Долгожданное

***

— Ой, какой он сладкий! — восторгалась без устали Таня, по-детски радостная сейчас. Она так давно не испытывала таких чистых, искренних и светлых эмоций, что иногда казалось, будто воздуха не хватает. Денали посетили своих родственников по духу и сущности спустя почти полтора месяца после рождения нового члена семьи Каллен. На самом деле, они собирались совершить это раньше, но, как оказалось, малышу требовался хотя бы месяц тишины и покоя рядом с родителями, чтобы привыкнуть-таки к этому миру. Все же в утробе матери было уютнее и спокойнее, но ничто, как оказалось, не вечно. Денали и сами были не против отложить поездку, ведь с малышами они были знакомы плохо и выдвигать какие-то свои мнения они не могли. Конечно, они согласились, к тому же, малышу было трудно свыкнуться хотя бы с одной такой большой семьей. Раннее знакомство не пошло бы на пользу. Прошел месяц с небольшим, прежде чем Денали в составе Тани, Кармен и Елеазара приехали в домик пригорода Сиэтла. Остальным пришлось остаться в Деналийском шале по причине внезапного прибытия давнишних друзей, которых во все подробности отъезда посвящать не надо было. Уже поздним утром вампиры ступили на порог особняка, который почти не контрастировал на фоне заснеженного леса. Все в доме было в своей обычной правильной красоте. Каждая вещь стояла на своем месте, словно сделанная прямо на нем. Но уже в воздухе чувствовались перемены. Такого тепла они не вдыхали когда-либо, и дело было вовсе не в отоплении. Атмосфера просто сражала на повал, хотя ничего существенного найти было невозможно. Но бессмертные сразу же ощутили то тихое и необъятное счастье, что пушистым комочком теплилось в каждом. И вот уж бессмертные не предполагали, что крохотная частичка поселится и в их душах. Этот светлый момент наступил тогда, когда они увидели мирно сопящее, крошечное чудо на руках у Эсми. Все они так глупо улыбались, улетев куда-то далеко-далеко в мысли, словно забываясь в воспоминаниях. Они не видели ничего подобного. Безусловно, малыш ничем не отличался от смертного, но именно факт выбивал из колеи, ведь он был родным, и это было столь необычно. Поверить во все это было так же невероятно, но им было не так сложно, как Калленам. Еще гости были поражены атмосферой в этой семье. Все были такими спокойными и умиротворенными, что казалось, их не волнует что-либо. Словно все вокруг стало второстепенным, отошло на дальний ряд. И это на самом деле было загляденьем. Сейчас вампиры завидовали им белой завистью, радостные за тех, кто действительно был достоин счастья. Каррол с первых минут очаровал новоприбывших, отчего наперебой они стали разглагольствовать о том, какой же он прекрасный. Все же адекватно реагировать на детей им не удавалось. Но теперь, в этот отложенный приезд, Денали боялись, что малыш будет капризничать из-за такого всплеска эмоций от массовых знакомств. Благо, их опасения не подтвердились. Сначала ему, спросонье, было абсолютно все равно, на сколько увеличилось число окружающих его объектов, и он не замечал их. Но позже внял-таки перемене. И, поскольку он был относительно спокоен, никто не был против, чтобы малыша взял на ручки кто-то извне. Первой была Кармен, объятия которой даже очень понравились малютке, а она просто забылась в голубизне его глаз. И частичка ее нежности будто осталась где-то на их глубине. Следом был Елеазар, такой же улыбчивый и молчаливый, как и его жена. Просто во всем этом было что-то ностальгическое, вгоняющее в, казалось бы, давно забытые мысли. И вот наконец Каррола взяла Таня, но вот она точно не была тихой. Разница была сравни как между Розали и Элис. Первая восторгается внутри, насыщаясь душевным теплом и покоем, вторая ничего не держит в себе, считая своим долгом рассказать в сотый раз новоиспеченным родителям, какой замечательный малыш у них получился. Таня в своем поведении больше была похожа на Элис, что вызывало легкое удивление, ведь по обыкновению она была схожа с Розали. И это было достаточно странным. Все уже давно перебрались в гостиную второго этажа, где было намного удобнее, чем в холле. Кто-то разместился на плюшевых диванах, кто-то просто стоял, с улыбкой глядя на Таню, забавляющуюся малышом. — Боже мой, им же совершенно нельзя насытиться вдоволь! Мне будет очень не хватать его, — пожаловалась вампирша, укачивая ребенка. — Мы приехали часа два назад. Говоришь так, словно это десятый день, — послышался комментарий от Елеазара со стороны дивана. Он улыбнулся, крепче обняв свою жену. — Ну и что? Я уже скучаю по этой крохе. Ой! Он мне улыбнулся! — радостно воскликнула она, окинув всех взглядом. — Я думала, детки еще не умеют улыбаться в таком возрасте, — задумчиво проговорила Кармен. — Умеют. Каррол нас уже недели три радует этим, — Эсми улыбнулась еще лучезарнее, сильнее прильнув к мужу. — Мне он улыбнулся первый, — довольно протянул Эмметт, развалившись на диване и почти что снизу наблюдая всю сцену. — Вот неправда! Ты солгал тогда! — немного обиженно опровергла Элис. — Я была первой, ясно? — Конечно-конечно, если тебе будет легче так жить, это так, — Эмметт коварно улыбнулся, после чего брюнетка досадно пихнула его в бок. — Дурак ты, понял? — она улыбнулась, кокетливо завертев локон волос пальцем. — Помнится, когда мы были у вас в прошлый раз, если эти двое ссорились, то споры были горячее. Прямо-таки проклятиями друг друга засыпали, — сказал Елеазар, и Розали усмехнулась: — Тогда это тогда, а сейчас порядки изменились. Теперь бранным словам не место в нашем доме. — Ой, да ладно вам. Он ведь все равно ничего не понимает, — Эмметт окинул избранницу беззаботным взглядом, но встретился лишь с враждебно настроенным ледником в ее глазах. — Он все запоминает. Ты хочешь, чтобы первым своим словом он послал тебя? — Было бы весело! — Тебе бы только повеселиться, — укоризненно пожурила блондинка. — В этой семье должен быть кто-то несерьезный, — кладя руку на сердце, произнес Эмметт, рассмеявшись в голос. Малыш на руках залюбовавшейся Тани тут же попытался обернуться в сторону громкого звука. — Вот видите! Он тянется к прекрасному. — Иди ты, прекрасный... — Розали шутливо ударила его по коленке, посылая легкую волну смеха. — Вы уже свыклись со всем этим? — вдруг спросила Таня, оглядывая всю семью. — Все это так ново, так... Не как всегда. — Это было сложно, — Карлайл улыбнулся, мимолетно поцеловав в висок жену. — Наверное, это был последний элемент, заставляющий забыть о своей сущности. Ну или хотя бы не придавать этому огромного значения. Мы просто чувствуем себя обычными, хотя в то же время, нам кажется, что это в крайней своей степени фатальности. Все это не просто принять. — Вначале мы даже боялись, что не сможем привыкнуть, — подхватила его Эсми. — Но страхи не оправдались. Просто, когда находишься рядом с Карролом, забываешься моментально. Тебя уже не волнует что-то, кроме него. И кажется, что другим мыслям не место в голове. Объяснить, конечно, сложно. Это стоит почувствовать. — Вы такие счастливые. Мы так рады за вас, честно. Никто и предположить не мог, что случится что-то подобное. Это волшебно, — Кармен улыбнулась, и остальные Денали закивали в подтверждение. Таня тем временем передала малыша Розали, которая вернулась только что из кухни со смесью для кормления. — Но нам надо обсудить кое-что, — печально произнесла Таня, и все, кто стоял прежде, умостились на диванах. — Насчет того письма от Вольтури. Что там было написано? — Они удивлены и хотят увидеть Каррола, — объявил Эдвард, проведя рукой по бронзовым волосам. — Действительно. Они посвятили нас в свои намеренья посетить нас, когда сын немного подрастет, — Карлайл вздохнул, скользнув взглядом по Эсми, обнявшей его за руку. — Но когда это будет, мы не знаем. Подрастет понятие растяжимое. В два месяца от его рождения это случится или спустя двадцать лет, мы не знаем. И это хуже всего. Жить, как на иголках, нам совсем не по душе. — Да, а еще мы не знаем, чего они хотят, — Элис развела руками, цокнув языком. — Их намерения нас страшат. Хотя, может, они с миром. Но это вряд ли. — Конечно, повод волноваться есть, — размышлял Елеазар, а взгляд миндалевых глаз стал задумчивым. — Просто будьте уверены, что мы поможем в любом случае и хотели бы, чтобы вы сказали нам сразу, как только станет известно время. — Спасибо. Для нас это действительно важно, — Карлайл кивнул, благодарно и задумчиво глядя на вампира. — В сопротивлении Вольтури мы ничего сделать не сможем. — В одиночку никто не сможет, Карлайл. Они приведут целую армию, и кто что будет делать? — произнес Елеазар, пожимая плечами в неизвестности. — Нужно размышлять логически. В каком случае у нас будут шансы. — Это непохоже на Вольтури, — сказала Таня, наконец отвлекаясь от малыша на руках Розали, причмокивающего соской на бутылочке. — В смысле, они никогда не медлят. Если им нужно... Уничтожить, они не раздумывая приходят и уничтожают. Письмо пришло около трех месяцев назад. Думаю, если бы их намерения были плохими, они бы давно свершили задуманное. — Хочешь сказать, что они с миром? — спросил задумчиво Джаспер. — Не знаю. Помимо решительности у них есть такая черта, как непредсказуемость. — Так, ладно. И что? Они ждут, когда Каррол говорить научится? — Эмметт усмехнулся. — Зачем? — Может быть, все из-за его необыкновенности, — предположила Кармен. — Вы ведь не люди. И это как минимум странно. — Но какая им с этого выгода? — не унимался Эмметт, вопрошающе поедая глазами каждого. — Да умолкни ты! Не знаем мы! — гневно шикнула Розали, когда нервы не выдержали. — О выгоде нужно подумать, — сказал Эдвард, убедившись в неясности мыслей остальных. — Я подумала, возможно, все из-за чего-то другого, — спустя пару мгновений в тишине произнесла уже спокойно Розали, пожав плечами. Все обратили на нее свои взоры. — Я подумала, Вольтури еще с давних пор пытаются переманить Элис и Эдварда к себе, потому что ценят наличие какой-нибудь способности. Что, если они надеются, что у Каррола будет дар? А ждут затем, что в младенчестве он вряд ли проявится. — Нет... Каррол ведь человек, — Эсми кинула отчаянный взгляд на разочарованную дочь, а следом — на задумавшегося мужа. — Они ведь не заберут у нас нашего малыша?.. — Нет, что ты. Это всего лишь предположение, милая, — Карлайл сразу же опроверг ее, прижав к себе крепче. Тем не менее, его заинтересовала этакая версия, поэтому он всерьез задумался. В надежде мужчина взглянул на Елеазара. — Нет, Розали и все остальные, успокойтесь, — вампир помотал головой, сосредоточившись на малыше. — Я не чувствую существования какого-то дара. Да, Каррол обычный смертный... И все же что-то в нем есть. Не думаю, что это что-то страшное, не стоит волноваться. Просто его происхождение не прошло бесследно. Это довольно-таки сложно объяснить. Но это не дар, нет. — Это уже хорошо, — с облегченным выдохом сказала Розали, улыбаясь сытому уже карапузу. Версий больше не было, все на время ушли в себя, изо всех сил пытаясь найти истину. В гостиной натянулось молчание на несколько мгновений, но тонкий, полный разрядки, голосок Элис привлек всех. — Что-то мы сразу о проблемах да о проблемах. Мы даже вам дом не показали. Вы же не были здесь? Вот. Так что идемте! Вампирша скоропостижно увела за собой гостей, а с ними вместе и всех, кроме родителей, которым, она точно знала, нужна была минутка наедине. Хотя, судя по количеству всего, что девушка собралась показать Денали, минутка могла вылиться в несколько часиков. Энтузиазма ей было не занимать. Наверное, поэтому в первую же секунду после своих слов она увлекла всех, кого хотела. Когда процессия удалилась в другую часть дома, Карлайл и Эсми уже стояли около панорамного окна, крепко обнявшись. Вероятно, такая ярко выраженная грусть состоялась впервые за несколько последних месяцев. Факт существования угрозы оставался фактом, но они были столь увлечены сыном, что способны были забыть. А сейчас больную тему снова затронули. Когда об этом снова заговорили, страх буквально охватил души супругов, и именно сейчас осознание того, что они на все пойдут, лишь бы уберечь свое счастье, стало явнее проявляться в разуме. Словно движимое какой-то немой паникой, оно набирало обороты, вибрируя вместе с мыслями в голове. Печаль водрузилась на плечи, но они были друг у друга, и только это, наверное, помогало держать себя в руках, руководствуясь разумом, а не чувствами. У Эсми по этому поводу было настоящее отчаяние. Ей казалось, что еще немного, и она не сможет подчинить себе свои же чувства. Она боялась своей непредсказуемости, но была поистине счастлива, что рядом был надежный муж, который сможет успокоить ее в случае чего, она была уверена. Просто сейчас девушка так боялась за свою семью; на душе было отвратительное чувство, будто еще чуть-чуть, и ей придет конец. И этот конец уж точно не послужит началом для чего-то. В моменты такого беспокойства вампир лишь чаще вспоминала события всего лишь полуторамесячной давности, которые обозначило рождение ее долгожданного малыша. Она вспоминала, как сильно волновалась за него, когда носила под сердцем, как переживала, когда пришел день родов, исход которых было невозможно предугадать. Но сейчас ее страх перешел какие-либо границы. Эсми так ужасно боялась, что такому крошечному, безобидному существу, которое столь светло и искренне улыбается ей, кто-то может причинить недюжинную боль. С отчаянием она признавала беспомощность перед армией Вольтури. Противостоять им было можно только с помощью извне. Но кто согласится пойти на такое? Ведь это своего рода преступление. Денали были близкими друзьями, они много друг для друга сделали когда-то, поэтому они не отказали. Сейчас больше всего девушке хотелось, чтобы все вернулось в привычное, безопасное русло. Все спокойно и размеренно, как у обычных людей. Проблемы, как у обычных людей. Все, что творилось сейчас, было как у необычных вампиров. А заглянуть хотя бы на несколько недель назад, в которые они позволили себе забыть и погрузиться в нормальную жизнь. Все ведь было так по-семейному замечательно. Дети целыми днями пропадали то в школе, то на охоте, а она оставалась вместе с малышом, за которым нужен был глаз да глаз. Первоначально Эсми боялась, что не сумеет влиться в образ матери, но в итоге оказалось, что это прекрасно получается у нее. Она сразу почувствовала, как же ей этого не хватало всю жизнь. Это было именно то, чего девушка так сильно желала. Карлайл довольно-таки часто бывал на работе, но она знала, как он старался не оставлять их одних хотя бы ночью. И, о, как она была счастлива видеть, как он скучал по ним. Это всегда было заметно. Или же это она так хорошо знает его? Так или иначе, он безумно не хотел возвращаться в больницу. С радостью она заметила, что Каррол стал различать всех, кто крутится вокруг него, и, когда папа приезжал с работы, малыш старательно тянул к нему ручки, требуя, чтобы его взяли-таки на руки. Бывали и нерегулярные выходные дни, когда они проводили время втроем, когда их глаза искрились счастьем — неповторимым и не ускользающим ни на мгновение. За это время в Карроле произошли некие изменения, хоть и характерные малышам его возраста, но такие неожиданные и удивительные для супругов. Видел он уже лучше, но пока различал только тех, кто находился близко. Он прибавил в весе, правда всем казался абсолютной крохой, и, помнится, Денали очень удивились, когда им рассказали, что при рождении он был еще меньше. Сперва беззубые детские улыбки были неосознанными, но прошло какое-то время, и малыш перестал бездумно улыбаться каждому. Иногда он воспроизводил вслух что-то наподобие несвязных звуков, визганья и агуканья. Каллены не были уверены, но им казалось, он начинал отличать своих родственников по внешности или голосу. В том, что маму или папу малыш мог опознать сразу, никто не сомневался, ведь это было на уровне духовной связи. Тем более, с ними Каррол больше знался. А вот насчет себя младшие Каллены ничего определенного сказать не могли. Например, больше всего он реагировал на голос Элис, который был очень схож с детским. А слуху малыша априори был близок именно такой тонкий голосок. Еще он обращал внимание на раскатистый смех Эмметта. Но, несмотря на это, успокоить малютку могли только Карлайл или Эсми, а на методы и старания остальных он не поддавался. Раз за разом супруги видели рвение всех быть полезными, сыграть какую-то роль в детстве Каррола. И они очень ценили это, стараясь как можно чаще напоминать им об этом. Каллены-старшие так боялись, что что-то пойдет не так, но никто не подвел их, и поведение вампиров оставалось прежним. Их выдержка и самоконтроль оправдали надежды Карлайла и Эсми, что не могло не радовать. Эсми обычно ободряла детей в моменты неудач в успокоении самого маленького, говоря, что малышу сложно привыкнуть ко всем сразу, но он очень старается. По обыкновению одни страхи появляются, другие — тают, словно их острых ледяных краев, больно ранящих иногда, и вовсе не существовало. В доме началось строительство детской, к планировке которой Каллены не рисковали притрагиваться раньше. С каждым днем в ней появлялось что-то новое. И если Карлайл с Эсми были полностью погружены в радости ухода за малышом, то все остальные окунулись с головой в краску и мебель. Элис всерьез подошла к вопросу дизайна, приняв в помощницы Розали, а мужская часть примерила роль рабов. Однако, никто не был против. Иногда в процесс вмешивалась Эсми, умеряя запал дочерей. Было заметно, что им ну очень хотелось воплотить все свои задумки в реальность по причине очень долгого воздержания. Но строительство было в самом разгаре, так что Каррол пока спал все в той же сильно полюбившейся Эсми детской кроватке, в спальне супругов. Одни страхи приходят и уходят, а другие — остаются, напоминая о себе все в том же ускоренном ритме, что с каждым днем кажется все невыносимее. С одной стороны, сейчас в доме стало на трое существ больше, и, должно быть, всем стало спокойнее. Но с другой, это было совсем не так. И к сожалению, Эсми не могла понять себя. Она была рада визиту, можно сказать, родственников, но что-то все равно не давало расслабиться в этом плане. Постоянно было ощущение, будто ее малышу что-то угрожает в этот самый момент, будто его жизнь прямо сейчас под угрозой, и девушка, кажется, боялась спустить глаз с ребенка. Но это уже произошло: она не видела его, хотя знала, что он лежит на руках Розали, которой Эсми бесконечно доверяла. Но волнение все равно не оставляло ее. Наверное, так себя чувствуют матери. Да, она ведь и есть мать. — Да не переживай ты так, — из мыслей вывел расслабленный, но озабоченный все же голос любимого. Карлайл по-прежнему держал ее в объятиях, оторвав пару минут назад взгляд от окна. Эсми вопросительно посмотрела на него, не понимая, как он догадался о ее состоянии. — Я уже третий раз пытаюсь привлечь твое внимание, — объяснил он. — Извини, — она вздохнула, легко и ласково поцеловав его в губы. Следом девушка с толикой отчаяния уткнулась носом в его грудь, вынуждая обнять себя крепче. — Тебе незачем извиняться, родная. Я тебя понимаю, — мужчина прижался губами к ее макушке, нежно поглаживая по волосам и лопаткам. — Просто боюсь, что наше счастье оборвется, Карлайл, — прошептала она, обвив руки вокруг его талии. — Ты ведь знаешь, что я пожертвую всем ради него... — Знаю, конечно. Но не хочу каких-либо жертв. Все это неправильно, понимаешь? Все жертвы влекут за собой последствия, — Эсми нахмурилась, закрывая глаза на мгновение. — Видимо, я боюсь перемен. — Дорогая, все не может быть правильным. И не знаю, обойдемся ли мы без жертв, но я надеюсь очень сильно, — произнес Карлайл, пытаясь хоть как-то успокоить жену. — А перемен к худшему боятся все. Это нормально. — Но то, что это происходит с нами, ненормально. Почему, как только мы обрели счастье, мы должны терять его? — Никто его здесь не потеряет. Эсми, мы еще ничего не выяснили, но выход найдется всегда, будь уверена, — он улыбнулся, подцепив пальцами ее подбородок и чуть подняв, чтобы легко чмокнуть в губы. — Спасибо. За то, что я не одна во всем этом, — рыжеволосая ответно улыбнулась, погладив его по голове. В следующее мгновение до прекрасного слуха бессмертных донесся детский плач с третьего этажа. Оба вздохнули, отпрянув друг от друга. — Снова не вышло. Розали наверняка расстроилась. — Иногда, живя с ними, мне тоже плакать хочется, — мужчина усмехнулся, а Эсми легко рассмеялась. Одновременно Каллены обернулись к арке, ведшей в другую часть дома, откуда вышла Элис с Карролом на руках. — В общем... Снова провал. Он вроде был спокоен, а потом вдруг закапризничал, — девушка виновато смотрела на родителей, не бросая попыток утихомирить ребенка. Жаль, бесполезно. — Ничего, Элис, он просто еще маленький. Все маленькие плачут, — Карлайл подбадривающе улыбнулся ей, погладив по плечу, и осторожно взял на руки сына, сразу же удаляясь от яркого окна вглубь комнаты и нашептывая что-то малышу. — А почему как-то раз он уснул на руках Эдварда? — задумчиво протянула Элис, и Эсми приобняла ее за плечи. — Видимо, малыш был сильно измучен вашими развлечениями, — с улыбкой предположила она, с нежностью глядя на мужа, пытающегося из всех сил убаюкать кроху. — Да, я тоже говорила ему, что это чистая случайность, а он... Как Эмметт, будь он неладен! Уперся в свое и гнет свою линию! Вот я бы прибила его, если бы у него Каррол на руках не спал, — ненавистно выпалила брюнетка, покусывая нервно губу. — О, я уверена, когда-нибудь сынок и у тебя на ручках уснет. Не волнуйся, ему надо адаптироваться. — Верно. Пойду и скажу им это! — Элис умчалась обратно, посылая ветерок по комнате. Миссис Каллен улыбнулась, покачав головой с толикой безнадежности, и приблизилась неспеша к мужу, который, наконец, остановился, тихо покачивая на руках малыша. — А глазки уже слипаются, — прошептала она, поправляя небольшое пушистое одеяльце, в которое недавно укутали ребенка. Эсми усмехнулась, целуя в щеку Карлайла, дотянувшись-таки. Ее в иной раз восхитили его абсолютно влюбленные глаза, которыми он смотрел на сына. В такие моменты внутри становилось тепло-тепло, а в животе кружили бабочки. Девушка была так счастлива, просто потому, что он был счастлив. Мужчина, ощутив мимолетное прикосновение ее губ, взглянул на нее, словно только что проснулся. Он любяще поцеловал Эсми в лоб, возвращаясь глазами к малышу. — Он уже засыпает, — согласно кивнул Карлайл, поглаживая светленькую головку. — Конечно. Что еще от жизни нужно? На руках у всех побывал, поел, поплакал. Почему бы и не поспать? — бессмертная прильнула боком к мужу, не отрывая глаз от сына. — Каррол обычно, когда капризничает, просто кричит, не плачет по-настоящему. А сегодня отчего-то заплакал. Глазки припухли и покраснели, — произнес беспокойно блондин, прижав теплый комочек ближе к себе. — Маленький... Он, наверное, устает от всех, — Эсми провела пальцем по розовой щечке ребенка, и он с сонной вялостью попытался схватить ее за палец, но промахнулся. Девушка с улыбкой умиления поддалась ему, обожаемо целуя в лоб и шмыгающий носик. Следом она заботливо поправила чуть перекосившейся хлопковый комбинезончик, расстегнув одну кнопочку. — Я так сильно люблю тебя, — тихо произнес Карлайл довольно-таки неожиданно для нее, отчего она резко взглянула на него. — И кажется, с каждым днем я люблю тебя все больше. По-моему, твоей нежности нет края. — Спасибо, — тронутая до глубины души, прошептала рыжеволосая. — Я тоже очень сильно люблю тебя, мой родной. Карлайл одной рукой притянул ее ближе, запечатляя поцелуй на мягких, всегда желанных губах. Девушка улыбнулась сквозь поцелуй, с обыкновенной любовью обнимая за талию. Следом она, словно сама была убаюкана, положила голову ему на грудь, удовлетворенно прикрывая глаза на мгновение. — Все будет хорошо, Эсми, — так успокаивающе шепчет мужчина, с новой лаской касаясь ее виска. И улыбается, ощущая ее несмелый, но утвердительный кивок. Она тихо выдыхает, рисуя на его кофте неведомые узоры, и в следующее же мгновение накрывает его ладонь, трепетно поглаживающую по животику утихшего, но пока не смыкающего глаз малыша. Супруги тихо рассмеялись, когда он так сладко зевнул, потягиваясь что есть мочи. — Его нужно уже укладывать, — произнесла Эсми, протягивая руки, в которые в то же мгновение мужчина вложил теплый сверточек, согласно кивнув. Спустя всего несколько минут Каллены уже стояли подле детской кроватки, с обожанием поглядывая на уснувшего наконец малыша, нарушающего тишину своим мерным сопением. Разве не их это счастье: смотреть, как спит невинное, светлое чудо — такое неподдельно теплое и родное? Ему не страшны никакие угрозы.