Долгожданное

***

В ледяной пустыне Аляски настало раннее-раннее утро, которое имело слишком мало различий с ночью. Солнца в эти часы не видели даже горные вершины. Хотя, кто знает, возможно, этот день заведомо был лишен солнца. По крайней мере, Каллены не ощущали в этом дне какого-либо света: все, что происходило с ними, превращало их реальность в сухое темное полотно. В эти предрассветные часы свет фар черного Мерседеса наконец прорезал пространство около шале, что особняком располагалось посреди гор и леса. В этих местах было живописно, но ни Карлайла, ни Эсми в этот раз не прельщало это прекрасное. Их головы были забиты тяжелыми думами, от которых они не могли избавиться. Они и не знали, хотели ли этого. Возможно, нет. Возле деревянного дома, чем-то отдаленно напоминающего родное пристанище в Сиэтле, уже стояло несколько автомобилей, среди которых супруги узнали семейный транспорт. Когда они выходили из своей машины, весь их вид говорил об одном только напряжении. С легкостью можно было сказать, что они забыли думать обо многих вещах, пребывая в неком оцепенении. Они не спешили изливать друг другу душу и, вообще, обмениваться словами. Простые хмурые взгляды говорили сами за себя. На губах Эсми расцвела чистая улыбка лишь тогда, когда полусонный Каррол был на ее руках и, что есть мочи, разглядывал новые места. Однако, совсем скоро ему стало намного интереснее и удобнее тихо прижаться к материнской груди, перебирая цепкими пальчиками ворсинки на опушке ее шерстяного пальто. Девушка ждала мужа, пока тот доставал некоторые вещи из автомобиля. Подойдя к ним, Карлайл попытался подбодрить ее прикосновением к спине, но он предполагал, что это бесполезно, что показало ее неизменчивое состояние. Эсми же была дорога его забота, чего она, к сожалению, не сказала ему, подразумевая, что ее мужчина знает об этом. Но в сложные моменты, как правило, все по-глупому простое забывается. Вампиры смотрели в глаза друг другу еще с несколько секунд, порываясь проявить хоть некоторую долю ласки. Они не делали этого, не зная, почему. Они просто словно выбились из сил. Слова Госпетов-странников, по видимости, были забыты. Их контакт смог прервать лишь тихий всхлип их ребенка, отчего оба подумали, что он плачет, и были обеспокоены. Однако, причина была в морозном воздухе после прогретого салона автомобиля. Каррол, из всех сил пытаясь держать голову, повернулся в сторону отца, будто по случайности, и улыбнулся ему, заметив. Добродушная улыбка коснулась глаз Карлайла, и он поцеловал чуть покрасневший носик сына, не отнимая пока у ребенка свой палец, за который он предпочитал держаться. Когда Каллены уже были на террасе, дверь распахнулась, и Кармен показалась им на глаза. — Карлайл! Эсми! Ох, мы так счастливы, что вы добрались без происшествий! — эмоционально воскликнула она голосом, полным сожаления и сопереживания. Она заключила в объятия сначала Карлайла, потом его жену, уже более аккуратно. — Привет, Каррол! О мой... Боже, как ты вырос! Мы не виделись три месяца или целую вечность?! Ты еще не забыл меня? — Каллены улыбнулись, созерцая интерес сына, затянутый дымкой сна, когда Кармен невесомо коснулась его и, что скрывать, была рада, когда он остался спокоен и не прятался от нее. — Пройдемте в дом. Холодно. Каллены последовали за бессмертной, которая любезно провела их в небольшой, но теплый холл, где можно было оставить вещи на время и верхнюю одежду. Кармен с радостью приняла на руки малыша, пока Эсми раздевалась, и всячески пыталась развлечь его. Не то, чтобы это требовалось: Карролу прекрасно удавалось развлекаться самому, осматривая все, что находилось вокруг. — С прибытием, — поприветствовала Таня, проскользнув в холл. Светло-ореховые глаза внимательным взглядом осматривали Калленов, и в них можно было увидеть заботу. — Здравствуй, Таня, — несколько неловко Карлайл улыбнулся. Первоначально он собирался забрать сына из рук Кармен, однако, передумал, видя, что и без этого вмешательства малышу комфортно. Поэтому первым делом он обратился к хозяйке дома. — Таня, я... У меня просто не находится слов, чтобы высказать всю благодарность и признательность. Твоя семья так много делает для нас. Вы просто не представляете, как это важно для нас. Спасибо тебе и тебе, Кармен, всем вам. — Карлайл, мы только рады вам помочь. Разве могли мы оставить друзей в беде? — с улыбкой спросила испанка, покачивая дитя в объятиях. Следом она взглянула на мужчину. — Конечно не могли. — Мы действительно благодарны вам, — тихо произнесла Эсми, и Таня обняла ее, пытаясь хоть каким-то образом обнадежить. — Ваш сын будет в безопасности, поверьте. Никто в обиду его не даст, — заверила Таня, потирая спину девушки. — Вы поступаете правильно, — твердо сказала Кармен. — Этот шаг, наверное, самый выгодный среди всех возможных. Каррол, у тебя замечательные родители, — она улыбнулась ребенку, чтобы вызвать ответную улыбку, и посмотрела на Калленов вопросительно. — Вы не против, если он побудет у меня? — Я тоже хочу подержать его. Я еще не поздоровалась с этой крохой, — Таня с улыбкой помахала малышу, правда, он не понял, чего от него хотят, поэтому по незнанию обратил взгляд на мать, которая подарила ему теплый взгляд. — Успеется, — отрезала Кармен. — Конечно мы не против. Вы, верно, успели соскучиться, — Эсми кивнула и скользнула в объятия мужа. — Идемте, — Таня махнула рукой, приглашая всех следовать за ней вглубь дома. — Остальные уже приехали. И не только они... — Что это значит? — просто спросил Карлайл, упершись взглядом в спину бессмертной. — Вы сейчас все поймете, — Карлайл и Эсми обменялись непонимающими взглядами, но решили просто ждать, чтобы узнать смысл слов Тани. По всему дому лился теплый свет неярких ламп, отчего мебель отбрасывала размытые тени. Внутреннее обустройство шале было одновременно шикарным и вселяющим чувство уюта и равенства. Здесь был дух охотничьего домика, который воплотили в жизнь на широкую ногу. Двойная дверь в гостиную была закрыта, и именно перед нею остановилась Таня, повернувшись к Кармен и Калленам. — Карлайл, Эсми. За такой малый срок нам удалось сделать малое для вас. Однако, что-то лучше, чем ничего. На самом деле, не только наша семья хочет поддержать вас, — вопросительные взгляды коснулись Тани, и она добродушно улыбнулась. — Впрочем, сейчас все прояснится. Когда хозяйка дома открыла двери, Карлайл притянул супругу ближе к себе, словно в попытке лишний раз напомнить о защите. Эсми подарила ему теплый взгляд, позволив ему утонуть в глубинах золота ее глаз, почувствовать хоть толику комфорта и умиротворения, в коих они оба нуждались сейчас. Пред ними открылась гостиная, выполненная все в той же тематике; массивный камин полыхал пламенем, над ним висели большие рога — трофей, — и Каллены не сомневались, что добыты они были вручную от начала до конца. Окна были не столь большие, как в их собственном доме, но они, в деревянных рамах, создавали свой уют. Все этот и многое другое завладело вниманием Калленов всего на пару секунд, пока они не заметили нечто более интересное. Как только они проникли в комнату, перед ними материализовались двое мужчин и женщина — незнакомцы с алыми очами. Каллены видели их впервые. Однако, в уверенности им добавило присутствие нескольких из их детей: Розали, Элис и Эдвард подошли к ним сразу же, встав по обе стороны. Неловкую тишину нарушила Розали, а сдержанная улыбка коснулась ее глаз: — Знакомьтесь: это Остин, Имон и их сестра, Ирвинг, клан из Норвегии, — все трое приветливо улыбнулись. — Мы были проездом здесь и повстречали Таню и Кейт, — произнес Остин, светловолосый вампир, стараясь справиться тем самым с некой застенчивостью, которая сопутствовала ему на протяжении всех ста пятидесяти лет. — Да. Мы старые друзья, — пояснила Таня, встав по одну сторону с ними. Она было хотела продолжить, но русоволосая девушка с арийским профилем перебила ее: — Они нам, конечно же, все рассказали, пользуясь случаем, и нам стало интересно! Кстати, я Ирвинг! Мы решили сменить обстановку на месяц-другой и... — Я уже сказал об этом, — сбил ее Остин и тут же оказался под ее острым взглядом. — Значит, я повторю, — твердо сказала девушка, возвращаясь к остальным. — Что сказать, мы были просто шоке; ваша история — это нечто, и ничего подобного не случалось когда-либо, если, конечно же, никто не умалчивал... Это потрясающе! А наша жизнь так скучна и однообразна, что это сразу же навлекло на нас интерес. И вы просто не можете отказать нам в помощи, — ее голос под конец превратился в хнык. Карлайл и Эсми переглянулись. Они медлили: слишком много информации им было дано за всего пару минут. Также выбивали из колеи глаза трех бессмертных, в которых плескался неприкрытый интерес. Не то, чтобы он был нездоровым; напротив, он был искренен. Пускай их глаза и были прямым показателем образа жизни, никакого плохого намерения в них не было замечено. Однако, если Эсми почти сразу поверила их приветливым улыбкам, то Карлайл насторожился. Разум напомнил о себе очень быстро, затмевая неопределенные чувства. — Это чистая правда, если вы неуверены, — осторожно сказал Эдвард, изучая мысли всех присутствующих. — Нет, что ты. Все в порядке, — произнес мистер Каллен, несколько смятенно помотав головой. — Я Карлайл. Это моя супруга, Эсми. Все они обменялись приветственными рукопожатиями, и былое неудобство начало отступать. Тогда Имон, высокий юноша, внешне чем-то похожий на Ирвинг, заговорил, но сдержанно, без эмоций: — Наше презрение к Вольтури не столь сильно, как у Денали или, как я могу подумать, у вас, но в данной ситуации их порыв весьма глуп. И мы считаем, что все могло бы обойтись спокойными переговорами. Но, раз Аро настроен так... — Вам просто необходимо наше дополнение. Все вместе мы сможем убедить их, так ведь? — Остин пожал плечами, переминувшись с ноги на ногу. — Мы конечно не откажемся от вашей помощи, — плавно сказала Эсми, опережая мужа. — Нам очень приятно, что вы готовы пойти на такой риск. К тому же, мы видим друг друга впервые и... Ведь все это может превратиться... — Да какой риск, Эсми, бросьте! Никакого риска я в этом не вижу, — Ирвинг напоминала Калленам Элис. И почему-то только сама провидица отказывалась признавать это. — Не будет никакого боя, поверьте. Вольтури всего лишь ошибочно чувствуют опасность, — девушка немного приблизилась к Калленам, дабы вселить немного больше уверенности. — Спасибо, — Карлайл благодарно кивнул, но Ирвинг расслабленно махнула рукой. — Не за что пока, — девушка улыбнулась, и в следующее мгновение Калленам показалось, будто она смотрела сквозь них. На самом деле, ее взгляд был устремлен им за спины, и они достаточно быстро поняли, что к чему. — Это наш сын, Каррол, — питающая какую-то странную неуверенность во всем этом действе, Эсми улыбнулась, чуть обернувшись, как и Карлайл. Позади них Кармен по-прежнему держала малыша, а Розали помогала снимать с него верхнюю одежду, в которой он было напоминал пухлого гномика. Как только обе услышали поворот в разговоре, навострили уши, переглянувшись. — А он действительно человек, — Ирвинг сцепила руки в замок за спиной, борясь с желанием подойти ближе. — Не переживайте, наш самоконтроль не в таком плачевном положении. Он, похоже, еще совсем мал... — Ему четыре месяца, — губы Эсми, чуть подрагивая, расплылись в нежной улыбке. — Почти пять, — уточнил Карлайл, а взгляд его ненадолго задержался на жене. — Но... Каково это, жить в одном доме с человеком? К тому же, с таким еще младенцем? — Это не так сложно, как кажется, — Эсми пожала плечами, погладив руку любимого, которой он держал ее рядом с собой, словно боясь какой-то потери... Слишком скорой, на самом деле. — Оу, брось. Они ведь чувствуют все иначе, нежели мы, — с немного досадной очевидностью проговорил Остин. — Не думаю, что жажда и мысли о людской крови присутствуют в таком случае. — Быть может, именно из-за этого вы отличились, — спокойно произнес Имон, уронив взгляд на пол. Темные брови сошлись на переносице; он был в раздумьях. — Это ведь нельзя назвать эволюцией?.. Это несколько... глупо, когда речь идет о монолитах. Я даже не знаю, как еще расценить этот уникальный случай. — Нас это уже давно не заботит, — Карлайл расслабленно выдохнул, но ни на мгновение не переставал следить в оба за всеми, кто находился вокруг. — Появились более сложные вопросы, проблемы, и это отошло на задний план. В конце концов это можно списать на чудо. — Очень необычно верить в чудо нам, не так ли? — из соседней комнаты появилась Кейт, одарив лучезарным взглядом старших Калленов. — Так или иначе, оно случилось, да? Я рад тебя видеть, Кейт, — коротко, но тепло Карлайл обнял ее, и улыбка заиграла на ее лице. Слишком долго их семьи не встречались. — Эсми, — белокурая леди обняла миссис Каллен, ободряюще погладив по спине и прошептав: — Все будет хорошо. Всеми было решено ретироваться в лаунж-зону, чтобы снова, во всех подробностях, обсудить все действия. Каждый участвовал в разговоре попеременно, отвлекаясь на те или иные вещи. В большинстве случаев всех интересовал Каррол, перебравшийся в руки Эдварда. Кейт впервые видела его, и поэтому первоначально была не смелой, боясь повести себя как-то не так с малышом, но желание обозначиться в его разуме было сильнее. Тем более, взгляд Эсми показался ей одобряющим; так оно и было. И так, пока масса увлеклась беседой, бессмертная привлекала внимание все еще сонного, но неизменно улыбчивого Каррола, который колебался между желанием развлечь себя посредством других и поспать, так и льнув к руке брата. Эсми казалось, будто в мыслях она уже разрывается на несколько частей, не в силах контролировать умственный процесс. Она понимала, как важно было сосредоточиться на словах Тани, ее мужа и всех остальных, но голову настойчиво заполняли мысли о родном ребенке, с которым пока все в порядке. Она убеждала себя в этом. Также бессмертная не понимала, где пребывала остальная половина ее семьи и Денали. Карлайл заметил ее беспокойное состояние и оставил кроткий поцелуй на карамельной россыпи волос. Она вздохнула и обвила его талию руками, позволив заключить себя в почти полноценное объятие. Эсми именно в этот момент смирилась с тем, что взгляд от сына оторвать не может, и что-то внутри утихомирилось. — Значит, вы точно втроем намерены вместе с нами поехать в Сиэтл? — спросил Карлайл для уточнения. Всеми обсуждались события, которым предстояло сбыться после обеда. — Да, однако... — Ирвинг говорила уверенно, но в конце ей вспомнилось что-то важное. — Но нас будет не трое. Сначала Калленами-старшими овладело непонимание, к тому же, спокойствие и знание остальных смущало. Но большинство вопросов исчезло, когда очень тихо в комнате появился молодой человек: кажется, ему не было и семнадцати. Но багровые бездны его глаз были столь печальны, что было ощущение, будто этой тоской изнизано все в его душе, до самой ее глубины. Мертвенно бледный и исхудавший, он робко оглядывал всех присутствующих, все еще стоя у изножья лестницы. — Проходи, — тихо пригласила Ирвинг, похлопав по месту на диване рядом с собою. Бессмертный смерил всех взглядом — совсем не злым, но настороженным, — и сел. Только не рядом с семьей, а в дальний угол дивана, хоть он и не был слишком далек от остальных. По крайней мере, между ними могло бы сесть двое... — Ах да. Это Энтони, сын Имона, — сказал Остин, сочтя тишину неуместной. — Остальным уже удалось познакомиться раньше. — Тони, это Карлайл и Эсми, ты помнишь. С ними мы отправимся в Сиэтл, — попытка Ирвинг улыбнуться провалилась, и это было замечено многими. Она поджала губы, вздыхая от безысходности, и с надеждой взглянула на Калленов. Обособившийся вампир по-прежнему кидал кроткие взгляды на окружающих, и иногда казалось, что он зависал в глуши своих дум. Но с реальностью он был близок; добродушная улыбка Эсми производила какой-то удушающий эффект. — Разве ты не был в штате Вашингтон? — как можно беззаботнее спросил Карлайл, остро чувствуя его состояние. Иногда в шутку он думал, что заразился этим от своего сына, Джаспера. На самом же деле всем своим нутром мужчина был доктором. И никакого дара ему не нужно было. Тони плотно скрестил на груди руки, произнеся спешно: — Нет. Я впервые в Америке. — Я уверен, ты не пожалеешь. Хотя в Норвегии столь чувственный мир дикой природы, что каждый мог бы позавидовать тому, что вы живете среди этого... Как только Карлайл закончил, Элис слету решила продолжить начатое им и изложенное достаточно узко, как ей казалось. Однако, растормошить Тони казалось невозможным. Глаза его были потухшими, а поза и поведение указывали на закрытость от всего мира. Пока Элис и еще пара человек обсуждали Норвегию, Эсми воззрилась на поникшую Ирвинг. Впрочем, все трое были, как в воду опущены. — Ирвинг, может быть, это решение было неверным?.. — девушка взглянула на Эсми несколько потерянно, но оклемалась через несколько мгновений. — Тони кажется таким... молодым. Я никого из вас не хочу подвергать опасности, и мне жутко неудобно, ведь от помощи мы отказаться не можем, но Тони... Это слишком. — Не волнуйся, он прожил на этом свете достаточно. В нашем мире судить по наружности невозможно, — вздохнула Ирвинг, а на лбу пролегла морщинка. Эсми прониклась тоской, что залегла в ее глазах. Незнамо, каким путем, но Эсми понимала ее, как нельзя лучше. Будто бы сама не раз сталкивалась с чем-то подобным. Она хотела ненавязчиво подбодрить теплым словом, но как раз в этот момент разговоры чуть приутихли: в гостиной появилось новое действующее лицо. Гости поприветствовали Елеазара, который с теплой улыбкой извинялся за свое отсутствие. Кажется, он только что вернулся с охоты. — Я бы с радостью поучаствовал в вашей дискуссии, но мне требуется несколько другое, — произнес Елеазар, окидывая всех собравшихся взглядом. — Карлайл, я могу рассчитывать на тебя? Мы можем поговорить прямо сейчас? — Безусловно, — мужчина кивнул, поднимаясь с дивана и одаривая Эсми любящим взглядом. Одними губами он произнес: — Не переживай. Я скоро. Девушка кивнула, и в этот самый момент недовольное детское мычание раздалось со стороны Каррола и, словно в неудобстве, он попытался вывернуться из рук Эдварда. — Он голоден, Эсми, — шатен рассеял все тревожные мысли Эсми, которые вмиг образовались в ее голове. — Я совсем забыла, — она устало откинула волосы за спину и также поднялась, чтобы забрать сына в свои объятия. Но обеспокоенный взгляд мужа остановил ее на мгновение. — Все хорошо, мы справимся. Иди. Розали кивнула и подошла к Эсми, с улыбкой глядя на Каррола. Так, они вместе с малышом удалились на кухню, а Карлайл и Елеазар — на второй этаж под звуки продолжившегося разговора. — Елеазар, где все остальные? — спросил Карлайл, неспешно следуя за товарищем. — Они ушли на охоту, как только прибыли. Успели, конечно, переброситься парой фраз. Но, на самом деле, эта охота... Она была нужнее Ирине, Карлайл. — Ни разу мы не говорили о ней с рождения Каррола. И я не видел ее так давно... Что она думает по поводу... всего произошедшего? Если она имеет что-то против... — Нет, Карлайл, не гиперболизируй; я уверен, вам удастся поговорить при встрече. Она не скроет от тебя своих мыслей. Проходи, располагайся, — они уже были в небольшом кабинете. Елеазар со вздохом убрал коробку, полную книг, что занимала место в кресле напротив стола, предложил Каллену это место, а сам устроился во главе рабочего стола. На его поверхности было мало свободного места: неаккуратные стопки бумаг и книги в мягких переплетах с вкладками лежали повсюду, как и многие другие мелочи. И темноволосый мужчина уже покручивал карандаш в руке. Карлайлу показалось, будто он сильно нервничал в этот момент; молчание затянулось, хоть и не оказывало давящий эффект на сознание. Однако, в какой-то момент Елеазар встретился с его взглядом и своего уже не отвел. — Какую важную вещь ты хотел обсудить со мной? — напомнил ему о себе Карлайл, готовый слушать, чем бы это ни было. — Да. Прости. Иногда мысли снедают, — Карлайл кивнул, соглашаясь. Взгляд испанца снова приковался к гостю. — Это действительно очень важно. И об этом я хотел поговорит с тобою наедине, потому что остальным свойственно в большей степени поддаваться чувствам и эмоциям. — Боюсь разочаровать тебя, — Карлайл усмехнулся, немного откинувшись на спинку кресла. Однако, напряжение и после этого жеста не прошло. — Нет, ты всегда рассудителен, — серьезно и уверено сказал Елеазар, хоть и улыбнулся при этом. — Дело в том, что уходить нам следует во второй половине суток, это крайний срок, поверь. Я понимаю, каково тебе, и кажется, будто время сейчас слишком быстротечно, но нужно как-то обойтись без этой паники. Хотя остальных уже и охватил мандраж... — Карлайл внимательно слушал его, замечая изредка некоторое сомнение в мимике, которое он так старательно пытается скрыть, чтобы Карлайл не волновался. — Мы, конечно, наскоро приняли решение, что Таня будет с Карролом, но подробностей не обсуждали. — Да, я знаю. Слишком сильные сомнения берут меня. К тому же, мне крайне тяжело определить, разума ли это возглас или разыгравшиеся чувства отца. — Не знаю, что ответить, Карлайл. Если она будет отсутствовать, это однозначно вызовет подозрение у Вольтури: она глава нашего клана как-никак. Тогда, что бы мы не говорили, Аро поймет, где мы скрываем Каррола и отправит кого-нибудь, Деметрия, например, на поиски Тани. Только представь, насколько это опасно, — Елеазар обреченно покачал головой, потирая переносицу, словно от усталости. — Нужно думать. Думать! — Легенда отсутствия Тани — новое путешествие, тяга к новым интрижкам? К отношениям?.. — уточнил Карлайл, и испанец кивнул. — Но, черт! Он же все равно прочитает наши мысли, даже без сомнений! — рык вырвался из горла мужчины, и кулак сжался так, что костяшки побелели. Карлайл знал, что Елеазар обеспокоен их ситуацией, но, видимо, не понимал, до какой степени. Он действительно был уверен в уравновешенности своего приятеля, но в свете последних событий все резко вышло за рамки. Порою их поступки и поведение были не характерны им. — На этот счет у нас есть надежда. По пути к вам мы повстречали старинных друзей, чету, на самом деле. Мы поведали им свою историю, и они настояли на помощи. Так вот, Рамон обладает столь замечательной способностью, умением создавать ментальный щит над одним или несколькими объектами. — Я наслышан об этом даре... Так это же замечательно! Минус одна проблема. — Да, это так. Но дело не только в этом, согласись. Это не помешает Аро отправить стражников на поиски... Тани и сына. Я подумал, что отпускать их одних ненадежно. Я доверяю Тане, безоговорочно! Я доверяю ей своего ребенка. Но не могу отделаться от мысли, что все это не наш путь, что это неправильно... — с тоской в глазах произнес мистер Каллен, обратившись взглядом на занимающийся рассвет. «Слишком скоро», — светлые брови сошлись на переносице, и мужчина даже не заметил, как уже несколько минут нервно заламывает пальцы. Внутри был неприятный трепет и напряжение. Он так ярко ощущал это в физическом смысле, и иногда он даже чувствовал намек на ком в горле. А это есть не хорошо. Это есть очень и очень плохо. — Карлайл, ты хочешь, чтобы с ними отправился кто-то еще? — спросил вампир, терпеливо выдержав паузу. Каллен дал утвердительный кивок. — В чем-то я поддерживаю тебя. Но придумать, как все это связать для Вольтури, будет очень сложно. — Понимаешь, дело не только ведь во времени, когда мы будем вести переговоры с Вольтури. Я в своих планах выхожу за рамки очень далеко, — задумчиво молвил Карлайл. Голос стал глубоким, проникнутым болезненной тоскливостью. Елеазар нахмурился, кажется, начиная понимать истинные замыслы доктора. — Да, я надеюсь на переговоры. Но внутри все равно существует истина: с ними или без них, нашему существованию наступит конец. И я на верном пути смирения с этим будущем. Но я не успокоюсь, пока на тысячу процентов не буду уверен, что та же участь не настигнет моего сына. Мне нужно знать, что он в безопасности, что он в правильном месте с правильными людьми. Это наш лучик солнца, им всегда и останется. Он не может угаснуть, понимаешь? Иначе это будет сокрушительный конец. Я не хочу думать, что будет в таком случае. Поэтому я не могу допустить того, чтобы его оберегала только Таня. — Что ты предлагаешь? Кто бы с ней мог отправиться? — спросил Елеазар. — Первоначально я думал о ком-то из наших. Идея отправить с ними Эсми с треском провалилась: как только она услышала это, была в ярости. Понимаю, это сложно вообразить, но Эсми не разговаривала со мной несколько часов. Она не может оставить меня, и никакие доводы для нее не существуют. Розали, на самом деле, очень сомневается. Ей тяжело отказаться от Эмметта. Не в прямом смысле, конечно. Выбор встал между мужем и братом, скорее, ребенком, я бы даже сказал. Она ломается до сих пор и чувствует себя виноватой, хоть я и пытался разубедить ее. Остальные слишком нужны. Я не имею понятия, как поступить. — Может быть, Кейт или Ирина? Нет, скорее, Кейт. Что, если так? — Я рассматривал, как вариант, тебя и Кармен, — признался Карлайл, заставив друга задуматься. — Я не могу представить кого-то лучше вас. Я доверяю вам и Эсми, и все мы. Если вы согласитесь, если ты... Я буду спокоен. — Минус трое... Слишком рискованно, ты не находишь? — Для Каррола риск снижается, — опроверг без сомнений Карлайл. — А это самое важное для меня... для нас. Вольтури не должны заподозрить вас. Вы с Кармен не всегда живете в Денали, так ведь? Вы часто живете вдвоем или путешествуете. — Да, но в последнее время мы осели. Жажда чего-то нового прошла. — Вольтури не знают об этом. К тому же, есть еще много кто, у кого мы могли бы просить помощи, но чисто физически не успели. Друзья есть и знакомые по всему миру. Так что сомнения с их стороны будут их личным делом. А тратить время на поиски Каррола, думаю и надеюсь, они не станут. Потому что диапазон его предполагаемого местонахождения очень велик. — Хорошо, Карлайл. Ты прав. Нужно вынести этот вопрос на всеобщее обсуждение. Кармен не будет против, не волнуйся. Однако, у остальных могут возникнуть какие-то соображения. Это нам не помешает. — Ты действительно согласен пойти на это? — немного погодя спросил Карлайл, нахмурившись. — Конечно согласен. Ты можешь положиться на меня. Я сделаю все возможное, чтобы защитить Каррола. Не оставлю же я друга в беде, — произнес Елеазар. Бескрайне благодарный взгляд Карлайла выбил его из колеи на время. Но вскоре он продолжил, всматриваясь в заснеженный лес за окном: — Они блюстители закона, Карлайл. И ничего не изменилось за века. За преступлением следует наказание, и они слепо будут гнуть свою линию, даже если это и не преступление вовсе. А так и есть. По их суждению, все новое опасно для мира: для нашего вида и для человека. Не знаю, получится ли переубедить их, но я надеюсь. Карлайл, главное, стой на своем, никогда не отступай назад, не в коем случае. Заметив неуверенность в ваших глазах, они начнут ломать вас, и вам уже никогда не выиграть спора. — Мы очень постараемся, Елеазар, — на несколько минут в комнате стало тихо: мыслям уступили дорогу. Но ненадолго. — Не говори никому, куда вы отправитесь. У нас, конечно, будет щит, но так будет безопаснее. Но в таком случае будьте на связи. — Таня занималась этим вопросом. Она не рассказала никому. Все пройдет хорошо, Карлайл. Пожалуйста, не ставьте на себе крест раньше времени... — Все против нас, вероятность нашей победы слишком мала. Я стараюсь мыслить реально, — Карлайл вздохнул, словно решаясь на что-то. И это дается ему тяжело. — И поэтому я должен сказать тебе. — О чем? — Елеазар смятенно взглянул на него, пока внутри все напряглось. — Велика вероятность того, что мы не пройдем через это, — прежде чем Елеазар успел возразить, Карлайл добавил: — И ты прекрасно знаешь об этом. Однако, Каррол будет в безопасности с вами. И, спустя время, все уляжется: Вольтури утихомирются и оставят это дело в покое. Рано или поздно, найдется возможность постоянного дома. И я прошу, используйте ее. Такая неустойчивая жизнь для человека не годится; я не желаю такой жизни сыну. Даже жизнью это сложно назвать, скорее, это существование. И потом... Каррол будет расти, в его разуме будут закладываться простейшие истины, — Карлайл остановился, чтобы успокоиться, выравнять голос и взять еще одну попытку совладать с чувствами. Елеазар молчал, чувствуя его нужду в этом. — Я хочу... Я прошу тебя о том, чтобы никогда он не узнал о своем истинном происхождении. — Карлайл, о чем ты? Ты хочешь, чтобы он не знал о существовании вампиризма? Это невозможно, боюсь... — Я не об этом, конечно. Каррол не должен знать о нас. Он не должен думать, что когда-то была родная семья... Именно так. Я знаю, что прошу о многом, но он ребенок. А ребенку нужна родная семья. То есть вы. И пусть это будет не правдой. Просто постарайтесь сделать так, чтобы никаких сомнений у него не оставалось. — Ты хочешь, чтобы мы не рассказывали ему о вас? — И не только. Грубо говоря, я прошу, чтобы вы заняли наше место, — спешно проговорил Каллен, опустив взгляд. Не передать всех чувств, что наполняли его и тянули вниз за собой, но эти слова дались ему какими-то титаническими усилиями. Ему было больно. Елеазар и понятия не имел, что он скажет об этом как отец. И мужчина был поражен до глубины души. — Все старое пусть будет стерто. Каррол не вспомнит нас уже, потому что он слишком мал, — что-то заставило Карлайла улыбнуться, хоть и печально. Наверное, это вера в то, что у самого родного создания все будет хорошо. — В первое время будет очень нелегко: он будет тяжело переносить разлуку, но со временем все наладится. У него должны быть родители, Елеазар. Я не знаю, что решат Кармен и Таня, но у него должен быть отец. — Ты серьезно доверяешь мне в этом? Это такая огромная ответственность, на самом деле. — Как никому другому. У мальчика должен быть отец, достойный пример перед глазами. И, если Каррол будет равняться на тебя, он вырастет прекрасным человеком и личностью, прежде всего, — Елеазар задумчиво смотрел на друга, неуверенный, действительно ли все это сейчас происходит. Все-таки не каждый день просят стать отцом. Только он хотел сказать что-то, как в кабинет постучали, и Кармен проникла внутрь, а извиняющаяся улыбка окрасила ее лицо. — Простите, что прерываю ваш разговор. Дорогой, звонят из посольства. Что-то срочное, — только сейчас мужчины заметили у нее в руках стационарный телефон. Елеазар кивнул и, извинившись перед другом, поспешил ответить на звонок, скрывшись из комнаты. Кармен уже было хотела выйти, но вместо этого обратилась к Карлайлу: — Уайты, клан из-за Норвегии, отправились на охоту недалеко в лес.— В доме остались только мы. Знаешь, Эсми... Она... — Карлайл внимательно ее слушал, но последнее заставило его напрячься. — Что случилось? — обеспокоенно спросил он, поднимаясь с кресла. — Таня разговаривала с ней наедине. Эсми сильно переживает. Может быть, внешне она держится, но внутри... Но внутри, Карлайл, она уже паникует. Мужчина тяжело вздохнул и, благодарно кивнув Кармен, поспешил к выходу. Но она заставила его остановиться, придержав за предплечье. Карлайл одарил ее непонимающим взглядом. — Ты нужен ей, но не сейчас. Ей нужно побыть с Таней, выговориться. Так будет лучше. — Что же мне делать в таком случае? — спросил он, пожимая плечами. — На самом деле, не знаю, но... Может быть, если ты будешь рядом с вашим сыном, ей будет легче; и тебе. Карлайл кивнул, осознавая всю простоту и правильность ее слов. Именно это он должен сделать сейчас, а не заниматься созданием хитроумных планов. Все это подождет. — Каррол, кажется, был у Кейт, — Кармен видела некое замешательство в его глазах, поэтому решила направить на нужный путь. Она улыбнулась ему, и Карлайл отправился на первый этаж. Однако, это не требовалось для того, чтобы найти Каррола: в холле второго этажа, прямо за углом, Розали разговаривала с Кейт и Эмметтом, а в объятиях держала его, нашептывая что-то моментами, когда он хныкал. Подошедшему Карлайлу они улыбнулись, а Эмметт пожал руку, ссылаясь на то, что они не виделись с самой дороги в Денали. — Извини, но я подслушал. Планы несколько меняются, да? — Эмметт печально вздохнул и, хоть и обращался к отцу, улыбнулся брату, который, насупившись, смотрел на него. Кажется, ему совсем не по нраву был этот активный день без сна и спокойствия, ведь каждый хотел подержать его на руках. — Ничего страшного. Все равно мы обсудим это все вместе, — произнес Карлайл, похлопав его по плечу. Он пытался выглядеть нормальным для всех, однако, Эмметт невольно содрогнулся от его поведения. Он словно чувствовал, что творилось внутри него, какие противоречивые эмоции его отец испытывал. Потому что он слышал, о чем он просил Елеазара. Зрительный контакт продолжался вплоть до слов Эмметта, которыми он прервал радостный щебет девушек: — Послушайте, вы... Дайте ему сына, — Карлайл не без удивления взглянул на него, пытаясь найти корень его серьезности. Розали пожала плечами и, запечатлев поцелуй на лбу малыша, передала его Карлайлу. — Роуз, слушай, я совсем забыла показать тебе что-то. Ты должна увидеть это, — несколько возбужденно произнесла Кейт, и девушки исчезли в ту же секунду. Карлайл поудобнее перехватил сына, прильнувшего к его плечу и крепко схватившего воротник его рубашки. Только мужчина хотел спросить Эмметта о его словах, как вампир взял инициативу в свои руки. — Я знаю, сколько раз за эти дни вы с Эсми слышали это, но я все же скажу еще раз. Карлайл, все обойдется. Все будет хорошо, — вкрадчиво говорил он, положив руку на его плечо. — Я знаю, что не должен был слушать ваш разговор с Елеазаром, но я не жалею. Потому что... Не можем же мы лишить этого человека нашей сумасшедшей семейки! — шутливо воскликнул Эмметт, прищурившись, когда кивнул на Каррола, что-то невнятно промычавшего ему в ответ. — Я бы расстроился на его месте, лишись я такого... В общем, ты останешься отцом Каррола, как и Эсми — его матерью. Ты, именно ты, ему нужен, родной человек. За это и нужно надрать задницы Вольтури. — Да... Спасибо, Эмметт. Я так ценю твои слова, — Карлайл улыбнулся и, конечно, принял его в отеческие объятия. — Я не знаю... Я сказал это... Потому что я люблю тебя. Я очень редко говорю это, но ты ведь в курсе, да? — Эмметт отстранился и подозревающе передернул бровями. Карлайл усмехнулся и кивнул: — Конечно. Как и ты. Медленно утро забирало узды правления у ночи, мягкий свет рассветного солнца лился через окна, рассеиваясь под призмой серых снеговых туч. В шале бурлила жизнь, все общались между собой, довольствуясь этим, словно последними глотками воздуха. И только Карлайл предпочел динамичному семейному утру спокойное, позволив и сыну абстрагироваться от окружения. Каррол тихо посапывал у него на плече, и, если бы Джаспер оказался поблизости, он почувствовал бы умиротворение, комфорт и защищенность. А еще натянутое спокойствие Карлайла, остатками которого он старательно пытался завуалировать страх. Ради семьи и сына, в первую очередь. Мысли покинули разум бессмертного, как только Каррол беспокойно заворочался, тихо прохныкав, а сердцебиение ускорилось. Карлайл убаюкивающе покачал его, поглаживая по спинке. И в это утро только на руках отца он обрел спокойный сон.