Черлидерша

      С акумой проблем в этот раз у нас было несколько больше, чем обычно. Хромоногий Кот и моя голова, забитая неуместными мыслями, нам никак не помогали. Но мы довольно быстро собрались и обезвредили очередного злодея. Сейчас мы, утомлённые после боя, сидим на крыше одного из домов ночного Парижа. Он отстранённо смотрит на небо усеянное миллионами звёзд. Его блондинистые волосы в свете луны отливают серебром, а глаза цвета весенней травы неестественно светятся в тьме ночи, кожа лица из-за всё той же луны кажется мёртвенно белой, на её фоне чёрная маска больше, чем обычно, бросается в глаза. На фоне его красоты мне кажется, что я маленькая серенькая, ничем не выделяющаяся, мышка. Создаётся впечатление, что передо мной сидит живой мертвец. До ужаса прекрасный в свете ночи мертвец. О чём я думаю?!       Я сижу, рассматриваю напарника, неосознанно пытаюсь запомнить каждый миг в этой умиротворённой тишине. Пусть в начале нашего, так называемого, «свидания» его молчаливость страшно раздражала и пугала, а тишина казалась давящей и угнетала. Сейчас его молчание казалось каким-то загадочным, но в тоже время понятным. Мы сидим и молчим, и мне так неестественно комфортно в этом молчании. Очень вовремя подул лёгкий ветерок. Говорить совершенно не хочется, но приходит мысль, что молчать так долго несколько неприлично.       — Как нога? — спрашиваю просто для того, чтобы не молчать.       — Нормально, — отмахивается он, не хотя.       — А что с ней?       — Упал неудачно, — по его тону я понимаю, что ему не хочется обсуждать эту тему.       — Кот, что с тобой происходит? Почему ты всё чаще задерживаешься при нападении акумы, постоянно молчишь, ходишь мрачнее тучи. А на каждую попытку что-то узнать, говоришь, что не можешь прийти и поговорить?       — Так ты только для этого меня пригласила на «свидание», — он сделал воздушные кавычки руками, — только для того, чтобы порыться во мне?       — Что? Нет…       — Ну, признайся, что тебе нет разницы до меня и моих чувств к тебе!       За время нашего диалога, если это можно так назвать, мы успели встать на ноги и повернуться к друг другу лицами. Я стою, смотрю в глаза Кота, ожидающие моего ответа. Чего они ждут? Согласия или опровержения? Что я должна сделать? Я не могу сказать точно, имеют ли для меня смысл его чувства ко мне. Он задаёт слишком сложные вопросы. Но я уже достаточно сильно завелась, чтобы продолжить разговор спокойным тоном.       — Мне всё равно на тебя?! Как думаешь, если бы мне было всё равно, я бы пыталась выяснить, что с тобой происходит? Думаешь, я бы стала приглашать тебя на свидание? Я бы стала пытаться тебя разговорить? Я бы стала пытаться узнать, что с твоей ногой, если бы мне было всё равно?!       — Почему же мы до сих пор не знаем настоящие имена друг друга?       — Потому что это запрещено. Таковы правила игры. И мы должны их соблюдать, какими бы нечестными они нам не казались. Пока!        Я разворачиваюсь, ухожу, не глядя на Кота. Он просит остановиться, но я продолжаю идти. Дома снимаю превращение и ложусь на кровать. Тикки летает рядом и пытается успокоить меня.       — Тикки почему мне так плохо? Почему? Ведь я люблю Адриана. Почему слова Кота принесли так много боли?       — Я могу предположить лишь одно. Кот тебе дорог.       — Да, но он мне дорог как друг.       — Нет, твои чувства к Коту сильнее, чем дружба, но слабее любви.       — Что ты имеешь в виду? Это никак не меняет его клеветы в мою сторону.       — Маринетт, а тебе не кажется, что он отчасти прав? Ты ведь позвала его на свидание лишь для того, чтобы узнать, что с ним происходит.       — Да, в этом он прав. Но зачем говорить, что мне всё равно на него? Ведь это не так!       — Но он думает, что ты играешь с его чувствами. Это и правда выглядит странно, когда ты постоянно не замечаешь его флирт, а тут вдруг сама зовёшь его на свидание.       — Ты права.       — А теперь подумай, что он сейчас чувствует? Ты ведь обвинила его во вранье.       — Я должна извиниться?       — Да, и желательно, как можно быстрее.       — Тикки, как думаешь, он всё ещё на той крыше?

***

      Я вновь бегу по крышам домов ночного Парижа. Но в этот раз в голове лишь мысли, как бы не опоздать. На душе ещё тяжелее, чем раньше. Как там Кот? Он всё ещё на крыше или уже ушёл домой? Подбегаю к роковой крыше, всматриваюсь и успокаиваюсь, заметив напарника. Успокаиваюсь лишь я одна. Он сидит напряжённый на крыше, смотрит на небо задумчиво, оборачивается, услышав мой приход.       — Зачем ты пришла?       — Попросить прощение. Прости меня, я была не права. Я не должна была так поступать. Прости! — я, словно провинившийся котёнок, подхожу к Нуару, сажусь рядом с ним на крышу. — Ты ведь простишь меня?       — Прощу, — выражение его лица так и осталось напряжённо задумчивым.       — А ты мне расскажешь, что происходит?       — Это связано с моей обычной жизнью. И рассказать об этом, не делая отсылок к моей жизни, довольно сложно.       — Я понимаю. Но сложно не значит невозможно. Ты хотя бы попытайся. Может быть, если расскажешь тебе станет легче.       — Говоришь, как в каком-нибудь сериале или книге.       — Да, но ведь это и правда помогает. Разве нет?       — Ну, если вкратце, то у меня проблемы в отношениях с отцом.       — Что-то серьёзное?       — Нет, только усиленный контроль и желание, чтобы я во всём потакал ему. Знаешь, мне иногда кажется, что ему абсолютно плевать на то, что у меня на душе. Лишь бы вёл себя достойно его.       — Знаешь, ты правильно сказал. Кажется. Этого вовсе может и не быть. Я уверена, он любит тебя. Ты его сын. Иначе быть не может. Все родители любят своих детей. Просто некоторые не показывают этого, как твой отец, а некоторые перебарщивают в любви, например, мои родители. Сейчас они улетели к родственникам, меня не взяли из-за учёбы. Но они пытаются связаться со мной при любом удобном случае. И это иногда раздражает.       — Я уж боялся, что ты сейчас начнёшь меня упрекать в нелюбви к отцу. Так ведь обычно делают незнакомые люди.       — Но мы ведь знакомы.       — Но ты не знаешь, кто мой отец, как я веду себя в обычной жизни.       — Но это не мешает мне объяснить ситуацию. У многих из нас схожие ситуации в жизни. Поэтому никто не останется одинок.       — Как давно ты начала толкать такие речи?       — Подруга — психолог со стажем. Я у неё учусь. Знаешь, сегодня всё пошло маленько не так, как должно бы идти. Может попробуем переиграть. Если ты не против. Ты ведь не против?       — Ты… снова зовёшь меня на свидание? — он, широко распахнув глаза, повернулся ко мне.       — Ага. Только, знаешь, я не умею всё это подготавливать. Сильно не расстраивайся, если всё будет так, как будет.       Кот в первые за всё это время рассмеялся, а я улыбалась, смотря на него. В душе стало так тепло, что я немного удивилась, наблюдая за Нуаром. Может Тикки права? Может, я и правда что-то да и испытываю к напарнику?       — Ну, так что?       — Давай просто посидим. А сходить на свидание можно, когда всё утрясётся. Я имею в виду мои отношения с отцом и больную ногу.       — Хорошо.       — Послушай, ЛедиБаг, если ты дважды приглашаешь меня на свидание, значит ли это, что мои чувства взаимны?       — Ну… Ты хочешь, чтобы я ответила честно?       — Да.       — Если честно, то я сама не знаю, что я чувствую к тебе, но моя подруга говорит, что чувства к тебе чуть больше, чем просто дружба, но меньше, чем любовь.       — Та подруга, которая психолог?       — Да.       — Передавай ей привет.       — Передам.       — А каковы шансы, что чувство дорастёт до любви?       — Не знаю, — я пожимаю плечами и улыбаюсь.       — ЛедиБаг, а если мы пойдём на свидание, значит ли это, что мы станем парой?       — Не знаю. Наверное. Но ты ведь понимаешь, что раскрытия личностей не будет?       — Понимаю, — Кот тяжело вздохнул, — но ведь любая тайна рано или поздно перестаёт быть тайной.       — Но вот когда придёт время, тогда и узнаем друг друга.       Мы замолчали. Наступила тишина. Дул слабый ветерок. На душе с каждой минутой становилось всё легче. Мы смотрели на звёзды. Тишина облегчала душу, но молчать не хотелось. Вдруг Кот вздрогнул и посмотрел на меня:       — У меня есть конкурент? — прошептал он ошеломлённо.       — Ну, да… — я не знала чего ожидать от Нуара. Может он сейчас обидится или сделает ещё чего-нибудь.       — И кому же принадлежит сердце героини Парижа?       — … Адриану Агресту.       Кот заметно погрустнел.       — И ты туда же?       — О чём ты?       — Ты тоже влюблена в это смазливое личико?       — Я не понимаю, Кот. К чему это?       — К тому, что Агрест всего лишь выполняет просьбы своего отца!       — Успокойся, Кот. Почему ты так реагируешь на него? Он тебе что-то сделал? В чём он провинился?       — В том, что его отец Габриель Агрест.       — Перестань! Месье Агрест — отличный дизайнер. И не надо ни в чём обвинять Адриана. Отцов не выбирают.       — За что его все любят?       — Каждый любит за своё.       — За что его любишь ты?       — Ну… Он добрый, умный, красивый… — произнося это, уверена, что щеки краснеют, хотя под маской этого практически не видно.       — А я разве злой, тупой и уродливый?       — Нет, что ты!       — Так почему ты любишь его, а не меня?       — Наверно потому что я встретила его раньше, чем познакомилась с тобой. Но не волнуйся. Я же не с Адрианом пойду на свидание, а с тобой. Тем более его я не смогла пригласить, хоть и пыталась.       — То есть, ты решила переключиться с него на меня?       — Я просто решила смотреть на вещи объективно. Уже поздно. Мне пора. Встретимся на патруле!       Я пришла домой, легла на кровать и тут же заснула.