Окроплённый кровью Демона-Императора

Эраклион просыпался. Пробуждалось королевство от последних частиц тёплого сна, чтобы окунуться в морозные ветра зимы, просыпалось государство от тревог и страданий, случившихся семидневки назад. Тяжёлые времена застали эраклионцев, но, как и вторил им король, превозмогая все трудности, вместе они справились с болью и печалью. И жизнь продолжается. Сколь горестными бы не были дни, существование остаётся самым ценным и самым приятным в жизни людской. Ведь только будучи живым человек может исправиться или исправить даже весь этот тщеславный мир. А оказавшись под другим крылом Творца, способен он лишь наблюдать и вздыхать о несодеянном. Вторя жизнерадостному нраву солярийцев, эраклионцы приняли светлый взор на мир и продолжали проживать день за днём, отдавая себя своим делам. Но тревоги по-прежнему не оставляли жителей Эраклионского королевства. Последние битвы на территории столицы оборвали множество жизней. Грусть траура сопровождала эраклионцев. Что же делать? Как поступить? На что надеяться? И кто виновен в произошедшем? Люди не желали верить, что причина кроется в безалаберности их правителя, его недальновидности и халатному отношению к защите королевства. Но были и те, кто без сомнения ставил личность короля главным виновником боли и утрат. День назад короной была организована достойная церемония погребения для всех павших в последних битвах на столице, она прошла успешно, и люди — простые граждане, и храбрые воины армии были преданы теплу Огня Творца со всеми почестями. Но не только это было причиной терзаний эраклионцев. Едва лавки располагают на своих полочках свежие газеты, пробегающие мимо на работу люди подхватывают парочку для себя и для коллег, оставляя в ладони продавца монету. День изо дня люди следят за новостями того, что происходит там, за крепкими стенами королевского дворца. На первой странице их драгоценный правитель, освещающий путь своих горожан широкой улыбкой и чистым взглядом, в котором читается искренность и жизнелюбие. Молод, жизнерадостен, полон сил, надежд, желаний и стремлений. А строки ниже говорят иное — открылась правда о состоянии здоровья короля — ранение в последней битве было нанесено в грудь, оставив после себя сильнейший ожог. Эраклионцы сотрясались от известия, но вскоре могли вздохнуть с облегчением: следующие строки вселяли надежду — правитель идёт на поправку. Наконец! И вновь магическая фотография короля Эраклионского Ская — главная площадь столицы, великолепный вороной жеребец, а седлает его величественный правитель в белых зимних одеяниях, отороченных мехом. На губах его улыбка, он разговаривает с некой молодой эраклионкой, под шапочкой которой виднеются локоны ярко-красных волос. И вновь магическая карикатура — снова вороной жеребец царской породы, рядом — огненно-красный конь из семейства диких лесных, седлают их правитель и его будущий супруг, медленно шествуя по улицам столицы. В седле рядом с королём Скаем та самая милая девушка, возможно, его знакомая-принцесса или работница дворца, близкая подруга. Ах, как запели сердца прочитавших и узревших эти фото эраклионцев! Король на жеребце расположился легко, уверенно и спокойно, держа спину в ненапряжённой осанке! Искренняя улыбка его подтверждает его хорошее самочувствие! Ведь для владения столь мощным конём, как эраклионские вороные, необходима сила, и у правителя её достаточно! А значит, его выздоровление уже очень близко! А время, не замечая тревог и радостей эраклионцев, тянулось далее, и дух праздника окутывал столицу, и за главным городом остальные поселения королевства готовились к Новому Году — главному торжеству государства. Завершено было возведение ранее разрушенных домов близ главной столичной площади, последние фрески были выведены на фасадах особняков, мазки золота и серебра на статуях у ворот. И новая новогодняя ель этим утром была установлена на прежнее место, и сегодняшним днём любой может подойти и помочь в украшении прекрасного праздничного дерева огромных размеров. Наслаждаясь ароматом хвои, развесить своими руками или дуновением лёгкой магии магические гирлянды по разлапистым ветвям и по фасадам ближайших домов на площади. Готовились к открытию лавки с материалами для создания собственной ёлочной игрушки — исполнения давней эраклионской традиции. Детишки, этим утром вышедшие с мамами на прогулку, выпрашивали родительницу разрешить им порукодельничать. Мамочки же обещали своим чадам выйти сегодняшним вечером с папой в мягкий снегопад и повесить пару игрушек на городскую ель. Как и город, расположившийся у порога королевского замка, дворец пробудился уже давно. Голоса прибывших на работу слуг, поваров, советников, появившихся в стенах своих царских кабинетов — с раннего утра дом правителя не спит уже многие часы, едва на горизонте забрезжило солнце. В окнах отражаются яркие лучи светила, выглянувшее из-за плотных зимних облаков — оно играло на золоте стен богатого дома короля и слушало вместе с прекрасным замком, как у самых стен на покрытой крепким льдом речке катаются на коньках детишки. А сам властитель пробуждающегося от гнета тревог и мягкой морозной ночи королевства, устроившись на мягких подушках, сладко дремал в своей роскошной большой постели, окутавшись в пышное одеяло. И слушал приятную мелодию Эраклиона, доносящуюся из приоткрытого окна вместе с мягкой зимней свежестью, прохладой, игриво касающейся его оголенных плеч. К десяти часам утра человек, не покидающий головы пяти миллиардов людей на планете, всё же решил пробудиться. Скай Эраклионский перевернулся с живота на спину, чуть дёрнувшись от рези в груди, что напоминала нерасторопному правителю о его серьёзном ранении, и не обращая внимания на неприятные ощущения, сладко потянулся, жмурясь от удовольствия. А после вновь устроился на боку, но не чтобы окунуться в сновидения вновь. Открыв глаза, Скай надеялся увидеть перед собой обнажённую крепкую спину возлюбленного, мягко спадающие на его широкие плечи длинные волосы цвета какао… нащупать на кровати его пряди, пропустить его шелковые локоны сквозь пальцы… А после жених пробуждается, лениво поворачивается на другой бок и, фыркнув от попавших на нос волосинок, притягивает любимого к себе, жадно прижимая его к своей груди. Но Валтора, этого юркого хитрого волшебника в кровати не оказалось! Сонливость Ская ветром морозным, ворвавшимся в спальню через окно, сдуло, и король раздражённо поднялся с подушек. В окно, сокрытое лёгким кружевным тюлем, льётся яркий почти слепящий солнечный свет, а вторая половина королевского ложа пуста. Скай зачесал растрепавшиеся волосы назад и задумался, водя ладонью по пустой половине кровати. Немедля найти блудного мага и отругать, что вновь посмел сбежать? Или простить жениха? Эраклионский склонялся к второму решению, ведь вчерашний трогательный разговор с возлюбленным не оставил его сердце пустым и чёрствым, а печаль и тревога, исколовшая душу, исчезла вовсе. Хотелось бы Скаю в тот поздний вечер после ванны расслабленным и свежим вернуться с возлюбленным в спальню и насладиться поцелуями и долгими жаркими объятьями… Но рана вновь даёт о себе знать при едином неловком движении. Ведь даже спать, порой, ему так тяжело! Неспокойный во сне Эраклионский при едином повороте на другой бок пробуждается и корчится от боли. Но в эту ночь ему удалось достаточно восполнить силы. Смущённо, ощущая чистое счастье, разливающееся теплом в груди, Скай коснулся губ. Вкус поцелуев Валтора, его собственнические горячие прикосновения, страстные объятья… Лишь поцелуи… Как же Эраклионский мечтал немедля ощутить жар возлюбленного внутри… А ещё больше безумно Скай желал пробудиться этим утром в объятьях будущего супруга. Быть окутанным его теплом, его защитой, ощущать едва уловимый запах его кожи и щекотку волосинок на своём лице. Но вместо утренней улыбки жениха и приковывающего взгляда, твердящего просьбу — не уходить, задержаться в постели ещё немного… по спине Ская вновь пробежался холодок из открытого окна, и король сжался, закутываясь в одеяло. Со вздохом Скай вытянул руку из-под одеяла. Исследовать весь свой дом в поисках неуловимого волшебника желания он сегодня не возымел. Вместо долгих прогулок по своим владениям в пределах стен дома Скай оглядел широкий браслет на своём запястье, и скользнув пальцами по королевским агатам, активировал магический артефакт. Немедля отозвались чёрные, подобно самому космосу, драгоценные камни, магическая энергия рассыпалась внутри миллиардами звёзд. В мгновения волшебный артефакт нашёл свою пару, и Скай, откинув одеяло, спрыгнул с кровати, накидывая длинный халат на обнажённое тело. Но едва он переступил порог гостиной… Крики! Знакомые мужские голоса на повышенных гневных тонах. Рьяное рычание демонов разносилось по дворцу, оно перемежалось с визгом напуганных служанок, падением каких-то предметов на пол. Скрежет стальных лат и ругательства раздражённых стражников королевского дома. Кто-то неподалёку спешно преодолевал коридоры в бегах, повсюду сыпались взрывы магии, шипение пламени. А после… «Творец! Что это разбилось?!» Скай ощутил, как сердце опустилось в желудок, и испуганно выскочил в коридор. Да о собственной безопасности позабыл! Едва он открыл двери, как на самом пороге его покоев внезапно вспыхивают сотни молниеносных стрел, и ковровая дорожка заливается ярким Пламенем, обдав короля жаром и дымом. Но чуть опалившись, она тут же потухла, и на чёрное кривое пятно приземлился сильным ударом об пол Вальдис, и размахивая тонким длинным хвостом, сверкая лиловым взором, тут же устремился прочь. Скай и вздохнуть не успел — на его месте оказался Валтор, и рассыпая вокруг искры Пламени Дракона, нефилим ударил по воздуху большими крыльями и рванул за инкубом, выбивая ударом ветра из короля весь воздух из лёгких и половину мыслей из головы. Как и землю из-под ног. Эраклионский пошатнулся от испуга, споткнулся о порог, но успел захлопнуть двери и прижаться к ним спиной. Скай десять потов спустил с себя от увиденного. В его драгоценном богатом доме происходил настоящий разгром! Демоны носились по дворцу друг за другом, от ярости, кипящей в их жилах и вокруг них демонической и магической энергией, они буквально не видели ничего. Цеплялись за всё подряд, бились об колонны, попадавшиеся на их пути, врезались в стены, не успевая совершить разворот, и вновь метались по коридорам. Вальдис, крыльями обделённый, но физически одарённый, совершал широкие и высокие прыжки от одной стороны коридора-балкона до противоположной, что позволяло ему избегать Пламени Дракона и острых когтей Валтора. Полный размах крыльев нефилима был велик даже для королевского дворца, и часто Валтор извергался ругательствами не только на своего противника, но и из-за очередной колонны, за которую зацепились его крылья. Демоны до ужаса и обморока пугали слуг, стражники, гремя латами и грозными ругательствами, преодолевали этажи кто куда в попытках достать этих неугомонных стремительных демонов, разрушающих дом короля. Всюду метался вихрями горячий наэлектризованный магией и демонической энергией воздух вслед за крыльями Валтора, вновь стремительно пронёсшимся мимо Ская по коридору. Из стороны в сторону шатались золотые люстры, звеня хрустальными подвесками, взметались пологи красных гардин, шелестя золотыми кисточками подвязок. А с острых длинных языков демонов всё лились ругательства, и не только на привычном языке мира магии, но и простые крепкие словца перемежались рычанием на демоническом, который Скаю было не различить и не перевести ни на один из известных. «Носятся по замку, словно Драконом укушенные! И не замечают, какой вред приносят моему дому!» Ская оглушил звон разбитой вазы, мысли оборвались. Правитель в ужасе наблюдал, как соскальзывает с ниши в стене и на осколки рассыпается величайшее творение писца по фарфору прошлого тысячелетия. Но предаваться отчаянию было рано — в следующую секунду под острые когти Вальдиса попала картина летнего океана, что разлил свои могучие волны у подножия дворца Эраклиона — лучшая работа прославленного художника королевства Мелодия, созданная специально для Эраклионского правителя. Творец работал над полотном более десяти лет! И в мгновение… какое-то глупое ничтожное мгновение его разрубают на пять частей демоническими когтями! Драгоценную реликвию! Но последней каплей для побледневшего короля стал его любимый гобелен придворного творца, начавшего свой великий путь под его собственным Эраклионским крылом. Вышитая переливающимся серебром ткань по достоинству несла название «Весенняя игра леса», изображающая животных на лесной поляне под тёплыми лучами солнца, в отражениях на тронутой нежным ветерком прозрачной глади воды лесного озерца, усыпанными золотой медью, и преображала их в настоящее. Наблюдая, как вольно лесные животные играют на поляне, наслаждаясь тёплым летним днём, правитель отдыхал от тягостных будничных дней. И теперь изысканная ткань опадает пеплом от рьяного Пламени, сорвавшегося с рук придворного мага Валтора. Отдав приказ стражам у дверей покоев, чтобы те не вмешивались, Скай уверенно ступил на опалённую ковровую дорожку и, сложив руки на груди, застыл стеной и принялся ожидать. Он знал, что двое взбесившихся демонов вот-вот достигнут этого коридора-балкона, что и случилось: спустя мгновение Валтор и Вальдис почти одновременно приземлились в метре от Эраклионского. От их нечеловеческой молниеносной скорости по дворцу пронеслась волна горячего ветра вновь, продувая всех, кто в этот момент находился в центральных коридорах замка. Распахнувшись, заскрипели двери от столь дерзкого обращения, бились ручками о стены, разрушая драгоценные золотые фрески, открылись окна, забились, словно в панике, и вновь звон разбитого стекла прошёлся по ушам бледного от гнева короля. Порывом ветра распахнулись пологи длинного халата монарха, обнажая его ноги — весьма соблазнительный вид для жениха-нефилима и инкуба, предпочитающего нежных мужчин. Свободно подвязанный халат и сильный ветер показал бы демонам кое-что ещё, но Скай вовремя опустил руки и затянул пояс покрепче. В следующее мгновение вспыхнуло Солнце. По сильному взмаху руки короля, светило подчинилось своему властителю, и по воздуху пронеслись золотые искры. В мгновение обоих демонов сковало клеткой магической энергии, однако достаточно просторной. Скай встряхнул рукой, стряхивая золотые крупицы с ладони. Паника утихла, но люд во дворце всё ещё копошился. Кто-то вскрикнул, позвали королевского лекаря, а один из советников правителя приказал немедля привести дом короля в порядок. А сам Эраклионский с побледневшим уже от ненависти и злости лицом взирал на своих подчинённых, заточённых в золотой клетке. А нефилим и инкуб успокаиваться всё не желали, рычали друг на друга, испепеляя яростными взорами. Но к рукоприкладству не прибегали, ругательствами друг в друга не бросались, зато полыхали вихрями энергий — один демонической ало-лиловой за неимением магии под рукой, а другой — Пламенной Драконьей. Но Вальдис долго делить столь малую площадь с этим нефилимовским отребьем не собирался, так что немедля ринулся прочь. Да едва клетки коснулся, как душу его демоническую тьмы полную светом пробило насквозь, а тело едва до угольков не сжарило. Демон заорал во всё горло, кровь хлынула изо рта, и Вальдис рухнул на пол, едва держась в сознании, потрясываясь от испытанной боли и шока. Валтор ярость поубавил и только хмыкнул: он же оказался смышленей глупого демона, к прутьям не приблизился. Ему боль от Солнца Эраклионского короля хорошо известна. Долгим шумным вздохом выпустив пар возмущения столь недостойным поведением придворных, Скай начал с вопроса: — И что же у вас, мои дорогие мужчины, случилось? Открывшего для ответа рот Валтора перебили нагло и дерзко, что зубы нефилима вновь стиснулись в яром оскале. — Я не собираюсь работать на это мерзкое отребье, возомнившее из себя высшего демона Преисподней! Ведь он просто гадкий нефилим! — прорычал Вальдис, быстро оправившись от шока чистого Света в своей демонической душе. — А я — благородный демон семьи суккубов! И какой-то грязный отвратительный нефилим, подобный самим чертям безмозглым, будет мне приказы отдавать?! — Да кто вообще захочет такого работника иметь?! — разъярился Валтор, наступая на демона, прижимая его к солнечной клетке. Вальдис забился в истерике, вцепился в плечи Валтора когтями, глубоко прорезая раны, выпуская кровь. — Я позволил тебе помнить о своём месте в иерархии демонов Преисподней и здесь, в мире магии, и закрывал глаза на оскорбления моей личности множество раз, подчиняясь слову своего короля, я принял тебя на работу и терплю твои выходки и едкие слова. Но ты не только не подчиняешься приказам, как помощник придворного мага, но и не соблюдаешь основные, известные и детям в яслях, правила этого мира, предаваясь пошлости Преисподней! Приводишь работников королевского дома в смущение своим развратным поведением! Так ещё и гадости вытворяешь на каждом шагу! Смёл со стола хрупкие хрустальные шары, сославшись на длинный хвост! «Случайно» наступил на рубиновый агат древних драконов в золотом браслете своим каблуком — якобы он упал со стола «случайно» и ты его тоже «не заметил»! А то, что мои тетради с записями вдруг обратились в пепел — ты тут вообще не при чём оказался! Я прежде такой мерзости за все свои тысячи и сотни лет не встречал! Вальдис на предельную ярость Валтора отвечал скрещенными на груди когтистыми руками и самодовольным хмыканьем. — Сам виноват! Нечего свои драгоценные артефакты всюду разбрасывать! А на твои приказы я плевал! Книгу принести с той-то полки? Переписать абзац в тетрадь? А может принести немного травы миоса из лавки магических вещей в столице? — набрав в грудь побольше воздуха, Вальдис рявкнул в лицо Валтору: — Ещё чего! Я тебе не черт на побегушках! Сам своими делами и занимайся! И на работу я тебе не нанимался! А твой обожаемый король даже не в состоянии вынести достойное наказание для того, кто его чуть под другое крыло вашего обожаемого Творца не отправил! Два сапога пара — оба идиоты! Валтор столь откровенной наглостью просто подавился. Да пуще прежнего вскипел в нём гнев. Нефилим схватил демона за шею и сдавил глотку в отчаянном желании немедленно задушить отвратительное демоническое отродье. Когти вошли под кожу, кровь окропила руки Валтора. А в ответ он получил ворох сопротивления и пинков руками и ногами. Но, прежде чем Вальдис наконец получил своё «достойное наказание за содеянное», от клетки солнечной энергии вдруг отделились толстые ветви и стремительно потянулись к демонам. Но Валтору и не рук отнимать не потребовалось — он не ошибался, своей силой Скай управляет в тысячи раз лучше, чем он своим Пламенем. Ведь когда ветви обвили Вальдиса и притянули его поближе к прутьям клетки… солнечной силой, словно электричеством технологичного мира Зенит, пробило только инкуба. И демон заорал во всё горло, из глаз, рта и носа его брызнула кровь. На глазах ошарашенного волшебника по телу Вальдиса раскрывались кровавые ожоги, кожа покрывалась чёрными мёртвыми пятнами. А душа его… Валтор словно чувствовал, как сгорает заживо его сущность. У мага вовсе руки задрожали от столь дьявольского гнева своего короля, что всё это время стоял неподалёку и всё слышал. Валтор опустил руки, встряхнув ладонями. Золотые искры сыпались всюду, но его не обжигали. По разговору демонов Скай понял, кто в этом погроме виноват, и славно наградил жаждущего наказания мазохиста инкуба своим чистейшим светом прямо в его покрытую густой Тьмой душу. Валтор и нарадоваться не мог столь кровавому и прекрасному зрелищу. Вскоре Скай Вальдиса отпустил. Кулаки Эраклионского разжались, золотое пламя, мерцающее вокруг него, развеялось, и ветви исчезли, вновь растворяясь в прутьях энергетической клетки. Закатив глаза, инкуб безвольно рухнул ничком на пол. Наблюдавшие за столь жестоким зрелищем слуги отвернулись в омерзении и ужасе. Но тем не менее было интересно наблюдать не только за погоней придворного мага за своим новым подопечным слугой, но и увидеть магию правителя Эраклионского. Не так часто король сжимает в своих сильных руках золотые искры для столь мощных заклинаний. — Сразу бы ты его так, — хмыкнул Валтор, довольный работой своего супруга. — А то слишком язык свой распускает. — Не зазнавайся, Валтор. Для тебя у меня будет особый разговор. Громкий грозный голос Ская, чересчур необычный, неподходящий для его милого солнечного ангела, пробрал Валтора до самых костей. Солнечная сила пронеслась сквозь него и поиграла на струнах нервов, словно на музыкальном инструменте. Взглянув на Ская, Валтор понял, что несколько ошибался. Супруг не просто недоволен им — он в ярости! Спросить, насколько этот «разговор» будет «особым», Валтор не решился. Если уж Вальдиса он одарил столь большой «снисходительностью», то что будет с самим магом на сегодняшнем закате?.. Демон не был бы демоном, не оправься он быстро. Уже спустя пару минут Вальдис, кашляя кровью, кряхтя от боли ожогов Светом, режущей раскалёнными кинжалами по всему телу, пронзающими саму душу, попытался подняться. Но король ярости от него не получил и грамма — только несколько слов, едва инкуб наконец принял положение сидя, развалившись, едва держась на руках: — Всё же у вас, король, сил достаточно, чтобы испепелить меня, тёмного демона за один щелчок пальцев. Почему было не сделать то же самое и поднапрячь магическую силу ещё вчера, в темницах? Да покончить с непокорным слугой заранее, дабы он не рушил драгоценные фарфоровые вазы и творения великих художников. Скай подавился последними словами Вальдиса, и глаза его, едва красно-лиловый обрётшие, вновь засверкали золотом. Но глубоко задышав, король свою ярость приструнил. — Я вроде ещё тогда ясно выразился: ты мне нужен и я не собираюсь тебя казнить, — грубо рыкнул правитель. Кажется, эти два выродка Тьмы вывели его до крайней точки гнева. И громко опустил: — Оба, немедленно в мои покои! Сейчас же разберусь с вами обоими! Щелчок пальцами, золотая клетка, сдавившая демонов, исчезла. И они покорно отправились в комнаты короля, и не подумав воспользоваться минутной возможностью побега. Скорость света Солнца, энергией магии сорвавшейся в опасном заклинании с рук властителя-короля, им даже со своей ловкостью демонической не преодолеть. Направляясь на каторгу в стенах покоев правителя Эраклионского, Вальдис сдавленно бормотал себе под нос, шкрябая заживающие ожоги когтями: — А я думал, что со мной уже разобрались… Двери с грохотом закрылись, замок щёлкнул, отдаваясь звоном в ушах провинившихся. Демоны оказались в западне солнечного властителя и могли быть сожжены его золотым пламенем в любое мгновение. Вальдис весь скривился, не роняя ни слова. А Валтор… А Валтор едва в трепете возбуждения не заходился. И к чёрту этого раздражающего инкуба! Скай! Его Скай! Скай зол на него! Скай разгневан! Скай в ярости пообещал своему жениху «особые разговоры» в наказание за погром, устроенный в его королевском доме. Скай отчитывает его, Скай смотрит на него повелительным взглядом и желает поднять руку для вынесения наказания. И Валтор смело (с удовольствием) готов принять все удары его слов, рук, его королевского клинка или самого обжигающего светила. Ах! Ведь это сущее блаженство! Но ожидаемого магом не случилось. Спустя минуты тишины Скай устало выдохнул и смягчил взор. Гнев его сменился милостью, возвращая прежнего прекрасного золотого ангела. — Не похоже, чтобы моё решение было столь опрометчивым, — высказал Скай свои мысли, глядя на Вальдиса. — Не хочу я отправлять тебя на каторгу и в казематы, о которых ты просишь. И заковывать во льды Омеги — тоже. — А казнь? — показалось Эраклионскому, что в голосе Вальдиса ощущалась надежда и едва уловимая частица мольбы. Скай покачал головой в отрицание. — Тем более. Ты ни единого неповинного человека жизни не лишил, чтобы тебя самого отправлять в иной мир. Но ты всё равно не желаешь подчиняться своему наказанию, коего ты и просил, и работать на Валтора. Вальдис вспылил, щёлкнули длинные острые клыки, в ладони, сжатые в кулаках, впились тёмные демонические когти. На Ская сверкнул налившийся лиловым взор. — Потому что не собираюсь я — величественный демон семьи суккубов выслушивать упрёки наглого грязного нефилима!.. С поднятой ладони сорвались солнечные искры и, заиграв на золоте царской печатки-кольца, больно обожгли щёку Вальдиса, хлестнув по его губам, заставив замолчать на полуслове. По локонам короля Эраклионского скользнули волны золотого перелива энергии, коей он был полон. — Не смей оскорблять моего придворного мага, — опустил недовольный правитель. — Многие года ты жил в нашем мире магии, но законам его так и не обучился? Ты — подопечный придворного волшебника Эраклиона, ты — слуга Валтора, его помощник, обязанный исполнять любой его приказ, касаемый его рабочих обязанностей королевского мага. Твой титул, твоё место в иерархии демонов Преисподней здесь не значат ровным счётом ничего. Забудь, кто ты есть, Вальдис — здесь ты человек, одарённый магической силой природного огня, носящий своё имя. В моём доме ты — работник уважаемого придворного мага Валтора, моего будущего супруга и второго короля Эраклиона в скором будущем. Ты не имеешь права не подчиняться его слову. Так и оскорблять его равноценно немедленной смерти от холода секиры палача на эшафоте. Вальдис не просто подавился — его едва не стошнило. Сожжение чистым Светом Солнца здесь ничто не значит! Боль, принесённая тёмному демону светилом, была не более щекотки по сравнению с тем, что он только что испытал. После слов Его Величества. Первые минуты он заткнулся. И не из-за боли от ожога на губах, а потому что просто не мог и слова проронить под тяжёлым повелительным взглядом короля. Это не Валтор! Это сам правитель Преисподней — Великий демон Сатана! Их дух столь удивительно схож, что по спине Вальдиса пронеслась дрожь страха и уважения. Благоговейного удовольствия. Того, что он мог ощущать на своих плечах лишь при аудиенции с повелителем Тьмы и Хаоса своего родного мира. Внезапно до разума Вальдиса достиг смысл последних слов монарха. Будущий король? Супруг правителя Эраклионского?! Вальдис считал, что это лишь обращение, ведь в его демоническом мире мужья и жёны именуются таковыми, едва на коже их появляется брачная печать, какая прямо сейчас цепляется корнями за душу короля Эраклионского. Но здесь, в этом слишком сложном моральном мире магии к обряду бракосочетания относятся столь щепетильно, что у Вальдиса вскипел разум, реши он прочесть об этом ещё на Альтуни несколько лет назад! А брак мужчины на мужчине и вовсе является высшей формой пошлости! И ему, Вальдису, твердят о непокорности законам и правилам только из-за желания найти себе пищу среди слуг дворца, пары колких слов в сторону этого нефилимовского отребья и отказа принести «вон те книги вон с той полки»?! — Король? Будущий король Эраклиона? Второй правитель и супруг?!.. — едва находя слова, говорил Вальдис. Будь он совершенно слепым ко многим законам мира магии, монархический устав он знал наизусть, ибо сам и был однажды королём. И теперь инкуб ошалело взирал то на Ская Эраклионского, то на будущего… Эраклионского второго — Валтора. — Да вы спятили! Валтор ответил просто — закатил глаза с шумным вздохом. Ещё один защитник морали на их головы! Но Вальдису вообще было плевать, что с королевством Эраклионским станет, когда правителей вдруг не окажется на троне, а наследника и не существовало в мирах. За поверхностными комментариями на безумные действия этих двух влюблённых демона-инкуба больше волновала его судьба. — Да, вскоре мы скрепим наши отношения официальным браком, — утвердительно сказал Скай, нащупывая едва заметную кнопку в нише за элегантной расположившейся на высоком комоде вазой с цветами — для вызова слуги. — И Валтор примет корону второго правителя моего государства, — Скай обернулся и ласково улыбнулся своему жениху. Маг нахмурился в недопонимании: ведь минутами назад Скай говорил… А после вспомнил, как любим он своим прелестным бесподобным солнечным мальчиком и ответил различимой лишь взором его возлюбленного улыбкой. Вальдис продохнул и сглотнул сухой комок в горле. Ему было нехорошо и очень душно, словно энергия светила вновь сковала его. Но он всё равно спросил: — И что тогда ожидает меня? Скай вопросительно посмотрел на него. — Я имею в виду мою должность раба придворного мага, — выплюнул инкуб эти слова с омерзением. — Если придворного мага не станет, а появится второй король, куда мне деваться? В уголок забиться мышкой и доживать последние дни без пищи? — развёл руками Вальдис, требовательно взирая на короля. — Ну, без еды тебя никто не оставит. И умереть тоже не позволит, — спокойно ответил Скай, игнорируя поведение демона. — Насчёт твоей будущей участи я ещё думаю. Не спеши. Это случится не раньше следующего года. Вальдис скривил губы, на лице его побледневшем видна глубокая печаль и отчаяние, видимые не только чутким взором короля. — Какая разница, сегодня или через год. Просто казните меня и всё. Лишите себя ненужных проблем. Подобных слов Скай не ожидал. Посчитав, что вопли Вальдиса о каторге и казематах относятся только к ненависти чистокровного демона к нефилиму, на которого ему приходится трудиться с десять потов с себя снимая, но причина была куда более горькой. Вальдис желал смерти. Но как демон, бессмертное существо, кажется, совершить самоубийство для него — нечто невозможное. Так посчитал Скай, едва ли смыслящий в менталитете жителей Преисподней. — Вальдис, — выдохнул король в смутных чувствах, — почему ты… хочешь смерти? Хотелось сбежать. Не просто покинуть покои короля Эраклионского, но и вырваться из богатых золотых стен в морозную зиму и, долго-долго плетясь в холодном мокром снегу, достигнуть… Мысли демона оборвались, губы приоткрылись, но вместо ответа Скай услышал лишь вздох. Позже, спустя минуты Вальдис всё же заставил себя говорить. Взоры вопросительные и требовательные прожигали его мрачную душу создания Преисподней Огнём Творца мира магии и силой сжигающего Тьму Света Солнца. — Это вас не касается, Ваше Величество, — хотел Вальдис плюнуть пару едких слов в лицо нежелательному собеседнику, золотым ликом обладающему, но ни частицы саркастичности в его словах и интонации слышно не было даже чуткому слуху короля. — Касается, Вальдис, — серьёзно опустил Скай, присаживаясь на диван. Приглаживая топорщащиеся после сна волосы, король продолжил, стремясь вывести непостоянного импульсивного демона на откровенную беседу: — Ты — подчинённый Валтора, а также живёшь в моём доме. Мне необходимо знать, почему работник в стенах моего дворца неспособен исполнять свои обязанности. И решить все проблемы, насколько это в моих силах. Вальдис задумался. Добродушный король предлагает ему, отребью Преисподней, свою человеческую помощь. Почему бы не принять предложение и не воспользоваться его рукой для избавления от душевных терзаний? — Раз оно так обстоит дело, — начал демон спокойно, — то справиться с этим вы, король, сможете мне помочь в полной мере. Скай воодушевлённо подался вперёд. Не злопамятный золотой мальчик, готовый простить всех и вся за любое содеянное преступление — как же сильно он отличается от мудрого рассудительного короля Сайтини! Этого Вальдис и ожидал — столь наивного золотого мальчика запустить в свои сети и заставить его совершить непоправимое. — Ведь это замечательно! Ну же, Вальдис! Расскажи мне всё. Поднятые на правителя демонические глаза сверкнули коварным сиянием. — Вам нужно отказаться от собственной жизни, чтобы вашу душу в этом теле заменила сущность короля Сайтини. Да и только и всего, Эраклионский король. Едва ли Скай забыл, какого ему было прошедшим днём говорить со своим далёким первопредком, явившим свой золотой хрупкий лик в отражении зеркала. Слова Вальдиса словно физически реальным клинком ударили по его сердцу, и затаившаяся боль, казавшаяся растворившейся в ничто, вновь всколыхнулась глубоко в его душе океанскими волнами в сильный летний шторм. Лицо его словно помрачнело, перенимая тень, окутавшую его разум. В мгновение едва ощутивший счастье и спокойствие Эраклионский вновь вспомнил о своей связи с первым королём Сайтини. Его способности, его удивительная мощь магии Солнца, его чувственная внешность и даже нити сложного характера переплетены с его душой. Отчаянно, немедленно Скай вспоминал все слова Валтора, произнесённые минувшим вечером. А Вальдис лишь единым словом все усилия короля растирал в прах вновь. — В любом случае, откажись великий монарх от моего общества, первый король Клионский более достоин править королевством на этих землях. Его землях. Но то, что произошло дальше, поразило Ская больше горьких воспоминаний и болезненного принижения собственных способностей правителя. Сначала шёпот, после — обычного тембра голос, совершенно ровной интонации. Валтор, расположившись позади Вальдиса, поднял руки на уровне груди, сложив нетрудную распальцовку, и едва безымянный палец коснулся большого, как слова на неизвестном Скаю языке возымели невероятное действие. Возопив от нестерпимой боли, Вальдис зашатался, дёргаясь, словно его, как тряпичную куклу тянут за ниточки. А после Скаю в глаза ударило сияние широких драгоценностями инкрустированных браслетов, распространяющих сильную давящую магическую энергию. И Вальдис с воплем пал ниц его ног. Ошарашенный случившимся, Скай взглянул на Валтора. Тут же он всё понял — заклятье подчинения слетает с его губ, слова демонического переплетаются с древнемагическим, смысла которых Эраклионскому не разгадать. Вальдис, трепыхающийся в поту у ног короля, был полностью скован несколькими словами и единой распальцовкой Валтора. Едва ли Скай мог представить себе столь действенный эффект этих браслетов? Он считал, что они лишь блокируют магические потоки и не позволяют использовать волшебные силы! — Ты… — хрип сорвался с губ Вальдиса, и демон закашлялся, по подбородку его потекла одинокая капля крови. Пот тёк по его бледному лицу, вспыхнули красные пятна на коже. Обнажились в яром оскале длинные острые клыки. Вспыхнувший лиловым взор его впился в Валтора, руки которого по-прежнему не были расслаблены. — Ты… жалкий нефилим! Ты не имеешь права говорить на языке приспешников нашего великого господина Сатаны! Глубоко ошибся Вальдис, решив возопить эти слова. Горделивый демон запамятовал, кто в это мгновение имеет власть над его телом и сущностью. Немедля руки Валтора напряглись, а брови его сдвинулись сильнее, глаза заполыхали Пламенем гнева, и слова заклятья подчинения потянулись да потекли в два раза быстрее, что Скай мог уловить лишь отдельные звуки — фантастически быстро! Разве возможно проговаривать слова столь спешно?.. Восхищение короля потонуло в истошном крике измучившегося Вальдиса. Отныне это было не просто подчинение — Валтор наказывал его. Скай видел, как по демонической сущности, по всему телу человеческого облика Вальдиса мерцают Огненные молнии, пронзая бедного мужчину невыносимой болью. Ответить Валтору Вальдис уже не был в состоянии, ещё несколько мгновений, и он утратит сознание. Скай подорвался с дивана. — Стой! Валтор, хватит! Достаточно! Не подчинился бы слову своего короля маг, если бы Эраклионский сам не разорвал печать. Впился в запястья волшебника и оттянул ладони друг от друга. Магия рассеялась, энергии цепь разорвалась с ярким оглушительным звоном, и Валтор раздражённо отшатнулся, но рук не вырвал из крепкого захвата Ская. Лишь впился в жениха осуждающим взглядом. — Жалеешь его? Зачем? — рыкнул Валтор, оскалив длинные клыки. — Этот мерзавец последними словами перешёл границы моего терпения! Ведь только вчера… Открытые губы Валтора Скай затыкает сильным глубоким поцелуем. Маг оторопел и не успел ответить на мгновение выражения любви супруга, как его губы вновь были свободны. Лишь после он понял — Скай прервал нежелательные фразы, он не хотел, чтобы Вальдис знал о встрече королей Клионского и Эраклионского прошлой ночью. — Так ты убьёшь его, — произнёс Скай, ласково касаясь ладоней возлюбленного. Его резко перебивают: — Ну и прекрасно! Гореть ему в очищающем Пламени Чистилища! — рявкнул Валтор, глядя через плечо Ская на ослабшего истерзанного демона. — Не нужно. Я не хочу его смерти. Удивительно скоро Валтор смирился с решением своего короля. И отсутствие аргументов здравомыслящего волшебника заставило Ская насторожиться. Его опасения подтвердились. «Я был прав. Валтор нехорошо себя чувствует. Его лицо сегодня бледнее обычного и, кажется, он провёл эту ночь неспокойно, — Скай не показал тревоги на лице, лишь спокойно смотрел на своего жениха и любовался им, успокаивая своей улыбкой. — Его сила по-прежнему не желает быть подчинённой? Или Валтора терзает нечто другое? У него… всё же есть секреты от меня?..» Прав был Эраклионский, заметив неважное самочувствие жениха. Не лишь от ярости на нахального инкуба нижнюю губу резали острые удлинившиеся клыки. Челюсть нефилима сводило в терпком ожидании удовольствия. Брачная печать мерцает на изгибе шеи драгоценного супруга демона. И ощущение капли крови на языке вновь и вновь посещает Валтора. Аромат небес, сладость золота солнечных лучей. Запах его Ская. Его солнечный мальчик, чья кровь дарует ему наслаждение и энергию на несколько семидневок без питья и пищи, без воспоминаний о глубоком отдыхе ночном. Его. Его нос, его скулы, украшенные лёгким румянцем, его подбородок и аккуратные брови. Его язык, что быстро облизал обсохшие губы. Его длинные густые ресницы, обрамляющие выразительные глаза цвета аметиста и рубина. Его участившееся дыхание. Тепло его ладоней, его мягкая бархатистая кожа без единого изъяна, впитывающая наслаждение ароматных масел и умелых рук массажистов. Его… запах. И мир перед глазами опьянённого нефилима налился кроваво-красными оттенками. Он безумно желает испить её — крови возлюбленного. На кончиках пальцев он ощущает её быстрый поток, слышит, сколь быстро бьётся его сердце. Обнять его, крепко прижав к себе, провести языком по витиеватым линиям своей брачной печати, вкусить сладость его мягкой кожи, аромат скользнувших по плечам волос… И погрузить в его шею свои длинные острые клыки. Ощутить, как кровь из быстро бьющейся вены льётся на язык, смаковать, наслаждаться и медленно втягивать по глотку, впиваясь когтями в его кожу, стискивая волосы на затылке… Услышать его тихий стон боли, столь близкой к удовольствию… Но рана, терзающая его солнечного ангела, принося множество страданий, не позволяет Валтору приблизиться. Воздержание приносит страдания. Сначала душевные, что нефилим отринул. Но от физических скрыться не удалось — боль, дарующая толику мазохистского удовольствия, носится по телу до самых кончиков волос, челюсти и глотку сводит онемением при виде возлюбленного, а демон не видел сна уже много дней. И вновь желание взыграло в нём. Жажда крови едва не сковала его тело и сознание, но Валтору удалось вернуть власть над своей голодной демонической сущностью. Пришлось отступить и демонстративно, «явив всем своим видом недовольство решением Ская», отвернуться, сложив руки на груди. Но лишь чтобы убрать со своих кровью наполненных глаз прекрасного сияющего солнечного ангела, чей аромат, наполняющий едва ли не весь королевский дворец, с ума нефилима влюблённого сводит. Когда Валтор пришёл в себя от жажды и, борясь со слабостью, обернулся, Скай помогал лишённому сил, израненному духовно и физически Вальдису подняться. Усадил неспособного сопротивляться, но определённо недовольного демона на диван, но сам садиться не спешил. На ладони его появился небольшой мерцающий благородным золотом шар. Сосредоточенно Эраклионский глядел то на сгусток своей воплощённой в физическое магии, то на измученного демона. Валтор ощутил прилив удовольствия и радости: неужто Скай остановил его дабы самостоятельно довершить дело? И прибить этого дьявольского нахала своими руками? Выжечь его гадкую душу своим чистым сиянием Солнца?!.. Но глубоко размышлял Скай над иным — способен ли он использовать свою магию Света, чтобы исцелить раны чистокровного демона, что создан из чистой, противоположной его мощи Солнца, Тьмы? Узнай об его мыслях Валтор, маг был бы в откровенном гневе. Порой и сам Скай не понимает причин своих действий, что естественно для человека. Но очень плохо для короля. Как он мог лишить наказания преступника, воспользовавшегося смутой в королевстве Альтуни, развернувшейся гражданской войной, достигшей к тому времени жадных умов и рук глав соседних государств, и занявшего трон, омываемый волнами крови дворян? Того, кто во имя своих тщеславных целей воровал магическую энергию у народа королевства? Как он мог стереть смертный приговор того, кто едва не погубил его — Эраклионского монарха? Возможно, Скай Эраклионский слишком добр, и желание его решать проблемы словом, а не секирой палача, перешло все границы норм монарха, но… Отчего-то не мог он позволить Вальдису покинуть этот мир. Казалось, он делал это, в сердце, пусть и полном Тьмы Преисподней, зла не имея ни крупицы. Лишь любовью и преданностью он был движимый по этому коварному пути. Скай чувствовал — он не прав. Но и одновременно поделать ничего не мог — другая его часть шептала, что путь, избранный им, верен. Или сам Сайтини Клионский, полюбивший своего слугу-демона, нашёптывал своему одарённому наследнику истину? — Этого не случится, Вальдис, — сгусток золота задрожал и рассыпался на тысячи искорок с приятным звоном солнечных лучей. — Король Сайтини погиб десять тысяч лет назад, и воскрешение в нашем мире магии является нарушением строжайшего закона Общества Света. — Он не мёртв! — вновь оправившись за минуты, в ярости вскинулся на ноги Вальдис. Но движения его по-прежнему были скованы, а лицо искажено болью медленно заживающих ожогов и открытых ран души, что принёс ему ритуал подчинения. — Он душой запечатан в твоей сущности, король! Просто откажись от своей жизни, и он сможет вернуться в этот мир! — Нет, — тут же громко опустил Скай. — Никогда. Это — моё тело! — Эраклионский замахнулся, дабы ударить себя в грудь, но за мгновение соприкосновения кулака вспомнил о своей ране и только коснулся ткани мягкого халата и проглядывающих бинтов. Тело Вальдиса сковала дрожь, голова его склонилась подобно поникшему чёрному пиону. Но что это? Дрожь печали? Или всё же судорога горькой ярости?.. — Но… Сайтини… мой драгоценный король… — Вальдис стиснул зубы и вскинул голову. Наполненные слезами кровавые глаза демона с острым чёрным зрачком. Слёзы, столь чистые они у демонов. — Ведь он существует! В тебе! В тебе, король! Ведь я пробудил его! Тогда! На Альтуни! Это был… — Да, это был он, — огорчённо выдохнул Скай, отводя взгляд в негодовании. — Я не могу отрицать присутствие второй души короля Сайтини Клионского в своём теле. И его магической силы, что пробуждена во мне многогранными способностями. Но, — Эраклионский вскинул на демона повелительный суровый взгляд, — я не позволю отголоску далёкого прошлого занять моё место! И если потребуется, я немедля призову с границы миров заклинателей-жнецов дабы изгнать Сайтини! И отправить его в следующую реинкарнацию, как и гласит закон Творцов и Вселенной! Измученный Вальдис содрогнулся и упал на диван. Молящим взором он смотрел на короля, только бы он не сжёг в золотисто-лиловом пламени жнецов его дорогого Сайтини. Едва демон разжал губы, чтобы принести клятву повиновения ради спокойствия частицы Клионского монарха, как Эраклионский продолжил: — А то, что ты позволил себе сотворить, тот ритуал, что ты провёл с моим телом и нашими душами, ты ощутишь кару Творцов нашего мира и Вселенной. Ведь души людские — Коллективное Подсознательное, особая сеть энергий, суть которых известна лишь одарённым жнецам-заклинателям. И более никому! — Но я же демон, — хмыкнул Вальдис, демонстративно смахивая слёзы, и отвернулся. — Мне ничего не станется от ваших Творцов! Усердно он делал вид, что насмехается над самодовольством короля Эраклионского, но на самом деле, что видно было и не только чуткому взору монарха, демон был глубоко подавлен. Кажется, вопреки мнению Валтора, разумом чистым Вальдис обладает и развитым, так что уже догадался. — Поэтому я и оставил тебя в живых, подчинил рукой Валтора и сбежать в мир Преисподней или под другое крыло Творца Огненного Дракона я тебе не позволю, пока кара не будет свершена. Валтор едва не расцвел в улыбке восхищения. Его Скай столь чудесно всё продумал! «Оставить его в живых, чтобы он смог испытать всю боль страданий наказания Великими Творцами… Я бы лучше не придумал! Не будь Скай прямо сейчас на краю вспышки гнева, я бы с удовольствием поаплодировал и расцеловал своего солнечного ангела!» — мысленно ухмылялся Валтор. А была ли задумка Ская такова изначально? Возможно, даже сам Эраклионский этого не знает. Вальдису ничего не оставалось, как подчиниться. Кодекс чести демонов чистой крови гласит, что склонение рогатой головы пред самоубийством является падением ниже самих чертей и грязных нефилимов. Он молил о казни, но король Эраклионский оказался подстать своему будущему супругу — столь же жестокий, обладающий частичкой садизма в своей чистой Солнечной душе.