О попаданце, то есть, попаданке. И её конной дружине

На следующий день король снова пригласил к себе «юную баронессу Изатин», как он называл Алессию. Как-никак, а Леланд не умолчал, и рассказал про её родственничка-барона. Алессия пришла уже в своей мужской одежде, несмотря на яростные протесты Леланда. – Либо я так иду, либо не иду вообще! – отрезала Алессия, когда Леланд предъявил свои аргументы в полной мере. – Но… – Никаких «но»! Я иду так! И вдобавок, шашка ведь тоже при мне. Если что, я отобьюсь. – Ну… эээ… ладно! Но если королю не понравится, меня не вини! – предостерёг Леланд. Алессия закуталась в свой привычный плащ, под которым не было видно её мужской одежды, и вместе с Леландом и его, так сказать, интересным братцем, поспешила в Серебряный Дворец. По пути все расступались перед спасителями правящей династии, порубившими заговорщиков во дворце. – Как видите, никто не обратил внимание на то, как я одета, – сказала Алессия. – Потому что ты в плаще, – напомнил Гарольд. – Ага, а вот в Серебряном Дворце я откину полы. Там всё равно слишком жарко. Леланд измученно вздохнул, а Гарольд весело хмыкнул, ободряюще похлопав волнующегося брата по плечу. Они шли, а народ встречал их ликованием и начинал идти следом, и когда Алессия, Леланд и Гарольд дошли до Серебряного Дворца, за ними шла огромная масса народа. – Так, всем разойтись! Во дворец не пускают кого попало! – стражники в срочном порядке перегородили дорогу толпе, предварительно пропустив вчерашних героев. Народ пошумел немного, и разошёлся по своим насущным делам. Войдя в тронный зал, Алессия ощутила себя немного не в своей тарелке. Во-первых, теперь она стояла непосредственно перед королём Фридрихом, а не пряталась за гостями. Во-вторых, зал был почти пуст, и никого, кроме короля, её самой и братьев Гортфельдов, здесь не было. Ну, разве что несколько стражников, но они скорее статуи, чем живые люди. – А, госпожа Изатин! – приветливо улыбнулся король. – Рад, что вы не опоздали. – А я-то как рада, ваше величество, – ровным голосом ответила Алессия. На самом деле она была смущена, что только из-за того, что у неё в родственниках был какой-то там мелкий барон, сам король обращается к ней, как к дворянке в двенадцатом колене. А то и в тридцатом. – Что же, госпожа, думаю, вам стоит дать награду. Что бы вы хотели получить? – спросил король. – Ну… полное право ходить в мужской одежде! – весело ответила Алессия, осмелев. – И всего-то? – изумился государь Фридрих. – Обычно такие, как ты, просят поместья с огромными виллами, драгоценности, наряды… – Ну, ещё кое-что… – продолжила Алессия. – Я также хочу, чтобы мне было разрешено носить оружие. И не какой-то захудалый кинжал, а мою верную саблю. – Ну, коль это, то – пожалуйста! – ответил отходчивый государь. – Эй, Людвиг! Неси сюда пергамент, чернила и перо! Когда расторопный денщик короля принёс всё необходимое, государь создал и подписал разрешение для Алессии на всё, что она потребовала. – Кстати, а где её высочество? – спросил Леланд. – Она сейчас вместе с княжичем Теодором в своих покоях. Просила, чтобы их не беспокоили, но если ты попросишь, то она тебя обязательно впустит, – ответил король. – Что ж, навестим твою невесту, сэр Леланд Гортфельд Доблестный! – весело сказал Гарольд. – А что по поводу вчерашнего нападения, ваше величество? – После ночи пыток в подвалах мы поняли, что это заговорщицы из Ордена Вороньего Крыла, – вздохнул король. – Орден Вороньего крыла?! – поразился Леланд. – Они же никогда и ничего не говорят под пытками! Даже не кричат! – Ну, это преувеличение, – сказал король. – Одна всё же вскрикнула, когда палач вставил ей в нутро калёную кочергу. Но после этого она умерла. – В России такое называется «болевой шок», – заметила Алессия. – Болевой что? – переспросил государь Фридрих. – Болевой шок. Это когда боль настолько сильная, что человек не выдерживает и мгновенно умирает без повреждения каких-то жизненно важных частей тела, вроде сердца, шеи или головы, – «доходчивым» языком объяснила Алессия. – Что же, госпожа Изатин, мы примем это к сведению вашу… терминологию. Думаю, моя дочь уже заждалась вас, идите. Алессия, Леланд и Гарольд направились к покоям принцессы. Коридоры, облицованные серебром, сменились красным шёлком, а пол из тёмно-серого стал золотисто-жёлтым. Слуги попадались редко, а у ещё более редких дверей стояло по два стражника. Наконец, они дошли до огромных дверей, даже ворот, за которыми были покои её высочества принцессы Габриэлы из династии Артемид. – Моя госпожа, пожалуйста, откройте! – постучался Леланд. Тишина. Ещё несколько настойчивых ударов в дверь. Снова тишина. Если не считать каких-то невнятных звуков из покоев Габриэлы. – Слышь, Гарольд, отойдём? – шепнула Алессия на ухо Гарольду, и они на несколько шагов отдалились от бессмысленно стучащегося в двери покоев Леланда, и продолжили разговор шёпотом. – Тут что-то не так, нутром чую… – сказала Алессия. – Ну, раз нутром… – пожал плечами Гарольд. – Что именно не так? – Двери заперты, какие-то непонятные звуки доносятся из-за них, на возгласы и стук Леланда ноль внимания… мне продолжить? – перечислила Алессия. – Хорошо, что ты предлагаешь, «милая сестра моя и Леланда»? – спросил Гарольд. – Идём во двор. Ты поищи хорошую осадную верёвку, а я поищу окна покоев её высочества. – Ладно, пошли… Эти двое скрылись за поворотом, оставив Леланда наедине со своей наивностью и глухо запертой дверью. – Вообще-то окна принцессы очень легко заметить, – сказал Гарольд по дороге. – Они самые необъятные во всём дворце. Не понимаю, как она там не мёрзнет? – С этим разобрались. А теперь, где лежат ваши канаты? – спросила Алессия. – Во дворе стражи, под особым навесом, – сказал Гарольд. – Принеси под окна принцессы один из них, – ответила Алессия. – С крюком или без? – спросил Гарольд. – Естественно, что с крюком, «братишка», – ответила Алессия. После того, как они пришли во двор, они разделились. Алессия стала осматривать особенности окна принцессы, а Гарольд пошёл за канатом. В первую очередь Алессия осматривала кладку. Да, крепостью этот Серебряный Дворец вышел хорошей, но вот камни скреплены таким количеством цемента, что по образовавшимся выступам легко забраться до самого верха. То есть, легко будет ей, одетой в штаны, лёгкие сапожки, рубаху и плащ, а всем этим рыцарям в сияющих доспехах будет невозможно, уже хотя бы из-за веса. – Я принёс крюк и канат. Что дальше делаем? – спросил Гарольд, когда вернулся со всем необходимым. – Надо забраться туда, – указала Алессия на окно принцессы. – Но туда даже Леланд не добросит этот относительно… увесистый крюк. Не то что я или ты. – У меня есть план. Давай сюда! Гарольд покорно отдал крюк, и с изумлением стал наблюдать за тем, как Алессия легко без всяких верёвок взбирается по стене. А у сущности Алексея, всё больше, кстати, гаснущей, как… мм… ориентация, вырисовывалась басовая линия из фильма «Хоттабыч», когда тень Шайтаныча забиралась по стене аки Человек-паук. Взобравшись, Алессия зацепила крюк за одну из колонн, пару раз обмотала канат, чтобы было легче забираться, и свистнула Гарольду, чтоб поднимался. Гарольд, конечно, был человеком более привычным, нежели Леланд, к женскому обществу, женскому коварству, и уж тем более к женским ласкам, оправился значительно быстрее, чем кто-либо другой, и резво залез по канату наверх. – Можешь успокоиться насчёт окон, – сказала Алессия. – Окна тут нормальные. А это – всего лишь балкон. – Ну, теперь ясно. Алессия и Гарольд быстренько прокрались к окну, которое, кстати, было открыто настежь, и залезли. Притом Гарольд в последний момент споткнулся и прогрохотал доспехами на все необъятные покои её высочества. Алессия испуганно зашипела на Гарольда, и стала осматриваться в поисках укрытия. Однако ничего после этого не произошло. Только раздавалось некое шуршание одеял на кровати принцессы, а это означало только одно. Габриэла изменяет Леланду! – Запасайтесь, дьяволы, гробами, сейчас бить буду! – рявкнула Алессия. Движение под одеялом резко прекратилось. Потом показалось испуганное лицо принцессы. Затем растерянное лицо… Теодора! – Что?! – поразилась Алессия, начиная чувствовать рвотные позывы. – Измена моему дорогому брату по оружию – ещё никуда не шло. Но… инцест?! После этого Алессия схватила кувшинчик, где, по всей видимости, было вино, и её туда стошнило. Прямо в кувшин. Гарольд же просто стоял с отвисшей челюстью, будучи неспособным даже меч выхватить. Алессия привела себя в порядок, и, наконец, смогла говорить. – Что же нам теперь с вами, двумя предателями, делать? – умоляюще спросила Алессия. – Не переживай, успокойся, – не менее умоляющим голосом попросила её принцесса. – Просто… промолчи, и забудь... Если сделаешь так, то я дарую тебе несколько своих нарядов в знак нашей… – Как же мне забыть то, что я видела?! – выпалила Алессия. – Изменять своему бесстрашному жениху, да ещё и со своим двоюродным братом?! Ты хоть представляешь, как это выглядит?! – Ну, просто, понимаешь, мы уже занимались этим с Леландом, – смущённо сказала принцесса. – Я всего лишь хочу нагуляться, а для этого нужен тот, кто меня не выдаст, понимаете? А единственный человек, которому я могла бы довериться в такой ситуации, это сами понимаете… Алессия подошла к двери, и сказала: – Смотри, если вы сейчас же не оденетесь, и не поклянётесь больше так не делать, я сию же секунду пущу сюда Леланда, и будь, что будет. – Мы клянёмся! – бросились ей в ноги Габриэла и Теодор, а после этого быстро оделись, привели постель в порядок, и сделали умное лицо. Наконец, всё было готово, и Алессия повернулась к Гарольду. Тот так и стоял, в прежней позе, с затуманенным взором и отвисшей челюстью. Алессия схватила его под локоть, и потащила в сторону балкона: – Пошли уже! Чего встал, как памятник? Через пять минут они вместе с довольным Леландом прошагали в покои принцессы через парадную дверь…