***
Пасмурным утром Юра все же практически незаметно покидает кровать, выползает из-под одеяла, высвобождается из оков под названием «руки». Кажется, Виктор даже не осознавал, что всю ночь его чуть ли не душил. Стыд уже не овладевает Юрой за совместный сон, скорее ему немножко жаль, что от таких крепких объятий, его так и не вырвало на Никифорова. А то он все собирался-собирался, да и заснул в итоге. Есть не хотелось, от одного взгляда на вазу с фруктами начинало подташнивать. Юра поступил не слишком умно: вместо того, чтобы съесть что-то легкое хотя бы через силу, он решил игнорировать еду вообще, думая, что если на нее не смотреть, то живот болеть перестанет, а рвотные позывы моментально исчезнут. На неразборчивое бурчание проснувшегося следом Виктора про то, чтобы тот поел, а то станет хреново, парень благополучно положил хуй. Через час ему уже надо быть в школе.***
Арина хотела докопаться до правды. После того случая на заброшке, Юрий ей не давал покоя. Это было не из рода симпатии, просто несмотря на совершенно обычное поведение, парень явно что-то недоговаривал. Это можно было скинуть на то, что быть ребенком порнозвезды и вправду, наверное, очень сложно. Ведь и судьбе мистеру 72, который самое настоящее дитя порно, можно особо не завидовать — быть приемным и дрочить на свою мамашу, такой себе образ жизни*. Но Юре, чего уж скрывать, еще хуже. Наверное, это тяжело, когда твоего отца все видят голым, дрочат на него, фантазируют, чтобы он их трахнул или наоборот. Юру в этом плане, было сложно понять, оставалось только думать и предполагать, каково ему с детства находиться в такой обстановке. Но было так же сложно и поверить в существование Юры вообще. Вернадская смотрела все интервью, читала все статьи и прочие материалы о Марке Десадове, но нигде не писалось, даже в предположительно фейковых статейках, что у него есть ребенок. Много где говорили про предположительные отношения с популярными старлетками и просто актрисами, которые были только на рассвете своей популярности. Да, вот этих отношений было ну слишком много и они все длились относительно не долго. Причем детей или хотя бы намеков на них не имелось ни у одной из перечисленных примадонн фильмов для взрослых, ведь они были слишком молоды. К слову Марк Десадов был тоже не стар — двадцать восемь лет. Как у него может быть шестнадцатилетний сын? Несостыковка. Вернадская, конечно, слышала про то, что многие звезды списывают себе возраст на пару годиков, но все же. Это совершенно не тот случай. Где-то на пятидесятой странице поиска, на каком-то фанатском криво сделанном Html-сайте, был список фильмов, в которых когда-либо снимался Десадов. Там было и много неизвестных картин. Какие-то были со ссылками, а какие-то — без или вообще заблокированными. Между названиями фильмов в фильмографии «Горячие задницы в Лас-вегасе 2» и «Сексуальный лакей госпожи» располагался другой, очень странный — «Приятное воспитание». Арина будто чувствовала, ее сразу что-то насторожило, не только в отсутствии видео и каких-либо ссылок на платный доступ к просмотру, а просто, ощущение, что тут реально что-то не так. Гугл на первых страницах ничего дельного по этому фильму не выдал, даже сайты, куда сливали любое порно бесплатно, делали вид, будто такого фильма не существует. И Арина уже думала забить хуй, потому что ее не запрещенные фильмы интересовали: дрочить она уж точно не собиралась на данный момент. Ей нужна была информация про ребенка Десадова: хотя бы строчка или упоминание о том, что он реально существует. И все ради того, чтобы быть уверенной в том, что Юра ничего не скрывает. Зачем ей это было нужно? Арина увлекалась нетсталкингом, впрочем, возможно, как и Славик, который мог из-за своих пристрастий к поиску какой-либо странной или даже криминальной информации в цифровых оврагах интернета, совершенно случайно наткнуться на порно с Русской Феей. Но Вернадская, в отличие от того же Славика, сталкерила практически всегда целенаправленно и, надо сказать, выходило у нее это довольно не плохо. Однако после пары дней безуспешного поиска по названию или хотя бы какой-то информации о фильме, в рекомендациях ютуба резко усилился эльзагейт*-контент, словно подсказывая в чем дело. Начитавшись на имиджбордах про вселенский заговор, промывку мозгов, грязные деньги и педофилию с шифровками ссылок в комментариях, Вернадская на свой страх и риск стала вводить бессвязные наборы букв в переводчики и какие-то липовые программы, которые якобы будут создавать шифры или же их переводить. Первые несколько часов ничего не выходило и казалось каким-то бредом из серии попыток взломать Пентагон, особенно когда непонятные наборы букв оказывались чьими-то почтами, с которых их владельцы предлагали отправить какие-то видео, но только за определенную сумму, которая колебалась от двухсот долларов до целой тысячи. Иногда сочетания букв оказывались ссылками на какие-то бесполезные раздачи и форумы отдаленной от нужной Арине тематики. Но она уже точно знала, что «Приятное воспитание» не просто фильм, раз дела начали складываться в сторону даркнета и сомнительных «луковых» ссылок. Параллельно поискам Вернадской в голову даже приходила мысль, что Юре похуй на деятельность своего отца в целом: Плисецкий не выглядел в ее глазах ханжой. Порывшись еще немного по раздачам из-за которых антивирус визжал, как резаный, Арина все же откопала среди каких-то других именно этот фильмец на халяву, но все же схватив спамящий везде вирус: хакеры слили фильм и заразили вот такой вот «вкусняшкой». Но Вернадской было плевать. Странное щекотливое предчувствие только подогревало ее интерес и так же факт того, что раздача файла называлась «Skyrim mods armour». Девушка до последнего следовала логике «если что-то настолько скрытое, значит — запрещенное», а это уже наталкивало на мысль, что Юра именно из-за этого так себя ведет. Возможно, он знает о своем отце как раз то, что никому знать и не следует? Детская порнография? Натуральный снафф без постановки? — Снят в 2014 году… — Наверное, если бы сам диск был у нее в руках, то она бы сдула с него пыль. Хоть ролик был и не таким старым, но создавалось чувство, будто это какая-то древняя реликвия, которую скрывали всеми силами. Арина вздохнула и включила фильм. На ползунке высветилось двадцать четыре минуты длительности. Она смотрела на черный экран с каким-то странным предчувствием. Однако ничего интересного не происходило. Вернадская уже думала, что совсем ебанулась искать какие-то скрытые смыслы и «улики» в обычной порнухе, ведь если глянуть со стороны она реально вглядывалась в непонятные и возможно даже выдуманные имена в титрах, с таким вниманием, будто это было «Зеркало» Тарковского. Пропустив титры, она перемотала его до середины, как обычно делают с не очень интересными роликами на ютубе. Как вдруг ее физиономия приобрела выражение не сколько удивления, сколько шока от увиденного: Мальчик, прямо вылитый Юра, но только явно на вид лет двенадцати-тринадцати сладко постанывал выгибаясь, закусывая губки и поддаваясь бедрами назад, явно прося большего, которое ему давал… Арина взглотнула, она еще не могла прийти в себя, Марк Десадов его отец ли? Юрочка насаживался перед ее глазами на твердый член до упора, при этом делая это очень искусно и чувственно, словно не в первый раз. Вернадская до последнего отказывалась верить, но с каждым стоном, толчком, пошлым хлюпаньем в ее голове все вставало на свои места. Юра снимался в детском порно, и судя по тому, как мастерски показывал все свои прелести, это его не первый фильм, и вся эта история про «родителей в разводе и переезд» чистой воды выдумка, а Виктор ему никакой не отец. Или же это просто дикость трахать своего же сына на камеру, да и никакой он ему и не сын, ясное дело. И название этого фильма не вывело никуда, ибо это просто незаконно. Но Арина продолжала, ей казалось, что это какая-то ошибка. Скачала еще пару заархивированных файлов, окончательно этим угандошив компьютер троянами и прочей херней. Это все переставало казаться фантазией и выдумкой, а наоборот — стало страшно до трясучки. Она наблюдала за тем, как трахают во все щели ее одноклассника, с которым она сидит за одной партой, с которым она общается, который блять ей стреляет сигареты. Но феерией стал какой-то англоязычный сайт, где просто были на подбор видео с подростками, с Юрой под очень многозначительным тегом «Teen» и они уже были сняты явно недавно. Возникали сопутствующие вопросы: заставляют ли его? Больно ли ему? Страшно ли? Или наоборот — он больной извращенец, помешанный на сексе и ему в кайф ощущать горячий твердый член у себя в заднице и во рту. До самого рассвета Вернадская не могла уснуть с фактом того, что ее приятель снимается в порно. Юру спалили по всем фронтам.***
Бледные холодные пальцы с резко выделяющимися костяшками дрожали, казалось, из них вот-вот выпадет дымящаяся сигарета. Другая рука держала бутылку воды. Юра сделал глубокий вдох, а затем пару нервных напряженных глотков. Он не мог понять, то ли его тошнит от «Святого источника», то ли от Мальборо с двумя кнопками. Так отвратительно он себя не чувствовал давненько. Немытые грязные волосы прядями спадали на лицо, выбиваясь из кривого-косого пучка на скорую руку, взгляд был рассредоточен: Плисецкий смотрел в никуда, поджав потрескавшиеся губы, будто это как-то сможет сдержать внезапный рвотный позыв. Погода тоже радовала не в ту сторону: серые тучи и не думали расходиться. Это в Москве все так просто, за день может случиться и ливень, и солнце, и все одновременно с радугой в комплекте, а вот Петербург не такой. Тут ходят-выхаживают неторопливо, и погода тоже разгуливается с такой же черепашьей скоростью. В школе было так же серо, блекло и скверно. Хотя, скверно больше было Юре из-за гигантских долгов, проблемами с успеваемостью и надвигающимися переводными экзаменами. Планы после девятого свалить в какое-нибудь ПТУ, где никто не будет трогать, обрушились еще зимой, когда его выставили без единой копейки на холод. Теперь это все казалось уже пройденным этапом, и только по вечерам изредка накатывала тоска по дому, но Плисецкий понимал, что скучает-то он не по той хрущевке, в которой сейчас ютится его тетка со всей своей оравой спиногрызов и мужем. Юра понимал, что скучает по прошлому с дедушкой, которого уже не вернуть. Плисецкий прошагал в класс, вяло кладя на стол преподавательницы записку от своего «Папаши», где была выдуманная за секунды отмаза на тему того, где же юношу носило неделю с половиной до начала весенних каникул. Юра плюхнулся за свою последнюю парту, пряча руки в рукава растянутой кофты сильнее, из-за чего оставались видны только кончики пальцев. Возникла некая нездоровая идея наверстать за оставшееся время всю ту сумму, которую он начал копить с четырнадцати: в более раннем возрасте он не особо думал над тем, куда поступать и что делать, поэтому деньги уходили в основном на нужды и побаловать себя лишний раз чипсами или химозными мармеладками. Юра был не дурачком. Несмотря на всю свою чрезмерную гордость, он не решался пускать все на самотек, считая себя избранным и думая, что он поступит в любую шарагу, которую пожелает. Поэтому и копил, копил пока все было хорошо, и дедушка был рядом. Плисецкий лег головой на парту, рядом села только пришедшая Арина, за пять минут до начала — удивительно. Обычно она любила опаздывать или вообще не приходить на первый урок, списав все на месячные или на вечно болящую голову. — Вечер в хату. — Тихо и медленно произнесла она, словно немножко не соображая из-за недосыпа. — Как провел каникулы в Италии с папой? — Нормально. — Пробубнил Юра в ответ. Никакого подвоха в словах Вернадской он не заметил из-за своего не лучшего состояния. Чувствуя спазм и рвотный позыв, он со скоростью убегающего с крыши от ментов пьяного в говно подростка, выдернул полупустую бутылку воды из рюкзака и моментально сделал крупный тяжелый глоток, выдохнул и продолжил: — Мой отец не из тех людей, которые любят культурно отдыхать. — Опять пиздит. Виктор, хоть и не его папаша, но Юрочка-то именно от него узнал что такое «Экстаз Святой Терезы» и прочее про творчество всяких Караваджо, Бернини и других до этого времени незнакомых ему персон. — Мы просто эти две недели проторчали на ебучей вилле, пока он пытался написать свой какой-то новый роман, развалившись на шезлонге у бассейна. — Воу, я думала, раз он пишет романы, то он наоборот должен чем-то интересоваться или вдохновляться прогулками. — Арина попыталась изобразить удивление, ей уже без всяких подсказок было понятно, что Юрочка пиздаболит и не краснеет. У нее все на телефоне. — А че бледный такой? — Я не очень люблю загорать. — Снова вранье. Ему запрещали долго находиться под солнцем, чтобы кожа оставалась нежно-молочного оттенка, а не была красной обгоревшей или просто, чтобы на ней не появлялся загар. — Серьезно, я просидел все это время в доме, вылезая лишь под вечер поплавать в бассейне. — Понятненько. — На лице Арины появилась легкая ехидненькая улыбочка. А Юрочка врет хорошо, даже отлично. Изворачивается как может, хорошо вжился в роль мальчишки, проебавшего каникулы из-за родителя. Ему можно за один только такой образ давать Оскар. Так беспечно рассказывать про свои каникулы и как все на них было хуево, когда на деле тебя на них имели на камеры в жопу до затекающих ног — это и в правду нужно иметь актерский талант. Плисецкий весь день был на удивление тих, и Арина уже начала думать, что он все же заподозрил что-то о ее проделках и ужаснейшем компромате. Юра разговаривал с Вернадской неохотно, но зато, как данное, продемонстрировал фотографии видов с виллы на море. Хотя, возможно, если бы Ариночка была полнейшей дурехой, то она бы на все сто ему поверила, похихикала как идиотка, назвала бы фотки милыми и пошла бы дальше слушать Элджея, Фейса или смотреть влоги Джарахова. Но девушка дурой не была, может быть, ебанутой, раз попросила своего кореша, начинающего тату-мастера, набить себе на щиколотках «сжигай мосты», чтобы эти кривые партаки было видно, когда она подвороты заворачивает. Но это не было признаком дурости. Это был признак только того, что она не знает, как еще изъебнуться перед своими одноклассниками. Насчет Плисецкого ее уверенность в своей правоте только усилилась, когда Юра бесился украдкой на перемене, роясь в телефоне и бормоча что-то про то, что нужно нанимать себе менеджера для разгребания почты, а потом прятался по углам коридоров, чтобы никто не заглядывал к нему в телефон, даже бегал в туалет, от которого почему-то обычно шарахался. Только вот Вернадская даже не подозревала, что Юра-то там не подписывает контракты со студиями, а сидит из-за ебучего отравления, с которым он почему-то ничего не сделал еще вчера. После восьмого урока, когда все расходились, она его опять застала у уборной, прямо как тогда Славик со своими дружками. Арина долго думала, как сказать об этом Юре, спросить, чем она может помочь, и, главное, понять, зачем он это делает, кто ему Марк Десадов, почему Плисецкий так внезапно и резко появился в ее школе и что вообще за чертовщина с ним происходит? Наверное, нормальная девушка с повышенной моральностью, даже не интересуясь и не спрашивая, давно бы сдала Юрку, забила тревогу, позвонила в соответствующие органы и в общем подняла панику на всю школу, от чего началась бы травля, издевки, нелестные комментарии про: «Пиздец у нее хуй» или «Так вот что это была за порнуха с Фараоном». — Юр, я все знаю. — От этой фразы Юрины глаза потеряли скуку и болезненность, он растерялся на секунду, пытаясь хоть что-то предпринять, надел на себя маску пофигизма. Что она знает? Неужели то, что никому не следует? Она догадалась? Плисецкий заранее стал продумывать в голове любые отмазки на подобные случаи. В мыслях же было одно: «Хоть бы она подумала, что я приемный, хоть бы она подумала, что я сбежал из дома и просто встречаюсь с этим уебком. Все что угодно, но только не правда!» — О чем ты? — Плисецкий медленно начал проходить мимо и якобы равнодушно уткнулся в телефон. Главное, не встречаться взглядом, сразу все поймет, это обезоруживает. К нему начинает приходить осознание того, что он перенимает манеру общения от Виктора. От этого стало немного не по себе. К горлу снова подкатило, но не из-за волнения ли? — Ты знаешь, о чем я. Или тебе рассказать? — Арина попыталась с упреком все же заставить его перевести на себя взгляд. — Ну и что же ты расскажешь? — Ответил Плисецкий с долей вызова и насмешки, которые он пытался выдавить из последних сил, перебарывая спазмы в желудке. Однако это «искусственное» поведение вызвало у девушки ответную реакцию в виде нервного смешка. — Хочешь, чтобы я пересказала тебе всю твою жизнь или что? — Думаешь, я буду перед тобой распинаться? — Юра так и думал. Это как с Виктором, который таким способом пытался вытащить из него различную информацию, но теперь это с ним не прокатит. На секунду показалось, что полегчало, не только морально, но и физически. Аринка, по мнению Плисецкого, явно блефовала и ожидала, что он сам все расскажет, не выдержав давления. Девушка раздраженно выдохнула, нахмурилась, пошагала следом за Юрой, ища в галерее телефона нужные снимки. Он ей не верит, что она все знает? Или дураком прикидывается? Ничего, сейчас она ему все покажет. Хорошо, что в школе почти никого не осталось. — Юр, как долго ты занимаешься этим? — Арина, игнорируя любые ответы, настигла его, твердо спросила и продемонстрировала фото экрана монитора компьютера. Делать скриншоты было бы рисково. На не четких фото была Русская Фея собственной персоной: вот на одном глотает сперму, которая к тому же стекает еще и по подбородку вместе со слюной, на другом смачно вставляют по самые яйца, на следующем он и… Юра оторвал взгляд от экрана, не желая больше смотреть. — Тебя заставляют? Кто? Зачем? Юра напрягся. Этого ему еще не хватало. Все снова повторяется. Опять! Почему это происходит именно с ним? Что ему ожидать теперь? Очередное изнасилование, под предлогом «зато никто не узнает про твой секретик»? Или шантаж? Ощущение некой хрупкой власти над его судьбой? Как же он ненавидит школу. Как же он ненавидит людей, которые до него доебываются, сами не зная зачем. — Арина, нет. — Юра пытался сохранять спокойствие, и подняв на нее серьезный твердый взгляд на последнем издыхании бдительности, ответил. — Это не твое дело. Он отвернулся, зашагал быстрее прочь. Ему не хотелось быть здесь и видеть Арину ему тоже не хотелось. Она за секунды для него стала женской версией Славки. — Юра! — Заметив напряжение и растерянность, Вернадская окликнула его. — Я никому не расскажу, честно! Это единственное, чем она его могла остановить для разговора. Но что для него эти обещания не рассказывать? Все это пустой звук. О каком доверии может идти речь? Откуда в его жизни может появиться доверие к людям? — Каковы твои условия? — Растерянность сменилась вызовом. Юра, не поворачиваясь, сунул руки в карманы. — Что ты хочешь от меня в обмен? — …Я? — Вернадская опешила. Возможно, Юра не в первый раз сталкивается с подобным. Как часто он меняет школы? Она не знала, что ответить, никакого обмена ее молчания на что-то не предполагалось, ни в теории, ни в планах. Но Арина не была бы Ариной, если бы не выпалила: — Хорошо! Я буду могилой, при условии, если ты мне все расскажешь! Это звучало максимально уебищно, но своего она почти добилась. — Я тебе расскажу все, что ты хочешь, если это не просочится больше никуда из твоей черепушки. — Юра давил из себя грубость и напористость, пока желудок пронзала режущая боль. Внутри все так и кричало «уберите меня отсюда!». Плисецкий ощущал себя так, словно он стоит полностью голый перед своей одноклассницей. Чувство стыда у него пропадало только на своей «работе», когда окружали совершенно другие люди, которые с чистейшим равнодушием относились ко всем мерзким аспектам секса. — И не шантажируй меня, поняла? — Если опять будешь пиздеть, то расскажу всем, кому смогу. — Ясное дело рассказывать она не собиралась, просто сказала это Юре, чтобы иметь власть над ситуацией. Арина убрала телефон в карман, подошла в плотную, и поправив выцветающие уже зеленые пряди, произнесла: — Я ненавижу пиздаболов, не потому что врать это плохо, а потому что это оскорбительно, когда меня принимают за наивную шкуру, которая будет верить каждому слову. Таков мой принцип, Юра. Думаю, ты понимаешь, о чем я. Принципы есть у всех. — Я снимаюсь в порно. — Буркнул Юра практически беззвучно, не зная что еще сказать. Теперь стало не только паршиво, но и стыдно. Его опускает девчонка. Как до такого можно было докатиться? — Это я уже поняла, у меня возникают другие охуительные вопросы! — В ответ на беззвучье шокированного Юры, распалялась девушка, уже начиная активно жестикулировать. — Заставляют ли меня? Нет, я сам. Приятно ли мне? Нет, симулирую, я почти ничего не чувствую. Сколько платят? Нормально платят, не миллионы конечно, но и не копейки. — На одном дыхании выдал Юра, так же грубо и четко, как и Арина. Хоть ему и было плохо, хоть ему и казалось, что сейчас ноги подкосятся от боли и дичайшего переживания сейчас, но гордость не давала. Она была спасательным кругом для ситуации. — Все, я ответил на все вопросы. Что тебе еще надо? Хочешь, чтобы я отлизал в туалете тебе и твоим подружкам? О, это будет, наверное, так прекрасно, когда мальчик из порно тебе отлизывает, стоя на коленях! — Плисецкий уже не соображал, что несет. В глазах снова проносился кафель, камеры телефонов, насмешливые лица и кабинки, боль смешалась с этим всем и стала подражать по ощущениям тому самому удару в солнечное сплетение. Над Юрой издевалось даже его собственное тело. Парень начал отступать, рванул, побежал по лестничной клетке, Арина — за ним. Голос эхом разносился по пролетам этажей. — Может быть, еще и достать телефон, заснять, это все? А то мало ли никто не поверит, что именно Русская Фея тебе отлизала! — Юра! Постой! — Доносилось в ответ вместе с топотом по ступенькам. — Я понимаю, что тебе очень тяжело рассказывать! Но о чем ты?! Какие подружки?! — Арина это кричала в ответ, зная, что никогда Юру не сможет понять даже близко. — Блять, пожалуйста, остановись! — Шаги перестали быть слышны на пролете второго этажа. Вернадская просто полетела туда, пропустив пару ступенек и чуть не разбив себе нос от падения. Из кармана рубашки выпала пачка сигарет и отлетела в противоположную сторону лестничной площадки. — Послушай, меня. — Вставая с плитки, вполголоса произнесла Арина, понимая, что Юра, либо уже убежал из здания, либо прячется в туалете. — Я же никому не расскажу… Было уже поздно. Вернадская медленно подняла сигареты, больше не сказав ни слова, закинула кожаный рюкзак на плечо и медленно пошла на первый этаж к выходу из школы. Идя по дворам, покуривая, разглядывая их по сторонам на наличие ментовских машин, чтобы быстро среагировать и выкинуть сигарету вовремя, Арина думала. Правилен ли был ее поступок? Почему Юра ей не поверил, что она не расскажет? Зачем она вообще все это начала? Чего она добивалась? Девушка села на лавку у площадки, пролистала изображения смазано сфотографированного экрана компьютера, остановилась на той, где Юра целовался со своим фальшивым «отцом». Почему-то вспомнилось, как Плисецкий ей показывал фотографии с заброшки, где какая-то девушка спрыгивала с крыши. — А что если он тоже сбросится? — Прохрипела Арина, набирая кого-то из контактов телефона. — Привет, Насть, можешь мне сегодня достать пару бутылок дешевого винишка? Что? Нет, меня никто не бросил. Я это… просто человеку жизнь испортила. Да, ты права, с кем не бывает. — Девушка затушила сигарету о скамейку и бросила окурок в песочницу. — Так ты купишь мне вина?***
Юра сидел на холодном полу в туалете с желчным привкусом во рту. Ха, какая ирония, он вернулся к тому, с чего все началось. Казалось вот-вот и сюда зайдет Славка с компанией. Эта мысль снова вызвала рвотный позыв, парень бросился к унитазу, но только вот его уже ничем не тошнило кроме каких-то остатков желчи. Из-за высокого потолка эхом разносились едва слышные всхлипы и резкие сбитые вздохи которые появлялись в промежутках между спазмами. На секунду в глазах потемнело, Юра сполз обратно на пол, дрожащими руками достал из кармана телефон. Эхом раздались тихие гудки, сопровождая звук не выключенной воды, стекающей в раковину и болезненное тяжелое дыхание. — Ало, я тебя прошу… Виктор — Плисецкий подавил всхлип, сглотнул слюну, которая смешалась с желчью, истерично вздохнул, закрывая другой рукой лицо и съеживаясь еще сильнее от боли. — Я тебя умоляю. Забери меня отсюда. — Слезы боли, страха и ненависти к самому себе застилали глаза настолько сильно, что все стало мутным и непонятным. — Мне так плохо. — Последнюю фразу Юра проговорил практически шепотом, влажные дорожки потекли по его щекам и подбородку. — Если ты добрый. А потом он и вовсе заревел, когда услышал в ответ, что тот будет на месте через двадцать минут. Плакал Юра тихо, точнее старался делать это так, зажимая себе рот руками, чтобы не издать ни звука. Машина подъехала практически ко входу школы, у которого стоял Юра. Его вид был жалким и чрезмерно болезненным. Он еле открыл дверь машины: настолько сильно тряслись его руки. — А я говорил тебе поесть сегодня утром. — Осматривая подростка, имеющего уж слишком удручающий вид, с упреком сказал Виктор. — Видишь что с тобой теперь? И блевал наверное целый день еще. — Она все знает. Что мне делать? — Отвернувшись к окну, тихо произнес Юра, ему не хотелось, чтобы Никифоров видел его слезы. Перед ним плакать — себя унижать только. — Что теперь будет? — Что знает? Кто? О чем? — Машина тронулась с места. Виктор ничего не понимал. Неужели у Феи опять психоз? В последний раз для них обоих это плохо закончилось. — Что с тобой? Объясни уже наконец! В ответ снова молчание. Мужчина цокнул. За такое поведение он Юру готов был просто пришибить или выкинуть в мешке в реку, как делают это с ненужными котятами в деревне. — У тебя было когда-нибудь так, что какой-нибудь знакомый узнал, что ты снимаешься в порно и то, что он об этом будет молчать — не факт? — Резко заговорил Юра, а давалось ему это ой как тяжело. Из-за сильного невроза у него разболелся желудок так, что эта ужасная боль стала расползаться по всему телу и уже пульсировала в разгоряченных из-за слез мозгах. — Я тебя понял, Юра. Это обсуждение не для машины. — Полностью сосредотачиваясь на дороге, произнес Никифоров. Он только сделал вид, что знает, как поступить в этой ситуации, потому что если сам начнет паниковать, то для его маленького звездного мальчика может кончиться все более чем плачевно. Немудрено, что Юра, зная про Викторов глобальный опыт в съемках, просит у него совета, в надежде, что тот тоже попадал в такие ситуации, но все же как-то выкручивался из них. Проблема была лишь в одном. Виктора ни разу не ловили с поличным. Даже в юношестве, когда ему приходилось блядовать, он мог все свои синяки от засосов сбросить на то, что это его опять побили дома. В школе, включая преподавателей, и так все знали, что он из неблагополучной семьи, и что в далеком детстве органы опеки уже пытались изъять его из нее. И не один раз. Да, в глубоком детстве Виктор мог попасть в приют, если бы его никогда не просыхающая мамаша оказалась, к тому же, еще и тупой. Не-е-ет, она была ужасно хорошей, «бытовой» актрисой. Возможно, Витино умение манипулировать людьми и коллекция масок с образами, как на подбор — это все передалось от нее. Его мать могла заговорить зубы органам опеки так, что слова в ее сторону повернуть не получалось. Поэтому они всегда приходили и уходили, пожимая плечами, ведь оказывается, побои на Витеньке это ничто иное, как драка с другими мальчишками на улице, за которую «заботливая» мамочка уже успела мальчика пожурить и послать в свою комнату думать над поведением. А ее вечно опухший видок по ее же версии внезапно становился последствием усталости от бесконечной работы, ведь муж — эдакая сволочь, лежит на диване и смотрит телевизор, даже не планируя находить работу. А она вся такая распрекрасная труженица и дома, и на работе, и вообще везде. Никифоров сжал руль сильнее. На долю секунды в нем снова вспыхнула ненависть с примесью гигантской обиды на родителей за свою неполноценность и всю ту боль, что причиняли ему дядечки, которым его бросили на съедение. Интересно, а помогли бы ему его бывшие папики, если бы он попал в такую ситуацию? Наверное, нет, потому что он бы им за это ничего не дал бы взамен. Это не квартира, на которую он насосал, в которой сейчас живет и куда они сейчас едут. На помощь не насосешь. — И что она тебе сказала? — Ставя на плиту какой-то овощной бульон, произнес Виктор. В интернете он вычитал, что подобная еда очень даже неплоха при отравлении и максимально надеялся, что это правда. — Она не только сказала, но еще и показала мне фотографии кадров со мной… — Юра подсунул под себя ноги и обнял крепче лежащую рядом подушку. Говорить-то он мог, но боль от этого не прекращалась. Виктор подавил резкий смешок, представляя как это могло выглядеть. Понимал он, что тут хохотать не стоит, почувствовал себя каким-то недалеким человеком на поминках, который вспомнил анекдот. — Я не знаю, что она хотела от меня. Возможно, думала шантажировать. Но факт того, что она может пустить слух, остается фактом. — Юра зарылся носом в подушку, продолжая наблюдать за действиями Виктора у плиты. Внутри все сжало от пришедшей только что мысли: — А что если она уже начала? Фотки-то у нее есть! Она может их отослать когда и кому угодно. Никифоров замер. А ведь это и в правду страшно. Ведь пострадает от этого не только Юра, но и он, и все кто причастен к порнографии с Русской Феей. Юра уже начал представлять, как она рассылает эти фотографии одноклассникам, их реакцию, мерзкие комментарии, смех в голосовых сообщениях вперемешку с фразами, что теперь хотелось бы в реальности взглянуть на его опыт в сосании хуев. Бульон начинал закипать. Страшно представить, что случится, если это все превратится не в позор для Юры и повод его травить, страшно будет, если этот слух дойдет до учителей, а они обратятся в соответствующие органы. Даже если сам Юра будет упираться, то ему одна дорога — обратно в Москву к издевательствам тетки, а Виктору и остальным — за решетку, на койку у самой параши. Вот так внезапно и оказывается, что судьба людей в руках какой-то девчонки, которая обожает сталкерить в интернете. Теперь Виктора тоже не устраивало находиться в столь подвешенном состоянии, когда не понятно: волноваться ли за свою жизнь или оставаться спокойным? Но все равно что-то казалось в этой истории неправильным. По словам Юры, девушка пыталась его наоборот убедить, что ничего не расскажет, а он ей просто не верил. Может волноваться и не стоило, если бы Юра сам во всем разобрался, но видимо, из-за плачевного состояния здоровья он просто не мог сообразить, как еще можно поступить в такой ситуации кроме попытки откреститься и сбежать. Не создавалось от его истории ощущения, что злая-злая девочка тыкнула его мордой в фотографии и сказала ботинки лизать, называть ее госпожой и молиться, чтобы она не распространила информацию, а потом пообещать, что сделает его спермоприемником для всего класса. — Ты говорил, что она убеждала тебя, что не расскажет. Тем более, если ты сказал, что все в порядке и поднимать панику не стоит. Или же что-то пошло не так и ты скрываешь? — Переливая немного бульона в прозрачную чашу для супа, задал вопрос мужчина. — Я сам не знаю, блять, что произошло тогда. — Голос Юры вновь задрожал, а комок подкатил к горлу, в уголках глаз появилась влага. Его просто все заебало, просто вообще все, что может быть. — Я не знаю. Я сам во всем виноват! Я распсиховался и не стал ее слушать, наговорил всякой хуйни, сбежал, спрятался в туалете, как придурок, а там блевал, рыдал и звонил тебе. — Плисецкий шмыгнул носом, утирая рукавом кофты постыдные слезы. Он устал казаться взрослым и самостоятельным, не было делать это сил вообще. И совсем было плевать на то, что он говорит сейчас как маленький ребенок. Чертово отравление совсем его подкосило, стал сдавать позиции дерзкого и грубого парня, которому ничье слово не указ. — У меня все болит. Я хочу умереть. — Получая в руки чашу с чуть остывшим бульоном, продолжил Юра. Его уже не волновало, что за бред он несет. Слезы продолжали течь по щекам и подбородку, даже не думая останавливаться. — Если все, что ты рассказал, было именно так, то тут надо просто надеяться, что она адекватная девушка, которая все понимает. — Виктор сел рядом с Юрой, глубоко поражаясь своим же изречениям, да и ситуации в целом. Какой же этот мальчишка все же… из-за него и ухаживать за кем-то, кроме собаки научишься за считанные минуты, и даже забудешь на часок-другой, что такое бухать. — По крайней мере, женщины меня гораздо реже подставляли, нежели мужчины. Будет просто великолепно, если этот небольшой факт тебя успокоит. — Да блять, че уже. Все случилось. — Юра хлебнул бульона и отмахнулся, и на этот раз уже вытер рукавом красный нос. — И контракт еще этот дебильный прислали. Вот скажи мне, где я буду в таком состоянии сниматься? В порно для копрофилов что ли? — Подросток отпил еще, на секунду зажмурился, тяжело проглотил, словно ему не бульона овощного налили, а нассали в чашу для супа и сказали, что это уринотерапия такая, и все хвори и болезни моментально пройдут, если он сделает еще пару глоточков. — Меня уже тошнит от секса, я не хочу ничего подписывать. — Котенок, это интоксикация. От секса тебя не может тошнить. — Виктор задумался и дополнил: — Если ты не асексуален, конечно. Кухню заполнило молчание. Юра смотрел в одну точку, периодически смаргивая слезы, вытирая их уже мокрым рукавом и допивал свой бульон. Никифоров же, поняв, что на этом его роль заботливой мамочки окончена, принялся листать ленту инстаграма. — Виктор. — Тихо позвал его подросток, прикрывая глаза от небольшого облегчения. — Расскажи что-нибудь. — Замолк, поняв, что нужно бы сказать по конкретнее: «Как тебе удается жить, никого не теряя и не имея никаких проблем?»