О попаданце, то есть, попаданке. И её конной дружине

В полдень стражник у ворот Волковграда увидел вдали приближающуюся колонну стрельцов. Стражник кликнул капитана охраны ворот, но капитан приказал пропустить стрельцов. Ворота открылись, и в них въехали на конях Добрыня, Алессия, Леланд, Камаэлия и Елизавета, а потом промаршировали стрельцы. Народ, увидев принцессу впереди войска, сразу понял, что к чему. Все славили возвращение принцессы Севера в её законную вотчину. Молодые пареньки кувыркались и ходили колесом перед строем, некоторые танцевали вприсядку до самых палат, а параллёльно стрельцам шла процессия дудочников, игравших разудалые песни скоморохов. Алессия усмехнулась и сказала Леланду: – А как бы у вас устроили подобный переворот? Леланд на пару секунд задумался, и ответил: – Думаю, мы бы собрали горожан, вооружили бы их подручными средствами, и устроили бы бойню в Серебряном Дворце. Но я не думаю, что мы бы обошлись одними лишь горожанами. Мы ещё позвали бы провинциальных лордов с их ополчением и наняли бы степняков или воинов Восточных Королевств, рассказали бы правду Церкви, которая выделила бы Алый Орден нам в поддержку и вот тогда бы пошли на узурпатора… – Понятно, – прервала его Алессия. – В общем, устроили бы бунт, бессмысленный и беспощадный. У нас сейчас другая тактика. – Какая? – спросила Камаэлия. – Мы заходим в палаты, никого не сжигаем, разбираемся только с караулом, входим в комнату Шемяки и устраиваем суд над узурпатором, «самый гуманный суд в мире», – ответила Алессия, заодно вспомнив фразу из «Кавказской Пленницы». – В смысле, мы что, его убивать не будем?! – чуть не упал с коня Леланд. – Почему это, будем! – незамедлительно ответила Алессия. – Просто сначала осудим по всем правилам, а потом устроим расстрел. – Расстрел? – вскинул бровь Добрыня. – А не много ли пуль истратим на узурпатора? – А кто сказал, что расстреливать будем из пищалей? – изумилась Алессия. – Всего лишь привязать его к столбу и кинуть копьё. Добрыня довольно посмотрел на Алессию, Леланд сначала задумался, а потом понял, в чём суть казни. Камаэлия странно посмотрела на всех и вернула свой взгляд на дорогу с мыслью: – «Ну и мысли у людей! Хорошо хоть, что казнят таким образом такого же ужасного человека…» Наконец, в конце улицы показались палаты. Елизавета, ехавшая молча всю дорогу, сказала: – Скоро, дорогой дядюшка… скоро… Стрельцы приободрились и зашагали быстрее, дудочники заиграли с новой силой. С соседней улицы к Алессии высыпали старые знакомые по Магической академии. Вместе с ними был и архимаг Гунгрульф. – Ну что, дитя моё, пророчество исполняется, – поприветствовал старый архимаг гетмана. – О нём потом, – сказал Леланд. – Что до вас – вы хотите идти с нами на приступ? – Я пришёл встретить вас, а вот ученики мои хотят вам подсобить, чем смогут, – сказал Гунгрульф, жестом предоставив слово одному из юношей, что уже обнажил свой палаш. – Смерть узурпатору! Мы убьём всех, кто мучил её высочество! Елизавета подняла глаза, и радостно спросила: – Кундульф? Тебя не схватили? Елизавета соскочила с коня и бросилась в объятья молодого мага, и в этот момент солнце вышло из-за тучи… – Как мило, Леланд, не находишь? – сказала Алессия. – Вас, девушек, только романтика заботит, – со вздохом ответил Леланд. – Ещё нас беспокоят революции! – весело сказала Алессия, спешиваясь. Леланд слез с коня следом, потом спешились Камаэлия и Добрыня. Алессия повернулась к своим стрельцам, и произнесла: – Воины Севера! Сегодня мы совершаем великое дело! Мы возвращаем трон в руки наследницы Елизаветы! Восстанавливаем справедливость и начинаем создавать великое государство, которое не будет подвержено иноземной скверне! Вперёд! Алессия вынула шашку и вместе с Леландом, обнажившим свой огромный меч, Камаэлия, приготовившаяся метать огненные шары – благо сами палаты каменные – воевода с саблей и Елизавета в сопровождении Кундульфа. Следом шли стрельцы с бердышами наизготовку и маги с палашами и саблями. Встречавшиеся по пути гвардейцы Унгола либо расступались, либо получали от Леланда и всех остальных. Наконец, впереди показалась огромная дверь зала собраний. Алессия достала пистолет из-за пояса и сказала: – Итак, всего через несколько секунду мы войдём в логово врага. Говорить будем мы с Добрыней. С этими словами Алессия ногой открыла двери в зал, где сидели Шемяка, Унгол и ещё какой-то дьяк, который тут же поспешил убраться. Унгол замер в растерянности, а вот Шемяка обрушился на Алессию и остальных самой яростной речью: – Как вы можете врываться сюда?! Я вам предоставил чин гетмана, чтобы вы служили Северу, а вы хотите захватить власть?! А ты, Добрыня… я не ожидал от тебя такой измены! – Замолчи, узурпатор! – зычно рявкнул воевода. – Ты подверг бесчестию её высочество, и потому ты не имеешь никаких прав на престол! – Ты думаешь, мы бы пошли на это? – язвительно спросила Алессия. – Да в гробу я видала жажду власти! У меня просто обострённое чувство справедливости! И раз ты не хочешь оставлять по-хорошему, так будет по-плохому! Унгол вскочил и потянулся за шашкой, как раздался выстрел. Алессия флегматично сдула дымок, идущий от дула, а Унгол повалился на пол, и под ним стала растекаться лужа крови. – Караул устал, Шемяка, – сказала Алессия. – Пора тебе под суд.