поттера лучше! — Помолчи, — шикнул на него Снейп, нахмурившись. По вискам опять отстучало стадо фестралов, накатывая волной резкой боли. К таким последствиям сеанса мужчина явно был не готов. Точнее, он впервые ощущает себя настолько паршиво после всего лишь четырех сеансов легилименции, хоть и относительно недавно провел таких сеансов в десятки раз больше, когда Темный Лорд вербовал молодняк после воскрешения. И это настораживало. Вскочив на ноги, он стремительно покинул комнату гриффиндорца, направляясь в личную лабораторию. Увы, в отведенных ему апартаментах декана Слизерина не было подходящего помещения под библиотеку и пришлось вешать книжные полки на стены в гостиной, в кабинете и спальне. А самые важные книги, в особенности фолианты по Темным Искусствам, хранились именно в лаборатории. С одной стороны, кто в здравом уме будет хранить столь важную информацию в месте, где полно различного рода испарений, возможны взрывы и выплескивание зелий на любую поверхность в помещении? «Это неразумно» — подумали бы студенты и некоторые преподаватели Хогвартса. А вот зельевар с этим явно был не согласен. В гостиной было четыре двери. Одна из них вела в коридор, соединяющий апартаменты декана с классом Зельеварения. Другая, из которой вышел Снейп, вела в гостевую спальню. Третья открывала покои хозяина. А вот четвертая… Четвертая открывала выход на лестничную площадку, с которой можно было пройти на этаж ниже и попасть в лабораторию, что по масштабам своим была больше, нежели сам его класс. — «Нос Тёмного Лорда», — Северус стремительно спустился по ступенькам к тяжелой дубовой двери, которую, наверно, ещё сам Салазар открывал в юности своей. Пароль, который мужчина сменил год назад будучи в нетрезвом состоянии, привычно слетел с губ зельевара, а замок тихонько щелкнул, позволяя хозяину пройти внутрь. В чувствительный нос Снейпа тут же ударил кислый и такой противный запах испорченного варева. Чертыхнувшись, мужчина сначала проверил все шесть котлов, в одном из которых свернулось Кроветворное, так как слетел стазис. В двух других ещё настаивалась основа, а в оставшихся трёх медленно булькала жидкость, что варилась не первый день. Беспалочковым Эванеско очистив котел, зельевар направился вглубь лаборатории, минуя шкафы с ингредиентами и заполненными фиалами на все случаи жизни. У дальней стены стоял рабочий стол, за которым висел гобелен с изображением двух шипящих друг на друга змей. Вроде стена как стена. Но на то это и одна из лабораторий Слизерина, чтобы хранить свои секреты. Обойдя стол, Снейп прикоснулся кончиком палочки к голове левой змеи, изображенной на гобелене, после чего провел линию до кончика хвоста другой змеи и прошептал: — «Veritatem revelare ad me»*. Змеи на гобелене ожили и, склонив головы в поклоне, выползли за пределы полотна, которое мгновенно скаталось в рулон к потолку и зависло там. По каменной стене пошла вибрация, после чего в центре постепенно образовался небольшой проход. Потребовалось около минуты на то, чтобы вместо каменной стены перед зельеваром предстал длинный шкаф с зачарованными дверцами, что позволяли сохранить на полках нужный для книг «климат». — Посмотрим… — пройдясь вдоль шкафа до правого края, Северус открыл дверцу и пробежался взглядом по корешкам толстенных фолиантов. Ни пылинки на них не было, за что спасибо своеобразным чарам. Выудив с полки одну из книг, мужчина прочел на обложке следующее: «Магия тёмных. Знания разума и силы его», после чего отложил экземпляр на рабочий стол. К нему присоединились ещё такие книги: «Искусство подчинения разума», «Наука о сознании», «Третья книга Хельги Дождепадской. Законы Легилименции» и «Создание искусственного разума». Вздохнув, Снейп оценил фронт работы и принялся за изучение, сетуя о том, что нельзя любое нужное знание вытащить на поверхность разума и просто считать его, тут же освежив в памяти. Но, как бы много он об этом не думал, сейчас важнее было другое, а именно — внимательность к деталям.

***

Это новое состояние пугало его. За «окнами» темнота, ничего не видно. Тело не реагирует на попытки вырваться из пут, да и сами ментальные блоки частично слетели, из-за чего, по идее, он мог вырваться из недр своего разума в любой момент, но… «Как же страшно…» Гарри забрался в синее кресло с ногами, спрятав лицо в ладонях. Он тяжело дышал, пытаясь успокоиться, но ничего не получалось. В кабинете было темно, тихо. Пугающе тихо. Снаружи не доносилось ничего, он был полностью изолирован от внешнего мира. И это настолько угнетало юношу, что даже «безопасная зона» стала казаться чем-то простым и легким, что в любой момент можно разрушить, как карточный домик. — Доктор Тафт, мне страшно, — прошептал Гарри, зарывшись пальцами в волосы. Его душили слезы, но он давно поклялся сам себе, что больше не будет плакать. Доктор Тафт говорил, что слезы помогают расстаться с плохими эмоциями, помогают освободиться от боли в душе. Но Гарри боялся заплакать и показаться слабым перед кем-либо. Потому что там, за дверью, его ждет ужасный мир, в котором лишь ненависть, боль и презрение. Он уже прочувствовал все стороны людского лицемерия, испытав на собственной шкуре зависть и неприятие к себе. Неважно, сколько людей он встретит на своем пути. Они все одинаковы, они состоят из такой же крови и плоти, будь то маггл, маг, полукровка или же магглорожденный. Даже оборотни и те носят в себе людскую кровь. Но от этого ничего не меняется. Они все одинаковы… Больно. До кровавых точек перед глазами больно. И не понятно, что именно так изнывает внутри: то ли это сердце рвется на части, то ли душа стремится исчезнуть во тьме. Рон и Гермиона. Зачем они так с ним? Им надоело нянчиться с запертым внутри собственного тела подростком? Какую сделку они заключили с профессором Снейпом? Зачем Рон тогда наложил Полог Тишины? «Что они задумали?» — вопросил в мыслях Поттер, жмуря глаза со всей силы, пытаясь не пролить ни капли слёз. — «Почему скрыли от меня? Зачем?!» Давно он не ощущал столько всего и сразу. Такого не было даже на первых двух курсах, когда Империус заставлял его жить совершенно другой жизнью. Если бы не ранение от клыка василиска, то эта свистопляска продолжалась бы и по сей день. И главное — что ему теперь со всем этим делать? Что задумал Снейп? — Он меня, наверное, убьет, — обреченно простонал гриффиндорец, откидывая голову на спинку кресла. Голос его дрожал, горло саднило, а глаза горели от невыплаканных слёз. — Иначе и быть не может. Дамблдор прикажет вытурить меня — он вытурит. Даже если Рон и Гермиона что-то задумали, это никак не спасет меня. Как же я хочу домой… Парень медленно поднялся с кресла и, пошатываясь, прошел к двери, резко открывая её. Вместо темного пространства был проход в зал с воспоминаниями. Его бережно хранимые воспоминания разбились, сферы приняли форму дымок. Гарри помялся немного у двери, а после глубоко вздохнул и ступил на гладкий пол большого зала. Где-то среди этого вороха дымчатых субстанций витали воспоминания о семействах Дурслей и Тафтов. Теплые и радостные мгновения жизни. Дни, наполненные светом и любовью. Его единственная отдушина за последние пять лет. Выбрав несколько дымок, в которых слышался смех и знакомые имена, Гарри уменьшил их до небольших сфер и потянул за собой, обратно в «безопасную зону». Для начала ему нужно восстановить свое душевное равновесие, а сражаться за жизнь он будет потом. Иначе его сломают прежде, чем Снейп захватит это бренное сознание.

***

— Это не то! — прошипел Северус, захлопывая «Науку о сознании» на двести сороковой странице. Слава Мерлину, Добби появился с подносом еды именно тогда, когда зельевар более или менее успокоился и принялся за «Создание искусственного разума». Его пересохшие губы продолжали шептать строчки, которые сменялись одна другой со скоростью выпущенного на поле снитча. Мужчина отчаянно искал способ достучаться до Поттера, не прибегая к насильственной методике легилименции, которая, как оказалось, плохо влияла на них обоих. В «Искусстве подчинения разума» говорилось, что легилимент может получать отрицательное воздействие от сеансов только в том случае, если «жертва» оказывает максимальное сопротивление с обратным процессом, при котором сам легилимент становится «жертвой». «Но Поттер практически не сопротивлялся», — анализировал в своей голове полученную информацию Снейп. — «А на проникновение в мой разум у него не хватило бы силы. Ведь все сеансы, кроме четвертого, отбирали у мальчишки последние силы, исчерпывая резервы магического ядра. В первый раз это было какое-то видение, пошатнувшее психическое состояние Поттера. Во второй — воздействие Кровавого Пера. В третий он был на грани нервного срыва. А в четвертый — отключенное от внешнего мира сознание. Это не то»… Обед уже, в принципе, давно прошел, но зельевар не поднялся в гостиную, поэтому Добби осмелился спуститься в лабораторию, чтобы Мастер Снейп все-таки поел. Ведь мужчине понадобятся все силы, чтобы помочь Гарри Поттеру. А в том, что зельевар поможет его кумиру, Добби ни на миг не сомневался. Он жалел лишь о том, что не может помочь им еще чем-нибудь, поэтому старался быть максимально полезным. Аккуратно поставив поднос с тарелками и чашкой кофе на стол, домовик дождался момента, когда мужчина обратит на него свое внимание, боясь оторвать зельевара от очень важных дел. — Уже обед? — немного растерянно произнес Северус сухими губами, когда все-таки оторвался от фолианта. — Нет, мастер Снейп, сэр, — сжав пальцами кончики острых ушей, ответил домовик и переступил с ноги на ногу. — Обед был два часа назад, а мастер Снейп ещё не кушал. Мастер Снейп даже сытно не завтракал! Добби плохой эльф, Добби не позаботился о мастере Снейпе! — Тише! — шикнул мужчина, массируя переносицу пальцами. Он вздохнул, потянулся и отложил книгу в сторону, вдыхая аромат вкусных блюд. — Как там Поттер? — Мистер Гарри Поттер, сэр, уже лучше, — обеспокоенно затараторил Добби, мелкими шажками обойдя стол зельевара с другой стороны. — У него было плохое настроение, но сейчас он спокоен. — Что значит: «было плохое настроение»? — опустив ложку в тарелку, спросил Северус, обратив все свое внимание на выпучившего глаза домовика. В голове затрепыхалась сотня мыслей, пробуждая какие-то позабытые знания. — Добби — свободный домовой эльф, но Добби верно служит мистеру Гарри Поттеру! — выпятив грудь, гордо и громко сказало это недоразумение в свитере и полосатых носках, уставив руки в бока. — Домовые эльфы могут чувствовать состояние их хозяев. Добби тоже чувствует! Добби знает, когда мистеру Гарри Поттеру плохо. — Магия эльфов? — просто спросил задумчивый мужчина, вновь схватившись за ложку. — Именно, мастер Снейп, сэр, — так же важно сказал домовик, зашаркав ногами в сторону от стола. — Добби ещё чем-нибудь может помочь мастеру Снейпу? — Ступай, — отмахнулся от эльфа Северус, пребывая мысленно на страницах прочитанных урывками книг. Добби просто щелкнул пальцами, рассеявшись, словно дымка, чтобы не мешать зельевару громким хлопком трансгрессии. Да мужчина бы и не заметил этого хлопка, так как мысль, что ускользала от него все это время, все-таки попалась в его цепкие руки. Он вспомнил. «Снейп, ты порой такой идиот», — саркастично протянул он в собственных мыслях, доставая пергамент и перо. Макнув кончиком пера в чернильницу, Северус сделал пометку витиеватым почерком, размышляя: — «Ведь действительно. У Поттера совершенно иная ситуация. Само его состояние продиктовано ещё несколькими факторами, которые я не учел».

***

— Всегда есть место, в котором ты будешь в безопасности, — звучал до мурашек по телу знакомый голос, от чего сердце Гарри болезненно сжалось, мешая дышать. — Всегда есть место, в котором я буду в безопасности, — повторил парень, держа в руках сферу, в которой кружилось воспоминание о разговоре с доктором Тафтом. — У тебя есть «безопасная зона», — гриффиндорец ощутил, как большая и теплая ладонь ложится ему на голову, пальцами взлохмачивая волосы. Конечно это только в воспоминании, но как же хорошо от этого простого движения… — У тебя есть мы. Всегда. Мы рядом. — Да, доктор Тафт, — с губ слетел шепот, а в груди потеплело. Ему стало легче, лучше. Надо сражаться и действовать. Только от него зависит спасение жизней членов его большой семьи. Доктор Тафт помогал ему до одиннадцати лет и был его первым другом — лучшим другом — и отцом. Он обязан бороться, обязан сражаться и выйти из очередной передряги победителем. Конечно же ему было страшно. Он прекрасно понимал, что кошмарная сказка рано или поздно придет к своему логическому завершению. Это не добрая история о мальчике, которому благоволила сама Госпожа Фортуна. И даже не детский фильм о приключениях главного героя в Волшебной Стране. К сожалению, Поттер давно знает, в какой ужастик его затянула Судьба-озорница. И в этом ужастике, увы, роль ему досталась именно жертвы, а не какого-нибудь неубиваемого монстра. Да и что теперь с этим делать? У него никогда не было особого выбора, приходилось решать проблемы по мере их поступления. А сейчас и вовсе нужно перебороть себя — в одиночку пойти на дракона. И выжить. «И если до одиннадцати лет кто-то и помогал мне бороться со своими страхами, то теперь… Помощи мне ждать не от кого».

***

Стрелки часов сошлись на одиннадцати. Первый день двухнедельного лечения подошел к концу, а Северус смог лишь найти способ пробраться в разум Поттера без потерь с обеих сторон. В «Третьей книге Хельги Дождепадской» был приведен отличный пример для сеансов «общения» с испытуемым, находящимся в бессознательном состоянии. И не важно, что это может быть: глубокая стадия сна, кома, обморок, «проклятие марионетки» — это самый действенный способ из всех. — «A communi filum de conscientia»*, — прошептал Северус, повторяя движения палочкой раз за разом. Это было сложное, емкое и мощное заклинание, которое помогает легилименту установить с сознанием другого человека крепкую ментальную связь на определенный промежуток времени. Что-то вроде Империуса, но более мягкой версии и немного иной направленности. По крайней мере пока что Снейпу брать мальчишку под Империус точно не хотелось. Он уже задавался вопросом, почему все-таки пытается максимально помочь Поттеру. Но ответа так и не нашел. Вряд ли это простой акт альтруизма, который обычно прет из всех щелей у гриффиндорцев и хаффлпаффцев. Но имени у этого состояния, видимо, пока что не было, и Северусу пришлось просто смириться с тем фактом, что разбираться с ненужными эмоциями и мыслями будет потом. Да, потом. Когда душевная боль станет настолько невыносимой, что захочется испить собственного саркастического яда. Ведь нет-нет, а мысль об «обнажении души» все ещё его пугала. Ведь сколько всего предательств он совершил и сколько, скорее всего, принес боли Поттеру. Нет, не тому мальчишке, что с тупым выражением лица посещал его уроки по Зельям. А именно тому Поттеру, которого он все ещё должен найти. — Надеюсь, что это все не напрасно, — вставая из-за рабочего стола, сам себе сказал Северус, собирая десять листков исписанных мелким почерком пергаментов в одну стопку. Окинув взглядом утонувшую в тишине лабораторию, в которой даже не горел большой камин, а плавало лишь несколько магических свечей, что помогали зельевару записывать свои мысли и делать расчеты, мужчина с неудовольствием заметил, что ноющее чувство одиночества вновь напомнило о себе. — Мастер Снейп закончил? — с тихим хлопком появился домовик, в этот раз натянувший несколько вязанных шапочек на голову. Посмотрев на высокую фигуру зельевара, он пискнул и с восхищением выпучил глаза. — Вы ведь нашли выход? Добби чувствует, что у вас нашлось решение! — Эльфийская магия, — словно выругался Северус, взмахом руки гася свечи над столом. Из-за быстрого шага мантия его привычно развевалась, подобно черному флагу, что реял на ветру. — Как там Поттер? — Мистер Гарри Поттер, сэр, уже полностью успокоился и готов бороться, — сказал Добби, мелко семеня за мужчиной. — Добби не знает, что именно решил мистер Поттер, но Добби думает, что Великий Гарри Поттер будет бороться с вами! — Это мы ещё посмотрим, — запирая дверь лаборатории, по которой тут же прошлась волна магии, активировавшая мощные многовековые чары, ухмыльнулся Снейп. Бросать вызов зельевару — крайне глупо. Особенно бросать вызов Северусу Снейпу — это уже самоубийство. — Поттер всегда был, есть и будет храбрым гриффиндорцем с ветром в голове вместо мозгов. — Вы не правы, мастер Снейп, сэр! — надулся домовик и с громким хлопком исчез. Зельевар махнул рукой на чудачества домового эльфа, поднимаясь по лестнице. Вот теперь-то он чувствовал, что устал. Исследовательский пыл схлынул, оставив после себя чувство абсолютного удовлетворения своими итоговыми результатами. Теперь можно и отдохнуть, и выспаться в кои-то веки. А Поттером он займется с утра. Да, именно так.