Долгожданное

***

Что такое быть матерью? О да, она поняла это со словами своего мужа, когда тот до конца еще не осознающим голосом сообщил ей новость, что перевернула ее реальность. Новость о ребенке, которого Эсми носила под сердцем, о малыше, который казался невозможной, недосягаемой мечтой. Иногда девушке казалось, будто она сходит с ума в своих мыслях о том, что не станет больше матерью. Но со временем все улеглось, рядом была ее любовь, готовая поддержать в любой момент. Она смирилась, но не забыла. И что же теперь? Как можно столь резко позволить себе все то, на что ставился строжайший запрет вот уже не один десяток лет? Как представить возможным ощутить такие чувства, каких она не испытывала так давно? Казалось бы, ей будет очень нелегко в моральном плане теперь, и колючие факты ее сущности скажутся на психике... Но нет. Эсми пребывала в состоянии счастья, особенного счастья, что было ей почти незнакомо. Внутри каждый день возрождалось что-то легкое и приятное, воздушное. И больше всего ей нравилось, что и Карлайл переживал все эти ощущения вместе с ней. Каждый раз, когда она видела искренний восторг мужа, на ее лице расцветала бесценная для него улыбка. К счастью, всех тяжких переживаний девушка была лишена, хоть ожидала и худшего. Наоборот, мысли были наполнены мечтательными планами на будущее, особенно, когда беременность подходила к концу. И чем дальше шло время, тем сильнее она чувствовала волнения мужа. И все же в голове копошилось то, на что первоначально не хотелось обращать внимания. Тем не менее, Эсми пришлось вспомнить. Это были мысли о ее последнем годе в теле человека. Он был ужасен, и даже беременности не удалось пролить свет на него. Ее бывший муж, конечно же, мертв сейчас. Но в ее голове, хоть и помутненный временем, жил его образ — образ жестокого. И как-то в один из дней сейчас она вспоминала это прошлое, осмысливала его. По сути, вынашивание новой жизни, как правило, это нечто светлое и неземное, чувство, которое невозможно описать словами. Но, как оказалось, не всегда. И ее бывший муж лишь яснее разрушил этакий стереотип. До последнего не хотелось вспоминать всего, что девушка натерпелась за тот год: его издевательства, смерть своего ребенка. Но потом, благо, начался новый для нее год, который, как и всю другую жизнь, подарил ей ее ангел, ее любовь. Да, возможно, жизнь неправильную, но все-таки они не существовали, а жили, тем более, теперь. Все, чего была лишена во время своей первой беременности, Эсми получала сейчас. Она была бесконечно благодарна Карлайлу за всю ту ласку и нежность, за всю любовь как к ней, так и к их малышу. Он и сейчас был для нее всем. К тому же, ей самой было кого любить и опекать, также окутывать теплом и заботой. Вместе с мужем они пытались как можно больше времени уделить названным детям, подарить им как можно больше любви. И раньше они почти не замечали, насколько Каллены в этом нуждаются. И в последнее время они буквально менялись, готовые на глазах превратиться в брошенных когда-то детей, больше всего нуждающихся в любви. А супруги были только рады показать, что не станут любить их меньше с рождением родного ребенка. Никогда не предадут. И бессмертная была счастлива видеть, что и они тоже с нетерпением ждут прибавления, волнуются и надеются на лучшее. В глазах ее и Карлайла лучиками сверкало счастье, когда в гостиной между их детьми разгорелся спор по поводу имени малыша, а потом и на тему пола. Каллены-младшие разделились на два лагеря: Розали с Элис постоянно предлагали многосложные имена, которые вряд ли можно с первого раза отыскать на просторах интернета — такими редкими они были; мужская же половина была исключительно за нормальные, как они выразились, имена, многие из которых были популярны в Англии и США. Споры разгорались один за другим, но скандалов, благо, не было. Карлайл с Эсми чаще всего оставались наблюдателями, иногда посмеиваясь над тем, как далеко зашли бессмертные детки. Сейчас же мысли миссис Каллен были в полном порядке. Гораздо чаще она обсуждала в своей голове какие-нибудь бытовые вопросы. Последний месяц беременности действительно был нагружен множеством хлопот, ведь как-никак нужно было готовиться к появлению ребенка. Это было более чем странно сперва — заниматься закупкой детских смесей и всего остального, что обязательно понадобится. Но лишь сперва. Вскоре Эсми влилась в эту жизненную текучку, чему была сама несказанно рада. Ведь это значило, что ее сознание принимает это как должное. Как муж сказал ей недавно: «Мы ушли из тела человека, но человек остался в нас». Девушка долго думала над его словами, с улыбкой понимая, как же он прав. Дела в библиотеке были почти что закончены — все Каллены без исключения по выходным были вовлечены в процесс реставрации, что всех очень веселило. Правда, от некоторых личностей иногда вреда было больше чем пользы. Поэтому Эмметт частенько отстранялся от дел, а вместе с ним и те, кто решил составить ему компанию в делах ненарочного крушения. Так Эсми вновь и вновь соглашалась со своими выводами, что жизнь приобретает правильное русло. Все начинают привыкать. Тут же вспомнился случай почти четырехмесячной давности, когда впервые их малыш пошевелился. Это же было настоящим чудом, и внутри бурлил поток чувств, таких противоречивых, но приятных, от которых не знаешь, куда деться. Волшебное ощущение, которое было совсем иным, нежели в прошлом. И это прошлое не хотелось вспоминать. Сейчас с ней это намного реже. Часто в такие моменты Карлайл оказывается рядом, словно душой чувствуя, что жену что-то тревожит. Как они и надеялись, малыш очень любил толкаться, часто радуя их. Наверное, поэтому сейчас Эсми не видит в этом ничего необычного. Опять же доказательство привыкания. «Так и должно быть», — убеждала себя девушка. Перемены в их жизнях были к лучшему. Эсми улыбнулась, рассматривая в руках одну из пустышек, которых Элис вчера притащила из магазина целый ворох. Она оправдалась тем, что не знала, какая именно по вкусу Эсми. Но как бы девушка не пыталась образумить дочь, ей было безумно приятно крутить вещицу в руках и смотреть на нее влюбленными, предвкушающими глазами, как на ту маленькую одежку. Все необходимое было приготовлено. Единственное, к чему не приступали Каллены, так это детская. Для нее первоначально была выделена гостевая комната, из которой были заранее выставлены все вещи. Но Карлайлу и Эсми хватило одного лишь только взгляда друг друга, чтобы понять, что за это до рождения ребенка они приниматься не будут. Это было чем-то вроде препятствия, через которое они не могли пройти. Все-таки нельзя так быстро избавиться от всего нажитого в душе; счастливые, они не забывали, как велики риски. Супруги пытались как можно реже затрагивать эту тему, так как для обоих она была болезненной. Потерять столь любимого и желанного малыша было бы сильнейшим ударом, после которого вряд ли бы возможно было оправиться. Эсми точно знала, что не переживет еще одну потерю. И с еще большей болью понимала, что и для Карлайла это будет невыносимым. Детская была последней деталью, но не могли они взяться за нее. Это лишь добавило бы душевного самобичевания. Однако, кроватку Каллены приобрели, расположив у себя в спальне, рядом с постелью, чтобы всегда быть рядом. И в отличии от всех остальных покупок, в которых чаще участвовали еще и Элис с Розали, кроватку Карлайл и Эсми выбирали сами, руководствуясь каким-то по-странному теплым, неожиданно возникшим чувством. Процесс покупки детской кроватки для них был чем-то особенным. Она была столь светлой и замечательной, что и эта вещь вызывала симпатию у девушки. Осознав, что замечталась, Эсми отложила пустышку и взглянула на часы. Улыбка снова украсила ее лицо, ведь время подходило к вечеру, а значит, совсем скоро вернется Карлайл. На улице уже начинало темнеть — декабрь был в самом разгаре. Все в округе покрылось снежными сугробами, а морозные ветра иногда пробирались ночью в дом. Потому обитатели понимали, что в ближайшее время придется решать вопрос с отоплением — все-таки маленький человечек не имеет способности быть спокойным к холоду. Вспомнив о своем недавнем обещании мужу, Эсми направилась в его кабинет, чтобы помочь ему разобрать всякие скопившиеся документы. Иногда мистер Каллен доверял ей это развивающее усидчивость дело. А отказать в этом своей жене он не представлял возможным. И, если уж она затеяла уборку в его импровизированном убежище, ему ничего не оставалось делать, как позволить ей это. Сидя в кресле мужа и сортируя бумаги, Эсми прекрасно слышала, как Эдвард вернулся домой, а чуть позже зашел поздороваться, как Розали хозяйничала на третьем этаже, затеяв перестановку вместе с Эмметтом. Элис и Джаспер ушли на охоту несколько часов назад. Во всем доме было тихо, что и помогло девушке сконцентрироваться. Но как только она услышала, как хлопнула входная дверь, все мысли рассеялись. Точно зная личность пришедшего, рыжеволосая покинула комнату, уже через пару секунд встречая мужа с работы. Его крепкие объятия окутали ее окончательно, заставляя раствориться в них. Ничего не было желаннее для нее, пока его не было, чем теплые объятия. — Я очень скучал по тебе, — пробормотал Карлайл ей на ушко, следом прижимаясь губами к шее. — Я тоже. С каждым разом скучаю все больше, — с едва заметным капризом пожаловалась девушка, все не отрываясь щекой от его груди, а руками — от его рук. — Что ты делала сегодня, мм? Кажется, ты хотела запастись детскими смесями, — мужчина с нежной улыбкой поцеловал кончик самого прекрасного, по его мнению, носика на свете. — Да, смеси я удачно приобрела. А еще закончила с тем стеллажом в библиотеке. Он готов теперь, — произнесла Эсми, не отрывая взгляда от его его миндалевых глаз. — Ты у меня умница, — он оставил невесомый поцелуй у нее на губах, после чего более серьезно добавил: — Ты устала? — Нет, милый, что ты. Все в полном порядке. Я вовсе не устала. — Родная, ты хорошо себя чувствуешь? — его бархатный голос с каждым мгновением становился все более волнительным. Мужчина положил ладонь на ее живот, ласково поглаживая. — Да все нормально, Карлайл, не переживай, — заверила его девушка. — Если бы что-то случилось, я обязательно сказала бы тебе. — Да... Я верю, моя хорошая, — он кивнул, задумчиво опустив взгляд в пол. И прежде чем она успела спросить о его необоснованном пока настроении, он спешно перебил ее. — Я сейчас переоденусь, и нам нужно поговорить. Всем вместе. Ты только не пугайся. Это серьезно, но не повод для твоих волнений. Эсми, чуть нахмурившись, кивнула и поджала губы, пытаясь хотя бы предположить, о чем пойдет речь. Вряд ли это что-то позитивное, иначе ее муж не вел бы себя так. Он оставил поцелуй на ее виске прежде, чем исчез в их спальне, бросив кроткий взгляд на прикрытую дверь будущей детской, что была почти напротив их комнаты. Весь путь до кабинета Карлайла она провела в безутешных мыслях, но все-таки вовремя останавливая себя, когда вспоминала обещание не волноваться. Она думала, возможно, это связано с их малышом. Может быть, он, как доктор, выяснил что-то недоброе? Но тогда он не говорил бы ей, что это не стоит ее переживаний. Значит, это нечто не такое ужасное. А его опечаленный голос, возможно, вызван совсем не этой ситуацией. Может, в больнице что-нибудь случилось. Девушка подошла к окну, вглядываясь в окутанный сумраком лес. В своих мыслях она полностью забылась, потому и не заметила течения времени. Рыжеволосая слегка вздрогнула, когда почувствовала ласковые прикосновения к своим рукам, а спустя мгновение и обволакивающий запах, самый родной и любимый. Тут же она оказалась спиной прижатой к сильной, мужской груди и заключенной в его объятия. — Прости, что заставил тебя ждать... И теряться в догадках, судя по выражению лица, — Карлайл поцеловал жену в губы, когда она развернулась в его руках. Он тепло ей улыбнулся, заставляя растаять в душе последнюю льдинку сомнения и печали. — Карлайл, у тебя все в порядке в больнице? — он нахмурился, не ожидавший такого вопроса. Но еще больше его насторожили нотки страха в ее голосе. — Все хорошо, любимая. Все как обычно. Почему ты спрашиваешь? — Ты показался мне расстроенным, — призналась девушка, уткнувшись носом ему в грудь. — Это не с работой связано. Милая, ты так сильно переживаешь за меня... Эй, — светловолосый чуть отпрянул, заставив поднять на себя взгляд. Девушка устало улыбнулась ему, пытаясь раствориться в этих прекрасных мгновениях единения, когда они столь близко, а его руки крепко держат ее возле себя, словно хотят уберечь от всего. Его ладонь легла на ее живот, и тут же мужчина ощутил резкий пинок малыша. В светлых глазах загорелись искорки счастья и некого удовлетворения. Все же для него это оставалось удивительным, и почти ежедневное пребывание на работе этому причина. Эсми нежно погладила его по светлым прядкам волос, отчего ее прикосновения казались маленькими разрядами, посылаемыми по коже. — Мы пришли, — объявил Эдвард, толпясь в дверях вместе с Розали и Эмметтом. Карлайл с Эсми обернулись к ним, чуть кивнув. — Элис и Джаспер в пути домой. — Хорошо. Думаю, мы начнем без них, — произнес Карлайл, зажигая неяркую настольную лампу. Эдвард и Эмметт плюхнулись на диванчик между книжных стеллажей, Розали с грацией кошки села в кресло, а Эсми устроилась в глубоком кресле за рабочим столом, на подлокотник которого присел глава семейства. Пара мгновений прошли в тишине: Эсми окидывала всех непонимающим взглядом, не представляя, о чем пойдет разговор. — Эсми, родная, мы должны кое-что рассказать тебе, поскольку не имеем права скрывать, — мягко начал Карлайл, наверное, ожидая реакции жены, которая подняла на него взгляд. — Только не злись на нас, что мы не говорили, — попросил Эдвард, а Эмметт закивал одновременно головой. — Ты только не волнуйся, — Розали поджала губы, пряча виноватый взгляд за ресницами. — После таких слов невольно начинаешь волноваться еще больше, — Эсми со вздохом покачала головой. — Что случилось? — Вольтури стало известно обо всем, — с еле скрытой горечью проговорил Карлайл, ласково беря жену за руку. — Несколько дней назад пришло письмо. Снова повисло молчание. Эсми буквально чувствовала, как отяжелела душа, и мысли о чем-либо другом стали невозможными. В сердце омерзительным существом прокрался страх, посылая волны паники по просторам сознания. Мелкая дрожь прошла по телу, которое, казалось, напрягается через каждую секунду. Она прекрасно знала, что Вольтури были сильнейшими, и, если они захотят забрать, они заберут, если захотят уничтожить... Но ведь это был их малыш и ничей больше! — Как... Как... Они?.. — в негодовании прошептала девушка, сжав ладонь мужа сильнее. — Аро написал, что неимоверно поражен этой новостью и сгорает в сильнейшем любопытстве, — мрачно произнес Карлайл, выдохнув. — В его словах не было угроз, но зная Вольтури... Он сказал, что намерен посетить нас, но не сейчас. Позже, когда... Когда наш малыш появится. Эсми, сжимаясь в безнадежных мыслях, прильнула к его сильной руке, пытаясь хоть как-то утешить любимого, словно душой чувствуя, как ему тяжело. Каллены сочувственно окидывали друг друга взглядами, пока на просторах разума разворачивалось множество вариантов развития дальнейших событий. — Мы не знаем, как воспринимать это, — отозвался Эдвард. — Настрой Вольтури ужасно переменчив. И понять, чего они хотят, невозможно. — Но мы же не отдадим им малыша?! — с паникой в голосе воскликнула Розали, вопрошающе смотря на каждого в отдельности. — Роуз, не говори глупостей, — сразу же отрезал Карлайл, чувствуя, как в душе трепещет страх за свою семью, порождающий готовность защищать ее до последнего. — Это мой ребенок, наш, и он останется с теми, с кем должен, с семьей. — Да, Роуз, это-то ясно, — выслушав отца, очевидно произнес Эмметт. — Но, Карлайл, мы совсем не знаем, что предпринимать. Может быть, пора уже армию собирать... — Эмметт, какая еще армия? Ты понимаешь, что это означает восстание? Так мы еще больше усугубим свое положение, — безнадежно произнесла Эсми, в привычном жесте положив руку на живот. — Он, верно, имел ввиду союзников, а не войско, — спешно проговорил Эдвард, устремив взгляд на родителей. Эмметт утвердительно покачал головой. — Я не знаю. Возможно, это правильнее всего, — согласился Карлайл, проведя рукой по волосам. — Но слишком рискованно. У Вольтури уши везде. У них много знакомых. Тем более, они всех бессмертных держат в ежовых рукавицах. Никто не осмелится преступить их законы. Чертовы узурпаторы... — Что ж, я не вижу в будущем никаких союзников, — Элис возникла в дверях, проникая в комнату, а за ней и Джаспер. — А что ты видишь? — спросила Эсми. — К сожалению или к счастью, ничего определенного, — расстроенно призналась девушка, втискиваясь на диван между братьями, пока Джаспер предпочел стоять, подперев стену и анализируя со стороны всю ситуацию. Ему часто это помогало. — Я не знаю, что нам делать. Слишком многое для меня стоит на кону, — было начал Карлайл, но Эдвард спешно перебил его: — Для всех нас это важно. И все мы больше всего желаем, чтобы все закончилось без каких-либо увечий. — Мы знаем, — Эсми кивнула, окутав детей теплым взглядом. — И для нас это бесценно. — Нужно хорошо подумать, — подвел итог глава семейства. — Пока не нужно ничего предпринимать, чтобы не навлечь на семью больших бед. Раз Вольтури решили наведаться позже, это произойдет как минимум через месяц, может быть, через два. Так или иначе, когда малыш родится, не сразу, конечно, но наши знакомые навестят нас. Я имею ввиду Денали и еще пару кланов. Они ведь уже в курсе всех дел и обещали приехать. Тогда мы можем рассказать им все. Думаю, самые близкие не откажут в помощи. — Конечно, не откажут, — заверила всех Розали. — Мы ведь не отказывали им, когда они нуждались... — Я надеюсь, Роуз, так и будет. А пока не будем устраивать весь этот балаган. — Карлайл прав! — пробасил Эмметт, нетерпеливо поерзав на месте. — Хватит тут раздувать из мухи слона, и не такое еще было. Будто с Вольтури мы не справимся. — Действительно, — Розали демонстративно закатила глаза, подперев голову рукой. — А сейчас, Роуз, я очень хочу спать, — девушка исподлобья взглянула на вампира, в глазах которого замелькали озорные огоньки. — Нам пора в постельку... — О Господи, я не хочу подробностей, хватит думать об этом! — поморщившись воскликнул Эдвард, замотав головой. — Вот завидуй молча! — Эмметт, если ты не прекратишь, сегодня тебя ожидает бессонница, — Розали решительно встала, указав рукой на выход, напоследок улыбнувшись родителям. — Да за что?! — сквозь смешок возмутился он, обреченно прошествовав за любимой. — Все будет хорошо, — негромко произнесла Элис, уверенная, что даже на фоне спора ее родных все равно будет услышана. Карлайл с Эсми благодарно кивнули. — Боже, еще одна адская ночь, — простонал Эдвард, направляясь к выходу. — Будто в оргию попадаешь на несколько часов. — Да что ты знаешь про оргию? — спросила Элис, выходя следом. — Благодаря вам достаточно, чтобы сойти с ума! — Мне уже жаль вашего ребенка, — спокойно произнес Джаспер, проводив взглядом вереницу Калленов и дослушивая их удаляющиеся возгласы. Уже выходя, он добавил: — Хотя, с другой стороны, психика с раннего детства укрепится. Вскоре кабинет погрузился в тишину. Карлайл с Эсми остались наедине. — Они бесценны, — с нотками радости в голосе произнесла девушка, и ее лицо озарила теплая улыбка. — И не говори, — он усмехнулся, но в ту же секунду посерьезнел. Мужчина присел перед женой на корточки, беря ее руки в свои. — Ты в порядке? — Да, родной, не волнуйся, — она провела рукой по его скуле, нежно касаясь кожи пальчиками. — Мы вместе, и это главное. Надеюсь, мы со всем справимся. — Конечно справимся, — уверенно подтвердил Карлайл. — Обещаю, что не дам в обиду самых родных существ на свете. Вы ведь единственное, что осталось у меня. А большего мне и не надо. Эсми поднялась, а вместе с ней и он, крепко обняв мужа. Светловолосый облегченно выдохнул и, прикрыв глаза, уткнулся носом в ее волосы, обвив ее тело руками. — Я очень сильно люблю вас, — тихо произнес он, нежно поцеловав ее в губы, на что девушка немедля ответила. Она оторвалась спустя несколько мгновений, погрузившись в омут его светящихся счастьем глаз. Он непонимающе посмотрел на нее, чуть встряхнув головой. — Что? — Ты знаешь, — Эсми улыбнулась, погладив рукой по его спине. — Нет. Скажи мне, — промурлыкал мужчина, потеревшись носом о ее щечку. — Глупый человек. Я тоже люблю тебя больше жизни, — девушка широко улыбнулась, радуясь его этими искренними ямочками на щеках. Внутри все затрепетало, когда его губы прижались к ее в нежном, но в то же время страстном поцелуе. Карлайл ласково поглаживал ее по спине и рукам, в итоге охотно касаясь округлого живота. — Эсми, дорогая, не будем думать о плохом сейчас. Никто не в праве омрачать столь светлые мгновения, которые, наконец, наступили, — произнес он, прежде чем снова слиться с ней в протяжном, полным чувств поцелуе. — Лучшее еще впереди, — между поцелуями проговорила девушка, не переставая согревать его в своей лучезарной улыбке. Она была несказанно права. Вкус счастья полностью раскроется в их будущем — в будущем нерушимой любви супругов, которым все по силам.