Шоу иллюзиониста

Спать с оборотнем – мучение. У Элки сложилось впечатление, что Вилкас охотится на неё даже во сне, вздрагивая всем телом и отыскивая её, cползшую на край кровати в поисках прохлады, и вновь прижимая волшебницу к себе. Тело волколака жгло. С гудящей головой молодая женщина поднялась, в очередной раз выпутавшись из тяжёлых рук воина, и, кое-как прикрыв тело, юркнула в общую спальню. Ремни привычно охватили её, подарив вожделенную прохладу горящей коже, и Элки несколько приободрилась. Младшие Соратники спали: здесь никто не метался, видя сны о вечной охоте. Волшебница аккуратно притворила за собой дверь на нижний этаж и потянула воздух носом: Тильма как раз стряпала завтрак. Робко переступив порог кухни, озарённой пламенем очага, Элки присела на табурет у длинного стола. Служанка, напевая себе под нос, суетилась у печи и тут же принялась пересказывать гостье свежие городские сплетни. Вошла Ньяда, ероша короткие волнистые волосы, и потянулась. Уселась неподалёку от волшебницы, рассматривая её. Тильма, наткнувшись на них раз или два, рассердилась: - Если заняться нечем, так или помогайте, или вон отсюда! Молодые женщины, больше усилиями Ньяды, втащили чан с водой для умывания на очаг и вышли в зал, чтобы убрать остатки беспорядка на столе. Собирая разбросанные салфетки и осколки бутылок, Ньяда наконец решилась и заговорила с волшебницей, и той пришлось терпеливо объяснять, что нет, подчинение разума – это не навсегда, и нет, Элки – не ведьма, и да, вчерашняя сутолока среди Серебряной Руки – результат магической диверсии. Из покоев поднялся хмурый Кодлак в сопровождении своей правой руки – Скьора. Одноглазый будто кипел, пытаясь уговорить Предвестника, и небрежно приветствовал младшую Соратницу. Элки он просто проигнорировал. Кодлак же коснулся здорового плеча волшебницы и заглянул ей в глаза. Элки начала извиняться, но норд прервал её: - Давно я так крепко не спал. Волшебница вздохнула, чувствуя, что сама она с удовольствием осталась бы в постели на пару часов минимум. Одна! Кодлак отпустил её, и Элки уселась подальше от Предвестника, украдкой ловя обрывки беседы. - Мы должны дождаться, пока все не соберутся здесь, и только тогда примемся решать. - Я уже отправил гонца с письмом для новобранца, чтобы тот поторапливался, - Скьор стиснул кружку в руке. – И мне пришёл ответ, что он вернётся сегодня вечером. Откладывать уже нельзя. - Младшего нет, да и Атис не успеет оправиться, - возражал Кодлак. – Если ты планируешь масштабное нападение, то мы должны быть готовы все. Нам пригодится даже иллюзионист.. - Это не её дело, - Скьор взглянул на край стола, где сидела волшебница, уперев локти в стол. Она ответила ему ленивым взглядом и демонстративно поправила кожаную лямку на плече. - Довольно. Мы всё обсудим, когда Фаркас и Солустий вернутся с заданий, - Кодлак откинулся на спинку стула и позвал Тильму. Когда имперец протащил объёмистый мешок в погреб мимо разом насторожившихся соратников-оборотней, Элки уловила запах крови и со смесью торжества и ужаса воззрилась на поклажу. - Пять? – шёпотом спросила она Солуса. Мужчина кивнул, задерживая на напарнице пристальный взгляд. - У меня есть пара вопросов к тебе, Эла, но я их задам немного позже, - произнёс Солустий, и у волшебницы неприятно кольнуло в груди. – Нас ждут наверху. Сегодня в зале зажгли только одну верхнюю люстру, еще пара подсвечников стояла на столе. Волшебница не стала приближаться к компании, собравшейся в светлой части, и взобралась на стул в углу. Имперец уселся на место рядом с данмером, приготовившись слушать. Среди всей пронизанной торжественностью речи Элки, борясь с дремотой, пыталась расслышать полезную для себя информацию. Тем временем за столом происходили довольно странные вещи: Скьор отставил алкоголь от Эйлы и резким окриком потребовал того же от Атиса. Близнецы, которым повезло не получить тяжких ранений, тайком ухмылялись. Объяснения с нанимателем подождут, решила волшебница и, удостоверившись, что ничего путного больше не услышит, спустилась в жилой этаж. Прихватив свою котомку, она вернулась наверх, поджидая Солустия: соратники как раз закончили свои споры и начали расходиться. - Солус, - заговорила молодая женщина, и от его взгляда снова заныло в груди, - можно мне уйти? - Разумеется, - ответил имперец, оттесняя её к выходу. – Эла, я думаю, что имею право знать, почему ты так осведомлена о ковене, - понизив голос, добавил он уже за дверями Йоррваскра. - Я… - Элки запнулась. - Ты всё-таки ведьма, верно? - В каком-то смысле. - Я знаю про несколько крупных скайримских ковенов, причём один из них уже уничтожен. В какие игры ты тут играешь? - Солус, я не могу пока рассказать тебе ничего. Как видишь, на ворожею я не похожа, и сколько таких мета-особей, не прошедших трансформацию, может ходить среди нас? Потерпи, пожалуйста, пока я не найду то, что ищу. - Мне уже готовить место для верескового цветочка? – Солустий похлопал себя по нагрудной пластине: честолюбивый маг пробовал свои силы в воинском деле, с охотой сменив робу на броню соратников. - Прекрати сию же секунду! – разозлилась Элки. – Мы не работаем с мертвечиной, сказала же! Не кромсаем людям грудные клетки, не развешиваем кишки спригганов и мозги козлов по ветвям! Хоть одна ведьма или ворожея давали тебе спокойно быть рядом больше минуты? Хоть одна из этих тварей, простите меня, боги, тебе вообще давала?! Имперец рассмеялся: напряжение наконец отпустило. - Будем считать, что ты оправдалась, - снова посерьёзнел он. – И что тут произошло во время моего отсутствия, кроме грандиозной драки? Почему старший близнец корчит кислую мину, едва я приближаюсь к тебе? Эй, ты что, краснеешь? Волшебница поджала губы. - Пока ты в угаре забавлялся с Рией, мне потребовалась твоя помощь, но ты не услышал, а потом уже и не надо было… - с усмешкой выдала она. Солустий хлопнул себя по бедру, будто говоря: не уследил! - И почему ты, снова поджав хвост, убегаешь? Теперь-то вроде никто не против, - любопытство сделало имперца совсем мальчишкой. - Понятия не имею, как это принято у нордов, дорогуша. Потрахались – и баиньки, а потом ходить с мордой ящиком, непонятно чего ожидая? Нет, это не для меня. И я хочу ночью спать, а не бегать по твоим поручениям, пялясь на подштанники вставшего по нужде Кодлака или терпя домогательства его волчат. И помыться мне надо! – уже сбегая по ступенькам, крикнула Элки. * Волшебница сладко зевнула, захлопывая «Бестиарий Скайрима», и натянула на себя ещё одно одеяло, валявшееся в ногах: сегодня никакая рубашка не удовлетворила её требований, и Элки забралась в постель нагишом. Окно спальни было открыто, тёплый воздух даже не колыхался. Послышался тонкий звук, будто собака заскулила. Волшебница встрепенулась: домоправитель терпеть не мог собак. Выскользнув из постели, Элки подкралась к окну и осторожно выглянула. Тёмная фигура оборотня шевельнулась, и зверь поднял косматую башку. Блеснули жёлто-зелёными огоньками глаза, отражая свет в окнах нижнего этажа, и волк глухо заворчал. Волшебница махнула рукой, шепча: - Открою дверь с террасы, поднимайся. Да тихо ты, - шикнула она на него, когда длинные когти зацокотили по лестнице. Зверь, задев её мохнатым боком, неверной походкой направился к её комнатку, и Элки поспешила за ним. - Подожди возвращаться, - попросила она и прильнула к нему всем телом, чувствуя, как шерсть щекочет её всю, заставляя по-дурацки и счастливо хихикать. Оборотень уркнул, пытаясь потереться о волшебницу, и обхватил женщину лапами, совершенно утопив в мохнатых объятиях. Элки, вынырнув и отплевавшись, взяла обеими руками вытянутую морду, лаская шерсть и теребя длинные острые уши. Волк фыркнул: казалось, жуткая морда смеётся, и тёмно-розовый язык показался из полуоткрывшейся пасти. - Если бы это не было столь мучительно, я бы тебя каждый вечер тискала до визга, - прошептала волшебница в мохнатое ухо, и оно дёрнулось от щекотки. – Ну, покажись… собой. Спустя несколько мгновений, ставших даже для её глаз настоящим испытанием, перед ней опустился взъерошенный Вилкас, сжавший губы в тонкую полоску от боли. Молодая женщина подтащила его к постели, усадив на смятые одеяла, и устроилась рядом, ожидая, когда он придёт в себя. Дыхание норда наконец выровнялось, и он потянулся к графину с водой на тумбочке. Элки усмехнулась: в кои-то веки воду пьёт кто-то, кроме неё! Она любовалась его профилем и наблюдала, как спокойно поднимается и опускается его широкая грудь, как мужчина выпрямляется и поворачивается к ней. Смертоносное и прекрасное создание. - Сбежала, - Вилкас не спрашивал. – Почему? - М-м… я понятия не имею, чего от тебя ждать, и предпочитаю совсем не ждать, - подняв брови и отводя взгляд, отозвалась волшебница. – Ну, кроме того, я – презренный маг, и всё такое. И одежды на мне мало, и вообще распутница я какая, - Элки взялась вспоминать, как честили её жители. - Так и знал, что ты себе надумала ерунды, - растянулся на кровати норд. Волшебница, не решаясь приблизиться, сидела в его ногах. – Чую я, что в тебе есть что-то тревожное, но в остальном ты – женщина. - Ну, расскажи мне о моей глупости, - с угрозой вымолвила Элки. Вилкас дотянулся до неё и опрокинул на себя, осторожно прикасаясь губами к нахмуренному лбу женщины. - Ты сегодня будешь снова драться? – с улыбкой поинтересовался он, и Элки оседлала его, сделав вид, что хочет придушить. - А ну, лежи, - остановила его она, когда норд собрался перевернуть её на спину. – Никогда на волках не каталась… Мужчина без слов прильнул к её груди, нежно придерживая ладонями за спину, и тишину поместья больше ничего не нарушало, кроме тихих вздохов в одной из спален.