— Как спалось? — Я чувствую тёплые руки, с нежностью исследующие моё тело и с силой прижимающие к себе. Слегка передёрнувшись от переполняющего моё нутро чувства отвращения, хватаю его ладони и убираю от своего живота. — Куро…
Моё имя звучит в его устах так, будто своими действиями я оскорбляю чувства до глубины его прокурено-пропитой жалкой души. Молча поднимаюсь с постели и нервно исследую пол в поисках раскиданного в порывах омерзительной страсти белья. Наконец закончив свои поиски, шустро одеваюсь, всё ещё чувствуя, как малиновый взгляд сверлит мою спину.
— Ну что? — нетерпеливо выдаю я, даже не оборачиваясь. Подобный разговор возникает далеко не в первый раз.
— Ты ведь знаешь, что можешь остаться.
— Я не хочу. — Он молчит. Этими словами я каждый раз будто размазываю его по стенке, а за эти секунды он пытается по крупицам себя собрать. Пытается.
— Неужели ты боишься, что он будет переживать? — Что-то новенькое.
— Чего?
— Не строй из себя дурочку, Куроцучи. — Он резко поднимается, хватая с тумбочки мой мобильник. — Вот видишь, он даже ни разу не написал и уж тем более не звонил, — тычет своими длинными пальцами в экран. — Ему наплевать даже на то, что ты не ночевала дома, причём так каждый раз. Когда ты уже поймёшь, что нахрен ему не сдалась?
Какого чёрта этот белобрысый идиот себе позволяет?
— Пошёл ты, Хидан.
— Скажи это ещё раз.
С этими словами он прижимает меня к стене, похолодевшей ладонью сжимая грудь. Чувствую его прерывистое дыхание и вижу лишь всё тот же малиновый взгляд, уставившийся прямо на мои губы.
— Скажи, — снова повторяет он.
— Пошёл. Ты, — с упоением выплёвываю слова прямо ему в лицо. — Чёртов. Хидан.
Он жадно впивается в мои губы, всё ещё одной рукой сжимая грудь, а пальцами другой проникая мне в трусики, вызывая лишь томный выдох. Ничего больше. Как и всегда. В этом весь он. В этом все наши отношения.
— Я всё равно уйду, — отталкиваю его от себя, тут же хватая джинсы и побыстрее их натягивая, пока ему в голову не пришла ещё какая-нибудь новая фразочка.
— Почему? — всё ещё стоя напротив меня, спрашивает Хидан. — Ещё только шесть утра.
— Потому что… — Действительно, почему? Я просто всегда ухожу. Мне нужно в школу. Да. Именно. А ещё Дейдара может узнать, что я сплю с одним из его друзей. Тогда уж я точно проблем не оберусь. — Мне в школу сегодня, вот почему. Нужно сумку забрать и поесть хоть что-нибудь.
Мацураси недовольно закатывает глаза, всем своим видом показывая, что мой ответ не пришёлся ему по вкусу. Он ведь прекрасно знает, почему я каждый раз ухожу, но всё же постоянно задаёт один и тот же вопрос. Ему словно нравится издеваться надо мной, нравится видеть, как я мучаюсь и унижаюсь, нравится лишний раз напоминать мне о том, чего я никогда не буду иметь. Вся эта ситуация будто смысл его жизни, будто его личный повод просыпаться по утрам. И именно это меня в нём и бесит.
— Какая же ты дура, — невинно бросает Хидан, выудив из кармана своих джинсов пачку сигарет, а затем медленно подкуривая. Не дождавшись, пока он с наслаждением затянется, выхватываю сигарету и впускаю в свои лёгкие разъедающий яд. Быть может, именно он хоть что-то там уничтожит. — Не боишься, что он узнает, что ты куришь? — издевательски выплёвывает Мацураси. — Наверняка ужасно расстроится и разочаруется в своей маленькой невинной сестре.
— Не больше, чем если узнает, что я сплю с тобой, — парирую я. Он ухмыляется. Мы ведь оба понимаем, что Дейдара никогда не узнает всей правды.
— Когда-нибудь я скажу ему.
— Попробуй, — пожимаю плечами я. — И он убьёт тебя.
Снова вижу ухмылку. Серьёзно, временами я просто ненавижу этого парня. Он настолько самоуверенный, самовлюблённый и делающий вид, будто знает всё на свете, что мне хочется просто его прибить. На месте. Прямо. Сейчас.
Его телефон издаёт противный звук, оповещая о новом сообщении. Хидан хмурится, вглядываясь в буквы, будто бы за ночь разучился читать. Что-то меняется в его лице, а затем, глядя на меня, он тихо говорит:
— Знаешь, Куроцучи, тебе и вправду лучше уйти.
— Чего-чего? — Это его выражение лица, будто бы кто-то умер, вызывает во мне лишь смешок. — А как же «ты ведь знаешь, что можешь остаться»?
— Просто заткнись и уйди.
Конечно, мы постоянно кидаем друг другу различные оскорбления, но эти его слова будто отхлестали меня по щекам, введя в ступор. Если он и говорил мне что-то обидное, то всегда с такой улыбочкой, что все его слова даже в серьёз не воспринимались, а тут… неужели что-то случилось?
Мне не хочется знать. А даже если и хочется, теперь я точно не буду спрашивать.
Поэтому я быстро застёгиваю кофту и, слегка приведя в порядок волосы перед маленьким зеркалом в его комнатке, направляюсь к двери. Уже собираясь покинуть его дом, чувствую руку на своём плече.
— Чего тебе?
— Даже не поцелуешь? — Как будто ничего не было. Привычное прощание с привычной улыбочкой от привычного мне Хидана. Ну, раз так, то для него же следует и привычный ответ.
— Нет.
Слышу его вздох, а затем вновь оказываюсь прижатой к стене. Да, пожалуй, это его фишка. Ему нравится чувствовать, что я слабая и беззащитная. Ему нравится чувствовать власть. Наверное, именно это меня в нём и привлекает. Хидан впивается в мои губы, пуская в ход свой язык, а я лишь поддаюсь ему. Он всегда целует как в последний раз, и я, кажется, даже знаю почему. Каждое подобное «свидание» действительно может оказаться последним.
— Ну пока, — шепчет он мне в губы, а затем отпускает, по-джентельменски открывая входную дверь. — Хорошо учись и не болтай на уроках.
В голове словно образовался вакуум, и эти его слова глухо стучат в пустоте. «Просто заткнись и уйди». Да, сейчас в нём было что-то другое — что-то другое в его интонации и выражении лица. Наверное, по дороге домой я каждый раз анализирую то, что между нами происходит. Я впервые переспала с ним, когда мне было шестнадцать. Он был моим первым парнем, и это был один из типичных первых разов — по пьяни. Проснулась я лишь наутро с ним в одной кровати и осознала, что мы оба натворили. Точно так же перепугался и Мацураси, особенно узнав, что это был мой первый раз. Никто из нас не знал, как сообщить об этом моему брату, а потом пришёл единственно очевидный ответ: ему и вовсе не стоит знать. Только вот буквально через неделю это всё повторилось и длится теперь уже почти полтора года. Я привыкла к Хидану, а он — ко мне. Меня не волнует, есть ли у него другие девушки, а у меня нет других парней — и не знаю, переживает ли он об этом. Наверное, нет, потому что знает мою самую ужасную тайну. К счастью, знает только он.
Я понятия не имею, почему каждый раз возвращаюсь к нему. Постоянно обещаю себе, что именно эта встреча — последняя, но всё же каждый раз мои пальцы набирают сообщение, а уже через полчаса я с наслаждением впиваюсь ногтями в его спину, не контролируя эту химию между нами, это притяжение, эту страсть. И каждый раз я чувствую отвращение к самой себе, ведь сердце моё всегда находится в другом месте. И… было бы глупо отрицать, что я представляю на месте Мацураси совсем другого человека.
Мой брат же никогда и не подумает о том, что между нами что-то есть, ведь он отчётливо уяснил: все его друзья относятся ко мне лишь как к другу, даже с какой-то сестринской любовью. И я каждый раз боюсь представить, что же будет с нами, если он вдруг узнает. Наверное, жутко разозлится и запретит нам обоим приближаться друг к другу. Или… вообще никак не отреагирует.
Да нет, быть такого не может.
С подобными мыслями я приближаюсь к своему дому. На часах половина седьмого — отлично, успею поесть и, наверное, даже немного сделать домашку. Надеюсь, дедушка и Дейдара ещё спят и мне ничего не придётся им объяснять. Уже поднимаясь по лестнице, слышу какое-то копошение и еле уловимые, тихие смешки. Они доносятся из-за входной двери моей квартиры. Буквально через секунду я уже стою на пороге. Дверь открывается, предоставляя мне возможность даже не доставать ключи.
Неожиданно я сталкиваюсь с аквамариновыми глазами.
Дети всегда такие жестокие.
Очень сложно найти ребёнка, способного понять горе своего сверстника. Наверное, таких и вовсе нет, потому что дети не думают о чужих проблемах, ведь, собственно, зачастую не понимают даже своих. И было бы странно требовать от кого-то понимания в пятилетнем возрасте, но ведь дети, опять же, не понимают. Они со всей искренностью — пусть иногда она и оборачивается искренней злостью — относятся ко всему окружению, не научившиеся ещё лицемерить, не закалённые ещё этим дурацким миром, не выстроившие никаких преград, никаких стен, скрывающих их настоящее лицо от людей.
Дети такие, какие они есть.
Мне пять лет. Ещё вчера мелкий старикашка Оноки, постоянно ворчащий на меня по поводу и без, сказал одну странную фразу.
«Куроцучи, мама и папа… Они не вернутся. Их больше нет».
То есть как это — «не вернутся»? Неужели они уехали в другой город и не взяли меня с собой?
С тех пор я вижу их лица лишь на фотографиях. Я всё так же хожу в детский сад, но забирает меня Оноки, а не мама. За другими детьми приходят родители, покупают им мороженое, водят в парки аттракционов. Родители любят их. Неужели мои не любят меня настолько, что бросили здесь, с этим ворчливым стариком?
— Где твоя мама, Куро? — На прогулке, как и всегда, я сталкиваюсь с этой девчонкой. Она такая мелкая и задиристая и постоянно находится в окружении своих не менее мелких подружек. Её даже не останавливает то, что я старше неё, — эта дурочка постоянно ко мне пристаёт.
— Отстань, Ино.
Ино. Яманака Ино. Так её зовут.
— Мои родители придут за мной, а ты останешься здесь. — Она показывает свой противный язык, стоя за маленьким заборчиком, а её подружки смеются.
В мультфильмах я видела персонажей, которые говорили, что ненавидят других. Я видела их поведение, видела, на что они способны, лишь бы только причинить другому персонажу побольше страданий.
— Ты им не нужна!
Смотрю в её аквамариновые глаза и с уверенностью могу сказать.
Я ненавижу Яманака Ино.
Она тупо смотрит на меня, видимо, не ожидав подобной встречи в такое время. Ещё и здесь. Кажется, это у меня должна быть такая реакция, но в голове всё ещё неопределённый вакуум. Видимо, я просто ещё не осознала.
Девушка всё так же пялится, пока из-за её плеча не высовывается блондинистая башка моего старшего брата.
— Куро, ты где была? — Такое чувство, будто то, что я отсутствовала ночью, — главная насущная проблема. Нет, Дейдара, главная проблема в том, что ты делаешь из меня дуру и думаешь, что я не замечу, что эта дрянь ночевала в моём доме. Наверняка ещё и в моей комнате. На моей кровати.
— У подруги, — сглотнув, хрипло выдавливаю я, продолжая смотреть в глаза Ино, не проронившей ни звука. Конечно, в голове я могу как угодно называть её и какие угодно обвинения предъявлять Дейдаре. В голове.
— У какой ещё подруги? — всё так же ухмыляется он из-за плеча Яманаки. — У тебя ведь их нет.
Точно. У меня ведь их нет.
Если маленькие дети жестокие, то подростки просто бесчеловечные. Бессердечные. Бездушные.
Мне четырнадцать. Я прячусь в туалете от своих одноклассников, пытаясь спокойно съесть печенье, которое заботливо купил мне Оноки. Он так любит эти лакомства, что они постоянно есть у нас дома. Именно они мне всегда о нём и напоминают.
Как же достали эти уроды. Почему я им так не нравлюсь? Ведь не делаю ничего плохого! Они постоянно кидают мои вещи в мусорку, оскорбляют и издеваются, а обычно и вовсе пытаются отобрать мой обед, но я наконец-то нашла себе пусть и не самое приятное, но всё же укромное место, чтобы не остаться голодной до конца дня. Я провожу здесь почти все перемены, когда не оказываюсь застигнутой врасплох. К сожалению, такое случается довольно-таки часто. Но Дейдаре я жаловаться ни за что не буду. Постою за себя сама. И съем печенье.
Осталась одна. Какие же они всё-таки вкусные. Откусываю немного, и неожиданно дверь туалета открывается, впуская несколько человек — слышу по звукам шагов из-за закрытой дверцы кабинки. Сижу тихо в надежде, что меня не заметят.
— Я не могу поверить… — Ино. Я узнаю её голос из тысячи. Она всхлипывает, кажется, даже рыдает. — Сакура, я просто… не могу…
Привстаю на цыпочки, чтобы взглянуть в маленькое отверстие в двери. Вижу, как розоволосая подружка обнимает её, а вторая — тёмненькая — гладит по волосам. И чем эта дрянь вообще заслужила друзей?
— Всё будет хорошо, Ино, — слышится тоненький голосок одной из её подруг. Хинаты, кажется.
— Хорошо?! — взвизгивает Яманака. — Она пыталась покончить с собой! Моя мама! Она пыталась…
— Тише… — На этот раз её пытается успокоить Сакура. — Наверняка этому есть разумное объяснение. И к тому же всё обошлось, верно? — Вижу, как девушка пытается заглянуть в глаза подруге. — Вы с папой навестите её в больнице, и она обязательно всё расскажет. А если ты сейчас будешь плакать, то легче не станет никому. Успокойся, Ино. Всё наладится.
Блондинка с секунду смотрит ей в глаза, а потом кивает, поспешно вытирая слёзы.
— Об этом никто не должен знать. Если в школе начнут болтать, что моя мама сумасшедшая, мне точно не станет лучше.
— Мы здесь одни, — тихо утверждает Хината, а затем направляется к каждой кабинке, чтобы удостовериться.
Чёрт, сейчас они поймут, что я всё слышала. Куда мне деться? Быстро осмотревшись и поняв, что единственный выход — с ногами залезть на унитаз и притвориться, будто дверцу заклинило, пытаюсь так и сделать, когда спотыкаюсь о собственный рюкзак и с махом грохаюсь прямо на дверцу, вышибая её к чертям.
Победительница. Другого слова и не подобрать.
Снова сталкиваюсь с аквамариновым взглядом. Смотрит она как-то по-другому. Неужели не узнаёт?
— Ты ещё кто такая? — спрашивает Сакура. Серьёзно? Почему я помню их, а они меня — нет? Молчу. Не буду же я называть им своё имя. Харуно терпеливо ждёт моего ответа, но, поняв, что не дождётся, шипит мне прямо в лицо: — И что ты делаешь здесь? — В моей руке всё ещё покоится надкусанное печенье. — Обедаешь?
— Наверное, это её одноклассники поджидают у столовой, — всё ещё тихо всхлипывая, вставляет Ино.
— Отлично, — довольствуется данным шансом Сакура. — Будешь знать, как подслушивать.
С этими словами они оставляют меня на полу школьного туалета, а через минуту сюда врываются мои одноклассницы. И пусть издёвки продолжаются, в тот момент я чётко осознаю.
Яманака Ино получила по заслугам.
— У… Хиёри. Какая тебе вообще разница?! — оторвавшись от нахлынувших воспоминаний, отвечаю я.
— Чего кричишь-то? — удивляется Дейдара, стерев со своего лица улыбку. — Старика разбудишь.
— Как будто он не проснулся от вашего копошения. Его с первого этажа слышно.
Ино как-то глупо заливается краской, наконец отведя от меня свой омерзительный взгляд. Даже сейчас — я уверена — она не помнит, кто я такая и что я знаю её секрет. Мне, в общем-то, наплевать, просто непонятно, насколько отношение к окружающим должно быть беспечным, чтобы даже не запоминать лиц тех, кому портишь жизнь.
— Ну… — наконец подаёт голос она. — Всё-таки я пойду. Пока, — машет рукой моему брату, а затем на секунду вновь смотрит на меня. Ничего не сделав и никак не попрощавшись, мигом летит по лестнице вниз, словно её кто-то преследует. Ну и пусть валит.
Прохожу в дом и будто чувствую, как каждый метр пропитался ею. Наверное, это глупо, но всё-таки сосущее омерзительное чувство не покидает моё нутро. Ненависть к Яманака Ино копится во мне всю жизнь, и в тот день, когда мой брат познакомился с ней, это чувство возросло раз в десять. Что же я чувствую теперь, когда эта стерва ночевала с ним в одной комнате?
Я чувствую ярость.
— Какого хрена она тут делала?
Дейдара смотрит виновато, как мелкий нашкодивший щенок. Я люблю этот взгляд. Он напоминает мне о детстве, когда мы вместе творили какую-нибудь глупость и получали нагоняи от Оноки. Тогда были лишь он и я. Конечно, его дружки постоянно крутились рядом, но не было всех этих девчонок, глупых гулянок и тусовок. Мы проводили вместе целые дни, и я даже не помню, когда перестала относиться к нему, как к брату. Просто когда-то поняла, что ненавижу его первую девушку, с которой у него были какие-то детские и совсем не зрелые отношения. Когда-то поняла, что мне нравятся его такие редкие прикосновения, когда он смеётся с того, что я ем, как свинья, и вытирает с моего лица какой-нибудь размазавшийся кетчуп. Когда-то поняла, что его тело довольно-таки сексуальное и совсем не вызывает у меня отвращения именно в том плане, в каком, казалось, должно было бы. Наверное, я чокнутая извращенка, но всё же…
— Долго объяснять, — отмахивается он. — Не бойся, она спала в моей кровати.
Чего-чего? Они ещё и спали вместе? Я прикончу её. Просто прикончу.
— Я спал на полу, — тут же добавляет Дейдара. — Лучше скажи, где ты шлялась, потому что никакой Хиёри, или Хиёрин, или как ты там сказала, — я не помню.
Господи, ну и чего он ко мне пристал? Как будто ему просто принципиально нужно знать имя моей подруги, которой он в жизни не видел. Молча прохожу в свою комнату, давая понять, что наш разговор на эту тему закончен. Здесь всё как обычно — будто бы Ино и не врывалась в нашу скромную обитель и не наводила тут своих порядков. Да, наверное, я преувеличиваю, но, чёрт возьми, как так вышло, что она вообще осталась здесь ночевать? Её не пустили домой? Она напилась? Что? Что, мать её, такого случилось, что эта дрянь была не в состоянии добраться до своего дома?
Дейдара больше не интересуется моей несуществующей подругой, а мне и вовсе не хочется с ним говорить. Через полчаса, приняв холодный душ и приведя себя в порядок, наблюдаю за тем, как брат готовит мне чай под ворчание Оноки. Идиллия. Как будто и не существует никаких глупых девчонок, нарушающих наше с ним личное пространство.
Всё так же молча Тсукури отвозит меня в школу на своём мотоцикле, и я, не сказав ему ни слова, направляюсь к этому ненавистному зданию. Наверное, он обиделся, что я не ответила ему, но, по-моему, право обижаться здесь принадлежит только мне. Эта мысль заполоняет мою голову, не давая сосредоточиться на уроках, и день проходит как-то слишком быстро. Направляюсь в столовую, когда меня останавливает знакомый голос.
— Привет… Куроцучи? — Ино как-то приторно лыбится, остановившись передо мной и глупо переминаясь с ноги на ногу. Она оглядывается по сторонам, словно убеждаясь, что никто не слышит нашего с ней разговора. — Послушай, я случайно оставила у вас свой телефон. Ничего, если я после школы забегу и заберу его?
Нет, идиотка, оставь его нам. И почему бы тебе не попросить своего охренительно лучшего друга Дейдару его принести? Не можешь попросить своих подружек ему написать? Или…
Никто не знает, что она ночевала у нас в доме. Наверное, поэтому она и оборачивалась так — чтобы её подружки не видели, что она говорит со мной.
Да уж, Яманака, твоих секретов становится всё больше.
— Без проблем, — пожав плечами, отвечаю я, уже зная, чем займусь, когда прибуду домой.
Да, это ужасно плохо, некультурно и вообще отвратительно. Ну, что ж поделать, такая вот я. Поэтому, пережив последний урок, сломя голову несусь домой, даже не позвонив Дейдаре и не сообщив о том, что доберусь до дома сама. Во-первых, мы вроде как в ссоре, а во-вторых — я слишком увлечена тем, что ещё даже не начала делать. Наконец открыв входную дверь и скинув кроссовки, влетаю в комнату так, будто там лежит умирающий, и нервно оглядываюсь в поисках мобильника блондинки. Он не заставляет себя долго ждать и привлекает моё внимание, безмятежно покоясь на кровати моего брата. Наверное, она так спешила, что оставила его здесь. Что ж, посмотрим.
Вчера, 11:51
Ино: Пап, я останусь у Сакуры. Цунаде дежурит, а ей скучно одной. Утром забегу домой и захвачу сумку. Не скучай <3
Ну, неудивительно, что она соврала отцу.
Вчера, 11:20
Сакура: Ладно, прости, что полезла не в своё дело сегодня в школе.
Ино: Не то чтобы это не твоё дело, Саку, просто волноваться действительно не о чем. Всё хорошо.
Сакура: Окей. Ты дома?
Ино: Да, собираюсь спать. У вас там весело?
Сакура: Да, неплохо. Знаешь, Сасори сегодня первый поздоровался со мной.
Ино: Вау, это серьёзный шаг!
Сакура: Ну, зная его…
Ино: Ха-ха, и правда. Ну, тогда, может, всё ещё не так плохо.
Сакура: Может. О, и знаешь что? Хината снова курит траву.
Ино: Чего-чего? Не слишком ли она увлеклась?
Сакура: Итачи (почему-то) говорит мне, что всё под контролем. Не думаю, что ей от этого будет плохо. Всё-таки иногда стоит расслабляться даже Хьюге. Но всё же этот Тоби слишком странный тип, и это замечают все. Учиха так вообще с него глаз не сводит.
Ино: Да уж, странно… Следи, чтобы она не натворила глупостей, ладно?
Сакура: Конечно. И ещё кое-что.
Ино: М?
Сакура: Кажется, младшая сестра Дейдары трахается с Хиданом.
Меня будто током прошибает. Конечно, вся эта переписка довольно-таки занятная: и то, что Сакура обращает излишнее внимание на Сасори, и обкуренная Хьюга, которую я собственными глазами видела вчера. Но… как эта розоволосая узнала обо мне и Хидане?
Вчера, 11:31
Ино: Да ладно? Быть не может!
Сакура: Клянусь, она смотрит на него, как кот — на колбасу. И я вижу его вставший член.
Ино: Фу-у-у-у!
Сакура: Это отвратительно.
Ино: Интересно, Дейдара знает?
Сакура: Думаешь, стоит сказать ему?
— Это телефон Ино? — тишину пронзает мягкий голос моего старшего брата, так неожиданно и так не вовремя вернувшегося домой. Я лишь потупляю взгляд, пряча мобильник за спину. Если у него хватит отсутствия совести, как у меня, то он тут же увидит их переписку и узнает наш с Хиданом секрет. А это значит, что телефон ни в коем случае не должен попасть ему в руки. — Дай сюда. Какое право ты имела там рыться?
— Я… просто смотрю.
— Куроцучи, тебе уже не пять лет и ты не спасёшься тупыми отмазками и виноватым взглядом. Дай сюда, кому говорю! — Он безрезультатно пытается выхватить у меня мобильник, но я шустро убегаю, залезая с ногами на кровать и перепрыгивая стул. Таким образом оказываюсь стоящей спиной к двери. — Ты совсем чокнутая?
— А что, самому хочется почитать? — неожиданно выкрикиваю я.
— Нет… — Мне кажется, или Тсукури заливается краской?
— Она ведь тебе небезразлична? — Он тут же устремляет свой светлый взор прямо мне в глаза, как будто я полезла в нечто сокровенное, что он прятал с такой силой, но всё же не смог сделать этого как следует.
— Да мне наплевать на неё.
— Ври больше, — обиженно бурчу я, всё ещё пряча телефон за спиной. — Как ты не поймёшь, что она полная дура?
— Дурой здесь выглядишь только ты, — парирует он. — Я сегодня получу этот телефон или нет?
Не знаю, что происходит, но чувствую, будто во мне закипает что-то. Он так отчаянно пытается отобрать этот чёртов мобильник, так отчаянно этим дебильным жестом пытается защитить маленькую Ино, даже не представляя, какой она на самом деле дерьмовый человек. Неужели Дейдара такой же, как и все остальные? Неужели он видит лишь её красивую внешность и ничего больше? Неужели он ведётся на это?
— Забирай! — швыряю сотовый ему прямо в лицо так, что он еле успевает поймать его, опешив. — Забирай и вали отсюда вместе со своей идеальной Ино!
— Ты чего? — непонимающе смотрит он, растерянно держа мобильник в руках. Он теперь будто не нужен ему — будто всё это представление прошло впустую.
— Ты такой же придурок, как и всё остальные, — тихо шепчу я, опустив взгляд. — Ты понятия не имеешь, кто она такая, но зачем-то защищаешь её.
— Да в каком месте я её защищаю?!
— Не строй из себя идиота. Зачем ты притащил её ночевать? Да зачем ты вообще с ней познакомился? Неужели тебе не хватало общения? Неужели тебе не хватало… меня?
Поднимаю глаза, пытаясь сдержать предательские слёзы, затуманивающие взгляд. Дейдара ничего не понимает. Он никогда ничего не понимал и не поймёт.
А если?..
Секунда — и я целую его.
Вот так просто. Прикасаюсь своими губами к его — мягким, таким желанным все эти годы, таким далёким и в то же время близким. Окончательно потеряв контроль, прикасаюсь к его щекам, углубляя поцелуй, а он, кажется, настолько в шоке, что впал в полнейший ступор и не пытается сопротивляться. Открываю глаза и вижу лишь его испуганный взгляд.
Взгляд, устремлённый не на меня.
Сделав над собой усилие, отрываю свои руки от его лица и оборачиваюсь, вновь сталкиваясь с аквамариновым взглядом.
Закрыв руками рот в полном шоке и непонимании, передо мной стоит Яманака Ино.
