Бескрылые

Зачем тану понадобилось нагреть лохань воды, Райя вполне себе понимала. Но вот для чего при этом было просить натопить пожарче, хускарл представляла не вполне чётко. Это она, дитя алик'рской пустыни, не слишком хорошо переносила здешнюю погоду, по крайней мере, первое время, но Сольвейг-то была нордкой, тем паче, по слухам, немало путешествовавшей, в том числе и на север, к самому Морю Призраков. Тем более, что Фолкрит лежал куда ближе к тёплому Сиродилу, чем прочие владения, - южнее оставался разве только Рифт. Тем не менее, просьбу тана Райя всё равно выполнила - быстро и без вопросов, как и просила нордка. И уже скоро недавно построенный, ещё не до конца обжитый дом наполнился теплом, а лохань с горячей водой испускала клубы белёсого пара. Свои соображения у хускарла, конечно, имелись - когда твой тан внезапно является в полупустое, только-только достроенное поместье в ночи, весь грязный, уставший, да ещё и со странным комком тряпок в руках, это не может не вызывать определённых мыслей. Вполне конкретных мыслей, надо сказать, хотя свёрток показался редгардке на диво тихим - не плакал, не кричал, даже не лепетал. Но лезть в личные заботы тана, знала телохранительница, - последнее дело. Её слишком хорошо обучили и воспитали, чтобы она проявляла такое неприкрытое любопытство, граничащее с дерзостью. Тем более, что знакомы они были не сказать, чтобы близко: нордка практически не бывала в Фолкрите, как прекратила путешествовать после драконьего кризиса, жила, по слухам, в Вайтране. Зачем ярл Сиддгейр предложил ей звание тана вместо того, чтобы отблагодарить золотом за вполне конкретные заслуги перед владением? Очевидно, пожелал укрепить своё положение, водя дружбу с Довакином, тем более, что вопрос со вдовствующей верховной королевой оставался открытым, а он был самым молодым из всех скайримских ярлов. Зачем драконорождённая купила здесь за грош клочок земли и распорядилась отстроить домишко? Едва ли Райя это знала, учитывая, что тана она видела, в лучшем случае, раз в полгода. Так что вопросы здесь были бы излишни. Захочет Сольвейг поведать ей о своём случайном внебрачном ребёнке от ярла Вайтрана или, поди, ещё от кого - хускарл выслушает и постарается помочь чем только сможет. А до той поры Райя решила просто делать то, что от неё просят, и держать свои мысли при себе. Заскрипели под подошвами сапог ступеньки, раздался стук в дверь спальной комнаты - Райя оповестила, что вода в лохани нагрелась. Сольвейг встрепенулась: — Спасибо, я скоро спущусь. Кажется, такой ответ хускарла удовлетворил, и за плотно закрытой дверью послышались шаги вниз по лестнице. Нордка тяжело вздохнула. Она уже более-менее пришла в себя после забега по ночному лесу, и даже успела кое-как снять свою не раз чиненную броню. Залезть в лохань, полную только что нагретой воды, хорошенько, докрасна, натереться мочалкой из высохшей травы, плотно поужинать и провалиться в сон - это всё сейчас выглядело крайне заманчиво. Но была одна проблема - маленькая, пахнущая травой и хвойным лесом, завёрнутая в извалявшийся во влажной земле меховой плащ. Свёрток, едва войдя в комнату, Довакин положила на кровать, и всё то время, пока она стаскивала с себя сапоги да перчатки, стягивала, путаясь в ремешках и царапая руки о стальные края нагрудных пластин, броню, пока меняла пропитавшуюся потом рубаху на чистую... всё это время она не сводила глаз со своей недавней ноши. Дракон всё ещё пребывал в спячке, но на вопрос, когда он проснётся, если проснётся вообще, у Довакина ответа не было. И тем паче она не знала, что делать после его пробуждения. Попытаться поговорить, хоть как-то объясниться? По словам Партурнакса, сейчас Пожиратель мира не способен был ни летать, ни без проблем использовать ту'ум, так что, скорее всего, не представлял явной опасности для мироздания и скайримского люда - в частности. Хотелось бы верить, что в масштабах дома - тоже. Но и пойти на нормальный контакт пусть и маленький сейчас, но очень, очень гордый дракон ни за что бы не согласился - в этом девица почти не сомневалась. Сольвейг попыталась вспомнить всё то крайне малочисленное, что можно было бы хоть как-то понимать как беседу между ними, и воспоминания эти были отнюдь не радужные: от того случая в Роще Кин, когда был пробуждён и практически тут же вновь умерщвлён Салокнир, до сражения в чертогах Шора, Алдуин говорил с ней совсем немного - путано, мешая тамриэлик и драконьи слова, очень высокомерно и крайне презрительно. Он видел перед собой, очевидно, просто маленькую помеху, жалкую занозу, впившуюся под коготь на его огромной лапе и посмевшую возомнить себя одной из могучего рода дов. Должно быть, получив не просто хорошую взбучку, но будучи снова побеждённым какими-то жалкими людишками, он был бы, очевидно, не рад оказаться, ко всему, в унизительном зависимом положении от них. И если трём великим героям, пирующим в Совнгарде, по крайней мере, пока что ничего не грозило, то за себя такой уверенности Сольвейг отнюдь не чувствовала. И, тем не менее, решение принимать нужно было здесь и сейчас, пусть делать это приходилось практически вслепую. Откровенно говоря, вспоминая сожжённый дотла Хелген, памятую обо всех душах, заплутавших и пожранных в чертогах Шора, в нордке поднималось желание если и не утопить ящера прямо сейчас же в лохани с горячей водой, то, по крайней мере, отнести подальше в лес и оставить под каким-нибудь деревом, на милость Кин. Но обещание Партурнаксу она дала - пусть он и торопил её с ответом, пусть на Глотке Мира и было безумно холодно. И хранить верность своему слову нордка собиралась добросовестно, как учил её когда-то отец. В конце концов, боги миловали её, она не погибла в ночной чащобе ни от волчьей пасти, ни от стрелы или клинка разбойников. Значит, такова была воля Талоса и восьмерых. Такова была воля их общего с драконами отца и матери небес. Сольвейг ещё раз отогнула край изрядно измазанного влажной землёй ворота и посмотрела на спящего в грязном меховом коконе дракона - видна была только маленькая, чёрная, увенчанная острыми рогами голова, крошечная, размером не больше человеческого кулака, - ну младенец младенцем! Дракон всё ещё спал, дыша тихо и ровно. Казалось, вот возьми она сейчас из тумбы кинжал, размахнись хорошенько да всади в грудь - и всё, и нету больше проблемы. Прикопай во дворе за домом - и никто не заметит, не узнает. "Нет. Нет, никогда, - твёрдо решила нордка, вновь прикрывая морду малыша воротом. - Хоть даже и Алдуин, а ведь всё равно... это же как ребёнок. Обещала ведь Партурнаксу". Ещё один тяжёлый вздох - и девица решительным шагом подошла к письменному столу. Порывшись в ящиках, она нашла и вытащила чернильницу и чистый свиток грубой бумаги. Немного подумав, Сольвейг написала несколько строк и подула на лист, чтобы быстрее высохло. Свернув бумагу и перевязав её грубой бечёвкой, девица быстро вышла из комнаты и закрыла дверь на ключ. Она хотела бы доверять Райе, и доверяла бы, кабы знала редгардку чуть получше. Сняв с себя одежду, драконорождённая залезла в лохань, расплескав немного воды. Ах, какая дивная была водичка - почти даже не успевшая остыть, приятно обжигающая кожу. Ссадины и потёртости тут же защипало, натруженные верховой ездой и долгим бегом мышцы расслабились, сладкая нега так и манила окунуться в неё, расслабиться, забыться. И чтобы противиться этому желанию уплыть в полудрёму, отдохнуть, понежиться в горячей водичке, нордке приходилось прикладывать колоссальное усилие. Наскоро вымывшись и прихватив с кухни оставшийся с ужина печёный картофель, Сольвейг направилась в комнату к хускарлу. Райя не спала. Она сидела в кресле, неподалёку от двери, и читала книгу, засветив свечку. — Тебе что-то нужно, мой тан? - словно по команде, стоило только нордке пересечь порог комнаты, хускарл поднялась на ноги, тут же отложив книгу. - Если ты голодна, на кухне осталась еда с ужина. Я могу приготовить ещё. — Нет, спасибо, - на самом деле, конечно, Сольвейг была очень голодна, но сейчас куда более важные и срочные дела не терпели отлагательств. - У меня для тебя важное поручение. Редгардка при этих словах вся как-то напряглась, вытянулась по струнке, словно имперский легионер перед генералом. — Я сделаю всё, что скажешь. Сейчас, пожалуй, Райя ощущала настоящую, неподдельную гордость, ведь впервые за многие годы, что она служила в фолкритской страже при дворе ярла, и за то немногое время, что успела пока побывать хускарлом, ей поручали какое-то важное и, возможно, опасное задание. Здесь, в Фолкрите, владении небольшом и отнюдь не густо населённом, тоже любили травить байки о приключениях героев. В том числе, нынче очень популярны среди стражников и простого люда в тавернах были истории о похождениях Довакина. И не раз в них всплывал образ верного оруженосца и телохранителя - порой это был красивый верный мужчина, а порой - крепкая и не менее верная своему тану хускарл-женщина. И сейчас, думала Райя, ей наконец дадут возможность побывать таким персонажем истории, пусть никто, возможно, и не должен узнать об этом. — Для начала пообещай мне, - Сольвейг чуть нахмурилась, внимательно вглядываясь в тёмные глаза хускарла, - пообещай, что ты ничего никому не скажешь о том, что я тебе сейчас поручу. — Конечно, мой тан! - это прозвучало почти возмущённо. - Я буду молчать даже под пытками. Я выросла в Хаммерфелле, алик'рская пустыня сурова не меньше Скайрима. Ты можешь рассчитывать на меня. — Хорошо. Вот, - драконорождённая протянула редгардке туго перевязанный свиток немного подрагивающей рукой. - Возьми самое необходимое и отправляйся в Вайтран. Передай этот свиток женщине из Дома тёплых ветров. Сама в Фолкрит не возвращайся - останься в этом доме, пока я не напишу тебе ехать обратно. — Что за женщина? Как я узнаю, что это точно она? — Её зовут Лидия, такая высокая нордка с тёмными волосами. Она живёт одна, ты не спутаешь. Скажи ей... что дракон двоих не выдержит - она поймёт. Если возникнут проблемы со стражей, отвечай, что ты пришла попытать счастье у Соратников или что-нибудь в таком духе. — Хорошо, как скажешь. Довакин вдруг твёрдо шагнула вперёд, взяла редгардку за руки и пристально взглянула ей в глаза: — Райя, послушай меня, это очень, очень важно. Это не может ждать, и никто кроме Лидии не должен ни о чём узнать, понимаешь? Свиток не разворачивай и не читай. Я тебе доверяю, Райя, не подведи меня. Сказать, что редгардка была впечатлена, значило ничего не сказать: какой бы суровый ни был нрав у детей пустыни, Райе впервые поручали что-то настолько, как ей самой сейчас казалось, важное, ответственное, тайное и опасное. Всё внутри неё сейчас пело, словно тысячи клинков на поле брани. — Как прикажешь, мой тан. Я сделаю всё, даже ценой собственной жизни, - вдохновенно ответила, почти прошептала хускарл. И тут же стала собираться. — Я рассчитываю на тебя, - повторила напоследок драконорождённая и покинула комнату. Быстро поднявшись по ступеням, Сольвейг нервно дрожащими руками открыла замок и, войдя в спальню, тут же заперлась. Первым делом взгляд скользнул на кровать - проверить... Меховой плащ, развёрнутый, лежал поперёк ложа как попало. Под ним явно что-то шевелилось.