О попаданце, то есть, попаданке. И её конной дружине

Снова рутинное утро в палатах. Каждый день баронесса и гетман стрелецких и конных войск Алессия Изатин в компании воевод и короля решала рутинные же вопросы: какой отряд к какому полку отрядить, куда направить новобранцев, куда кого зачем-то и когда-то… С ухода Леланда прошло уже два с половиной дня, и почти все мысли Алессии занимал именно этот человек. Странно, но девушка, в прошлой жизни бывшая парнем, даже прониклась симпатией к рыцарю, и эта симпатия слишком отдалённо напоминала дружескую. Слишком уж Алессия скучала по Леланду, а по ночам снился сон, как они вместе разбивают ту самую таверну, после чего там же случилась локальная революция. И было так весело… В конце концов, Алессия уже утратила почти все мужские чувства, кроме отваги, любви к труду над чертежами, постепенно совершенствуя пищали, а также тяги к военному делу. Столичный конный полк, названный Дружиной, Алессия уже на поле перед городом сама водила конников в тренировочные атаки. Чтобы немного отвлечься от мыслей о Леланде, Алессия углубилась в тренировки своей армии и разработку новых пушек. Уже были детально обработаны казнозарядные орудия, проходили испытания мортир, готовящихся поступить в распоряжение осадных команд. Также Алессия постепенно разрабатывала паровой двигатель, что положило бы начало механизированным заводам на Севере. Словом, работая отвлечься она старалась как могла. Но вот неясная тревога всё же дошла и на Алессию. – А, Алессия, чем твои думы заняты? – спросила Камаэлия. Они с Алессией стояли на крыльце королевских палат после ужина. В зале ещё раздавались тосты за здравие короля и королевы, за которыми следовали удары кружек с медовухой друг о друга. Алессия немного подустала, и потому вышла на свежий воздух. Следом за ней вышла и Камаэлия, также утомившаяся от здравиц. – Да вот, о Леланде думаю, – задумчиво ответила Алессия. – Как он там? Говорил, что на свадьбу приглашает. Думаю, через пару дней съездим, поздравим, а если раньше, то вместе чокнемся за его последний день холостятской жизни. Камаэлия задумалась, а потом хитро-хитро улыбнулась и посмотрела Алессии в глаза. – Что такое? – недоумённо спросила Алессия. Но смутные сомнения из-за этой лисьей рожи у гетмана начали появляться бурным потоком… – Всё с тобой ясно, – похлопала Камаэлия Алессию по плечу. – Ты в него влюбилась. – Нет, ты что?! – замахала руками Алессия. – О таком нельзя говорить вслух, это раз. И я в него не влюбилась, это два. – Как знаешь, – махнула рукой Камаэлия. – Ну, и ладно с этим. Да и лицо твоё за тебя говорит. Не обижайся, Алессия, но ты покраснела. Алессия только в этот момент заметила, что её лицо горит. Сущность Алексея угасла окончательно, и потому Алессии это не казалось чем-то зазорным. В конце концов, тут же нет девушек нетрадиционной ориентации, значит, всё возможно… – Не знаю, – отвернулась Алессия. – Знаешь, я сама ещё толком не понимаю. Отложим обсуждение этого до лучших времён, хорошо, подруга? – Как хочешь, – ответила Камаэлия, после чего шёпотом добавила. – А всё-таки, влюбилась. Алессия не обратила внимания на это заявление эльфийки, и продолжила разглядывать закат солнца. Сегодня он был особенно красив – ярко-алый с лиловыми отсветами на немногочисленных облаках, а в воздухе веяло влагой, какая может быть только в России перед дождём. Для Алессии Север стал чем-то вроде древней Московии. В нём чувствовался славянский дух, и тут самое главное – было нормальное отношение к женщинам. Оно было вообще изначально, а патриархальный строй был установлен местным менталитетом. Женщины даже будучи охотницами до замужества, воспринимали себя как в первую очередь будущие матери и хранительницы домашнего очага, и всегда были за мужчинами, как за каменными стенами. Вообще, проблем с восприятием её как гетмана Дружины и Казачьего Воинства не было. Всем нравилась «боевая пани», а Алессия этим умело пользовалась. Вдобавок, никто и не смел отказать Алессии, когда она рассказывала о новой тактике, о новом оружии, ведь, как-никак, она сестра самой королевы. В общем, жизнь удалась. – Госпожа баронесса, госпожа баронесса! – влетел во двор палат мальчик на чёрном, как смоль, коне. – У меня письмо от сэра Гортфельда! – Гляди-ка, соскучился, поди, – усмехнулась Камаэлия. – Хорошо, мальчик, – кивнула Алессия. – Передай его сюда, пожалуйста. Мальчик соскочил с лошади, подбежал к крыльцу и протянул конверт. Вид у парнишки был измотанный. Как и у его коня. – Конюх, немедленно напоить и накормить лошадь этого отрока! – крикнула Алессия. – А его самого проводить в гостевые покои. – Как будет угодно, госпожа гетман, – поклонился конюх, беря за поводья коня и отводя его в стойло. – Что же он там написал? – чуть ли не прыгала Камаэлия. – Открывай скорее! Алессия коротко кивнула, и, чуть смущённо улыбаясь раскрыла письмо… и через секунду улыбка пропала с лиц Камаэлии и Алессии. Ведь в Мамендорф нагрянула беда посерьёзнее, чем могла себе представить Алессия. И более того, из-за вторжения звёздных эльфов автор письма может и погибнуть! Подруги бросились обратно в тронный зал. Когда они вбежали, у всех лица были уже настороженные – ну не могла сама Алессия Изатин, сестра королевы Елизаветы и гетман Дружины и Казачьего Воинства так ворваться в зал. – Вам нужно это видеть, – протянула Алессия письмо Леланда Кундульфу и Елизавете. По мере прочтения письма, выражение лиц короля и королевы становились всё более мрачными. – Что там, ваше величество? – спросил Добрыня. – Мамендорф вызывает подмогу, на него напали, – ответила Алессия. Воцарилось гробовое молчание. Все присутствовавшие переводили взгляд то на Алессию, то на короля и королеву. Наконец, в апогее напряжения Кундульф встал с трона, и его слова, тихие, но звучные, прокатились настоящим раскатом грома: – И Север явится! Все поднялись из-за стола, и провозгласили: – Да здравствует Север! Смерть захватчикам! Смерть звёздным эльфам! Алессия с некоторым благоговением смотрела на Кундульфа и остальных. Теперь у них есть шанс показать себя, показать, что она была права. И самое главное – спасти Леланда!