Несчастны, как Ромео и Джульетта

      Чонгук, весь на иголках, уже в десятый раз набирает один и тот же номер, но ему никто не отвечает. Он срывается с места и уезжает, уже составив план своих действий.       «Может, он дома. Тогда все обойдется, – утешает себя Чонгук. – А если же нет…»       Чонгук ни за что не поверит в измену. Его Чимин слишком невинный и честный, чтобы сделать подобный шаг. Он слишком любит своего Чонгука, слишком уверенно и без задних мыслей клялся в вечной любви, в вечной верности. Начнем с того, что Чимин бы даже не осмелился записаться в изменники. (Хотя, встречаясь с Чонгуком и будучи женатым, он уже невольно является изменником.) И Чонгук бы так не переживал, если бы не одно «но»: он боится, что Чимин потерял к нему всякое доверие.       На пороге его встречает Ёнджи, не очень бодрая и не очень ухоженная. Вид ее потрепанный, раздосадованный.       – Что значит «пропал»?       – То и значит, оппа. Он постоянно где-то ошивается до ночи, а потом утром убегает на работу, словно избегает меня. Вот и говорю, что как будто пропал. Однако сегодня утром он приходил переодеться и принес конфеты и фрукты, извинился, а затем снова ушел...       У Чонгука все туго сжалось внутри. Он недоуменно смотрит на сестру и прокручивает в голове все наистрашнейшие варианты того, где может сейчас находиться Чимин.       – Так сразу и ушел?       – Так сразу и ушел.       – А он сказал, куда именно?       Ёнджи отводит взгляд, жует губами. В сонной до сих пор голове девушки есть немного мыслей, и она собирает их в кучу, роняет и снова подбирает. В итоге выдает:       – Он вроде сказал про какую-то картинную выставку, – и называет именование выставки, однако адреса, сама заявляет, не знает. Чонгук тут же думает о дальнейших действиях и готовится уйти.       – Если он придет домой, – говорит он, – позвони.       Она кратко кивает с тем же безжизненным видом, что и ранее, и закрывает за Чонгуком тяжелую дверь. Громкий щелчок раздается по всему пространству, и Чонгук тут же достает телефон. Ищет в интернете ту самую выставку и находит почти сразу, потом направляется к лифту, про себя вторя лишь одно вновь и вновь – адрес картинной галереи, в которой сейчас проводится та самая выставка.       Подъезжая к небольшому бежевому зданию, Чонгук на всякий случай вытаскивает из бардачка марлевую белую маску и, чтобы подстраховаться, надевает ее и выходит. Около часа бродит у этого здания, а потом с замиранием сердца замечает, как из него выходят двое: Чимин и какой-то темноволосый мужчина. Оценивает мгновенно взглядом второго: невысокий, свободно одетый, худощавый. А еще очень красивый, и это напрягает до боли в висках.       Чонгук идет за ними немедля. Толпа людей сгущается, его пихают то в одно, то в другое плечо, а он, натянув маску выше, продолжает уверенно двигаться за целью. Снег под ногами скрипит, звук неприятно отдается в ушах, его снова толкают, но Чонгуку плевать – он вдруг замечает, как незнакомец ерошит трепетно волосы Чимина.       «Вот же урод», – вспыхивает, словно спичка, Чонгук и идет быстрее. Однако слишком неаккуратный прохожий, что куда-то спешит, чуть не сносит его на землю, из-за чего Чонгук шипит от боли, пока тот виновато извиняется. Но тому вновь все равно. Он поворачивает взгляд в сторону, дабы не потерять тех двоих, и в ужасе останавливается. Все произошло слишком непредвиденно: то, как незнакомец тянется к лицу Чимина, как тот оборачивается и их губы на несколько секунд соприкасаются. Чонгук не видит деталей из-за прохожих, но огонь успевает загореться в нем до такой бешеной степени, что он, наплевав на извиняющегося незнакомца, расталкивая людей, несется к своей цели, попутно стягивая маску и почти срывающимся голосом крича:       – Какого черта, Пак Чимин?!       Они оба отшатываются друг от друга, и Чонгук почти буквально прожигает дотла сначала Чимина, а затем сбившегося с мыслей незнакомца. Чимин в испуге переводит взгляд с Чонгука на стоящего рядом темноволосого мужчину и открывает рот, не в силах пошевелиться. Чонгук останавливается в метре от двоих, и в глазах его виднеется адское пламя. Чимину безумно страшно.       – Н-нет, Чонгук, это…       – Я случайно, извиняюсь, – старается обличить себя игривым выражением лица мужчина, но у него выходит слишком неуверенно и криво. Для него эта ситуация, видимо, оказалась слишком конфузной и безвыходной.       Чонгук переводит на него резко взгляд и яростно смотрит. Вспоминает этот голос. Тот же голос, что говорил в трубку. Теперь вспоминает о том, что Чимин не появлялся дома этой ночью и наверняка ночевал у этого одиозного мерзавца. Тот еще и ухмыляется, словно ничего не произошло, словно это в порядке вещей – целовать на улице чьего-то парня! И не важно, знает он о чиминовых отношениях или нет. Изуродовать лицо все равно хочется...       – Так это ты? – недоверчивым, рычащим голосом. – «Чимин сейчас слишком занят, чтобы говорить с вами»? Что это вообще значит, Чимин?! Ты проводишь ночь черт знает с кем, гуляешь черт знает с кем, так еще и сосешься у меня за спиной?! Какого, блять, хера?!!       – Чонгук, прекрати, люди…       – Так тебя сейчас волнуют лишь они? Я волнуюсь, ищу любую свободную минуту, чтобы побыть с тобой, а это твоя плата? Ты в своем уме?!       Голос Чонгука срывается, и он перестает контролировать вырывающегося из груди монстра. Даже он, писатель со стажем, не смог бы передать всего, что чувствует прямо сейчас, в этот роковой момент, видя опасный страх в глазах Чимина, но не имея сил остановиться. Чимин, этот мужчина, поцелуй. Он даже понять не может, на кого злится сильнее: на Чимина, незнакомца или же самого себя.       Чимин прижимает ладонь ко рту, пока за плечи его хватает не на шутку смешавшийся мужчина.       – Давайте я все вам объясню…       – Мне не нужны твои объяснения! Мне нужны объяснения от него! – кричит и тычет пальцем в сжавшегося Чимина, пока ошеломленные люди обходят их стороной. – Так что все это значит, Чимин?       – Хватит! Вы пугаете его! – Мужчина, озираясь по сторонам, вдруг что-то начинает боязливо искать в толпе. Обнимает Чимина за плечи, не смотря на него. – Пойдем отсюда, Чимин.       Чонгук наступает вперед и рычит осипшим голосом:       – Отойди от него!       Он отшатывается, давая волю Чонгуку, что тут же подлетает к ним и, схватив Чимина за руку, озарив незнакомца устрашающим взглядом, рыком добавляет:       – Не смей прикасаться к нему.       Он тянет Чимина за собой, расталкивая прохожих, и не замедляется ни на шаг, даже когда Чимин начинает запинаться. Люди, проходя мимо, иногда приостанавливаются, всматриваясь в лица обоих: в свирепое лицо Чонгука и жалкое, скорчившееся лицо Чимина. Уже в нескольких метрах от чонгуковой машины его тянут назад, и он нехотя оборачивается, больно сжимая чужое предплечье, когда то хочет вырваться. Молчит и замечает, как борется со слезами Чимин.       – Пусти… больно…       – Сначала ответь, какого черта сейчас произошло!       – Это просто случайность, Чонг…       – Поцелуй – это случайность? За кого ты меня принимаешь, Чимин?!       Чимин все-таки вырывает руку.       – Да что с тобой такое?!       – Что со мной? Я увидел, как мой парень целуется с другим, а ты еще спрашиваешь, что со мной?! Совсем сбредил?!!       – А сам-то! – взбесился он, встряхнув разгоряченно руками. – Посмотри на себя, Чонгук! Ты стал вести себя так, словно тебе плевать на меня! Я не понимаю, почему ты стал таким резким и злым. Почему вместо «Я люблю тебя» я слышу «Я занят» и «Не раздражай»? Почему праздники ты проводишь со своим редактором, а не своим парнем? Ты хоть понимаешь, что я чувствую?! Знаешь ли, какого мне видеть, как ты медленно остываешь ко мне? Я терплю, Чонгук, потому что чертовски люблю тебя! Ты слишком часто пропадаешь с Тэхёном, именно будучи с ним, ты не отвечаешь на большинство моих звонков. Ты думаешь, я такой дурак? Думаешь, не вижу ничего и не чувствую? Ошибаешься! Ты глубоко ошибаешься, считая, что я ничего не замечаю! – Он делает небольшую передышку, мокрыми глазами смотря на обескураженного Чонгука, и продолжает, не обращая внимания на людей и слезы, стекающие по лицу: – Да по сравнению с тем, сколько раз я мог усомниться в тебе, этот случай – ничто! И ты даже не пытаешься выслушать меня, перечеркиваешь все, не хочешь ничего слышать. Неужели так хочешь скинуть на меня все, обвинить и выйти чистым из воды? Ты даже не представляешь, как ранишь меня этим!!       Он все-таки не выдерживает. Садится на землю и начинает безутешно рыдать, передергивая плечами. Кривит рот и ощущает на губах соленую влагу. Шепчет словно в бреду:       – Ненавижу… так люблю и так ненавижу… Ну почему это должно было произойти именно с нами, Чонгук-а?       Чонгук смотрит потерянно сверху вниз и понятия не имеет, как реагировать на этот выпад. Все его слова так ранили и одновременно ввели в ступор, что все на свете позабылось, мысли улетучились. Однако одно Чонгук понимает – подобного вывода от Чимина стоило ждать. Но он и понятия не имел, что вывод этот совершенно лишит его способности мыслить.       – Почему так? Почему мы просто не можем спокойно быть вместе?       – Чимин…       Он, шатаясь, поднимается и смотрит на Чонгука красными, пугающе безжизненными глазами. Разворачивается и собирается уйти, как его снова окликают:       – Чимин!       – Просто оставь меня! – Вновь окидывает упитанным болью взглядом и добавляет уже почти беззвучно, пока голос его сливается с потоком дорожного шума: – Просто дай мне время все обдумать.       Оставляя разгоряченного и взбешенного Чонгука у его машины, Чимин двигается рядом с дорогой. Его безжизненное тело пихают со всех сторон, он качается и ни о чем не заботится. Сигналы машин становятся громче, поток машин показывается рядом, и Чимин, прежде чем окончательно забыться в своих мыслях, видит группу людей, скопившихся у дороги, стоящую на проезжей части машину и испуганного Юнги, яростно пробивающегося через толпу и кричащего чье-то имя.