О попаданце, то есть, попаданке. И её конной дружине

– Шемяка, ты обвиняешься в государственной измене, семейном бесчестии и узурпации власти, – предъявил обвинения Кундульф. – У тебя есть право хранить молчание. Всё, что ты скажешь, будет использовано против тебя, а права на защитника в суде у тебя нет по причине тяжести преступлений и того факта, что ты был пойман с поличным, опознан и сдан, – добавила Алессия. Шемяка действительно ничего не мог возразить – он был привязан к столбу, и даже если что-то мог сказать, это не спасло бы его от кинутого копья. – Повезло ещё тебе, сопляк зелёный, что я тебя вовремя не убил, – прохрипел экс-король. – Но пощадил я тебя, просто потому, что недосмотрел… – Мы сейчас говорим о тебе, дядя, а не о моём женихе, – язвительно напомнила Елизавета. – И если мне не изменяет память, ты заставил меня смотреть, как Кундульфа куда-то уводят со связанными руками. Закрыл рот и заставил. Шемяка довольно ухмыльнулся. Теперь его ждала Преисподняя, и прежде, чем отправиться под истязания демонов, он хотел поразвлечься злобой всех остальных. Он ясно слышал, как Алессия отрезала всякие возражения против отмены пыток. – За совершённое злодеяние, ты приговариваешься к смерти через расстрел, – огласила вид казни Алессия. – Приговор привести в исполнение. Кундульф взял метательное копье, и вышел на линию прицеливания. Шемяка усмехнулся в последний раз, и копьё вошло точно в шею. Узурпатор забился в конвульсиях, и окончательно испустил дух. Елизавета, как и Алессия, да и вообще никто из присутствующих, кроме Леланда, не улыбнулись. Алессия вздохнула, и сказала: – Итак, друзья, пора бы того… обедать нам. – Пожалуй, ты права, – сказала Камаэлия, и ушла в столовую королевских палат творить грандиозный обед. Алессия коротко взглянула на труп Шемяки, а потом повернулась к Леланду: – А ты почему улыбаешься? – Так ведь, дело-то сделали, – пожал плечами рыцарь. – Чем вы недовольны? – Не знаю, – ответила Алессия. – Мы, русские, казни никогда не любили, даже если они были необходимы. Например, когда казнили бунтаря Пугачёва, который намеревался узурпировать престол самым наглым образом, народ молчал, а не ликовал. – Какие-то вы… слишком добрые, – сказал Леланд. – Добрые-то, конечно, добрые, да вот те, кто смеются над русской добротой и долготерпение, потом захлёбываются в собственной крови, – резонно заметила Алессия. – И запомни: я добрый друг, и страшный враг, смотря кому, когда и как. – Понял, – весело ответил Леланд, и пошёл в столовую, где Камаэлия наколдовывала последний стол с яствами. Алессия немного постояла, глядя на труп узурпатора, и пошла вслед за остальными на праздничный ужин. По пути она думала, как она устроилась. Она начинала как никем не уважаемая простолюдинка в Мамендорфе, а теперь она – благородная баронесса Изатин, добрая подруга воевод и правящей династии Севера, короля Мамендорфа, гетман стрелецкого войска, сестра по оружию сэров Леланда Доблестного и Гарольда Гортфельдов, и первая девушка-военачальник вообще. И уж тем более девушка-военачальник, которая влезла в политику самым наглым образом, но по благородной причине. Да, многое она свершила. Полководец-реформатор, поборница справедливости, и вообще достойная сказаний, легенд типа «Двенадцать подвигов смелой баронессы Алессии Изатин». Да, карьерный рост в средневековом фэнтези для попаданцев из двадцать первого века – лучший выбор. Если есть фантазия, смекалка и способность держать себя в руках даже в условиях смены пола, неожиданности сего действия и сильнейшего сексизма места, то нигде в этом мире, куда попал некогда реконструктор и геймер-студент Алексей. Алессия вошла в зал, где уже вовсю шёл пир. Дудочники дудели, плясуны выкаблучивали, маги вприсядку плясали танец с саблями, стрельцы поднимали уже пятидесятый по счёту тост, а Гунгрульф на правах старейшего из присутствующих венчал на королевство Елизавету и, как ни странно, Кундульфа! Одновременно с коронацией верховный жрец (как поняла Алессия) проводил свадьбу короля и королевы. Алессия ухмыльнулась, когда увидела нового пафосно одетого короля, который сменил простецкую одежду мага-ученика на богато украшенный кафтан, пурпурный плащ, расшитые мехом сапоги и меч с золотым эфесом. Гетман нашла глазами Леланда, и уже хотела было подсесть к сэру Гортфельду, но в этот момент раздался голос Гунгрульфа: – Алессия, подойди, пожалуйста! Алессия прошла через зал, слыша приветствия и благодарность от всех присутствующих, и Гунгрульф отвёл её и Елизавету в сторону. – Ну, Алессия, помнишь, я говорил про пророчество? – довольно улыбаясь, спросил архимаг. – Да, конечно, – ответила Алессия. – А в чём оно заключалось? – Дело в том, дитя моё, что ты его часть. «Когда враг из тени удар нанесёт, когда порочить принцессу Севера будут, когда изменит невеста мужу с братом своим, придёт с юга девушка с саблей, что принесёт с собой огнедышащие стволы, и восторжествует справедливость, и увидятся две сестры». – Две сестры? – выдавила из себя Алессия. Потом она оглянулась на королеву. Елизавета же задумалась, а потом сказала: – Отец говорил, что у него была… одна ночь со служанкой, и что при родах мать его внебрачной дочери умерла, как и моя. Он велел отвезти девочку подальше от дворцовых интриг, будто предвидел… – стала вспоминать Елизавета, а потом осеклась. – Так ты… – Мы… – Мы сёстры! – воскликнула Алессия. – Вот же угораздило! Вселиться в тело сестры королевы Севера! – Вселиться? – приподняла бровь Елизавета. – Это долгая история, – вздохнула Алессия. – И там было лишь два интересных момента. С изменой невесты с братом, то есть о… кхм, «гулянии» её высочества с княжичем Иствудбурга Теодором. И тот неупомянутый в пророчестве момент про драку в придорожно таверне. Я тогда очень хорошо повеселилась, а Даниэлев Удел теперь село Коммунарское, где развивается социализм и коллективное хозяйство. – Да, про эту историю, дорогая сестра, расскажешь после ужина, а пока, – крепко обняла Алессию за шею Елизавета, – пошли праздновать!