Долгожданное

***

Эсми никогда не могла подумать, что мысли, крутящиеся в ее голове, могут быть столь ощутимо пугающими. Пускай, даже если это было уже когда-нибудь, то не должно происходить здесь и сейчас; не тогда, когда она смотрит на самых дорогих мужчин в ее жизни. Внутри просыпалась какая-то обида на саму себя за то, что она не могла искренне соответствовать той семейной идиллии, что творилась вокруг. Все были счастливы, а она боялась. С грустью девушка осознавала, насколько крепко это неприятное чувство срослось с нею. Настолько, что она перестала замечать; а ведь, если вспомнить некоторые моменты жизни — будь они переломными или нет — она постоянно испытывала страх, который вытеснял веру в лучшее. Неужели, она была пессимистом до мозга костей, даже не подозревая об этом? Почему-то выяснить это было страшно. Для всей семьи Эсми была необъятным ее сердцем, нежности и любви в котором не было края. Для всех она была той, кто даже в самой горестной и безнадежной ситуации будет верить в счастливый конец и вселять эту веру в остальных. Но то, что происходило сейчас, бессмертная не понимала. А может быть, это происходило всегда? В штат Вашингтон наконец вернулась весна. Хотя март обычно трудно было отличить от зимнего месяца, в этом году сезон дождей начался рано, а Элис вообще сказала, что по ее видениям так будет продолжаться всегда. Видимо, наступали времена перемен в климате. Снега начинали таять, и в лесу можно было увидеть землю, поросшую одним из видов зеленого мха. Именно в этот период года в лесу преобладала особая атмосфера. Пахло свежестью и духовной свободой, а еще приятной тишиной. Однако, просыпаясь от морозного сна, лес постепенно наполнялся ненавязчивым пением первых птиц, хотя их редко можно было услышать сейчас. На самом деле, жить среди лесной чащи, бок-о-бок, можно сказать, с иной жизнью было вещью незаменимой, которую обожали все члены семьи без исключения. Лес стал хорошим местом для прогулок с Карролом, которому уже исполнилось четыре месяца. Этот день был обычным из ряда всех дней. Эдвард, Элис и Джаспер были в школе в то время, как Розали с Эмметтом остались в доме, уставшие от бесконечных походов в школу. Тем более, что случится в этом чистилище в их отсутствие? Разве что, какой-нибудь очередной глупый человек спутает даты Второй Мировой войны и Великой Отечественной на истории США. Поэтому пара осталась в уюте домашнем сидеть у камина в обнимку и подбрасывать в очаг дровишки. Карлайл также никуда не ушел, так как в этот день он был не связан извечными дежурствами. В свой законный выходной он был дома вместе с женой и детьми. Время уже перевалило за двенадцать дня, когда Каллены-старшие решили покинуть теплое жилище и выйти на воздух, ведь это был редкий раз, когда не шел дождь, а от прошедшего уже оставалась лишь легкая влажность. Конечно, небо с угрозой заволокли тучки, но было так светло, что была надежда на отсутствие ненастья. Эсми, задумавшись, однако, не о лучшем, стояла на деревянной террасе, открывающей вид на лес за домом. Она держала в руках небольшое пуховое одеяло Каррола, теплый чай в детской бутылочке и светло-желтую пустышку на случай чего. Ее взгляд был устремлен в начинающийся лес, куда вела одна из вытоптанных в снегу тропинок. Эсми была настолько погружена в свои невеселые мысли, что даже улыбка не касалась ее губ, когда она смотрела на мужа и сына, которые были увлечены своими легкомысленными делами. Каррол сидел на руках своего отца, крепко уцепившись за одежду, пока Карлайл рассказывал ему обо всем, что было вокруг, похоже, увлекшись своим объяснением даже больше малыша. Наблюдая за их взаимодействием, Эсми даже не могла вообразит себе, каково будет потерять все это. Чем взрослее становился их сын, тем сильнее она боялась появления Вольтури. Они, практически, выступали в роли жрецов смерти, с приходом которых их жизни наступит конец. Несмотря на то, что Калленам было известно мало, и они не знали цель Вольтури, опасения Эсми становились все категоричнее и категоричнее. И если раньше она рассчитывала просто на разговор, который утрясет все недопонимания, то сейчас она полностью была уверена, что они сотрут их семью с лица земли, медленно и коварно уничтожая каждого сначала морально, а потом и физически. Девушка, словно параноик, видела угрозу везде и во всем, и, особенно, это касалось ее сына. Большую часть времени она не отрывала от него взгляда, старалась как можно дольше держать на руках, и почти что никому не доверяла его. Иногда Калленам казалось это странным, но они решили, что все это обострившийся гормональный фон матери. Даже сейчас внутри Эсми понимала, что нужно расслабиться и провести этот день с мужем и сыном, но сознание ставило жесткий блок чувствам, не позволяя так просто распрощаться с мыслями. Карлайл же прекрасно замечал нервное состояние супруги и всеми силами пытался помочь ей справиться, поддержать ее. Но бессмертная просто не принимала его помощи, ссылаясь на лживый факт того, что все с ней в полном порядке. Карлайл чаще не допытывался и оставлял ее, так как видел, что ей это нужно, но в душе понимал, что она не договаривает о своих страхах. Он пытался предположить, что так гложило его любимую, но серьезных причин не нашел. Ведь с Карролом все было в порядке, он был здоров, как и все остальные в доме. А неминуемая встреча с Вольтури уже перестала быть центром всех обсуждений: видимо, все уже смирились. Карлайл так сильно хотел, чтобы его Эсми раскрылась ему и поведала, что же бушует в ее душе, но она была неприступна. И мужчину задевал сей факт. До сих пор он считал, что они доверяют друг другу... — Приятель, ты вряд ли понимаешь то, о чем я говорю, да? — Карлайл улыбнулся сыну, взгляд которого был немного дезориентирован от его рассказов. Каррол посмотрел на него, подарив беззубую улыбку и пролепетав что-то, прежде чем снова посмотреть ему за спину, дабы разглядеть одну из сосновых ветвей, что склонилась над их головами. Он потянулся к ней, пытаясь привлечь внимание отца к чему-то более интересному. — Что это? Ветка с иголками? Малыш радостно взвизгнул, подпрыгнув на его руках, отчего Карлайл легко рассмеялся. Каррол издал пару детских звуков и дотянулся-таки до ветки, легонько дернув за нее. В один неожиданный момент ему на нос упало что-то белое и мокрое, и Каррол даже не знал, как реагировать. Карлайл по-доброму усмехнулся и принялся аккуратно смахивать с его носа снег. — Эй, это всего-то лишь снег, малыш, ты чего? — произнес опасливо мужчина, заметив в глазах сына намек на слезы. Но было уже поздно, и он захныкал. — Каррол, ну не нужно плакать, дорогой. Подумаешь, снег упал на нос. С кем не бывает? — Каллен прижал ребенка к плечу, поглаживая по спинке и шепча на ушко успокаивающие слова. Спустя пару минут он затих, скрупулезно ощупывая маленькими ручками шею отца, к которой прислонился щекой. Карлайл рассмеялся, когда он потянул его за волосы, и попытался убрать крепкую хватку сына. — Эй, Каррол, решил оставить папу без клока волос? Малыш отпрянул от него, запрокинув голову и уставившись глазами куда-то ввысь, и Карлайл придержал его за голову, так как сидеть самостоятельно он еще не мог. Внезапно задул ветер, и горстка снега свалилась с ветки прямо на Карлайла, а точнее на его макушку и лоб. Каррол рассмеялся, пока мужчина состроил наигранно возмущенное лицо, избавляясь от снега. — Когда это был ты, я не смеялся, — шутливо заметил Карлайл, пощекотав его бока сквозь теплый комбинезон, отчего малыш радостно завизжал, попытавшись сначала вывернуться, а потом спрятаться в руках отца. — Он плакал? — Карлайл и не заметил, как Эсми оказалась рядом и теперь обеспокоенно глядела на их сына. — Да, но сейчас уже все в порядке, — заверил ее вампир, но, как только Каррол увидел маму и вспомнил недавний инцидент, он снова заплакал, протянув к ней руки. Возмущению Карлайла не было придела, и он вопросительно посмотрел на сына: — Все не в порядке? Неужели? — Да ты просто маленький манипулятор, — Эсми усмехнулась сыну и отдала вещи из своих рук Карлайлу, чтобы принять на руки Каррола и прижать к груди. — Ш-ш, ну что ты, мой маленький... Что бы то не было, все закончилось. А что, кстати, было? — Ему на нос свалился снежок с ветки, — девушка хихикнула, и Карлайл улыбнулся ей, немного смущенный, — а потом и на меня. Разве ты не видела? — Думаю, наверное, нет, — спустя пару мгновений молчания произнесла Эсми, слегка потряся малыша на руках и поцеловав его в висок. Мужчина кивнул, и она виновато посмотрела на него, не предполагая, как оправдать свое поведение. Но ему это было не нужно сейчас; он просто притянул ее к себе, позволив провалиться в его обволакивающие объятия и забыться там. Карлайл крепко прижал их к груди, целуя сначала ее в лоб, а следом и их малыша. Эсми зажмурила глаза, уткнувшись носом ему в грудь, и попыталась избавиться от тягостных мыслей хотя бы ради этих прекрасных мгновений. Вдруг совсем скоро всему этому придет конец... — Эсми, я люблю тебя, несмотря ни на что люблю. И я готов ждать сколько угодно твоих откровений. Я все же надеюсь, что они случатся. Просто... Мне тяжело видеть, как ты терзаешь себя, мне больно осознавать свою бесполезность в этой ситуации, — прошептал Карлайл, прикрыв глаза и положив голову на ее макушку. — Нет... Вовсе не бесполезный, Карлайл. Ты рядом со мной. Ты все, что мне нужно, понимаешь? — произнесла Эсми, чуть отпрянув от него, чтобы свободной рукой притянуть за шею и чувственно поцеловать. Карлайл ответил на ласку, нежно поглаживая пальцами ее щеки, вырывая с ее уст рваное дыхание, словно после рыдания. Он нехотя оторвался от нее, потеревшись носом о ее нос, и следом легко поцеловал. Девушка тепло улыбнулась и чуть отклонилась от притихшего сына, чтобы посмотреть на него. Каррол спокойно лежал на плече матери, что-то лепеча себе под нос и сжимая-разжимая в ладонях ее рыжие волосы. — Каррол, солнце, тебе наскучило капризничать, да? — малыш заинтересованно посмотрел на нее, улыбнувшись и потянувшись к ее носу. — Э, нет, хитрюга, я тебе не дамся! — Эсми рассмеялась, когда малыш взвизгнул, пытаясь донести до них что-то на своем непонятном детском языке, и любяще поцеловала его в нос, сорвав с его уст пару детских хихиканий. Бессмертная посмотрела на мужа, с упоением наблюдающего за ними, и прошептала ему с обожанием: — Я люблю тебя, родной. Так сильно... Карлайл улыбнулся и погладил ее по голове, прежде чем поцеловать. — Не закрывайся от меня отныне, — попросил он, пока в глубинах миндалевых глаз разливалась боль. Эсми согласно кивнула головой, погладив его по щеке. Мужчина улыбнулся и прижал ее руку к себе, чуть повернув голову, чтобы поцеловать ее ладонь. Девушка поправила сына на руках, пока он крутился, пытаясь рассмотреть все и сразу, и рассмеялась, когда он взвизгнул, увидев наконец Карлайла. Он старательно потянул к нему руки, закусив губу в нетерпении. — Что? Неужели хочешь ко мне? — с наигранным недоверием спросил блондин, сощурив глаза, и Эсми хихикнула, когда Каррол помахал руками в воздухе, кажется, не понимая, почему ему до сих пор не дали желанного. Он радостно взвизгнул, хотя буквально через мгновение нижняя губа задрожала. Супруги тепло усмехнулись, и Карлайл протянул руки, чтобы взять сына. Эсми взяла обратно одеяло, пустышку и бутылочку, стоя совсем рядом с мужем и с улыбкой наблюдая за тем, как Каррол прижался к плечу отца, крепко-накрепко вцепившись в воротник теплого жилета и бежевую ткань кофты на предплечии. Карлайл отчего-то с облегчением выдохнул и слегка покачал их, обеспечивая самые безопасные на свете объятия сыну. Он улыбнулся, забывшись в сладком запахе малыша и его теплом дыхании на его шее, но вернулся в реальность, как только заметил взгляд любимой. Рыжеволосая улыбнулась, поправила шапочку на голове Каррола и потерла его спинку, на что он издал милое бульканье. — Ну что ты, утомился? — пробормотал Карлайл, целуя его в пухлую румяную щечку, когда малыш приподнялся, реагируя на его голос. Каллены растаяли от очаровательной беззубой улыбки и рассмеялись, когда Каррол схватил ухо Карлайла и нашел интересным изучить его, а в последующем и нос. — Эй, приятель, ты, я смотрю, границ не знаешь?.. — мужчина рассмеялся, увидев блеск любопытства в глазах сына, когда он смотрел заинтересованно на его губы. — Видимо, он еще готов бодрствовать, — произнесла Эсми, прильнув к боку любимого. — Кто бы сомневался, — ухмыльнулся Карлайл, перехватив руку Каррола на полпути к его рту. Малыш радостно завизжал, словно раскушен был коварнейший план века, и спрятался у него на плече, найдя это самым невидимым местом. Молодые родители обменялись теплыми взглядами и прижались друг к другу, кажется, не замечая ничего вокруг. Вдруг лесную тишину нарушил легкий звук пения птиц, доносящийся откуда-то поблизости. Каррол удивленно посмотрел на родителей и постарался прислушаться. — Слушай этот звук, Каррол. Это птицы, — сказал Карлайл, наблюдая за заинтересованным лицом сына. — Это птички разговаривают, милый, слышишь? — добавила девушка, хоть и понимала, что он мало чего поймет. В момент малыш засмеялся, очарованный этим прекрасным звуком и, кажется, забавно смущенный этой красотой. Карлайл рассмеялся и поудобнее перехватил сына, придерживая за голову. Спустя пару минут посторонние звуки уже не так нравились малышу, и он указал рукой на землю чуть поодаль от них, промычав, чтобы привлечь внимание родителей. — Что там, дорогой? — спросила Эсми, присмотревшись к земле получше. — Это травка, да? — Карлайл потряс сына, который безотрывно смотрел в ту же точку. Девушка наклонилась и оторвала зеленую веточку, выглядывающую из-за подтаявшего снега, поднеся ее к Карролу. — Это мох, — произнесла она, когда малыш обхватил зелень руками. Следом Эсми перевела взгляд на мужа: — Мох, а не травка. — Думаешь, он понимает? Это даже не травка для него и, уж тем более, не мох. Это просто что-то зеленое и немного лохматое, — Каллен улыбнулся и спешно остановил сына, когда он решил попробовать сей интереснейший объект, который наверняка не понравился бы его вкусовым рецепторам. — Не надо это кушать. Эсми хихикнула и поцеловала его маленькую ручку, пока он что-то лепетал самому себе. Девушка посмотрела на Карлайла, и он тут же отвлекся на нее, пропадая во взгляде ее глубоких глаз. — Скажи, мы ведь всегда будем вместе? — шепотом спросила она, прижимаясь к его руке. — Конечно всегда. Разве кто-то из нас оставит семью? Я никогда вас не оставлю: ни тебя, ни Каррола, ни всех остальных. Вы моя семья. И я никто без вас, — сказал мужчина, целуя ее в макушку и подцепляя своим взглядом ее. — Ты ведь прекрасно знаешь, что через все трудности мы будем проходить вместе. И как бы я не хотел, чтобы это не касалось сына, это все равно и его испытание тоже. Потому что он часть этой семьи. — Он слишком маленький, — Эсми покачала головой, поджимая губы. — Я знаю. Но мы его родители, и мы всегда будем рядом с ним, что бы не случилось, — тут же проговорил Карлайл более, чем убедительным тоном. — А я твой муж. И я хочу, чтобы ты полагалась на меня всегда, Эсми. — Я полагаюсь, — немедля произнесла она, положив ладонь ему на грудь и заглянув в глаза. — И ты всегда можешь. Ты знаешь... — Да, — просто ответил он, оставляя нежный поцелуй на щеке и губах. — Он смотрит на тебя, — посмеялась Эсми, заставляя супруга улыбнуться и взглянуть на сына, притаившегося в его объятиях с лучезарной и по-детски невинной улыбкой. — Он просто любопытный, — Карлайл тоже рассмеялся и поймал за нос малыша, вырывая из его уст задорные хихиканья. Каррол что-то промычал и немного потянулся к матери, чтобы показать зеленую веточку в руке, которая уже грозила не выдержать следующих крепких объятий. — Мм... Пахнет травой, очень вкусно, — с сарказмом проговорила Эсми, понюхав мох и улыбнувшись сыну. Ему однозначно приглянулась ее реакция, и смущенная улыбка украсила его лицо. Эсми рассмеялась: — Дай папе понюхать. Каррол вплотную поднес зелень к лицу Карлайла, заставив вампиров посмеиваться. — Превосходно, — голосом, полным признательности, произнес мужчина, погладив малыша по голове и поцеловав в теплый лоб. — Попробуй сам. Эсми улыбнулась и дотянулась до них, снова понюхав веточку, чтобы показать сыну. Каррол ненасытно втянул запах, правда, не ожидая, что он вообще будет или как-то изменится, поэтому выглядел немного дезориентировано. Супруги легко рассмеялись, когда малыш пробулькал что-то и чихнул. — Ну разве не само очарование? — с обожанием спросила Эсми, забирая из рук мужа сына, который был совсем не против. — Собственной персоной. Еще около часа Каллены гуляли в лесу, показывая Карролу другие интересности, которые могли увлечь его детскую натуру. Но около трех часов дня они отправились обратно, в связи с поднявшимся ветром. Уже на подходе к дому они встретились с Розали и Эмметтом, которые дом покидали. — А кто это у нас тут нагулялся?! — воскликнула Розали, плотнее заворачиваясь в шерстяную накидку и торопясь прямо к маленькому брату с улыбкой от уха до уха. — Молодцы, конечно. Пропали на три часа, и ищи-свищи вас, — Эмметт раскатисто засмеялся, перекинув через плечо топор. — Дрова? — спросил Карлайл, кивнув на орудие, которое несказанно подходило к образу вампира в теплом свитере. — Да. Решил не сидеть без дела. Пойду, помашу топором, — парень поиграл бровями, кидая взгляд на Розали и Эсми, которые ворковали над малышом. — Осторожнее, хорошо? Подальше от окон этим занимайся, — проинструктировал Карлайл по пути к дому. — Естественно!.. Каллены усмехнулись, и Карлайл обернулся к девушкам, терпеливо произнеся: — Пойдемте в дом. Разговор Эсми и Розали утих, и они последовали за мужчиной, спустя всего лишь мгновение проникаясь приятным теплом дома без единого намека на душевный холод. Все здесь было обжито, все здесь было по-домашнему близко сердцу. Возвращение в семейную обитель каждый раз знаменовало какую-то радость в душе, покой и счастье. Простое семейное счастье, которое брало подпитку из уютной атмосферы дома, которая даже в самое ужасное ненастье останется неизменной. Пока Карлайл удалился в сторону кухни, девушки раздевали Каррола, оставляя в ползунках из светлой хлопковой ткани с мордочкой медведя коалы посередине. И сделать это было крайне сложно, потому что он постоянно выворачивался из рук, предпочтя пассивному образу жизни бодрствование. Но вдвоем они, конечно, справились. — Малыш, какой ты хорошенький! — Розали легко подкинула ребенка в воздух и поймала, прижимая к груди. Каррол же не жаловался, совсем наоборот: ему очень даже нравилось, что все вокруг только и делают, что развлекают его. Он взвизгнул и положил пальцы в рот, что-то промурлыкав ей. — Ты же любишь меня? Любишь свою старшую сестру? Любимую, не то, что... — Роуз, не переходи на личности, — с улыбкой пожурила ее Эсми, вспоминая легкую ссору между детьми из-за какой-то очередной глупости накануне вечером. — Он все равно любит меня больше. Да, малыш? — Розали с выражением абсолютнейшего восторга взглянула на Каррола, который снова издал пару детский звуков. — Да! Он сказал. Рыжеволосая засмеялась, убрав-таки верхнюю одежду в шкаф, и направилась в гостиную, попутно коснувшись ручки сына. Розали пошла вслед за ней, и они устроились на диване совсем рядом. — Я вот думала... — начала было Розали достаточно серьезным голосом, чтобы в душе Эсми уже зародилось какое-то сомнение или страх. — Интересно: Каррол привык к нам? — Ему уже четыре месяца. У него просто выбора нет, — девушка рассмеялась, облегченно выдохнув. — Ой, да я не об этом. Просто, он человек, а мы нет. Наша температура отличается от его. Вот я и подумала, что ему может быть холодно на наших руках. — Я так не считаю, Роуз. Когда младенцу плохо или неудобно, он плачет и капризничает. Каррол не ведет себя так, значит, ему комфортно. Думаю, он привык и ощущает лишь прохладу. — Хотелось бы верить, — блондинка поправила малыша, чтобы было удобнее держать его. Тем временем Каррол копался в ее густых прядях, кажется, уже сделав пару путаниц. — Не волнуйся, дорогая. Он не стал бы молчать, — Эсми улыбнулась и обняла дочь, любовно поцеловав раскрасневшуюся щечку сына. Розали выдохнула, положив голову на плечо матери, и прикрыла глаза в полной безмятежности. — Вы с Эмметтом хотели отметить годовщину, по-моему. Какие планы? — Не знаю, Эсми. Может быть, поедем в какое-нибудь красивое спокойное место. Или совершим тур по национальным паркам. Даже как обычные люди. В любом случае, я так хочу. Но, если мы сделаем так, как захочет Эмметт, это будет масштабная охота с размахом где-то в горах, ну и потом... Сама понимаешь. — Думаешь, он не согласится? — Не знаю. Но я так хочу этого, что мне все равно: он поедет со мной туда, куда я скажу, — решительно проговорила девушка, указывая на себя. Эсми и Розали обернулись, когда в окно прямо за ними постучали, и ухмыльнулись Эмметту, который покручивал топор в руках. Сзади него виднелось поле его битвы с бревнами, во что он превратил обычное бытовое дело. — Эй, а как же мое мнение?! — негодующе воскликнул он, но голос был приглушен оконным стеклом. — Слушай!.. Иди, руби свои дрова! — Розали махнула на него рукой, демонстративно отвернувшись и уделив больше внимания брату. — Любимая! Если ты не поговоришь со мной, я разнесу этот дом в щепки в твою честь. — Я пойду, — простонала обреченно девушка, передавая Каррола матери, которая с сочувственной улыбкой кивнула ей. Когда входная дверь хлопнула, а на заднем дворике послышались переговоры вампиров, Эсми пошла на кухню вместе с сыном на руках, который чисто улыбнулся, увидев отца. — Эй, — Карлайл тоже ему улыбнулся и похлопал по ладошке, следом погладив взъерошенные светленькие волосы на голове. — Розали ушла к дровосеку, — Эсми улыбнулась, и мужчина рассмеялся, вернувшись к прежнему делу у кухонной столешницы. — Надеюсь, они будут аккуратны друг с другом, — сказал он, забавляясь ситуацией. — Я тоже, — девушка кивнула и потупила взгляд, нахмурив брови в размышлениях. Карлайл обернулся к ней, заподозрив в голосе что-то неладное. — Что такое? Расскажешь? — А? Да, конечно. В этом, на самом деле, ничего особенного, — она улыбнулась уголком губ и, когда подняла глаза в следующий раз, ее мужчина уже был совсем рядом, напротив нее. — Просто хотела поблагодарить тебя. Ты помог мне очень сильно своими словами, — призналась бессмертная, мерно выдыхая ему в грудь и закрывая глаза, пока его ладонь скользит по ее шее. — Я люблю тебя больше жизни, больше всего на свете, Карлайл. Ты удивительный человек. — Спасибо, — мужчина притянул их к себе, позволяя забыться в объятиях, и поцеловал в висок жену. — Тебе не за что благодарить меня. Иногда мне кажется, что ты забываешь, что мы женаты. Мы не чужие друг другу люди, так ведь? Поэтому моральная помощь в порядке вещей. — Все равно спасибо. И я никогда не забываю, — пробормотала она, прислонившись к нему щекой. Сквозь мысли Эсми улыбнулась, почувствовав, как Каррол суетится на ее руках, и поцеловала его в голову. — Что, мой хороший? Ты хочешь к папе? — ласково спросила девушка, привлекая внимание малыша, который очаровательно улыбнулся ей. Карлайл улыбнулся любяще жене и пощекотал бока сына, который тут же засмеялся сквозь визг счастья и спрятался в волосах Эсми, отчего уже оба захихикали, наблюдая за попытками Каррола подглядеть за ними. Малыш в следующее же мгновение потянулся к отцу, и Карлайл взял его на руки, забавляясь эмоциями сына, полными радости, попутно поправляя сместившуюся ткань его ползунков. Каррол, не упуская момента, ухватил его за руку, рассматривая в первые мгновения, и в конце концов спешно положил пальцы в рот, чтобы никто не успел остановить его. — По-моему, он проголодался, — Эсми рассмеялась, отрываясь от слегка потерянного лица мужа, дабы найти смесь для питания. — Она на столе, милая, — сказал Карлайл, чуть потряся малыша, когда он начал хныкать. — Вижу, — произнесла Эсми, кивнув, как только заметила бутылочку с теплой смесью на столе. Она отдала ее мужу, с упоением наблюдая, как он кормит их сына... Время медленно близилось к пяти часам, когда на улице начало темнеть, и дом возобновил медленное погружение в тень. Из гостиной лился тусклый теплый свет от небольшой лампы, а на кухне было темно. Каллены стояли прямо там, согревая друг друга в объятиях. Глаза были закрыты, и они дышали ровно, успокоенные шумом ветра за окнами и аурой друг друга. Между ними, на руках Карлайла, мирно посапывал их сын, кулачки которого некрепко сжимали кофту отца и палец матери. Неизвестно, сколько бы могло продлиться их единение от всего мира, но как-то одновременно они вынырнули из своих дум и взглянули, друг на друга, соприкасаясь лбами. Слова были не нужны, чтобы они ощутили все чувства друг друга, просто заглядывая в душу близкого. Малыш чуть вздрогнул во сне, но не проснулся, успокоенный ласковым шептанием родных людей. — Нам лучше перебраться в гостиную? — полувопросительно произнесла Эсми, невесомо касаясь губ блондина с поцелуем. — Да. Если хочешь, — Карлайл кивнул и вернул ласку, заложив прядь ее волос за ушко. В тишине, чтобы не разбудить сына, они переместились в мягкую зону, устраиваясь в объятиях друг друга на плюшевом диване неподалеку от камина, из которого доносился убаюкивающий треск поленьев. Каррола заботливо уложили совсем рядышком, укрыв теплым одеялом. Эсми тихо вздохнула, опустив голову на грудь мужчины и обвив его талию рукой. — Я люблю этот момент. Вот так вот просто, с тобой и нашим сыном. Я так счастлива сейчас, — прошептала она, подоткнув одеяло, покрывающее сопящего малыша. — Я понимаю тебя. Прекрасно понимаю, — Карлайл взял ее за руку, успокаивающе потирая ее ладонь. Следующие полчаса их спокойного вечера были замечательными. И Каллены очень надеялись, что не существует такой вещи, которая действительно могла помешать им и их идиллии. Но дверь уютного дома распахнулась, впуская внутрь неведомый доселе холод... — Я не знаю, как им сказать; я просто не знаю! — говорила парой минут ранее Элис, когда все младшие Каллены, конечно, за исключением Каррола, собрались у гаража. Бессмертные смотрели то друг на друга, то взгляды их сливались на помрачневшей сестре. Они были всерьез озадачены происходящим. — Они не ожидают таких новостей, они счастливы, я не хочу... Почему мне всегда приходится сообщать об ужасном?! Карлайл и Эсми взглянули сначала на Элис, а потом и на пришедших за ней остальных. Они искренне не вняли такой тоске детей. И сознание даже не думало рассматривать какие-то варианты, чтобы быть готовым. Без слов приветствия и банальных «Что случилось? — Все нормально, но...» они принялись слушать, а Элис — рассказывать, когда Каллены-младшие сели на диван напротив. — Мне очень не хотелось говорить вам это, — подавленно пробормотала Элис, не рискуя поднять глаза на родителей и увидеть там совсем скорое разочарование, даже больше. — Но вы должны знать, потому что это то, что ожидает всю нашу семью. Мои видения вернулись ко мне, и первое, что я увидела, это Вольтури, которые надвигаются на нас, чтобы пообщаться на свой лад. Карлайл и Эсми замерли, уставившись взглядами на девушку. Они просто не могли и не хотели верить, что все это не плод воображения. Остальные Каллены почти все смотрели в пол или на Каррола, которого, казалось, вообще не волновало происходящее вокруг. Эсми уже сотрясалась в мелкой дрожи, и успокаивали только лишь объятия мужа. Она понимала, что это должно было случиться, но не так скоро. Не когда ее ребенку только четыре месяца. И что же, зря Карлайл успокаивал ее целый день? Неужели все ее предположения и опасения верны?