— Ну, и как тут у тебя дела?
Я медленно поднимаю взгляд на Итачи, который, кажется, чувствует себя так будто сказал что-то невообразимо тупое. Меня тут же прошибает невероятный стыд — и даже несмотря на то, что я уже опрокинула несколько бокальчиков, — от той самой ситуации с неудавшимся поцелуем. Боже, наверное, это самое неловкое, что мне когда-либо приходилось переживать, а нелепых ситуаций в моей жизни было невероятно много. Да как я… вообще могла решиться на это?!
— Да… нормально, в общем-то. — Думаю, он видит, насколько мне неловко. Да я сейчас просто под землю провалюсь от стыда. Мне кажется, я даже немного жалобно смотрю на него, надеясь, что Учиха просто избавит меня от этих мучений.
— Ты мне с того самого дня так ни разу и не ответила, — тут же выпаливает Итачи, видимо, совершенно не собираясь ни капельки меня пощадить. Судя по моему сердцебиению, я умираю. Просто откинусь прямо здесь и сейчас.
— Эм-м… да не знаю… — Я начинаю нелепейше что-то бормотать, вызывая в его тёмных глазах лишь озорнейший — да-да, именно озорнейший, — просто неповторимый блеск. Да он просто смеётся надо мной. — Весело тебе, да?
Учиха посмеивается как-то… ласково? Он присаживается на диван рядом со мной, и я чувствую некоторое облегчение. Ну конечно, я же так мучилась всё это время. Мой дурацкий мозг раз за разом воспроизводил весь этот день и в итоге вновь и вновь показывал мне его неудачное завершение. Да как я вообще могла подумать, что могу понравиться такому парню, как Итачи? Я просто… всё неверно интерпретировала. И я чувствовала, что его сообщения после этого являются лишь следствием его чувства вины. Не более.
Парень кладёт одну руку на спинку дивана, словно приобнимая меня. О, Хината Хьюга, прошу тебя, перестань строить воздушные замки! Он сидит, он просто сидит, удобно расположившись. И почему-то неотрывно смотрит на меня. Мне вновь становится неловко, и я буквально чувствую, как краснеет моё лицо. Пытаюсь отвлечься, разглядывая людей вокруг: непривычно нервный Хидан пялится в свой клёвый новый телефон, усердно и даже несколько злобно набирая текст, в то время как Куроцучи смотрит на него так, будто вот-вот просверлит дырку; Дейдара что-то нервно говорит Сасори, после чего тот направляется к Ино — неудивительно, этому идиоту уж точно следует перед ней извиниться. Но куда же запропастилась Сакура? Мне бы очень не хотелось оставлять её одну…
— То есть ты даже сейчас со мной разговаривать не будешь? — снова врывается в мои мысли Итачи — удивительно, но я и вправду на маленькую долю секунды о нём позабыла.
— Прости, — улыбаюсь я, — просто что-то не вижу Сакуры… Думаю, ей сейчас лучше не оставаться одной.
— Я видел, как она заходила в комнату Сасори. Наверное, ей сейчас непривычно вновь оказаться среди такого количества людей. То, что с ней произошло, — ужасно.
Я лишь киваю, не в силах даже представить, через что она прошла. И всё становится ещё тяжелее от осознания того, что Харуно так долго никому из нас не рассказывала и ей пришлось бороться с этим в одиночку. Просто… просто кошмарно.
— Да, может, просто хочет посидеть в тишине.
— Наверное…
Мы замолкаем, но Итачи не перестаёт смотреть на меня каким-то странным, изучающим взглядом. Мне уже начинает казаться, что я запачкала лицо или вроде того.
— Что такое? — не выдерживаю я, даже будто бы напугав его своим вопросом.
— Я скучал.
Так… Так-так-так, Хьюга Хината, тебе это сейчас точно послышалось. Что это он такое говорит? Конечно, мы не виделись больше месяца и всё такое, но… но-о-о-о…
— Я буквально вижу, как ты рассуждаешь в своей голове, не показалось ли тебе это.
Думаю, на моём лице сейчас читается лишь полное выражение необъяснимого ужаса. Он издевается, он просто издевается, пытается проверить, сколько шуточек может выдержать моя стеснительность. Я лишь неотрывно пялюсь на него, всё ещё не в силах понять, действительно ли он сказал это, да и… что это вообще значит.
— Да ладно тебе, Хината, расслабься. — Он ласково кладёт свою руку на мою, заглядывая в глаза. — Я, конечно, понятия не имел, встретимся ли мы сегодня, но очень этого ждал. Особенно после того, как повёл себя как полный идиот в последнюю нашу встречу. — Итачи выдохнул, прикрывая тёмные глаза. — Не хочешь уйти отсюда? У меня для тебя сюрприз.
— Да, — только и выпаливаю я, даже не обдумав то, что он только что произнёс. Он ждал нашей встречи? Учиха Итачи ждал встречи со мной? Это, конечно, звучит, как полный бред, но… это всё же необъяснимо приятно.
Видимо, он не ожидал, что я так быстро соглашусь — это я прочитала по его удивлённому взгляду, — но, не растерявшись, Итачи тут же хватает меня за руку и заставляет подняться с дивана. Мы уходим, ни с кем не попрощавшись, покидаем душную квартиру, вырываясь на прохладный, пахнущий летом воздух. Вокруг — ни души, полнейшая тишина, и тёплый ветер нежно дует нам в спины. Я просто стараюсь не задумываться о том, что же сейчас всё-таки происходит, — судя по всему, алкоголь всё-таки берёт своё, — но я почему-то безоговорочно, даже как-то по-детски и немножечко безрассудно ему доверяю. И почему-то я знаю, что он не причинит мне вреда.
Мы петляем по тёмным узким улочкам, то и дело переговариваясь о всякой ерунде — Итачи спрашивает об учёбе в школе, о том, как идут дела у Сакуры и Ино, продолжаю ли я рисовать, — и я, в свою очередь, тоже справляюсь о всяких вещах вроде его универа, друзей, Саске — о чём-то, что вроде бы важно, но прямо сейчас не имеет никакого значения. И почему-то так легко говорить с ним, совсем не ощущая неловкости — так было и в прошлый раз. Но всё же… наверное, я бы не чувствовала себя так, если бы была трезвой? Но мне так нравится это ощущение — хочется, чтобы оно всегда было со мной.
Наконец мы приближаемся к большому особняку, где я уже однажды побывала, как раз в тот самый день с неудавшимся поцелуем. В окнах не горит свет, и дом кажется совершенно покинутым. Учиха видит в моих глазах немой вопрос, тут же поясняя:
— Родители снова уехали. А Саске бродит где-то со своими друзьями. — Он улыбается. — Зайдём?
Я лишь киваю, и мы проходим по узкой тропинке, усыпанной гравием, к большой двери, ведущей с улицы прямиком в гостиную. Итачи открывает дверь, пропуская меня вперёд в залитую темнотой комнату. Прохожу дальше, чувствуя, как он движется прямо за мной. В животе тут же появляется странное волнительное ощущение от его близости ко мне. Он нажимает выключатель на стене, и комната заливается приглушённым светом, как от ночников, а моему взгляду предстаёт разложенный диван с заранее приготовленным пледом, и маленький кофейный столик с кучей еды — печенье, чипсы и другие вкусности, но главное…
— Суши! — Да-да, именно это. — Я их просто обожаю.
Итачи лишь хитро улыбается, и, кажется, я знаю, кто помог ему с этим. Но, пожалуй, сейчас это не так важно — важно лишь то, что он действительно сделал это… для меня?
— Будем смотреть фильм? — предлагает Учиха, проходя дальше в комнату и стягивая с себя кофту. На секунду футболка под ней задирается, открывая вид на несколько кубиков пресса, и то самое ощущение в моём животе принимает какие-то совершенно новые формы. Признаться честно, я думала, они бывают только в кино. — Хината?
— Э-э-э… да! Да, конечно, будем! — Естественно, засмотревшись, я забыла ответить.
Мы располагаемся на диване, и Итачи заботливо накрывает мои ноги пледом. Мне просто не верится, что всё это вообще происходит! Он, даже не задавая вопросов, включает «Титаник», только подкрепляя мою уверенность в том, что тут не обошлось без моей блондинистой подруги — но неужели он спрашивал у неё обо мне? Мы приступаем к еде, и я просто не могу думать ни о чём другом, кроме как о том, что он всё это приготовил. Ведь он…
— Ты ведь даже не знал, встретимся мы сегодня или нет…
— Угу, — бормочет Учиха, дожёвывая свой ролл. — Представь, как грустно бы я поедал всю эту еду, рыдая над тем, что Роза не смогла подвинуться, чтобы Джек выжил.
Я смеюсь, не отрывая взгляда от его лица. Так здорово сейчас — мы просто поедаем всё это, смотря самый лучший в мире фильм, и я чувствую себя как нельзя лучше, не боюсь говорить с ним, не боюсь ляпнуть что-то глупое — однажды я уже облажалась перед ним, но, судя по всему, у нас всё в порядке, так что это всё-таки придаёт мне уверенности, — мне просто… хорошо.
— Я как будто в каком-то фанфике…
В этот раз смеётся Итачи. Даже не думала, что он вообще знает, что это такое.
— И даже не в кино?
— Нет, точно в фанфике. И ощущения такие же, как там описывают.
— И какие же?
Я замолкаю на какое-то время, пытаясь сформулировать свои мысли.
— Я словно невзрачная героиня рассказа, которая всю жизнь следует за своими классными подружками и на которую никто и никогда в самом-то деле не обращает внимание. — Я вижу негодование в его взгляде, но продолжаю говорить: — Да-да, действительно не обращает! Парни всегда общаются лишь с ними — не со мной, потому что я и слова выдавить из себя не могу. Ну, думаю, ты это уже знаешь. И тут внезапно меня замечает классный парень, который на улице бы точно прошёл мимо, даже не взглянув. И он делает для меня всё это, и я чувствую себя как во сне, потому что абсолютно не верю, что со мной такое может произойти наяву.
— Это действительно грустно — то, что ты так думаешь.
Я лишь горько усмехаюсь:
— Это не то, что я думаю. Это — правда.
— Не говори чепухи, ты сразу понравилась мне, как только я тебя увидел. — Моё сердце буквально пропускает удар: он сказал это так просто — совершенно не задумываясь. — И здесь нечему удивляться. То, что ты ведёшь себя скромно, не делает тебя какой-то плохой и непривлекательной. Это просто ты. Это то, кем ты являешься. И мне нравится это. И совершенно точно не мне одному.
Потупляю взгляд, не зная, что на это ответить. Конечно, его слова кажутся правдой, но не когда ты всю жизнь живёшь с этой своей дурацкой скромностью и страдаешь от недостатка внимания.
— Мне хотелось бы просто быть немного смелее. Вот и всё.
— И поэтому ты обратилась к Тоби тогда? Потому что тебе понравилось, что все обратили на тебя внимание?
— Да, думаю… Это было круто — наконец-то почувствовать, что я тоже присутствую в этой компании, понимаешь? Я устала быть постоянно словно на фоне. В центре внимания — Сакура, все её любят, все веселятся с ней. В центре внимания — Ино, с ней всегда есть о чём поговорить, и она не побоится высказать своё мнение или даже дать кому-то отпор. А что я?..
— Ты считаешь, с тобой не о чем поговорить? — Итачи усмехается, усаживаясь поудобнее — так, будто сейчас начнётся какой-то заинтересовавший его спор.
— Вот именно — я даже не знаю, хороший ли я собеседник! Я всегда чувствую себя неуверенно, и, быть может, девочкам и интересно общаться со мной, потому что они знают меня и знают, какая я, и перед ними я не чувствую неловкости, но все остальные?.. Особенно парни. На фоне своих подруг я так боюсь показаться скучной или глупой, что в итоге кажусь просто никакой.
Итачи тяжко вздыхает, словно понимая, что переубедить меня будет очень тяжело.
— Не стоит так переживать о том, что другие люди подумают, ладно? Конечно, сейчас тебе шестнадцать, и мне тоже не так давно было шестнадцать, и я всё ещё помню, как это — каждый день париться из-за какой-то проблемы, которая уже через год будет казаться тебе совершенно неважной. Спустя год — а возможно, даже и меньше, — ты будешь думать: «Как глупо было так заморачиваться из-за этого идиота Хидана и из-за того, что он там обо мне подумал, или какого-нибудь Сасори, или вовсе Итачи!». Я понимаю, как сейчас для тебя это важно, но просто подумай: кто они такие? Кто все мы такие? Твоя жизнь не зависит от нас, просто делай то, что тебе хочется. Если ты скажешь глупость, то переживать о ней будешь только ты — все остальные посмеются и забудут об этом уже через несколько минут. Лучше подумай о моментах, которые ты можешь упустить, — вот это будет действительно обидно, да? Я думаю, совсем скоро это пройдёт. Всё станет хорошо, и ты будешь чувствовать себя уютно как минимум в нашей компании.
— Спасибо… спасибо, Итачи. — Я улыбаюсь. — Надеюсь, ты прав.
Он улыбается в ответ, откидываясь на спинку дивана и приобнимая меня рукой. Я лишь кладу голову ему на плечо, носом утыкаясь в тёплую шею. Тут же до меня доносится приятно-горький запах его одеколона, взбудораживая всё то же чувство внизу живота.
Сейчас, именно здесь и сейчас, я чувствую себя уютно.
— И надеюсь, что я не буду думать о том, как глупо было заморачиваться из-за тебя.
Учиха усмехается, крепко обнимая меня свободной рукой. И сейчас я не чувствую волнения — как будто парень не впервые обнимает меня так и не впервые говорит такие приятные вещи, — а как будто так и должно быть. Мне просто хочется остаться здесь навсегда.
— О, сейчас будет момент, где Джек будет учить Розу плеваться!
Мы с удовольствием досматриваем фильм, и я даже замечаю, как на тёмные глаза Итачи накатываются скупые слёзы, когда Джек, посинев, уходит под воду. Но я-то, конечно, не плачу — я уже выплакала всё, что только можно, примерно на трёхсотый просмотр этого фильма. Стрелки часов неумолимо добегают до двух ночи — как бы ни хотелось, мне нужно возвращаться домой.
— Да, и напоследок, — произносит Учиха, когда мы уже стоим на пороге его дома. Он мигом отправляется на кухню и выносит оттуда букет цветов — ну конечно, спасибо дорогой Ино, — это хризантемы.
— Я точно в фанфике, — смеюсь я. — Спасибо! — принюхиваюсь, и до меня доносится чудный аромат. — Они очень красивые. — Его глаза искрятся теплом, когда он смотрит на меня. Я думала, этот вечер не может быть ещё более идеальным.
— Хиаши не против, что ты гуляешь так поздно? — спрашивает Итачи, уже медленно бредя по улице до моего дома.
— Ты шутишь? Да он три шкуры с меня спустит, если узнает, что я из дома вышла после наступления темноты. Он снова пропадает на какой-то своей модной вечеринке, и я могу вернуться домой поздно.
— Отношения совсем не становятся лучше?
— Не-а, — мотаю головой я. — Даже кажется, что только хуже, хотя я стараюсь с ним не контактировать. Мы встречаемся только за завтраком и ужином, остальное время я либо в школе, либо прячусь в своей комнате. Наверное, так даже лучше нам обоим.
Учиха лишь понимающе кивает, смотря вдаль, где уже виднеется светлая крыша нашего дома. Мы медленно приближаемся, всеми силами стараясь оттянуть момент прощания. Итачи держит своей тёплой рукой мою руку, и я так боюсь, что с наступлением утра вся эта сказка кончится. Уже представляю, как приду домой и буду до скончания веков лежать в кровати и снова и снова прокручивать в голове этот вечер. И в этот раз мне не будет неловко и мой мозг не будет подкидывать мне тупые ситуации с неудавшимися поцелуями — совсем нет, сегодня не случилось ничего плохого, совершенно ничего плохого.
Мы поднимаемся на крыльцо, с какой-то светлой грустью глядя друг на друга.
— Увидимся завтра? — Я так хотела услышать от него эти слова.
— Конечно! — Кажется, моя улыбка освещает всю улицу. — Спасибо тебе за этот вечер. Было просто… идеально.
Он довольно улыбается, с нежностью разглядывая моё не менее довольное лицо. Я жду буквально секунду — а потом всё-таки целую его. Он же сказал, что я могу упустить моменты, если буду стесняться. Так вот этот момент я совершенно точно не хотела сегодня упустить.
И как только я касаюсь своими губами его губ, входная дверь открывается. На пороге я вижу мертвенно-спокойное лицо своего отца.
Моё сердце уходит куда-то в пятки, мозг от полного ужаса не может даже прокрутить самые ужасные сценарии дальнейшего развития событий. Мало того, что я шляюсь ночью по улице, так я ещё и с мальчиком, я ещё и целуюсь с ним на крыльце нашего дома, и этот мальчик… Итачи Учиха.
Пробормотав что-то невнятное, парень ретируется, и я прекрасно его понимаю: даже самоубийца не хотел бы сейчас оказаться на нашем с ним месте. Сжимая в руках букет цветов, я, зажмурившись, делаю шаг в сторону двери, когда Хиаши хватает меня за волосы, буквально затаскивая внутрь. От испуга и боли я обеими руками хватаюсь за голову, роняя хризантемы на пол. Дверь закрывается, и начинается полнейший кошмар.
Он отпускает мои волосы и, смерив меня самым презрительным взглядом, на какой только способен, с полнейшим отвращением выплёвывает:
— Да ты, видно, такая же шлюха, как и твоя мать.
До меня даже не сразу доходит, что он вообще сейчас сказал. Мама? При чём здесь вообще она? Я в недоумении пялюсь на него полными слёз глазами, ожидая хоть каких-то объяснений, но он лишь продолжает с омерзением смотреть на меня.
— Чего? — лишь через несколько секунд выдавливаю я, всё ещё держась за голову, потому что дёрнул он меня нехило.
— Что, — усмехается он по-мерзотски, — твой благоверный не рассказал тебе историю?
— Да что ты такое несёшь? — после этих слов он бьёт меня по лицу, не жалея сил. Я буквально падаю на пол, ощущая лишь жгучую боль на своей щеке. Неконтролируемые слёзы градом катятся по моим щекам, только сильнее обжигая их.
— Твоя шалава-мать всю свою недолгую жизнь путалась с папашей твоего парня, — произносит Хиаши. — Если бы ты и Ханаби не были так похожи на меня, я бы думал, что вы не мои дети.
Я не верю своим ушам. Мама и отец Итачи? И Итачи… он знает обо всём! Но почему он мне не сказал? Да и… какого вообще чёрта?! При чём здесь я и он, если это были дела наших родителей — не наши!
— И сейчас ты идёшь по её стопам, — продолжает он. — В принципе, я и не ожидал от тебя ничего путного, но то, что ты, как и она, будешь подстилкой Учихи — просто удар для меня.
Удар. Это удар для него.
— Я всю жизнь думала, что ты так обращаешься с нами, потому что мы напоминаем её и тот факт, что она умерла. Я думала, ты скучаешь по ней, и поэтому оправдывала все твои мерзкие поступки и полное отсутствие понимания. — После этого я получаю ещё один удар. Боль уже не такая сильная — или, может быть, от наступающего гнева и шока я её попросту не чувствую.
— Мерзкие поступки?! — Он орёт так, что сейчас совершенно точно проснётся Ханаби, прибежит сюда и увидит это. И я даже не представляю, чем это обернётся для неё. — Да я всю жизнь обеспечивал вас только самым лучшим! Лучший дом, лучшая одежда, лучшая школа — всё, о чём любой человек может только мечтать! И что я получаю взамен? Моя дочь — шлюха! Не удивлюсь, если ты с ним уже трахалась, — все твои подружки наверняка тебя этому уже научили.
Я медленно встаю, не видя перед собой ничего, кроме пелены слёз.
— Свой лучший дом, лучшую одежду и лучшую школу ты можешь засунуть себе в задницу. Лучше… лучше бы ты умер, чем она.
Следующие минуты кажутся бесконечностью. Я так выбесила его своими словами, что он бьёт меня, нанося удары один за другим, с интервалом буквально в секунду, попутно оскорбляя всеми возможными ужасными словами, пока сам не выбивается из сил. Я лишь лежу на полу не в силах сопротивляться, зная, что мне нет смысла кричать и звать на помощь — в доме только мы и моя младшая сестра, которая точно ничем мне не поможет. Я просто жду, когда же всё это закончится и я смогу — надеюсь, — встать и добраться до своей комнаты.
Закончив, он уходит, оставляя меня лежать на полу, свернувшись в калачик. Всё моё тело ломит, и мне кажется, что я вот-вот умру — прямо здесь и сейчас. Слёзы больно жгут распухшие от ударов щёки и раны в уголках губ. Я неконтролируемо трясусь, и такое чувство, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Я не смогу, я просто не смогу встать — так и останусь лежать здесь, избитая собственным отцом, не сумевшая даже позвать на помощь.
И тут я вспомнила Итачи. Я вспомнила, что каких-то полчаса назад этот вечер был лучшим в моей жизни, — и в какой же кошмар он сейчас превратился… Мне хотелось просто исчезнуть, хотелось переместиться в прошлое и остаться там навсегда — остаться на диване Учиха, вдыхая горький запах его одеколона и чувствуя уют и тепло. И что я чувствую сейчас? Ледяной холод мраморного пола и боль в каждой клеточке своего тела. Я не могу пошевелиться — мне кажется, я даже не могу дышать.
Где же Ханаби? Неужели она не слышала криков или же попросту побоялась спускаться? Я её не виню. Наверное, я бы тоже боялась.
Я чувствую, как вибрирует мой телефон. Удивительно, как отец не разбил его, пиная меня ногами. Напрягшись, трясущимися руками я кое-как достаю его из кармана и несколько секунд пытаюсь сфокусироваться на мелких буквах, всплывающих на экране.
3:04
Ино: Хината! Где ты?
Ино: Ты не поверишь, что только что произошло дома у Сасори.
Ино: Куда ты ушла? Ты с Итачи?
Я закрываю уставшие от слёз глаза, и меня совершенно не интересует, что же там произошло дома у Сасори. Кажется, я вырублюсь прямо здесь и сейчас, но тут же приходит новое сообщение.
3:06
Итачи: Напиши мне, когда закончится ваш серьёзный разговор, ладно? Я волнуюсь за тебя.
Итачи: Надеюсь, с тобой всё хорошо.
Меня одолевает новая волна слёз — как я и думала, мой мозг вновь и вновь прокручивает этот вечер, а потом и его завершение. Я безудержно реву от жалости к себе — от того, какой ещё совсем недавно счастливой я была, и от того, каким распухшим сейчас стало моё лицо.
Я плачу, пока не отключаюсь там же — на полу, бросив последний измученный взгляд на разбросанные и втоптанные тяжёлыми ботинками в пол хризантемы.
