Детский дом

      Когда Скотт пришел в себя, то он увидел белый, словно мел, потолок, который в нескольких местах уже сыпался, будто тонкой соломкой порошка, а в некоторых местах были щели. Когда он резко встал, мир вокруг закружился, приобретая цвета радуги и другие всевозможные цвета, заставляя сесть обратно на кушетку. Проморгавшись, Скотт огляделся вокруг: обычный медицинский кабинет, все в белых тонах, и среди всего белого очень сильно выделялась медсестра со своим черным нарядом и голубыми волосами. Она смотрела на Скотта высокомерным и, кажется, интересующимся взглядом зеленых глаз. Они были примерно такие же, как у Скотта, но только на несколько оттенков светлее: они прям были ядовито-зеленые. Эти глаза так смотрели на Скотта, что ему было в пору провалиться сквозь землю. Может, вдруг, у него что-то на лице? — С добрым утречко-о-о-о-о-м, зайчик, — мило протянула девушка. — Голова болит? — Эмм… Н-ну, совсем ч-чуть-чуть, если честно, — мальчик покраснел, когда взглянул на бюст девушки. — Терпеть можешь? — Д-да — Вот и славно, — та хлопнула громко в ладоши, заставив мальчишку вздрогнуть, и встала из-за стола.       Она, цокая каблуками по деревянному полу, подошла к Скотту со спины, прижавшись к нему своей грудью. Это заставило покраснеть мальчишку настолько сильно, что тот только мог проиграть по красноте зонтику около песочницы. — Ты в курсе, что у тебя третье снизу левое ребро срослось неправильно? — А? Д-да, я знаю. — Не расскажешь почему, м, сладенький? — ядовитые глаза с интересом разглядывали худое тельце, чуть обнимая за покатые плечи.       Скотт поморщился. Да, он помнил, как отец под крики матери скинул его с лестницы, добросовестно ударив ногами несколько раз в живот. Он помнил, как мама врала врачам, что Скотт упал с лестницы. Он помнил, как почти три месяца провалялся в больнице. — С лестницы упал. — В самом деле? — девушка улыбнулась уголками губ, наматывая яркую синюю прядку волос на указательный палец. — Да. Я могу пойти? — Скотт, краснея, посмотрел на девушку, чуть-чуть отходя к темной дверь. — Подожди-ка минуточку, Скотти, — девушка обнял его за руку. — Ч-что?.. — Знаешь Винсента? — Ну. Знаю. Так, формально. — Ты не знаешь — он не гей случаем? — Ч-чего?! — Скотт покраснел сильнее. — Да так, я слышала, что воспитатель его к тебе в наставники поставила. На меня он не реагирует, в отличии от его озабоченного дружка, — та с досадой поправила свой бюст, заставив Скотта снова зайтись краской и громко сглотнуть, — и вот я подумала, может ты знаешь чего он такой отмороженный. — Н-нет, я-я н-не знаю. — Жаль, — Бон горестно вздохнула, отпуская руку Скотта. — Если голова снова заболит — ты заходи, не стесняйся, малой, поможем. Я работаю до четырех. Потом вместо меня на смену придет Джессика*. Если что, скажи, что ты от меня. Она все сделает. — Х-хорошо, с-спасибо.       Скотт буквально выбежал из кабинета, захлопывая дверь. Пару раз ударил ладонями себе по щекам, чтобы унять жар от смущения, что немного помогло. Скотт огляделся вокруг себя, пытаясь понять, куда ему нужно идти. Мимо него пробежала Джи-Джи. — Опа, — та хитро глянула на Скотта своими фиолетовыми глазами, — ты чего тут встал, малой? — Я, эм, п-потерялся в-вроде. — Во бестолочь, — фиолетовые глаза закатились, а маленькая ручка потянула Скотта в западной лестнице. — Идем, тебя эта Джейн, кажется, обыскалась. Мол, где ты, что с тобой, Бишоп, почему ты не следишь за новенькими, я же тебе поручила, дебила кусок! И все в таком духе. — Прям д-дебила к-кусок? — Ну, я обобщила. Ну понятно же, что Веня и без потери тебя дебил еще тот. Думает, что если он через несколько месяцев свалит отсюда, то он тут вроде главный. Но мне как-то все равно, главный он или нет, мелких он не трогает. Я имею в виду, вообще. Только угрожает. Как говорит Джерри, Веня наш всегда себя ведет как последняя скотина, как сволочь недобитая. Но Фредди говорит, что все от воспитания, — девочка говорила, поднимаясь по лестнице, иногда здороваясь с мимо пробегающими детьми. — А ч-чего у него н-не так с в-воспитанием? — Так у него мать алкашка была на пару с проституткой с ребенком по залету. Отец, по словам Винсента — тот еще кадр, даже говорить об этом не хочется. В общем, они быстро разбежались, на развод подали, а Веня начал ценности из дома матери тырить, поскольку после развода остался с ней. Ну мать психанула, избила его, подала на отказ и теперь Веня уже двенадцать лет здесь обитает. Фредди с Бонни говорили, что его пытались пару раз брать в приемную семью, но никто не выдерживал Винсента больше недели. Потом он возвращался с победной улыбкой на устах, как говориться, и со словами о том, что он доведет любую семью, которая попытается его взять. — А с-сколько р-раз его пытались брать? — тихо спросил Скотт, осторожно идя по длинному коридору вслед за девочкой. — Сорок пять. — Сколько-сколько?! — Сорок пять ровно, — спокойно повторила Джи-Джи. — Но его, как я уже сказала, быстро возвращали. Его перестали брать в возрасте четырнадцати лет. — А п-почему? — Ты серьезно не понимаешь? — девочка повернулась и посмотрела на него, как на дебила. — Взрослым не нужны взрослые, по их меркам, дети. Они берут обычно маленьких, вроде меня и брата, детей или взрослых, но только девочек, потому что они более послушны. Но у нас такое бывает редко. Обычно у нас берут маленьких, а на взрослых никто не обращает внимания. — П-понятно. — Кстати, малой, я давно хочу спросить — ты чего заикаешься? — Эт-то из-за психолог-гических т-травм. Н-не обращай в-внимание. — Окей, как скажешь, — девочка открыла дверь, проходя внутри.       За столами, как обычно, сидело много детей. Скотт неловко прошествовал к своему столу, тихо здороваясь с Джереми. Джерри, как показалось Скотту, явно неплохой и довольно-таки дружелюбный парнишка его возраста. Правда этот Майк странно теперь на него, Скотта, поглядывает, но Джереми говорит, что беспокоиться не нужно, Майк не обидит. По правде говоря, Скотту не особо верилось в то, что Майк его не тронет. Не, ну вы его видели? Ростом чуть ли не Винсент, может на пару сантиметров ниже, но сути особо не меняет. Хмурый вечно, страшный такой, жуть, а не человек, но любил травить анекдоты до упада. Фрэнк как-то в шутку сказал, что Майк похож на Фредди, когда тот злиться. После Фрэнка нужно было нести к Бон с переломом руки, носом и с выбитым зубом. Майк только нос сломал, не подумайте. Все остальное сделал Фредди. Скотт больше к Фредди не подходит. — Как голова? — из раздумий голос Винсента, тихий такой, что аж страшно стало. — Н-нормально, спасибо. — Ты это, того, не теряйся больше, ладно? А то к Марио как-то не особо хочется за повторными подзатыльниками, знаешь ли, — хмыкнул Винсент. — Т-тогда… сопровождай м-меня, х-хорошо? — Скотт смотрел как-то решительно что ли. — Ладно, договорились.       Дальше общались за столом только Майк да Винсент, обсуждая еду и говоря о том, что еда, если честно, отвратная, и даже животному ее жалко давать. Скотт чисто технически был с ними согласен — еда и в правду отвратная: сегодняшняя запеканка было почему-то со вкусом моющего средства, что крайне убивало желание это есть, а чай, как огласил это повар, был со вкусом, как бы странно это не звучало, докторской колбасы. Винсент как-то один раз сказал, когда они сидели на тихом часу, что есть еду в столовке приюта — смерти подобно, ведь от одного вида и цвета становиться тошно. — Бишоп, Коунтон, вы дежурите! — крикнула Чика, подбегая к их столу. — Это еще с какой стати? — Винсент резко оживился, переставая вилкой ковырять запеканку. — Так сказал Гейл**, а ты знаешь, что с ним спорить — это как у Бонни его резинки тырить, так что я не при делах, — и тут же быстро улетучилась, как в море корабль. — Эй, малявка, подожди! Малявка! — Винсент побежал вслед за хихикающей блондинкой, которая кричала «Я лучшая в мире сваха, Чина!».       После Винсент все-таки вернулся. Весь побитый, обиженный, злой. — Чина, да, чувак? — смеясь, проговорил Майк, натягивая капюшон на голову, пока вставал изо стола вместе с Джереми. — Заткни хавало, долбоеб ебаный, — злой, как черт, Винсент принялся собирать посуду. — Че ты расселся? Принцесса что ли? Рожай давай, посуда сама себя не уберет и не вымоет.       Скотт мигом подскочил, боязливо смотря на Винсента. Раньше Скотт не замечал, что Винсент настолько выше его — почти на полторы головы. Скотт мигом принялся собирать посуду, стараясь как можно быстрее это закончить и выйти на улицу, подышать воздухом.       Пока они убирались, Скотт услышал столько мата за десять минут, сколько не слышал за всю свою жизнь. — Т-ты чего злой т-такой? — Курить пиздец хочется, — ворчит Винсент, ровно ставя столы. — Т-ты куришь? — Скотт выглянул изо стены, которая их разделяла, и посмотрел на Винсента. — Я д-думал, что это запрещено. — Это и запрещено, — сероглазый пожал широкими плечами. — Но правила нужны не только для того, чтобы им следовать, но еще и для того, чтобы их нарушать.       Скотт немного постоял, сунув и без того холодные руки в холодную воду, и тихо спросил: — Почему у тебя волосы фиолетовые?       Винсент замер, медленно повернулся и посмотрел так, будто приведение увидел. — Ты не заикнулся. Ни разу. Почему ты никогда не делал этого раньше? Я имею в виду, да, ты говорил, не заикаясь, но потом начал заикаться, и я привык к этому. И как я должен на это реагировать? — Т-ты не ответил на вопрос. — А, волосы, — Винсент приложил указательный палец к подбородку. — Ну, как-то раз, когда мне было шестнадцать, Феликс*** и Балун-Бой на пару со Стиви**** хотели прикольнуться надо мной и облили тремя литрами фиолетовой краски. Она настолько впиталась в волосы, что теперь не вымывается. Единственное, что у меня осталось с натуральным цветом от волос, это корни. — А что с-сказала воспитатель? — А что она скажет? — Винсент только безэмоционально посмотрел своими грозовыми глазами на Скотта. — Им наплевать что на нас, что на то, что мы делаем. Им важно только то, чтобы мы их слушали и то, чтобы мы соблюдали правила, а так им посрать, где мы и что мы делаем. Так, что-то я заговорился, работай давай.       Скотт медленно кивнул и вернулся к мытью посуды. В голове то и дело проносилась мысль: «Кажется, Винсент не такой уж и плохой, как кажется на первый взгляд».