***
Завернувшись в теплое шерстяное одеялко, Ремус сладко спал всю ночь в гостиной, греясь ласковыми языками огня в камине. И он прекрасно знал, что будет спать до первого проснувшегося ученика, который, как и принято у гриффиндорцев, спустится по лестнице с шумом, гамом, криками, врежется во что-то, а потом будет истошно материться. И уж Люпин никак не ожидал, что этим первым учеником будет Джей-Си. А уж тем более он не ожидал увидеть его в такую рань. — Чего не спишь? — прерывающимся голосом спросил Ремус. — Ау, черт, — почесав ушибленную ногу, Джей-Си подошел к другу. — Просыпайся, Лунатик! У нас намечается экстренное мародерское собрание в комнате Ала. Ремус принял сидячее положения, несколько раз открыл и закрыл глаза, чтобы проснуться, и уточнил: — В честь чего собрание в семь утра? — У нас вышел казус… — замысловато ответил Поттер. — Понимаешь ли, ночью к нам в комнату трансгрессировал один интересный человек… — В Хогвартсе нельзя трансгрессировать, — устало ответил Люпин, закатив еще не до конца открытые после сна глаза. — Знаю. Но этот волшебник… необычный. Ремус так и вскочил от многозначительного взгляда Джеймса. — Макс? То есть твой сын смог трансгрессировать? — Ага. Сказал, что просто подумал о Фиалайт и оказался здесь, — безразлично ответил отец. Ремус уже направился в сторону лестницы, как Джей-Си его окликнул: — Он спит. Одна из причин, почему собрание будет не в нашей комнате. — А вторая причина — Алиса взломала стражей Когтеврана, так что можно будет спокойно всем сидеть в его комнате, — с улыбкой договорил Люпин. — И раз уж ты абсолютно все знаешь, — недовольно пробубнил Поттер, — то найди способ притащить задницу Бродяги на собрание, пока Фой будит Сохатого. Дав указания, довольный парень пошел к выходу из гостиной. Стоя завернутым в плед, все еще пытаясь проснуться, Ремус окрикнул его: — А сам-то чем займешься? Повернувшись и хитро улыбнувшись, он ответил: — Ал всё равно вряд ли спит. Пойду скажу ему, чтобы накрывал для гостей. С этими словами он исчез в проеме. А Ремус подумал, что он такая задница, что сам не спит, еще и другим не дает. Типичный Мародер.***
Гостиная Когтеврана приняла Короля с такими распростертыми объятиями, с какими не принимает теперь даже его собственная. Почти вся она была усыпана учениками с других факультетов. Кто-то уснул здесь после ночных посиделок, а кто-то пришел сюда ни свет ни заря на свидание с любимым. Даже толком ни на кого не посмотрев, Джей-Си направился в комнату брата. Со всех стен на него смотрели вечные когтеврановские рисунки и поделки, возле каждого из которых стояли заколдованные счетчики лайков. Нравится — ударяешь в него волшебной палочкой. Чтобы автор знал, стоит ему продолжать это дело или руки у него из задницы. Проходя мимо доспеха возле мужских комнат, Поттер усмехнулся тому, что уже и его разрисовали. И, черт возьми, если бы он был волшебником он бы поставил этому художеству лайк, хотя у него и так больше всех лайков. Когда он вошел в комнату брата, ему резко в нос ударил довольно знакомый резкий запах. — Пахнет сексом? — вырвалось у него. Но его явно никто не слышал. В комнате было так душно, а запах стоял такой густой, словно здесь месяц не проветривали. Бумажки Альбуса, которые обычно лежали на столе, сейчас валялись во всех углах комнаты, словно они вчера тут летали. Хотя, тут, судя по всему, много чего вчера летало. Такой разгромленной комнату брата Джеймс никогда не видел. Он ожидал увидеть брата бодрствующим, сидящим за книгами. Но его в комнате словно вовсе не было. Ванная была открыта на распашку, но там тоже никого не было. Оставалось лишь одернуть полог кровати. Скучающе подойдя к кровати, он одним рывком сделал это. На удивление брата, Альбус действительно спал, хоть и не делал этого довольно долго. И если бы Джеймс не увидел знакомые вишневые волосы на подушке, он бы решил, что братик спал один. Альбус занимал под одеялом непривычно много места, словно обнимал большую игрушку. Судя по всему, он, лежа на боку, закинул ногу на Алису, которая с головой была под одеялом. Теплое одеяло полностью накрывало её, зато спина Альбуса, расшитая засосами светила ими на всю комнату. — Доброе утро, — бархатистым голосом пропел Джей. Но никто из спящих даже не пошевелился. Джеймс возмутился от такой неслыханной наглости. А от его криков спящих спасли только вошедшие в комнату Лили, Джеймс и Фиалайт. — Фу, как душно! — сразу воскликнула Лили, после чего полезла открывать форточку. — А где Алиса? Я думала, она здесь. — А она и здесь, — Джей потянул её локон, вылетевший из-под одеяла. Фиалайт треснула по его руке, чтобы он отпустил волосы. А потом, грозно оттолкнула своего парня и задернула полог кровати. — Твой брат наконец уснул! — парировала она громким шепотом. — Человек от недостатка сна и умереть может, так что не мешай ему. Когда Джей-Си начал недовольно бубнить себе под нос, в комнату вошла остальная часть компании. — Здесь пахнет сексом! — сразу установил Сириус. Джей-Си только многозначительно пошевелил бровями, кивая в сторону кровати, но его радостное выражение на лице убежало, когда на него грозно посмотрела его девушка. Заспанные и мятые школьники развалились на полу, абсолютно не понимая, зачем они здесь. Сохатый, как пришел, так сразу упал возле шкафа и уснул. Упав рядом, Сириус закурил, а Сирена, положив голову ему на плечо, засопела. — Теперь нормально объясни, что послужило причиной моего столь раннего субботнего пробуждения? — недовольно проворчал Ремус. — Поддерживаю вопрос! — отозвался Сириус хриплым спросонья голосом. Джеймс попытался поднять руку, выказывая свою поддержку, но она лишь безжизненно упала на пол, в то время как его голова провалилась на грудь. — Мы позвали вас только потому, что вы вечно ноете, что мы не посвящаем вас в наши дела, — недовольно произнес Джей-Си, вытаскивая стул из-за стола, чтобы сесть на него к спинке лицом. — Ну, знаешь ли, — подняла палец вверх Лили, запрыгивая рядом с Фиалайт на подоконник, — могли бы и сказать, что ребенка ждете. Сириус скрестил руки на груди, соглашаясь с этим. Ремус в поддержку фыркнул, а Джеймс громко втянул воздух, даже не поднимая головы. — Вот о нем и пойдет речь, — начал Джей. — Он, короче, каким-то образом трансгрессировал ночью к нам в комнату. — Что, серьезно? — спросил Сириус, поперхнувшись сигаретой. Сохатый даже поднял голову и попытался открыть глаза, но безуспешно. — И он сейчас там. А мне нужно знать, что с этим делать… Джею так не понравилось их безразличие и пофигистические выражения на лицах, что он вспылил: — Вам что, насрать?! Скажите, что делать! У меня столько проблем, что со всем я сам не справлюсь! Присутствующим хотелось больше спать, чем решать чужие проблемы. Держа Сириуса под руку, Сирена переплетала их пальцы, пока сам он подносил к её рту сигарету, чтобы она затянулась. — А разве не ваши родители за ним следят? — хрипло промурлыкала она. — Ну, так пошли им письмо, и они его заберут. Проблем-то?! — Да вы не понимаете! Не успел Джей-Си начать свою тираду, как за пологом кровати кто-то зашевелился. — Ну я же спал… — невнятно произнес Альбус, видимо, в подушку. Пока Фиалайт шикала на своего парня, пытаясь его заткнуть, Альбус одернул полог и сонными глазами оглядел присутствующих. — Что за… — едва разлепляя глаза, проговорил он. — Что вы тут делаете? Сколько вообще время? Взяв в руки стоящие на столе часы, Альбус вымученно простонал, с грохотом положил их обратно и завалился на кровать. — Итак, возвращаемся к нашим баранам, — обратился Джей-Си к присутствующим, бросив недоверчивый взгляд на мученические стоны брата, исходящие от кровати. — Что мне делать? — Заткнуться и свалить из моей комнаты! — в сердцах отозвался младший брат, резко вскинув горящие глаза на источник шума. — Я заснул впервые за две недели, а ты, мать твою, притащился сюда в субботу в семь утра?! — Не вопи! Я пришел сюда по делу. Альбус начал шарить по столу в поисках очков. Криво надев их на нос, он возмутился: — И какое, нахрен, дело может быть у тебя в субботу в семь утра в моей комнате?! Джей глубоко вобрал воздух в лёгкие и так выпятил грудь, словно он петух, готовящийся к бою. — У меня вообще-то очень срочное дело! — важно отчеканил он. — А эта комната — единственная, в которой мы можем устроить собрание! Приняв удобное сидячее положение на кровати, Альбус внимательно осмотрел окружающих. Энтузиазма в этом собрании он не наблюдал — все были вялые и полудохлые, такое ощущение, что никто из них сейчас не в состоянии давать советы и решать сложные дела. — Ну, и что у тебя за дело, что ты не в состоянии справиться с ним сам? — спросил он, скрестив руки на груди. — Очень важное, между прочим! — Если на тебе еще одно проклятие, от которого у тебя задница отваливается, то снимай его сам! Началась настоящая словесная перепалка между братьями. Начали они с обычных обвинений, а под конец вспоминали детские обиды. Даже странно, что при таких криках Сохатый и Алиса умудрялись мирно спать. — Ой, да у него просто сынок трансгрессировал в Хогвартс, вот он и не знает, куда его деть, — небрежно ответил на вопрос Альбуса Сириус. Глаза Альбуса медленно округлились, а на лице появилась странная довольная улыбка. Он медленно вылез из кровати, и все были ему благодарны, что он был в трусах, и уставился на брата. — И это вот эту проблемы ты не можешь решить сам? — прошипел он ему в лицо. Да ты…, да … Громко выругавшись, Альбус протопал в ванную, даже не закрывая дверь, согнулся пополам у раковины, чтобы умыться. Он яростно чистил зубы, наблюдая в отражении в зеркале за действиями брата. Но он только обратно свалился на стул, да и остальные словно не поняли его слов про то, что они должны свалить. Гневно сплюнув пасту с водой, Альбус вышел с полотенцем в комнату и наехал на брата: — Тебе нужен совет?! Вот тебе мой совет: иди к МакГонагалл и скажи про случившееся! По-хорошему, ты должен был это сделать тогда, когда мальчик появился. А еще ты должен был послать письмо маме, чтобы она знала, где ребенок. Уверен, она там рвет и мечет, ища его, а ты, зная правду, эгоистично продолжаешь протирать штаны! Шумно выдохнув, Альбус вытер с лица воду, которая капала на ковер с его подбородка, пока он эмоционально говорил. — Думаю, никто тебе совета лучше и не даст в семь утра в выходной! Даже не понимаю, почему они тебя за это не убили. Поднимайте свои задницы и валите отсюда! Я не планировал просыпаться все выходные, но спасибо вам, дорогие родственники, что пришли! Открыв дверь, Альбус приглашал жестом всех гостей уйти, а внутри себя кричал и матерился, чтобы все эти фрики оставили его в покое. Сириус и Ремус подняли спящего друга и помогли ему выйти. Сирена, проходя мимо хозяина комнаты, легонько коснулась его предплечья в знак поддержки и улыбнулась. Когда в проходе были Лили и Фиалайт, Альбус у них спросил: — Вы же умные, почему сами не написали маме или не пошли к МакГонагалл? — Спорить с твоим братом — себе дороже, — хмыкнула Фиалайт. — А я его боюсь, — честно ответила Лили, улыбнувшись, так же покинув комнату. На прощание Джей-Си только приложил средний палец своей здоровой руки брату в лицо, даже не посмотрев на него. — И тебе хорошего дня, братец! — крикнул ему в след Альбус, после чего захлопнул за собой дверь. Шли изгнанники медленно, еле волоча ноги. С позором возвращались в свою обитель. Джей всю дорогу громко и недовольно ворчал, удивляясь наглости брата, пародируя его фразы. Девчонки его внимательно слушали, стараясь не перебивать, но согласны они были с Альбусом. Когда Фиалайт обратилась в девушку, забежав в комнату в образе лисы, она сразу же одернула своего парня, чтобы он своими возмущениями не разбудил ребенка. Но мальчик уже не спал. Смелый солнечный луч играл на детском довольном личике, а его волосы были взъерошены и помяты после сна. — Моё солнышко проснулось! — просияла Фиалайт подходя к сыну и целуя его мягкие детские щечки. Дав правнуку руку для удара кулачком, Сохатый завалился на свою кровать, чтобы вернуть долг сну. Пока Фиалайт и Ремус ворковали над Максом, Джей-Си закатил глаза и прошел в ванную. И чего все так с ним носятся? Из-за этого ребенка он, Джеймс, сейчас на грани смерти, а они этого словно не замечают! Неужели только он один осознает, что лекарства нет и не будет? Что жить будет только один из них. И судя по всему, они выбрали его. От злости сильно сжав челюсть, Джей-Си застегнул ширинку и направился к выходу. Возле двери он буквально столкнулся с причиной своей близкой смерти. Максимиллиан поднял полные детского страха глаза на отца, с которым боялся говорить. Лицо того ни на секунду не смягчилось. А вообще Джей подумал, что не будь он похож на мать, он бы ненавидел его еще больше. Ребята начали обсуждать, с чего начать — пойти ли к МакГонагалл, чтобы она надавала им по головам за столь раннее пробуждение, или же написать матерям, чтобы получить по головам от них, когда они прибудут. Но когда Максимиллиан, умывшись, вышел из ванной он сам решил чего хочет: — Я хочу кушать. Услышав слова о еде, Джеймс вскочил с кровати, словно вспомнил, что есть он хочет больше, чем спать, поэтому взял правнука за ручку, взял в охапку мантию-невидимку и исчез за дверью. Сказав напоследок, что просто обязан покормить ребенка. — А что это за рыцарь? — спросил Максимиллиан, увидев стража комнат. Осознав, что мальчик может пострадать, если пройдет мимо, Джеймс остановив бойкий шаг, начал рассуждать. Решив, что он не ученик, и даже по возрасту на ученика не тянет, с ним ничего не будет, Сохатый пошел дальше. При этом все же прикрыв ребенка за своей спиной, когда проходил возле стража. Осознав, что мальчику действительно можно ходить спокойно по Хогвартсу, да и рука не жжется, когда они держатся за руки, Поттер решил немного попользоваться правнуком. — Слушай, Макси, можешь пройти вон в ту дверь и позвать оттуда прабабушку Лили? Открыв дверь, Лили очень удивилась и обрадовалась увидев мальчика. Она позволила ему себя крепко обнять, да и сама не удержалась и пару раз поцеловала его в щеку. Подняв голову, возле сияющих доспехов Лили увидела помятое, но счастливое лицо Поттера. На секунду ей захотелось вспылить и накричать на него, как это было раньше, когда он лез к ней с приставаниями по поводу и без. Его лицо в один момент вызвало в ней бурю негодования, а потом она вспомнила. Вспомнила, что он ей не враг, что его приставания ей даже начали нравиться, причем настолько, что она согласилась быть его девушкой. Она его девушка… Она не просто его девушка, она мать их сына, бабушка их троих внуков, а сейчас она идет под мантией-невидимкой, держа за руку их правнука. У нее, у Лили Эванс, есть общий правнук с Джеймсом Поттером. Видимо, не одна она шла и слушала восторженные возгласы Максимиллиана, думая об этом. — Поверить не могу, что держу за руку своего с Лили правнука, — удивился Джеймс. — Если бы мне давали по галлеону каждый раз, когда я не могла поверить, что у меня с Джеймсом Поттером есть сын, внуки и правнук, то я бы сейчас была богаче Малфоев! Всю дорогу до кухни Максимиллиан прыгал под мантией, показывал то на говорящие портреты, то на движущиеся лестницы, то на призраков, восхищаясь абсолютно всем так, как этим может восхищаться любой, кто впервые посещает Хогвартс. Когда ребята остановились возле одной из картин, он спросил: — Мы же в кухню шли? Где дверь? — Она здесь, малой! — хитро улыбнувшись, отозвался Джеймс, скидывая мантию и поднимая мальчика на руки. — Видишь эту жирную желтую грушу на картине? Пощекочи её. Мальчик только недоверчиво рассмеялся, обидев Сохатого. — Не веришь? Тогда я сам пощекочу! — Нет, я верю! — сразу отозвался он, поднося детскую ручонку к полотну. Груша весело хихикнула, ойкнула, а потом открыла проход в кухню. Десяток, нет, сотня домовиков в один голос поприветствовала "мистера Джеймса Поттера", глубоко кланяясь ему. Не меньше, чем такому количеству домовиков удивился Макс, удивилась им и Лили. Она стояла, смотрела на довольное лицо Джеймса и понимала, что здесь он частый гость. Да и как и кому в здравом уме пришло бы в голову пощекотать грушу на картине? А они явно до этого додумались сами. Как бы Лили не считала Джеймса наглым и приставучим, непревзойдённого таланта, упорства и креативности ему не занимать. — Мистер Джеймс Поттер, вы как раз вовремя, — пропищал маленький красивый домовик с огромными зелеными глазами. Джеймс еще подумал, если бы Лили была домовиком, она выглядела бы так же. — Ваш друг, мистер Сириус Блэк уже завтракает. В другом конце кухни, за огромными кастрюлями и поварёшками стоял небольшой стол, во главе которого сидели Сириус и Сирена, поедая огромную индюшку. — Что вы тут делаете? — подойдя, спросил Джеймс. — Фствечный фопрос, — с полным ртом, чавкая, промямлил Сириус. — Ты же спать хотел. — Хотел. Но потом ребенок захотел есть, ну я не смог ему отказать в чести сводить его на кухню. Волосы прилипли к грязному лицу Сириуса, поэтому не убирались в глаз, когда он пытался отбросить их назад. Заметив это, Сирена убрала руками его волосы за ухо. Максимиллиан был в окружении домовиков, что были не намного ниже его ростом. Существа кланялись ему и здоровались, говорили о том, как им приятно видеть у себя на кухне такого важного человека, а еще спрашивали, что он хочет кушать. Не успел он сесть за стол, ему принесли поднос с кусками разных тортов. — Лучше бы вы принесли ему чего-нибудь вроде глазуньи или тостов, — недовольно подметила Сирена. — От сладкого на завтрак у детей только животы болят! — Пусть ест, что хочет! — в один голос отозвались Сириус и Джеймс, продолжая руками рвать индюшку. — А здесь обязательно есть руками? — спросил мальчик, продолжая наблюдать за этими двумя. — Нет, милый, кушать надо столовыми приборами, — ласково отозвалась Лили, подавая Максу вилку, которую принесли домовики. — Просто этих двоих никто не учил манерам. — Ну, почему же, Бродягу учили, — поправляя очки заляпанными руками, подметил Джеймс. — Вот только не удалось, — договорил Сириус. После чего они оба засмеялись. — А почему? Дети умеют подмечать то, что не подмечают взрослые. Видимо Максимиллиан заметил странную перемену в лице Сириуса после того, как тот прекратил смеяться, поэтому спросил. — Родители возлагали на меня много надежд, поэтому я стал их самым большим разочарованием, — неопределенно ответил Сириус. — Советую тебе сделать всё возможное, чтобы не стать разочарованием родителей. Это не весело… Джеймс знал, как неприятна другу эта тема. И каждый раз видел раздувшуюся жилку на его шее, когда он размышлял о своей семье. Даже сейчас его рука сжимала индюшачью ножку сильнее обычного. И уж точно он знал, что Бродягу в такие моменты лучше не трогать, и про его семью ничего не говорить, но, видимо, Сирена не боялась резкой и бурной реакции Сириуса. — Они хотели, чтобы ты был нацистом! — напомнила она. — Я бы на твоем, месте в таком случае, была бы рада стать разочарованием родителей! Сириус перевел на нее свой через чур серьезный взгляд. Сначала Лили показалось, что он готов достать палочку и уничтожить её на месте, но потом Блэк взял со стола салфетку, вытер рот и руки так аккуратно и элегантно, как умеет только он, а потом нежно, как-то не свойственно ему, поцеловал свою девушку в щеку. Но уже через минуту напряжение за столом спало, и все начали кушать, весело переговариваясь и смеясь. Максимиллиан задавал очень много вопросов про Хогвартс, хотел посмотреть каждый его уголок и тайник, поэтому очень расстроился, когда после завтрака мама его повела к директору. Отправив патронуса в Министерство, МакГонагалл отчитывала Фиалайт за то, что она не сказала о мальчике сразу, ведь Гарри еще утром прислал ей патронуса с известием о пропаже мальчика. Они там всё перевернули вверх дном, ища его, а он был всё это время тут. А Фиалайт об этом не рассказывали, только чтобы не тревожить. Через пол часа после явления Максимиллиана миру, в Хогвартсе появились Джинни и Астория. Те сразу же принялись целовать и обнимать внука, приговаривая, что он их сильно напугал. — Да-да, вы очень рады видеть друг друга, — отмахнулся Джей-Си, стоя неподалеку, — можете задать все интересующие вопросы ему и дома. Он больше всех хотел, чтобы они наконец ушли. И не только потому, что он не в состоянии находиться в одном помещении с этим ребенком из-за гаммы эмоций, что он испытывает рядом с ним, но и до того, как все эти сплетники, называющие себя учениками, прознают, что это за ребенок. — А что это за одежда на тебе? — спросила Астория, осматривая мальчика. — Он трансгрессировал прямо в пижаме, — отметила Фиалайт. — Поэтому я чуть уменьшила одежду Джеймса, чтобы надеть на него. И как же сильно Джей-Си был ей благодарен, что она не называет его "отец" или "папочка"! Не хватало еще, чтобы все знали о его позоре. Вокруг было полно учеников. Всем было интересно, что это за мальчик, почему родители Поттера и Малфой пришли сюда за ним, какое отношение они имеют к нему. Они так изголодались по сплетням Проныры, что готовы были обгладывать даже эти кости. — А как ты вообще трансгрессировал? — спросила Джинни у мальчика. — Не знаю, — задумался он, — я просто подумал о маме. Старания, которые прилагал Джей, чтобы не сорваться, были неописуемо сильными. Ребенок посмотрел на Фиалайт, когда говорил о матери, а все эти зеваки вокруг зашептались, заставляя ноги Поттера неприятно задрожать. — Вам пора идти! — всполошился он. — Да, там отец наверное беснует, ждет, так что… Женщины попытались надеть на ребенка куртку, но он вывернулся из их хватки и встал в оборону. — Можно я останусь? — рискнул он спросить. После этого вопроса тем, что заставило засосать под ложечкой Джея было то, что матери и директриса, на которую все посмотрели, не ответили категоричного "нет", они словно… задумались. — Вы же знаете правила? — с какой-то несвойственной ей мягкостью, с которой она обычно говорит про правила, спросила МакГонагалл. — В школу Чародейства и Волшебства Хогвартс принимают по достижению одиннадцати лет. Я не могу исправить это правило. — Но я же не обычный ребенок… — робко отозвался Макс. — Можно я проведу здесь хотя бы пару дней? У меня и так времени мало… Джей-Си проворчал, что у него будет на это вся бесконечная жизнь, которую он украл у него, но, как оказалось, вслух он этого не сказал. Он еще долго будет помнить те аргументы, что произносил в свою пользу Максимиллиан, те аргументы, что приводила МакГонагалл, родители, Фиалайт, да и наш добрый друг — профессор Зельеварения, который подпрыгивал каждый раз как слон при виде мыши в мультфильмах, когда видел мальчика, но факт остался фактом: Макс уговорил всех этих взрослых разрешить ему побыть недельку-другую в Хогвартсе. Джей-Си еще подумал, что с таким талантом убеждения, дискуссионный клуб, который он решил возглавить, лучше передать на попечение этому мальцу. И как же он был благодарен, что сейчас не было Проныры, а то она бы не стеснялась публиковать свои догадки, в отличие от других учеников, которые еще сомневались в том, что это его, Джеймса, ребенок. Он, конечно же, всеми силами делал вид, что ему до него нет никакого дела, что они никак не связаны, в отличие от других. В считанные часы вся школа узнала, что этот тот самый обещанный "мессия", который должен будет вести за собой новых волшебников. Все хотели приблизиться к мальчику, познакомиться с ним, поговорить. Максимиллиан был единственным, кроме преподавателей, на кого не действовали новые законы, так что все так и норовили с ним обниматься или держать его за руку. Сколько бы Джей-Си ни прятался, всё равно вся школа знала правду уже через пару часов. Не всю правду, конечно же, но точно знали, чей это ребенок. И если он очень боялся, что все будут над ним смеяться, что это подкосит его звание Короля, то он очень удивлялся, когда к нему подходили, жали руку и говорили, что и сами были бы не против стать родителями в семнадцать, если бы их ребенок был таким могущественным. Но им-то всем легко говорить. Потому что они-то не при смерти, в отличие от него. К концу дня в школе устроили культ Максимиллиана, даже учителя и те поддались на его очарование, поэтому ужин был еще более шикарный, чем обычно, в его честь. Единственные, кто видел в нем зло — родной отец и собственный сын, который является его взрослым клоном. На почве общей ненависти эти двое даже нашли общий язык. Всю ночь Сохатый и Бродяга таскали мальчика по лучшим тайникам Хогвартса, показали Карту, даже сводили по тайному проходу в Хогсмид. А за завтраком воскресенья Скорпиус и Роуз решили лично представить племяннику всех учеников, дав ему краткую биографию по каждому из них. — Посмотри на них, — словно выплевывал Джей-Си, сидя рядом с Демиллионом за столом преподавателей, — они ведут себя с ним так, словно он ласковый и беззащитный ребенок. — Да он убьет их всех, как только осознает, что он это может, — поддакивал профессор. — Маленький маньяк… Джеймс, сощурив глаза, наблюдал за мальчиком со стороны. Из думы его вывел вопрос профессора: — Ты уже пытался? — Ч-что пытался? — не понял парень. — Как что? — Демиллион понизил и без того, тихий голос. — Ты уже пытался его… убить? Сердце Джеймса как-то странно и непривычно кольнуло, когда он произнес последнее слово и маниакально посмотрел в его глаза, полные ужаса. — Ты прекрасно знаешь, что ты единственный, кто может сделать это, тем самым ты спасешь себя и весь мир. Только для этого я здесь. Джей-Си все же сомневался, что только он может от него избавиться. Зато в то воскресенье он убедился, что больно сделать ему может только он. В Хогвартсе тебя так или иначе ожидают опасности. Сами посудите, огромный замок с характером — одни дырявые лестницы чего стоят! И уж точно маленький ребенок легко может тут ушибиться. Максимиллиан много раз падал, ударялся, однажды Пивз кинул в него острые камешки, один раз на него упали доспехи. Но на его теле не то что синяков не было, ему даже не было больно. Ребенок ни разу не чувствовал физическую боль в своей жизни. И узнал он, что это такое, благодаря собственному отцу. Но вышло это совсем случайно. Во время обеда Максимиллиан в красках рассказывал о том, как ему понравились анимагические перевоплощения. Настолько эмоционально говорил ребенок, что размахивал руками во все стороны и случайно наткнулся рукой на вилку, что была в руках у сидящего рядом отца. Жуткая боль. Ничего подобного двухмесячный ребенок не испытывал никогда. Из его пальца вытекла пара капель крови, но он ждал, что рана затянется, как обычно. Но ничего не затянулось. Несколько капель крови благополучно засохли, как у любого другого человека, а на маленькую ранку капнули бадьян, только после этого она затянулась. Выходит, что бы Джей-Си ни держал в руках, это может стать оружием убийства, потому что оно — в его руках. Это было и его спасением и смертью одновременно. Спасением от смерти и смертью души. Брать на себя убийство? Как на такое вообще можно решиться? Чем больше этот мальчик вился вокруг, тем страшнее Джеймсу было от мысли, что ему придется его убить. Ведь Максимиллиан был таким… ребенком. Пускай и немного необычным, но ребенком. Как ребенок он был эмоциональным и восторженным. Как ребенок он остро всё чувствовал, воспринимал ругань и похвалу. Даже его смех был самым настоящим задорным детским смехом, слушая который, хотелось улыбаться. Как и любой ребенок, оказавшись в Хогвартсе, он захотел узнать свой факультет. МакГонагалл была против этого, потому что мальчик еще не достиг одиннадцати лет, но что-то странное в обычно строгой женщине вызывал этот большеглазый очаровательный мальчик. Поэтому во время ужина она принесла неизменную шляпу верхом на табуретке. Все с замиранием сердца смотрели на распределение. Один Джей-Си даже не удосужился положить столовые приборы. — По-любому Слизерин! — хмыкнул он. — Если это будет не Слизерин, я… выпью целый кубок тыквенного сока. — Это ты настолько не веришь в сына? — задал риторический вопрос Ремус, покачал головой и обернулся на распределение. Максимиллиан стал одним из тех людей, над которыми шляпа думала долго. Время шло, а шляпа что-то шептала мальчику. А он так и сидел, вцепившись ручками в коленки и ждал результата, словно приговора. — Гриффиндор! От удивления Джей даже чуть вилку не проглотил. Зато зал рукоплескал. Весь Гриффиндор взорвался, повскакивал с места и начал вопить и кричать, приветствуя нового друга. Джей медленно отодвинул скамейку, отодвинув вместе с ней Максимиллиана и Ремуса, вылез из-за стола и подошел к шляпе. — С тобой опять ругаться что ли?! — воскликнул Джей-Си. Фиалайт увела его за руку, чтобы он этого не сделал, а МакГонагалл унесла почтенную шляпу с глаз его долой. Упав на свое место за столом, он грозно протянул здоровую руку к кубку и попросил налить тыквенный сок. Скривив рот, он наблюдал, как наполняется кубок этой противной, густой, оранжевой жижей. Поднеся его к носу, он сильно поморщился. — Не люблю тыквенный сок, — оповестил сидящий рядом Макс. — Там противная мякоть. — Тоже не люблю, — буркнул Джей-Си, устало посмотрев на мальчика, который изучающе смотрел на него. После чего залпом выпил. Передернувшись, он поставил кубок на стол, брезгливо вытирая рот. В этот момент в Большом зале появилась та, кого больше всего искали ученики все выходные, но не могли найти. После того, как Алиса сломала пару доспехов, каждый хотел попросить её, даже не бесплатно, сделать то же самое с другими доспехами. Но девушка как в воду канула. Все выходные её не было абсолютно нигде. В комнате она не появлялась, в гостиной её не было, в коридорах её никто тоже не видел. Но сейчас она заявилась в Большой зал вся такая счастливая, сияющая, в большом спортивном мужском джемпере и милых тапочках на ногах. Не успела она поздороваться с друзьями и не успели её поймать желающие воспользоваться её талантом, как её позвал отец для разговора. Поговорив с отцом, Алиса вприпрыжку дошла до стола Гриффиндора, где сидели друзья. Сев рядом с Ремусом, она чмокнула его в щеку, чего он не ожидал, а потом развернулась к столу, начиная набирать в свою тарелку еду. — Как там Ал? — поинтересовался Сириус, передавая ей тарелку с пирогом. Она чуть зарумянилась и улыбнулась, показывая присутствующим свои очаровательные ямочки на щеках. — Замечательно! — звонко пропела она. — Все настолько хорошо? — ехидно спросил старший брат Альбуса. — Ага! — весело ответила она, продолжая набивать тарелку едой так, словно она запасается на месяц вперед. — Не может Ал быть лучше меня! — усмехнулся Джеймс. — Еще как может! — тон, с которым она это сказала, ударив за одно ладошкой по столу, не предвещал ничего хорошего. — Он лучше тебя, тебя, и тебя, и тебя… Алиса начала показывать на всех своих знакомых парней, а в конце заключила, что Альбус лучше всех их вместе взятых, а потом взяла тарелку, встала с довольным видом и пошла мародерствовать на другом конце стола. — Ну вот, теперь Ал лучше меня и в этом. А я официально самый ненужный сын моих родителей, значит можно и умереть, — заключил Джей-Си, падая лицом на стол. Максимиллиан, сидящий рядом, не очень понял, в чем это он хуже брата и о чем сейчас говорила Алиса, но папа выглядел очень несчастным. Положив ладошку на загипсованную руку отца, он проговорил: — Ты мне нужен. — Ну и зачем? — пробубнил он, не поднимая головы. Не зная, что на это ответить, да и пожалев, что вообще такое сказал отцу, который его видеть не хочет, Максимиллиан решил перевести тему: — Почему у тебя гипс? Ты не можешь лечиться? Подняв голову со стола, Джей как-то свысока посмотрел на любопытного сынишку, которому так и хотелось выкрикнуть всю правду в лицо, но вместо этого он ответил: — Ты особенный волшебник. А я особенный сквиб — магия на меня не действует. У Максимиллиана была сотня вопросов в голове. Начиная от "как тебя тогда взяли в Хогвартс?" и заканчивая "Видишь ли ты волшебных животных или как маглы не видишь?", но вместо вопросов он положил на гипс и вторую руку, закрыл глаза и сконцентрировался. Через мгновение на глазах окружающих разрисованный друзьями гипс словно растворился в руке Джея, а рука абсолютно не болела. Он несколько раз шокировано согнул и разогнул локоть, сжал и разжал кулак, чтобы удостовериться, что каждая косточка в руке исцелена Сидящая за соседним столом Фиалайт наблюдала за этой картиной, все Мародеры так же сидели с открытыми ртами и не могли поверить своим глазам. Вопрос, что застрял в горле Джея, так и застрял там, потому что внимание всех приковала МакГонагалл в дверях Большого зала. — Мисс Логботтом, куда вы несете эту гору еды? — строго спросила она. — Альбусу! — звонко ответила та, непонимающе хлопая ресничками. — Мистер Поттер болен? Не в состоянии дойти до трапезной? — Ой, нет, что вы! — отмахнулась Алиса, чье лицо не было видно за горой еды. — Просто он решил все выходные не выходить из комнаты. По залу прошелся нехороший гул. В воздухе стояла накаленная атмосфера. Всего одно слово — и Алиса выдаст директрисе, что её супер-защита комнат сломана. — Вы собираетесь оставить эту гору еды возле входа в гостиную Когтеврана? — задала провокационный вопрос МакГонагалл. — Ой, да нет, что вы! Я пронесу эту еду прямо ему в комнату! Ученики дружно охнули так, словно в последние секунды матча по квиддичу охотник их команды потерял решающий мяч. — Киса! Что ты наделала? — отчаянно взмолился Джей-Си, ведь это означало, что директриса пройдется не только по стражам комнат, но и упразднит другие прорехи в своей защите.