Непокоренные

Найти владельца гравицикла оказалось еще проще, чем ожидал Сид: коренастый мужичок в байкерском прикиде как раз рассказывал бармену, где приобрел своего железного коня. Ключи от гравицикла, как успела заметить Рокки, находились у него в кармане — свисал брелок в виде игральных костей. При заправке имелся маленький и очень дешевый хостел, и, судя по тому, как владелец гравицикла налегал на алкоголь, он уже заплатил за ночлег и продолжать свой путь не собирался. Картина выглядела совсем уныло: пьяный до «белочки» байкер сидел в забытой богом заправке и исповедуовался бездушному андроиду, что с пустым взглядом полировал барную стойку. Разглядывая эту сцену, Рокки передернуло. Ведь она сама, когда работала в «Попутке», часто становилась невольной участницей таких эпизодов жизни. Тогда ей было скучно и мерзко от того, что пьяные представители сильного пола пристают к ней, а сейчас — тоскливо и грустно. Она впервые увидела это действо со стороны. Почему-то в сердце Рокки проснулась печаль, которая уже давно там поселилась и спала, отягощая своим мерным дыханием ее душу. Рокки чувствовала себя странно, будто бы не в своей тарелке. Прежде она не присматривалась к происходящему вокруг, ее мир ограничивался территорией заправки. Внимательностью Рокки не отличалась и деталей не подмечала, пропуская их мимо, какую бы роль в ее жизни они не играли. А тут глаз зацепился за то, чего даже самый дотошный прожигатель жизни не нашел бы. Прозрение ли это? Или очередной скачок безумия? Пока Рокки разбиралась с собой, Сид оценивал обстановку. Кроме старого андроида и байкера в зале никого не было. Других работников заправки не видать, но и те наверняка андроиды, а значит явятся лишь ради выполнения конкретной услуги — ремонт, заправка топливного бака или еще что. Судя по тому, как ржавчина медленно съедала лицо бармена, эта одинокая заправка доживала свой век. Все складывалось как нельзя удачно. Сид понимал, что их идея может с треском провалиться. Он не рассчитывал, что им вдвоем удастся прокрасться на военную базу и угнать корабль. Не факт, что они вообще смогут к ней подобраться. Но с этой целью они и шли на риск — проверить, как хорошо охраняется объект. Глупо и безрассудно? Конечно, идею же предложила Рокки! Сид прокашлялся в кулак, привлекая внимание, затем стрельнул взглядом в сторону байкера. Девушка замешкалась, но кивнула, подтверждая согласие на авантюру. Они решили действовать самым простым способом — Сид отвлекает внимание андроида, оплачивая покупку, а Рокки всеми силами, в частности природным женским очарованием, пытается достать ключи от гравицикла. Ей такой расклад не нравился, как и внимание со стороны пьяных личностей, но деваться некуда. Бездушный андроид, казалось бы, был рад поговорить с кем-то трезво мыслящим, поэтому с шустро отошел от байкера, вызвав у того негодование. Он долго и неразборчиво возмущался, а потом заметил стоящую рядом Рокки и улыбнулся ей. Вид у мужчины был не самый очаровательный: на кофте расплылось огромное грязное пятно от пролитого алкоголя, ширинка на джинсах разошлась, предоставив возможность рассмотреть нижнее белье. Сам по себе байкер был довольно крупным и коренастым, к тому же с большим пивным животом, который выскакивал из-под одежды при любом неосторожном движении. Круглое и отекшее лицо вызывало у Рокки желание сбежать куда подальше, но приходилось терпеть. Мужчина улыбался ей, считая свою беззубую улыбку неотразимой. — Что такая красивая... Ик!.. юная особа делает в столь некрасивом месте? Ик! — язык у него заплетался, Рокки не разобрала и половины сказанного, поэтому о сути вопроса пришлось только догадываться. Рокки улыбнулась ему в ответ, стараясь, чтобы это выглядело максимально приветливо. Трезвый человек сразу бы разглядел в ее гримасе отвращение, но байкер выпил довольно много, поэтому вряд ли вообще мог сфокусировать взгляд на собеседнице. — У нас с братом сломалась машина. Вот пришлось пешком топать за деталями, — отвечала Рокки. Эту маленькую историю они с Сидом придумали за пару минут и особо не заморачивались над ее правдоподобностью. — Сочувствую вам, миледи, — мужчина сделал крайне нелепую попытку отвесить поклон и едва не рухнул, но крепко вцепился в барную стойку. — А у меня все на ходу. К жене еду, гадине этой. Бросила меня, представляешь? Меня! Я ж любил ее! — Жесть… — прокомментировала Рокки. — Вот и батька мне говорил, что все девки — ведьмы! — мужчина ударил по стойке бутылкой, расплескивая пиво. — Надо было на биороботе жениться! Рокки лихорадочно думала, как достать ключи, что так соблазнительно манили ее брелоком из кармана байкера. Надо его отвлечь! — А не подскажете, какое пиво лучше взять в дорогу? — Рокки глупо улыбнулась и указала пальцем в забитый напитками холодильник. Открыв в себе пивного сомелье, мужик тотчас же взбодрился и с крайне умным видом принялся изучать содержимое холодильника, попутно рассказывая о том или ином напитке. — «Куромскую брагу» даме пить не советую — унесет, — байкер даже не Рокки-то толком не смотрел. Казалось, что он вообще разговаривает непосредственно с банками пива. — «Гиперпрыжок» сильно разбавлять стали, фу! «Комета Уру» больно сладкая… — Ага-ага, — поддакивала Рокки, медленно протягивая руку к брелоку. К счастью, ей удалось так увлечь этого мужика, что он не заметил, как из его кармана исчезли ключи. — А вот с «Кикибейской водкой» у меня был такой случай… — начал вдруг байкер, повернувшись всем корпусом к Рокки, которая впопыхах спрятала ключи в рукав. — Сестренка! — Сиду стало жалко смотреть, как мучается Рокки, поэтому позволил себе вмешаться. Едва она оказалась на свободе, тут же рванула к Сиду, не одарив счастливого пьяницу улыбкой, пусть даже фальшивой. Рокки трясло от той близости. Пьяных людей она на дух не переносила — насмотрелась на них в прошлом и решила, что хватит. Она видела разные стадии опьянения, и эта еще ничего, но все равно вызывала у Рокки неконтролируемую вспышку презрения. Резко ударивший в лицо ветер остудил ее пыл и вернул трезвость мыслей. Стоило выйти за автоматические двери заправки, как в глаза и нос начали залетать песок и пыль. Ветер стал заметно тише, но оставил при себе ледяное дыхание зимы. Рокки почувствовала, как от резкого перехода из тепла в холод по спине пробежали мурашки. Сид тоже был не в восторге от того, что пришлось покинуть теплое помещение. Несмотря на то, что нежелательных свидетелей вокруг не было, Сид и Рокки пробирались к гравициклу едва ли не ползком. Андроиду у барной стойки все равно, что творится за пределами его магазина. А других работников заправки не видать. Сиду начало казаться, что больше никого и не было. Место-то глухое, отдаленное. К нему даже нормальной дороги толком не было. Живым тут точно делать нечего, вот и оставили андроидов ржаветь и помогать таким неудачным водителям, как тот бармен. В магазине даже камер-то не было, они тут просто не нужны. На горизонте ни души, но от того, что они находились посреди пустоши рядом с шоссе, было несколько нервозно. Энтузиазму, что проснулся так внезапно, это не повредило. Они даже успели поругаться из-за права рулить. В итоге управлять гравициклом пришлось Сиду, так как для Рокки это оказалось тяжело. Она, конечно, расстроилась, но скандалить не стала и молча уселась позади, крепко обняв Сида, чтобы не свалиться. Сида ждал маленький, но не менее приятный подарок в багажнике под сиденьем — защитные очки, видимо, запасная пара. Они пришлись очень кстати: при таком ветре только и успевай, что слезы с глаз утирать. Рокки такого подарка не досталось, поэтому она прятала лицо, прижавшись к спине Сида. Ветер немного утих, но хватку не ослаблял. Сид ориентировался на огни, что горели на вышках ЛЭП и темные силуэты ангаров. Первую половину пути он гнал по старой дороге, потом съехал и направился прямиком к базе, стараясь смотреть в оба, чтобы заметить дронов-охранников. Песчаные вихри сильно мешали, ухудшая видимость, но погода налаживалась по сравнению с тем, что было, когда они только шли на заправку. Гравицикл хорошо шел по бездорожью, так как не имел колен и фактически парил над ухабами благодаря гравитационной подушке. Пустошь в свое время укатала тяжелая военная техника. Полигон ничто не огораживало, его от остальной безжизненной территории отличала утрамбованная до состояния асфальта земля. Сид не был специалистом в этой области, но то, что полигон никак не огорожен, ввело его в заблуждение. Они приближались к базе, а дроны все не показывались. Их тусклые огни уже должны были преследовать их, прогоняя с закрытой территории полигона. Но вокруг находился лишь ветер, гоняющий песок туда-сюда. Сид не сбрасывал скорость и продолжал путь, но нервничал. Впереди уже отчетливо виднелась высокая бетонная стена с лазерной защитой, которая почему-то была отключена. Сид остановился прямо под стеной, рассматривая ее с недоверием. Сверху нависала неприметная камера, но она смотрела в совершенно противоположную сторону, хотя должна была среагировать на движение. Лазерная защита действительно не работала — ни гудения, ни красных отсветов. Рядом находилась смотровая вышка, где должен сидеть охранник-киборг, которого на посту не оказалось. — В чем дело? — Рокки не сразу поняла, что они стоят. Осознав, где Сид припарковался, она охнула, но потом, как и он, насторожилась. — Мы под стенами военной базы, — заговорил Сид, глуша мотор. — Дронов-охранников нет, территория полигона никак не огорожена, лазерная защита на стене отключена, сторожа на посту нет, камеры не работают. — И тихо, — мрачно добавила Рокки. — Выглядит так, будто… — Будто там никого нет, — закончил Сид. — Пойдем проверим. Проверяя периметр, Рокки и Сид все больше убеждались в том, что они здесь одни. Ни одна из камер на них не отреагировала, а редко встречающиеся надписи на стенах говорили о том, что они тут не первые нежеланные гости. Пролезть поверху, как в полицейском участке Маклина, не получится — стена слишком высокая, да и залезть негде. Но проверив одну стену и свернув за угол, Сид и Рокки заметили ворота. Огромные автоматические двери почти не выделялись, лишь выпирали на полметра и с обеих сторон обрамлялись смотровыми постами. — Без взрывчатки не открыть, — вздохнула Рокки, оценивая масштаб. Но ничего взрывать не пришлось. Пройдя чуть дальше, Сид нашел неприметную стальную дверь, которую до них уже кто-то выбил. Дверь вышла из паза и скрюченным листом лежала рядом с проемом. Сид вооружился плазма-бластером прежде, чем пошел вперед. Огромная территория военной базы была пуста. Все ангары оказались открыты, но внутри не нашлось кораблей или машин, только мусор. Казармы и другие здания, точное назначение которых осталось неизвестным, подверглись налету вандалов. Почти на каждой стене красовались надписи с нецензурным содержанием, высокими изречениями или откровенным бредом. Сид и Рокки не стали осматривать все, лишь прошлись немного и вернулись. Ни машин, ни военной техники, ни кораблей — ничего. На земле не было следов от колес или тяжелых роботов-грузчиков. База пустовала уже давно. — Опоздали, — констатировал Сид, пнув ногой камень. Рокки полезла в карман за ПК. Несколько минут она искала информацию. — И где нам теперь корабль взять? — Рокки поникла. — Давай сначала вытащим тот, который есть, — таким образом, Сид предложил вернуться к Сэлю и Басту. Рокки не возражала. Она уже успела нафантазировать себе, как они ловко угоняют корабль и мчатся навстречу звездам. Но вместо далеких планет и других галактик перед глазами кружил лишь желтый песок и мелкий мусор. Рокки блуждала по вымершей военной базе, подмечая признаки вторжения вандалов. На стенах красовались различные цитаты и слова, нарисованные баллончиком; бутылки и мусор красноречиво говорили о том, что опустевшие ангары использовались для попоек. Шприцы и битые ампулы добавляли колорита и навевали воспоминания о Бетесде, в частности о том старом заводе, где Кенай и Рокки укрывались в сомнительной компании. Пустое помещение, где валялся мусор, пахло дерьмом, а со стен кричали громкие слова уличных философов — Рокки вдруг поняла, что во всем этом видит свою прежнюю жизнь. Пустота все время была в душе, ее породило отсутствие родительской любви и понимания. Мусор — это те, кто окружал ее все время. Друзья брата, прослывшие в Бетесде наркоманами и заядлыми пьяницами, что любили нарваться на полицейских и устроить уличные разборки. Фохсо, поднимавший на Рокки руку каждый раз, когда был не в духе. Часа и Шиса, поливавшие ее грязью просто так, потому что это весело. Нуна, которой было все равно на чужую боль. Родители, решившие, что будет проще избавиться от детей, чем делить их между собой. Брат, который бросил, оставив сестре свои проблемы и долги. Все они лишь мусор. Дерьмом Рокки считала саму жизнь. Вернее, прошлую жизнь. Новая ей пока что нравилась. Раньше же у нее не раз возникало желание покончить с собой и со всеми проблемами разом. Но какой бы отвратительной не была ее жизнь, Рокки все равно отчаянно за нее цеплялась. Все боятся смерти, но никто в этом не признается. Все строят из себя бесстрашных героев, но стоит смерти пройти мимо, как тут же их хваленая храбрость сжимается и прячется в нору, как крыса. И Рокки тоже входила в число «храбрейших». Какой бы дерзкой и независимой она не хотела казаться остальным — этого всего лишь маска, под которой она прятала слезы. Настоящие слезы. «Выхода нет». «Космос рухнул». «Саморазрушение — это цель, а не средство». «Все в этом мире уходит в никуда». «Не забудь продать душу». «Мир обречен». И это далеко не все изречения побывавших здесь гениев, Рокки не стала читать дальше. Злые языки отравляют чужую жизнь, а о своей молчат. Рокки не помнила, чтобы кто-то говорил, что любит ее. Даже Кенай не говорил ей такого, но в то время она считала, что свою любовь он проявляет через действия. Нет. То была жалость. Жалость. Не любовь. Один из этих философов оказался прав — мир обречен. Но на что? — «Иди во тьме туда, где свет», — прочитала Рокки очередное изречение пьяных умов. Комментариев к этой мысли не нашлось, но почему-то она запомнилась. Рокки выбрала не самое подходящее время, чтобы копаться в себе. Но что изменилось в ее жизни с приходом Сэля? Да все! Осознавал ли это сам Сэль, но он вытащил ее из того сырого угла, в который забилась настоящая Рокки, а не ее фальшивый двойник. Настоящая Рокки была другой. Она умела плакать, бояться и переживать. И в ней пряталась та безумная искра, которая могла породить неудержимое пламя, способное уничтожать все преграды на своем пути — мыслимые и немыслимые. Но Рокки не могла разжечь этот огонь сама — Сэль помог. Чтобы добраться до жемчужины, нужно разбить раковину — также и с душой. Сид не стал донимать девушку вопросами вроде «все в порядке?» или «ты нормально себя чувствуешь?». Не слепой. Он видел, что ее проблемы слишком далеки от окружающих. У самого таких полно, нечего к другим в душу лезть. Путем эксперимента выяснилось, что небольшой транспорт вроде гравицикла более устойчив к магнитному излучению, чем гражданка. Он заглох почти у самого карьера — до него оставалась пара сотен метров, можно и пройтись. Ветер стал еще тише, а песок и вовсе перестал кружить вокруг и улегся. У Сида обветрилось лицо и потрескались губы. Пальцы на руках онемели, но их удалось отогреть. Весь путь проходил в тишине. Рокки решительно не хотела ничего говорить, продолжая раздумывать о смысле своей жизни. Сид же просто не хотел, опасаясь простудить горло. Он уже шмыгал красным носом и представлял, как тяжело будет спать с насморком. «Гарпия» осталась на прежнем месте. Судя по движению возле нее, Сэль и Баст еще возились с двигателями. Сообщать о своем возвращении криками не стали, хотя Рокки уже хотела было свистнуть, но вовремя одумалась. Спускаться приходилось вдвойне осторожнее — один шаг мог спровоцировать оползень. Рокки хотелось спуститься быстро, а не корячиться полтора часа. Карьер-то не такой уж глубокий, просто песок под ногами постоянно осыпался, из-за чего найти точку опоры было крайне сложно. После нескольких неудачных шагов, которые могли оказаться роковыми, если бы не Сид и его реакция, Рокки решила, что с нее хватит. Она предложила использовать свой витра-щит, как санки и просто скатиться вниз. Сид заранее пожалел, что согласился. Спуск выдался покруче всяких горок в каком-нибудь парке развлечений. Рокки визжала так, словно бы они неслись в жерло извергающегося вулкана. Она не думала, что витра так хорошо скользит. Сид пытался кое-как управлять импровизированными санками, но это оказалось трудно — летя на бешеной скорости вниз и подпрыгивая на каждом камне почти невозможно что-либо сделать. К счастью, Рокки додумалась вовремя свернуть щит, чтобы не пролететь мимо корабля. Пару метров пришлось проехаться на пятой точке, отбив ее до посинения, но оно того стоило. — Интересное применение щита, — рассмеялся Сэль, подавая Рокки руку. Разговор продолжили в салоне, чтобы Сид и Рокки смогли согреться и отдохнуть. Рокки оккупировала свое кресло, которое в последнее время занимал триаянец, а Сид устроился на холодильнике, жадно глотая воду. Сэль опустился в кресло пилота и молча выжидал, когда Сид расскажет подробности их вылазки. — У нас две новости: хорошая и плохая, — Сид, хоть и прополоскал рот, все равно чувствовал песок на зубах. — Детали достали? — спросил Баст, стоя напротив Сида. От глаза врача не укрылось, что выглядит он бодро. — Это хорошая новость, — кивнула Рокки. — Детали купили. Все прошло очень гладко. Нас не узнали, погони не было. — А плохая? — Сэль напрягся. Он сразу понял, что услышанное ему не понравится. — На обратном пути мы нашли ту военную базу, которую хотели посетить, — начал Сид. — В общем, корабля там нет. Там ничего нет. База заброшена и очень давно. — Ни дронов, ни машин, ни роботов, ни кораблей — подхватила Рокки. — Все ангары пусты и там уже похозяйничали вандалы. Не это Сэль ожидал услышать. Где-то в чертогах своего разума он понимал, что слепо надеяться на одну лишь удачу и верить в то, что все дастся им так легко, глупо. Он предвидел, что будут препятствия, что будет тяжело. Где-то в голове носилась мысль, что план не выгорит и придется искать альтернативу, но Сэль ее отторгал, не хотел в нее верить. А она воплотилась в жизнь. Для Сэля это был удар под дых. Он устал убегать и прятаться, он всего лишь хотел уйти. Отчаяние начало грызть его, как голодная собака кость — с остервенением и жадностью. Надежда, что до этого момента еще как-то просачивалась в сердце, согревая его своим теплом, исчезла. Сэлю хотелось взвыть волком, лишь бы это помогло. Он сидел, уронив лицо на ладони и покачиваясь взад-вперед. Остальным стало не по себе от такого зрелища, но они молчали. В салоне будто бы похолодало. Пусть эта идея с военной базой и была спонтанной, но постоянные бега и отчаяние заставили их поверить в то, что все получится. Самое неприятное чувство — это разбитая надежда. Надежда на что-то хорошее — вот что осталось после того, как они сошли с той дороги, что вела в бездну невозврата. Сэль дал им эту надежду. Заставил поверить, что еще не поздно что-то поменять. Они шли за ним не потому, что так выгоднее для них самих, а потому что на подсознательном уровне верили. И продолжали верить, несмотря на неудачи — ничего другого просто не осталось. — Дай-ка детали, — тихо попросил Баст, обращаясь к Сиду. — Выбираться отсюда, так или иначе, все равно нужно. Сэль в дальнейших действиях участия не принимал. Он продолжал сидеть в своем кресле, развернув его обратно к штурвалу. Заполучив все необходимое и вооружившись справочником, Баст приступил к работе. «Глушилка» находилась не над багажным отделением, как в любой нормальной гражданке, а на полу в специальном отсеке. Отвинтить тугие, едва ли не припаянные болты оказалось непросто — триаянец своими силами не справлялся, поэтому ему помогал Сид. В привычном понимании «глушилка» представляла собой квадратную пластину с выпирающим круглым диском в центре. Размеры ее варьировались, но не превышали тридцати сантиметров. Поэтому Баст сильно удивился, когда увидел «глушилку» размером метр на метр. — Ни хрена себе! — присвистнул он. «Глушилка» хрустальщиков напоминала обычную довольно отдаленно. Выпирающая круглая часть должна оставаться статичной и неподвижной, но, если все три глаза не обманывали триаянца, то диск медленно вращался. Он вертелся сначала полкруга в одну сторону, замирал и затем поворачивался обратно. Сам диск подсвечивался ярко-голубыми проводами и многочисленными диодами. Металл, из которого собиралась «глушилка», был матово-черного цвета — Баст видел такое впервые в жизни и даже растерялся. — Надеюсь, принцип работы такой же, как и у обычной, — вздохнул триаянец, ища в своей сумке ПК. Через странного вида провод он подключил свой компьютер прямиком к «глушилке», но тут же наткнулся на мощную защиту. Баст копался с ней довольно долго, но защиту удалось обойти и успешно подключиться. Триаянец выругался на своем наречии, когда понял, что вся доступная ему информация написана на языке хрустальщиков. Его знали немногие, и Баст в это почетное число не входил. Пришлось убить еще двадцать минут, чтобы все перевести на межгалактический. Вскоре на экране появился индикатор загрузки. — Это надолго, — Баст отложил компьютер в сторону и взялся за триггер. — А это нормально, что ты будешь копаться в «глушилке», пока идет загрузка? — поинтересовался Сид, согласившись помочь. — Да, это не влияет. Диск и платформа независимы друг от друга. Саму функцию блокировки внешних сигналов выполняет диск — с ним работает компьютер, я загружаю дополнения. А детали были нужны для платформы. Помимо своих основных функций питания и опоры, она служит еще и проводником — осуществляет связь «глушилки» с кораблем, проще говоря, проводит сигнал, — объяснял триаянец, откручивая маленькую панель, под которой находилась связка проводов и блок микросхем. — Раз нужно загрузить дополнительную функцию, нужно позаботиться и о том, чтобы она прошла через платформу и успешно реализовалась. Короче говоря, нужен дополнительный канал. — Сложна-а, — протянула Рокки, наблюдая за процессом из кресла. Баст делал все на удивление ловко и быстро. Сид не понимал, как триаянец вот так просто разбирается во всех этих мелких деталях и знает, что и куда нужно подсоединить. Для обычного человека это искусство было непостижимо. Баст закончил работать с платформой еще до того, как завершилась загрузка. Какое-то время триаянец возился с компьютером, налаживая дополнения. — Сэль? — позвал он вдруг. Сэль с видом вселенской боли на лице посмотрел на него. — Попробуй завести. Если пищать не будет, значит, сработало. Сэль вставил ключ и завел двигатели, которые весь день очищал от песка и камней. Все затаили дыхание, но красная лампочка над панелью так и не загорелась. Все приборы работали нормально. — Получилось! — взвизгнула Рокки, захлопав в ладоши. — Попробуй осторожно взлететь, — попросил Баст. Сэль мягко и плавно начал поднимать корабль. «Гарпия» взлетала с явной неохотой, будто бы через силу, но все равно взлетала. Поднявшись на четыре метра, Сэль осторожно надавил на «газ». Разогнаться не получалось, но сам факт, что корабль вновь на ходу, не мог не радовать. Сэль позволил себе вздохнуть. «Ну, хотя бы ты снова с нами, пташка», — усмехнулся Сэль, мысленно обращаясь к кораблю. Если бы он потерял еще и гражданку, то тотчас бы счел себя обреченным. Баст не стал закрывать «глушилку» панелью и следил за ее работой во время полета, убеждаясь, что все функционирует, как надо. Диск вращался с той же скоростью — значит, перегрузки не было. Платформа беспокоила триаянца чуть больше, ему не нравился закрепленный им же стабилизатор. — Снижайся! — вдруг крикнул Баст испуганно. — Стабилизатор плохо держится! — А что это значит? — вопрос Рокки прозвучал раньше, чем стабилизатор отошел окончательно и гражданка начала падать. К счастью, набрать большую высоту Сэль не успел, поэтому падение вышло довольно мягким. Гражданка вновь плюхнулась на песок и начала съезжать вниз, не останавливаясь. Чем ближе ко дну, тем круче были склоны карьера. «Гарпия» стремительно набирала скорость, устремляясь вниз на каменно-песочной волне. — Вырубай! — заорал триаянец. Двигатели заглохли. Сэль отпустил штурвал, позволяя оползню стаскивать их. Корабль мотало в стороны, он грозился перевернуться. У дна карьера камней оказалось больше — это чувствовалось по скрежету породы о корпус «Гарпии» и тому, как она подпрыгивала время от времени. Рокки намертво вцепилась в подлокотники и тихонько молилась, чтобы обошлось. Сид и Баст были лишены надежной опоры, поэтому им приходилось держаться за многострадальный холодильник. Сэль видел, как быстро приближается темное дно карьера. Оно было плоским и обширным, как футбольное поле. Разбросанные внизу валуны настораживали: не хотелось, чтобы «Гарпия» врезалась в один из них. К счастью, спуск стал пологим, и гражданка плавно съехала вниз и остановилась. — Целы? — пискнула Рокки. — Н-да, — ответил Сид. Баст не отозвался, а сразу пополз к «глушилке». Он снова начал копаться в проводах, ругаясь на дешевый и некачественный стабилизатор. — Пойду проверю двигатели, — сказал Сэль, стремительно покидая корабль. На самом деле в тот момент двигатели его мало волновали. Он просто хотел выйти подышать, надеясь, что прохлада его взбодрит. На дне карьера ветра почти не чувствовалось. Сэль увидел борозду, которую проделала их гражданка, и нервно усмехнулся. Ему, как и остальным, падение показалось невыносимо долгим, а по следам так и не скажешь. Стоя на самом дне, Сэль ощущал себя беспомощной букашкой, что заползла в глубокую миску и не могла выбраться. Сдаваться он не собирался, но и идти дальше сил не было. Сэлю хотелось чуда. Но их не бывает. Сэль много лет молился о чуде: чтобы его жизнь наладилась, его забрали из приюта и полюбили, чтобы он стал кому-то нужен, чтобы его не боялись и не показывали пальцем из-за глаз. Чуда не произошло. Сэль вовремя понял, что мольбами он ничего не добьется, что он сам творец своей судьбы. Это осознание пришло к нему в юности, но мальчишкой он постоянно верил и ждал, подкрепляя свою веру горькими слезами о лучшем будущем. Сэль не стал проверять двигатели, а молча залез на крыло и сидел там, глубоко дыша. В детстве он часто забирался на крышу приюта вместе с Тай-Ту и Фошем, и там они смотрели на звезды, пытаясь найти среди них самую яркую. — Эй, — пока Баст и Сид доделывали «глушилку», Рокки решила проверить Сэля. Она удивилась, когда не нашла его у двигателей. — Ты как? — Порядок, — после неудачных попыток Рокки взобраться к нему, Сэль все же подал ей руку. — Только курить хочется. — Ты куришь? — До того, как попал в тюрьму, курил. Там не разрешали, — вздохнул он. Теплое дыхание застыло в воздухе бледным белым облачком, которое тут же растворилось — оно напоминало дым от сигарет, и от этого курить захотелось еще сильнее. — А я не курю. Кенай дымил, как паровоз, а я нет, — с ободряющей улыбкой говорила Рокки. — Как-то раз в детстве, отец вернулся домой злым и пьяным — с работы уволили. Сначала он маму побил, потом брата, а меня пожалел — сигарету о мою руку потушил и спать пошел. — Ну и семейка у тебя, — Сэль почувствовал, как внутри заколола злость. Он терпеть не мог, когда страдают дети. Насмотрелся на это в Дороте. Сэль считал, что дети не могут быть плохими, ведь они знают о мире так мало. И когда мучили детей, он не оставался в стороне и с животной яростью бросался на обидчиков. Неудивительно, что вся детвора Дорота его обожала и считала своим кумиром. Сэль любил детей. — Мое детство проходило в настоящем аду, — продолжала Рокки, теребя рукав куртки. — Лишь летом нас с братом отправляли к деду. Он жил за городом, возраст у него был преклонный, поэтому он хотел дожить свои года в спокойствии. Дедушка всегда играл со мной, гулял, покупал все, что я просила. Я не хотела от него уезжать и каждый раз плакала, когда за нами приезжали родители. Я пряталась от них на чердаке, в чулане, в кладовке — везде, лишь бы не нашли. Я умоляла дедушку забрать меня к себе, но он не мог. — А брат? — спросил Сэль, заслушиваясь ее рассказом. — Знаешь, когда мы с Сидом были на той военной базе, я поняла многое. Я думала, что Кенай спас меня из любви, но нет. Это была жалость. Ему надоело, что я плачу каждый день, вот и забрал с собой, а потом думал, куда бы сбагрить, чтобы не мешалась. Водил по своим притонам, учил тому, чему учить не должен был, заставлял работать, говорил, что-то о заботе и семейных узах, а потом взял и исчез. Я так боялась родителей, так не хотела к ним возвращаться, что действительно верила ему. Я думала, он другой. Да такой же! Если бы любил, то не бросил… — Мой отец тоже пил, — Сэль тоже решил излить душу, авось полегчает. — Вот и спился, когда мне было шесть. Опекуном стал его друг — Юфа. Как бы ни было иронично, но он же является начальником тюрьмы, в которой я сидел, — он усмехнулся, мимолетом вспоминая шахматные партии, из которых всегда выходил победителем. — Юфа решил сдать меня в приют, хотя мог растить как сына вместе со своей дочерью. О матери я ничего толком не знаю. Я ее и не видел никогда. Генерал Фир сказал, что она жива и ищет меня. — У тебя к ней много вопросов, да? — осторожно любопытствовала Рокки, согреваясь мыслью, что Сэль доверяет ей свои тайны. — Много, — подтвердил он. — Но больше всего я хочу посмотреть ей в глаза. Интересно, что я в них увижу… — Мы найдем корабль, — Рокки сказала это так, будто бы она уже нашла его. — Да, нельзя сдаваться, — шепнул Сэль, но не слишком-то убедительно. — Порой бывает так, что неудачи наваливаются одна на другую, и ты уже не веришь в собственные силы. А надо верить до самого конца. Срываться и бросать все нельзя, нельзя так… Извини, за этот концерт, — неудачная попытка улыбнуться заставила Рокки покраснеть. Мужчины перед ней не извинялись. — Может, в Александрии повезет. Все равно туда лететь. — Мы починили, — сообщил Баст, который вышел искать их. — Стабилизатор я надежно закрепил, больше не отойдет. Все работает, можем лететь. — Отлично, — Сэль спрыгнул с крыла гражданки, подавая руку девушке. — Надо бы двигатели посмотреть, но вроде бы песка не так много. Думаю, разбирать не придется. — Ты это… иди… — Рокки покраснела, переминаясь с ноги на ногу. — Мне отойти надо, — добавила она шепотом. — Понял-понял, — рассмеялся Сэль, отпустив девушку по своим делам. Пока есть такая возможность, надо бы ей воспользоваться — решила Рокки, вспоминая, сколько воды выпила по возвращению. Переход через пустошь туда и обратно отнял все силы, поэтому хотелось и есть, и пить. С едой складывалась напряженная ситуация, а вот вода в холодильнике пока осталась. Сид и Рокки выпили по бутылке, чтобы утолить жажду. Однако по-прежнему хотелось есть. Живот урчал, как стая китов, что очень смущало Рокки. Но на лапшу она смотреть уже не могла. Свои дела Рокки сделала быстро, спрятавшись за большим валуном. В ее сторону никто не смотрел: Баст и Сид сидели в салоне, а Сэль проверял турбины. Небольшой разговор по душам подарил ей некую легкость. Рокки было приятно знать, что кто-то ей доверяет. Еще с первого дня она хотела узнать о Сэле побольше, но не решалась спрашивать. Она сама ему не доверяла. Теперь верит — Сэль за все это время не дал ей повода усомниться в себе. Становясь к нему все ближе, Рокки забывала, что он преступник, сбежавший из тюрьмы. Она начинала верить Сэлю, а не СМИ, которые в один голос утверждали о его причастности к убийству Гвен. Не мог он убить. Думая об этом, Рокки спокойным шагом возвращалась обратно. Она шла, опустив голову и рассматривая камушки под ногами, трещины в измученной почве… Что-то заставило Рокки прислушаться к собственным шагам. Они были каким-то другими, словно бы под ней была пустота. Решив, что от нервов у нее разыгралась паранойя, она ускорила шаг, но тут же замерла, когда услышала, как под землей что-то упало. Будто камень с потолка свалился, а на потолке стояла Рокки. Ее сковал ужас от осознания ситуации. Падая, они не представляли, как все могло обернуться, если бы гражданка проехала чуть дальше — туда, где сейчас стояла Рокки. — Рокки, ты чего встала? — Сэль заметил, что девушка не двигается. Двигатели он осмотрел и, раз не начал разбирать, то ничто не мешало полету. Сиду и Басту, видимо, надоело общество друг друга или они устали ждать, поэтому вышли. От гражданки Рокки отделяла сотня метров, но ей казалось больше. — Пискля, чего встала? — кричал ей Сид, со скучающим видом. Ему хотелось побыстрее убраться отсюда, как и всем. Сэль предположил, что у Рокки что-то стряслось, поэтому зашагал к ней, но из ниоткуда выскочил Баст и оттащил его назад. Триаянец оказался невероятно быстр, Сид едва успел сообразить, что произошло. — Не двигайся! — крикнул он Рокки. Даже со своего расстояния она видела, как сверкают его глаза. Триаянец смотрел на нее «третьим глазом», он понимал, в чем дело, но не торопился объяснять. — Медленно переноси вес с одной ноги на другую, — наставлял он. — Отступай назад. Не торопись! Она прекрасно слышала, что он ей говорит, но не могла заставить себя шагнуть. Никто не мог ей помочь, они только усугубят положение. Рокки пришлось справляться самой. Медленно, не отрывая ногу от земли, она отставила ее назад и, как сказал Баст, начала переносить вес с ноги на ногу. Первый шаг получился удачным, ничего не произошло. Это предало ей уверенности в следующем. Не позволяя себе торопиться, Рокки отступала назад, пока Баст не крикнул ей, что все обошлось. Она была готова рухнуть и зарыдать, но осталась стоять, глубоко дыша. Сердце колотилось в груди так, что закладывало уши. — Иди ближе к склону! — триаянец неотрывно следил за ней «третьим глазом». Земля под ногами казалась плотнее и надежней, но Рокки все равно шла, словно по канату. С каждым шагом к ней возвращалась уверенность. И когда она начала думать, что все самое страшное позади, земля ушла из-под ее ног, утащив Рокки вниз. Сначала она слышала треск, потом почувствовала, как исчезла опора — и все за долю секунды. Едва уловив на себе холодное дыхание темноты, Рокки окунулась в нее с головой. Гладкий холодный камень был влажным и склизким, а еще и острым. Рокки чувствовала, как в ее тело впиваются выступы и сдирают кожу до крови. Закрывая голову руками, на которых уже не осталось живого места, она надеялась, что вот-вот прекратит свое падение. И оно прекратилось. Рокки спиной налетела на каменную породу с такой силой, что столкновение выбило из нее дух. На мгновение она забыла, как дышать — весь воздух из легких вышел с ударом. О том, чтобы встать, не могло идти и речи. Первые несколько секунд Рокки была уверена, что сломала позвоночник и весь остаток жизни будет лежать овощем, но потом убедилась, что может шевелить конечностями. Глаза застилали слезы боли. Последний раз так больно было лишь тогда, когда ее избил Фохсо. Научившись заново дышать, Рокки часто заморгала, пытаясь отделаться от слез. Перед собой она не видела ничего, кроме черноты, поэтому испугалась, что могла ослепнуть от удара. Она ничего не делала, только дышала, терпя боль в спине. — Рокки! Рокки! Рокки! — доносилось откуда-то сверху. — Рокки, ты жива?! Она понимала, что надо бы ответить, успокоить, но едва ли хватало сил сделать вдох полной грудью. Воздух был холодным и сырым. Он, как вода из ручья, затекал в горло и впивался в него ледяными когтями, мешая дышать нормально. Понадобилось какое-то время, чтобы Рокки смогла взять себя в руки и приподняться. Сил хватило лишь на то, чтобы сесть, привалившись боком к камню — спина горела пламенем, даже прикосновение одежды отдавало болезненными толчками. — Рокки! — это уже кричал Сид. Рокки не сразу узнала его голос, ведь он редко обращался к ней по имени. — Жива… — голос походил на хрип, она едва ли сама себя слышала. — Я жива! — на этот крик она потратила весь воздух. Эхо подхватило ее голос. — Не двигайся! — кричал Сэль. — Мы вытащим тебя! Не бойся! На ответ у Рокки сил не осталось. Она сидела на сырой земле, чувствуя, как на макушку ей время от времени падают капли. Глаза привыкли к темноте, и Рокки вздохнула с облегчением, поняв, что не ослепла. Вокруг царил кромешный мрак. Он походил на черное полотно, на котором еще более темной краской нарисовали сюрреалистические силуэты сталактитов и сталагмитов. Отовсюду слышались звуки: капель, шуршание подземных насекомых, сквозняк, просочившийся сюда с поверхности, осыпающиеся с полотка камни… — Пещера?.. — у Рокки уже хватало сил, чтобы подняться на ноги, но она держалась за сталагмит. Он был гладким, холодным и скользким от влаги. Еще наверху Рокки поняла, что стоит над пропастью. Дно карьера являлось ничем иным, как куполом, сводом, под которым таилась загадочная пустота, куда и угодила Рокки по своей неосторожности. О подлянке никто не мог знать — Баст рассмотрел ее лишь с помощью «третьего глаза». Если бы Рокки не прислушалась к шагам, то провалилась бы раньше, и кто знает, как обернулось бы ее падение. Стоять на месте было холодно, поэтому Рокки, оторвавшись от своей опоры, прошлась немного в сторону, совершая маленькие шаркающие шаги. Она заметила над головой расщелину, через которую провалилась — из нее с поверхности просачивался тусклый свет. Расщелина тянулась трубой далеко наверх, Рокки даже не представляла, как ее будут вытаскивать, но надеялась, что на корабле есть трос. Уходить куда-то дальше нежелательно, да Рокки и не собиралась, пока не заметила в стороне слабый свет. Его источник находился далеко, поэтому сюда доходили лишь тусклые лучи, что играли бликами на влажных сталактитах. «Иди во тьме туда, где свет», — отчего-то вспомнилось Рокки. Она решила, что это неспроста, и зашагала туда. Чем ближе она подходила, тем ярче становился свет. Он был голубым и нежным, почти также светился витра-щит. Рокки хотела его развернуть, но поняла, что будет крайне неудобно с ним пробираться по узким проходам. Свет обнажал каменные своды, бегающих под ногами букашек и лужи, образовавшиеся от неутомимой капели. Все это — естественные составляющие пещер, а были и неестественные. Рокки на своем пути не раз натыкалась на подпорки, обломки рельс и придавленные камнем вагонетки. Карьер, видимо, некогда являлся шахтой, что по какой-то причине обрушилась. Но если шахта не функционировала, откуда же шел свет? Рокки услышала монотонное гудение, производимое источником света, к которому она неумолимо приближалась. Ноги сами вели ее, несмотря на страх найти то, что не должно быть обнаруженным. Она перебирала в голове все варианты от внеземного монстра-светлячка до военного робота, который разрушил шахту давным-давно. Она дошла до большого пространства с высокими сводами, что как расческа были утыканы острыми сталактитами. Рокки робко и тихо приближалась, держась в тени. Ей казалось, что ее сердце бьется так громко, что Сэль мог услышать его с поверхности. Рокки была так увлечена светом, что позабыла про боль. Источник находился прямо за сталагмитом, нужно лишь высунуть голову и посмотреть, но Рокки боялась. Она прекрасно понимала, что это не естественное образование, которое могла сотворить мать-природа. Во всяком случае, оно не земного происхождения. А если не живое, то ничего хорошего оно с собой не несет. Но Рокки вспомнила, что на поверхности ее пытаются спасти трое таких же отчаявшихся безумцев, как и она сама, поэтому ради их безопасности, она должна выяснить, что таится под карьером. Спрятав всю волю в кулаке, она осторожно высунула голову и чтобы не вскрикнуть, зажала рот ладонью так, что случайно поцарапала себя. Волна смешанных чувств накатила на нее: ужас, восхищение, страх, радость… Она не могла понять, что из них преобладало. Ни на один из перебираемых ею вариантов не подошел. Чем дольше Рокки смотрела, тем сильнее тряслись ее ноги. Она поняла, что пора бежать. Как бы ни болело ее тело, напоминающее одну большую синюю гематому, она неслась прочь, обратно к тому месту, куда упала. Из дыры, где она отбила все кости, свисал буксировочный трос, а сверху доносились крики Сэля, сопровождаемые такой бранью, какой Рокки прежде от него не слышала. — Сэль! — завопила Рокки, не думая, хвататься за трос. — Рокки! С тобой все нормально?! Куда ты, черт подери, пропала?! — Сэль, там!.. — Пискля, обвяжи трос вокруг себя и затяни покрепче. Мы тебя вытащим, — инструктировал Сид. — Сэль!.. — Давай быстрее, начинает темнеть! — судя по голосу, Рокки сильно достанется от Сэля, когда ее вытащат. — Чего ты там копаешься? Ты ранена?! — Сэль, тут корабль!