28 марта Сегодня празднует день рождения Харуно Сакура
— Вау, Сакуре сегодня семнадцать, — кричит из кухни Дейдара. — Видимо, будет что-то весёлое. — Наверняка снова в стельку напьётся, — скучающе замечаю я. С появлением в моей жизни этих троих… ничего не поменялось. Скорее нет — появилось больше людей для наблюдения. Мне скучно — я наблюдаю. Вижу их буквально насквозь. Вижу их поступки, даже могу видеть, из чего практически состоит их жизнь. Для этого много ума не нужно. Вижу, что они скрывают. Ведь у всех есть секреты. Эта самая Сакура представляет собой типичного подростка, которому не хватает строгого воспитания. Видимо, родителей у неё либо нет, либо обстоятельства сложились так, что они её не воспитывали и скинули на плечи тёти, которая постоянно работает и не особо-то уделяет время подрастающему поколению. Это мне удалось понять примерно на первой неделе нашего знакомства. Сейчас идёт вторая, и я уже могу сказать, что для Харуно нет ничего интереснее вечеринок — и, наверное, в её возрасте это нормально, — но всё же с ней не о чем поговорить, она скучная до безумия, если не пьяная, — а такой она видится мне большую часть времени, — и, несмотря на всю свою чрезвычайно раздражающую яркость, она абсолютно тусклая. Неинтересная. С Хинатой всё в точности наоборот — отец воспитывает её слишком строго, и поэтому ей хочется как можно больше веселья. Ну, она хотя бы читает книги. Но Ино… Она так и остаётся загадкой для меня. Я не знаю о ней буквально ничего. Она заговаривает только тогда, когда с ней кто-то заговорит первым, постоянно смотрит в экран своего мобильного и лишь изредка отвлекается, чтобы выпить то, что ей налили. Это, конечно, не есть пример лучшего воспитания. Яманака скорее нечто среднее между Хинатой и Сакурой — следит за своим поведением и всё-таки умеет веселиться, но всё же не настолько распущенная, чтобы делать это каждый день. Она-то и есть моя цель. — Да ладно, всем нам было семнадцать, — всё так же из другой комнаты снисходительно бормочет Дейдара. — Конечно, но я не помню, чтобы пил каждый день. — Ну, не надо, — пожимает плечами он. — Я видел её трезвой в понедельник. — Шок! — притворно удивляюсь я. — Ты свой-то семнадцатый день рождения помнишь? — Конечно! Хидан столкнул меня в озеро. Вода в мае ещё недостаточно тёплая, поэтому я уж точно запомнил это надолго, — смеётся он. — А ты помнишь свой? Я задумываюсь. Пожалуй, не помню. — Шестнадцатилетие я запомнил лучше. — Дейдара весело смеётся, вспоминая тот день. — А что было? — спрашивает его сестра. — Детям такое нельзя слушать, — отвечает он. — И старикам тоже, — обращаясь к Оноки и получая лишь недовольный взгляд и подзатыльник. Всё-таки мы действительно много вместе пережили. Много того, о чём нельзя рассказывать всем подряд. — Смотрю, вы подружились с этой троицей, — ехидно вставляет Куроцучи. — Немного. — Особенно Дейдара. Он просто в восторге. — Ревнуешь? — От моих слов она резко подпрыгивает на месте и распахивает глаза, будто ребёнок, нашкодивший в чём-то и пойманный с поличным, но всё же продолжающий упорно отрицать очевидное. — Нет! У всех есть секреты. И маленькая Куро не является исключением. — Как скажешь, — усмехаюсь я. Наверное, это самое «очевидное» очевидно только для меня. — Не понимаю, что вы в них нашли, — через какое-то время снова заговаривает она. — С ними весело, и они не бурчат беспричинно, — отвечает ей только что вошедший в комнату Дейдара. — Да? — удивляется Куроцучи. — Хината скучная, Сакура тупее дерева, а Ино… она просто никакая. — Зато ты блещешь талантами, — смеётся он. Тут я даже не могу не согласиться с ним. В его сестре уж точно нет ничего особенного: она только и делает, что таскается за Тсукури в надежде, что он посмотрит на неё другим взглядом. Я привык к ней точно так же, как и к нему, поэтому меня уже не так раздражает их брато-сестринская болтовня. — Ты назвала Хинату скучной? Мы оба смеёмся, вспоминая, что она творила у себя дома две недели назад. — Ты забыл, что её тогда не пригласили. — Ах да! — Тсукури делает вид, что действительно забыл, и снова смеётся, в очередной раз обижая сестру. Когда мы осознаём, что заниматься уроками с Куро бессмысленно, Дейдара тащит меня в гараж, чтобы сделать что-то с его дурацким мотоциклом. Как по мне, он только купил себе новую проблему, ещё и потратив на неё все свои сбережения. Так-то уж точно мог поступить только он. Позже к нам присоединяется Итачи, потому что я абсолютно не смыслю во всей это ерунде, а для Учихи, кажется, нет ничего не возможного. Пожалуй, он один из немногих людей, которые не то чтобы вызывают у меня восхищение, но… как минимум я отношусь к нему уважительно. В системе моих жизненных ценностей уважение примерно на вершине, так что его уж точно нужно заслужить.5:21
Сакура: Все собираемся у меня в семь часов! Хидан: С чего бы это? Сасори: У неё день рождения, идиот. Хидан: Ой, Сакура! С днём рождения, солнышко! Сакура: Вы придёте или нет? Тоби: Придём. Сакура: Сасори? Сасори: Да, закончим с идиотским мотоциклом Дейдары и придём. Сакура: Супер! Жду вас! Чмоки :* «Чмоки». Какая же она мерзкая. Но мне приходится терпеть, потому что мои так называемые «друзья» почему-то всерьёз прикипели к этим девчонкам за такое короткое время. В нашей сугубо мужской компании, конечно, появлялись девушки, но они никогда не задерживались надолго, а тут почему-то всё так. Но, как я уже сказал, так даже интереснее. Нужно ведь расширять свой круг общения. Зачем-то. — Не хотите купить Сакуре подарок? — спрашивает Итачи, вытирая грязные руки полотенцем. — Какой подарок? — спрашиваю я, усевшись на стульчике в углу и всё это время лишь наблюдая за ними. — Бутылку чего-нибудь крепкого? — Ну… — задумчиво протягивает он. — Она же девушка. Может, купить ей какие-нибудь духи или вроде того. Учиха всегда такой обходительный. Даже с таким мусором, как Харуно. — Можно, — отвечает Дейдара. — А то стрёмно как-то заявляться на день рождения без подарка. — Не думаю, что Хидана это волнует, — усмехаюсь я. Они соглашаются. Закончив работу, они поднимаются в квартирку Тсукури, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Потом мы заходим в какой-то маленький магазинчик прямо возле дома Сакуры, чтобы купить ей какую-нибудь ерунду. Выбор парней останавливается на розовом флакончике — да-да, очень символично, — и мы наконец отправляемся к ней. Сегодня розоволосая даже принарядилась, нацепив на себя нежно-зелёного цвета платье. Наверное, под цвет своих глаз. Она так отвратительно радуется этому дурацкому подарку, как будто это лучшее, что она видела в своей жизни, и бесцеремонно целует в щёки Дейдару и Итачи. Очередь доходит до меня. — С днём рождения… — приложив максимальные усилия, чтобы скрыть своё к ней отвращение, выдавливаю я. Ну, пожалуй, пытаться улыбнуться бессмысленно. — Спасибо, Сасори! — Она мнётся передо мной, чересчур счастливо улыбаясь, и будто бы боится вообще со мной говорить. Сакура неловко приобнимает меня и тут же убегает на кухню, крича что-то Ино и Хинате. Это как минимум странно, и такие же негодующие лица, как, наверное, и моё сейчас, я вижу у Дейдары и Итачи, что беспощадно оказались зацелованными. Со мной она не пускала в ход тяжёлую артиллерию. Ино и Хината тоже надели платья и выглядят такими счастливыми, будто бы сегодня их день рождения. Наверное, для них в этом и заключается дружба — радоваться друг за друга с причинами или без. Ну, наверное, это даже и здорово. У Сакуры милая тётя по имени Цунаде. Она выглядит немного уставшей, но утверждает, что ей снова нужно на дежурство в больницу, поэтому шустро накрывает на стол, расставляя кучу маленьких салатиков, и спешит удалиться, напоследок чмокнув племянницу в щёку и объявив всем нам, что рада была познакомиться. И, как только за ней закрывается дверь, Харуно становится такой, какой все мы её знаем. Тут же открываются бутылки, включается музыка, и начинается полнейший хаос, центром которого и становится извечная розоволосая. Дальше всё идёт по старой схеме: все напиваются и творят какую-нибудь ерунду. Хидан, как и обычно, поёт, обнимая именинницу за плечи. Они, кажется, действительно нашли друг друга — вечные собутыльники. Тоби, как и всегда, сам по себе, кому-то пишет смс. Я замечаю, что Ино — теперешний мой объект наблюдения — налегает на кучу тех самых салатиков так, будто не ела весь день. Замечаю также, что она не забывает запивать их крепким вином. И как только в неё всё это помещается. Дейдара сидит рядом с ней и безуспешно пытается завести разговор, но девушка определённо сосредоточена лишь на еде. Когда он понимает, что это бессмысленно, удаляется, чтобы поболтать о чём-то с Итачи, но я лишь продолжаю наблюдать за ней со своего укромного места на диване. — Почему не пьёшь? — весело кричит мне в ухо Сакура, наклонившись так, что я чувствую весь тот алкогольный аромат, которым, кажется, она вся уже давно пропиталась. Я лишь машу перед ней полупустой бутылкой пива, которую держу в руке весь вечер, чтобы создать видимость того, что всё-таки пью. Она удовлетворённо кивает, уродливо дрыгаясь под музыку, и всё ещё стоит возле меня, будто бы ожидая, что я скажу что-то ещё, но мне не хочется с ней разговаривать. — Тебе не очень-то весело. — Мне весело, — резко отвечаю я. — Если тебе кажется, что нет, то это всего лишь моё обычное лицо. Она смеётся, будто бы я рассказал лучшую шутку на свете. Глупая. Какая же она глупая. И из-за этого бессмысленного разговора я потерял из вида свою цель. Приходится вставать с насиженного места и покидать «прекрасную» компанию Сакуры, чтобы найти блондинку. Наверное, это странно, но что поделать: пожалуй, любопытство — единственное чувство, которое я испытываю, кроме скуки. Я нигде не могу её найти, уже обойдя всю небольшую квартиру дважды. Останавливаюсь возле ванной комнаты в надежде попасть туда, но заперто. Кажется, Ино там. И нет, я не какой-нибудь маньяк, преследующий её. По крайней мере, таким образом я пытаюсь убедить самого себя. Из-за громкой музыки я не могу слышать, что там происходит, но всё же, когда одна песня сменяет другую и на мгновение всё затихает, я слышу кашель блондинки, а затем звук смывающейся воды. Через пару минут, она выходит, вытирая рот салфеткой, и я вижу удивление в её глазах, натыкающихся на моё присутствие. Она будто напугана чем-то. — О, привет, С… — Ино на секунду замолкает, пытаясь, видимо, вспомнить моё имя. Как мило. — Сасори! — Да, привет, — улыбаюсь ей в ответ. — Когда-нибудь ты всё же запомнишь наши имена. Она неловко улыбается, и выражение испуга на её лице постепенно исчезает. — Да я уже всех запомнила, — убеждает меня она. — Дейдара, Хидан, Итачи… Сасори! — Вау, — продолжаю улыбаться я, не отрывая от неё взгляд. Простой эксперимент — смотреть в глаза. — А его знаешь? — указываю на затаившегося в углу Тоби, всё ещё строчащего смс-ки кому-то. — Да… — протягивает она. — Тоби? — радуется, как ребёнок, видя по моему лицу, что ответ верный. — Он такой тихий. Редко разговаривает с нами. Такое чувство, что ему лишь бы покурить — постоянно со своей травой. — Ничего себе, Ино разботалась. Видимо, винишко действует. — По нему и не скажешь, что он родственник Итачи, верно? — Они родственники? — Яманака удивляется так, будто эта информация перевернула всю её жизнь. Какие же все люди всё-таки фальшивые. — Ну, его зовут Обито. Обито Учиха. — Девушка ждёт продолжения этой невероятной истории о родственных связях, но у меня неожиданно звонит телефон. — Извини. — Она пожимает плечами, позволяя мне ответить. На экране надоедливо горит «Мама». Отвечаю. — Сасори, милый, когда ты будешь дома? — слышится нежный голосок моей матушки, такой заботливой и ранимой. Сидит, наверное, и ждёт меня до полуночи, когда же сынок вернётся домой, чтобы уложить меня в постель и укрыть одеялком. Она никогда не поймёт, что я давно уже не ребёнок, и не отстанет, наверное, со своей дурацкой и никому ненужной заботой. — Не знаю. Поздно. — Сасори! — Она произносит моё имя так, будто бы это глупое буквосочетание может меня образумить и вернуть того детёныша, который беспрекословно слушался свою мать. — Бабушке плохо! Ты мог бы проводить дома побольше времени, сам знаешь… ей осталось недолго. — Мама, пожалуйста, — стиснув зубы, зло проговариваю я. Сейчас она пытается надавить на жалость, используя медленно умирающую Чиё. Какой омерзительный ход, мама. — Оставь меня в покое. Я приду домой, когда захочу, и не нужно меня ждать под дверью. Я слышу тяжёлый вздох и кладу трубку, прежде чем она снова что-то скажет. Тут же сталкиваюсь с осуждающим взглядом аквамариновых глаз. В них читается озадаченность и несправедливость по отношению к моей матери. И даже, наверное, зависть. Уже сейчас можно сделать определённые выводы. — Не смотри на меня так, — опережаю все следующие за этим укоризненным взглядом вопросы. — Это сложно. — Ничего сложного, — немногословно делится своими мыслями Ино, будто снова вернувшись в прежнее «неразговорчивое» состояние. — Нужно уважать свою мать. Она тут же уходит, будто бы я обидел не свою маму, а её. Ну, теперь я хоть что-то о ней знаю: плохая память и либо сложные, либо полностью отсутствующие отношения с матерью. Для начала неплохо. Не успеваю я подумать о том, что теперь мне явно станет скучно, так как разговоры с блондинкой мне, видимо, больше не светят, как случается одно из самых редких и уж точно запоминающихся в нашей компании явлений: Тсукури Дейдара напивается и доходит до той максимальной отметки своего опьянения, когда все окружающие его люди теряют смысл. Все, кроме Итачи и, конечно же, меня. — Сасори! Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, братан? — Эта блондинистая довольная морда обнимает меня со всей любовью, на какую только способна. Тут же я вижу встревоженный взгляд Итачи, твердящий мне, что пора отсюда валить, потому что ещё немного — и это чудо отключится. А мне — каким бы раздражающим ни был Тсукури — не хочется оставлять его на ночь в компании этой розоволосой девицы.01:45
Сакура: Вы куда свалили? Итачи: Проблемки с Деем. Извини, Сакура. Классная была тусовка, но он изрядно перепил. Мы с Сасори отведём его домой. Хината: И что, он бы всех нас поубивал? Итачи: Нет, но мы не хотим, чтобы наш друг позорился перед такими прекрасными дамами, как вы. Хината: :D Сакура: А куда делись Тоби и Хидан? Тоби: Свои дела. Сакура: Ладно :( Хината: Было весело. А теперь, Сакура, пора убирать мусор! Что это ещё за дела у Тоби и Хидана?01:52
Сасори: Что за дела? Тоби: По мелочи. Сасори: Обито. Тоби: О, включил серьёзный тон. Не переживай, ничего серьёзного. Заберём с Хиданом новую партию и доставим клиенту. Сасори: Вы же перестали этим заниматься. Тоби: Обязательно перестанем. Через пару недель. Сам знаешь, Хидан всё ещё не может найти работу. Мне никогда не хотелось влезать в дела этих двоих, но всё же их постоянные секретики изрядно бесили. — Что там у них? — спрашивает Итачи, закинув руку что-то лопочущего Дейдары на своё плечо. Вторая рука болтается на моём. — То же, что и всегда. Он тяжело вздыхает. — Мне надоели вечные передряги, в которые попадает Обито. Он думает, что, раз нас связывает фамилия, я всегда буду вытаскивать его. Но мало того, что он находит проблемы на свою задницу, так ещё и втягивает в это Хидана. Я молчу. Здесь нечего сказать, потому что так и вправду было всегда. Обито слишком проблемный для Итачи. И мне кажется, что он даже жалеет, что привёл в его нашу компашку. — А давайте пошлём их к чёрту! — неожиданно подаёт признаки вразумительной речи болтающийся на наших плечах Дейдара. — Если не будешь двигать своими ногами, то я пошлю к чёрту тебя, — медленно проговариваю я, пытаясь не запнуться о лапти этого идиота. Такие моменты, конечно, случаются редко, но пьяный Тсукури просто невыносим. — Я серьёзно! — Дейдара неожиданно встаёт на свои бесполезные до этого момента ноги и вполне твёрдо для пьяного в стельку человека проходит к одиноко стоящей скамейке, садясь на неё. А я уже знаю, что он начнёт сейчас говорить. — Зачем они нам нужны? Мы ведь всегда были втроём! Ещё в детстве во дворе только и слышалось: «Эти Дейдара, Итачи и Сасори никому покоя не дают»! Неужели вы не помните, как нам втроём было здорово? Учиха устало смотрит на меня, понимая, что запущенный словесный механизм уже не остановить, поэтому присаживается рядом с ним и лишь терпеливо слушает. — И я уверен, что мы с вами всегда будем вместе! Мы всегда будем друзьями! Итачи станет охренительным адвокатом, Сасори, наверное, оправдает желания своего отца и займётся делами их фирмы, а я… Ну, тоже что-нибудь буду делать… Но главное, что мы всегда будем друг у друга, правда? — Тсукури умоляюще смотрит то на меня, то на Учиху, ожидая ответа. — Да-да, — отмахиваюсь я. Эти разговоры о вечной дружбе всегда были включены в «пьяную программу» Дейдары. Наверное, он чертовски дорожит нашей дружбой, раз заводит такие речи лишь на нетрезвую голову. Мы с Итачи уже привыкли к этому. — Вечно ты так, — сморщившись, Тсукури пародирует моё «да-да». — Но ты сам-то ведь не меньше нас всех любишь! Да, Итачи? — Учиха лишь улыбается и кивает, подтверждая его слова. — Скрывай это сколько хочешь, прикрывайся своей вшивой маской безразличия, но я знаю, что ты, Акасуна Сасори, мой лучший друг! И ты, Итачи. Вы мои самые лучшие друзья и самые близкие люди. И я не знаю, куда бы укатилась моя жизнь, если бы не вы. — Уж точно не укатилась бы ниже, чем сейчас, — тихо вставляю я, а они смеются. Всё-таки как бы ни бесил меня Дейдара, все эти его пьяно-душевные разговоры как будто бы разбавляли всю эту серую рутину. Когда он называет меня своим лучшим другом, в жизни не то чтобы появляется смысл, но всё же чувствуется какая-то мизерная значимость. Не то чтобы я вдруг начинаю понимать, что такое дружба вообще, но всё-таки… Одно дело, когда за меня переживает мать, а другое — когда передо мной сидит человек, совершенно мне чужой, не брат и вовсе не родственник; и этот самый человек буквально клянётся мне в том, что всегда будет рядом, что не бросит и поддержит. И их даже двое. Я не знаю, чем я заслужил в жизни таких людей. Честно, не знаю. Наверное, если бы они могли прочитать мои мысли, наверняка бы послали меня к чёрту, как только что предлагал Дейдара. Тсукури смеётся, и, наверное, я запоминаю его смех, как и редкую улыбку Итачи, каждый раз, когда между нами троими нависает такая вот атмосфера. Всё-таки в этих моментах всегда было что-то особенное. — Обещаете, что между нами никогда и ничто не встанет? — серьёзно спрашивает Дейдара. — Никакие девчонки, никакая выпивка и наркота — ничто. Учиха смотрит на меня, ожидая реакции. — Конечно, — нетерпеливо отвечаю я, делая вид, что только и жду, когда он заткнётся. И я сам не знаю, зачем веду себя так. — Да, — подтверждает Итачи. — Обещаем. Дейдара поднимается и заставляет подняться Учиху, а потом приближается ко мне и обнимает нас троих за плечи. Он что-то бормочет, а я оказываюсь сдавленным в тиски, потому что самый мелкий среди нас, и даже не могу разобрать, чего он там говорит. Наверное, он мог бы стоять так вечно. Ох уж этот Дейдара… Я люблю такие моменты. Моменты, когда между нами всё-таки ощущается та самая непонятная мне связь. Просто… люблю. Потому что именно в такие моменты чувствую себя живым.