Окроплённый кровью Демона-Императора

Всё же он остаётся нефилимом. Сколько бы семидневок он ни прожил, избегая человеческих способов подпитки энергии, придворный маг остаётся наполовину демоном, способным веками черпать силу из источника Бесконечности, из Времени и Пространства, проживая свои нескончаемые года жизни. Но и наполовину человеком. Человеческая часть его сущности требовала многого — пища, вода, отдых, сон. Исполняя лишь часть потребностей, Валтор продолжал существовать, но необходимость в полноценном отдыхе росла с каждым прожитым им часом. Каждые шестьдесят минут привычной для придворного мага работы при дворе сияющего великолепного правителя Эраклионского высасывали, словно множество змеек, обвивших его шею, руки, ноги, стискивая крепко, остатки силы. Ощущая себя полуживым, полусуществующим, полупребывающим в сознании, на грани его и одновременно далеко в неосязаемой реальности, уставший маг вновь откладывал фолиант и, поманив за собой Вальдиса слабым движением руки, направился на верхние этажи дворца. В стенах тренировочного зала, слепящего гостей своими выбеленными стенами, с запястий своего помощника придворный волшебник снимал блокирующие браслеты, откладывая мощный артефакт на скамью, а сам вновь привычным движением, несколькими лёгкими распальцовками активировал функционал машины-компьютера иллюзий. Начиналась очередная тренировка выдержки и контроля новых способностей Хранителя Огня Дракона. Безумно Валтор хочет спать. Блоки уничтожены. Цепи разбиты. Отныне, едва завершилась битва с сильным магом молнии Ланикратом, магическая сила и демоническая сущность Валтора свободны. Свободны от оков, как и от контроля их властителя. Изо дня в день не прекращает маг попытки усмирить буйство Пламени Творца и сгладить беспокойство демона, ютящегося глубоко в его душе. Но попытки, словно сам Тёмный Феникс возродился в физическое осязаемое, противостоя ему, рушатся, подобно сознанию истерзанного волшебника. Огонь, чистый Свет самой Вселенной магии, он терзает неумелого мага, жжёт его изнутри, измывается и хлестает его демона и ни за что не поддаётся его осквернённым нефилимским рукам. А неспокойный по сути своей демон беснуется, отвечает то страхом, то разгорается пуще Пламени Дракона гневом и пытается противостоять. В то же время сила Солнца, внедрённая в тело и душу волшебника, прикорнувшая в уголочке сущности Валтора, недовольно наблюдает за непостоянным действом, за сражением, победителя в котором не объявится никогда. Что будет, когда само светило, лишь частичка, сохранённая в руках Валтора, утратит терпение и решит вмешаться?.. Опасается маг реальности — от переизбытка эмоций, обладающих самосознанием магических сил, беснующихся в его душе, от гнева и паники собственной демонической сущности… его просто разорвёт на части. А вместе с взрывом магической и духовной силы погрязнет в хаосе и королевский дворец Эраклиона, Скай и его подданные, и, возможно, вся столица. Сон. Он опускается тяжестью на его веки и туманит разум. Из последних сил Валтор направляет сознание на тренировку контроля своих магических и духовных сил, стараясь глаза не закрывать. Иначе… Казалось бы, в чём проблема состоит? С последней битвы у порога королевского дворца прошло более семидневки, и кажется, атмосфера не только во дворце, но и в Эраклионском государстве налаживается. Валтор, придворный маг Его Королевского Величества, по-прежнему он спокоен, хладнокровен, рассудителен. Пусть и несколько вспыльчив, и раздражительным бывает порой, но таков уж его характер. В руках своих Валтор держит силу, одна ладонь сжимает крепко жезл, по жилам серебра и золота которого струится да неустанно циркулирует магическая энергия, кристалл, обрамлённый мелодично звенящими кольцами, изредка мерцает переливами разных цветов, а порой, играется радугой и перламутром жемчуга. Другая же рука волшебника вновь страницу древнего фолианта о магии повествующего переворачивает. Несколько хладнокровный, к особым личностям строгий, да к будущему супругу заботливый, всего себя отдающий в его руки золотые. Трудолюбивый, усердный, по-прежнему любящий магию, самосовершенствование, да коллекционирующий магические раритетные вещицы. И этот облик, эту искусную красивую личину удаётся Валтору поддерживать уже семидневку. Отныне каждая минута его существования — непрерывная, усиленная, глубокая медитация. Случится ли непоправимое, стоит ему хоть на мгновение руки опустить и позволить своему телу и душе расслабиться? Успокоятся ли Пламя и демон, едва его собственное вмешательство исчезнет? Или в мгновение, ощутив толику свободы, мощь Огня Творца вырвется, а Валтор вновь будет поглощён несмышленым взбешённым демоном, подобно грязному неуклюжему нефилиму? Но ведь он таковым и является всю свою жизнь, которую отныне помнит до единого дня сотен тысяч лет назад. И вновь Валтор одёргивает себя, жмурится и тут же распахивает глаза, чтобы те не смели закрываться, дабы веки ни в коем случае не сомкнулись, а сон… крепкий, приятный, успокаивающий, уносящий все страдания, боль, тревоги и страхи далеко прочь… не окутал его. Но… Скай. Эраклионский монарх, несмотря на серьёзное ранение, сияет отныне пуще прежнего, улыбка его освещает каждого, кто пожелает принять доброту своего правителя, и вместить в своей душе немного радости и надежды на будущее, которое король дарует им. Этот милый солнечный мальчик ни на шаг от своего будущего супруга не отстаёт, едва завидев его в коридорах своего богатейшего просторного дома. Приходится магу, ссылаясь на дела неотложные, исчезать, словно растворяясь в золоте и драгоценном убранстве дворца. И едва Вальдиса обнаружив, сгибаться в слабости –лишь этот нахальный демон, глупым притворяющийся, да мудрецом являющийся, способен успокоить сущность нефилима. Скрытно от глаз короля, часто запястья Вальдиса уже магические браслеты не сковывают, дабы он вовсе успел применить заклинание, да образумить ударом в самую душу глупого демона-нефилима, лишённого части истинной силы чистокровных. О, Творец Великий! За что ж ему столь серьёзное наказание? Неужто маленький нефилим в чём-то жестоко провинился, что отныне… Улыбка, полная нежности. Взгляд, чистой любовью сверкающий. Каждое прикосновение одаряет лаской и теплом его тела и мягких лучиков солнышка посреди морозной зимы. Скай! Этот восхитительный небесный ангел, удерживающий солнце в руках! Валтор влюблён в него столь сильно, что жаждет глотку самому себе проткнуть! Лишь бы не посметь и глотка крови взять у него — истерзанного, измученного, преодолевшего страх и боль возлюбленного. Лишь бы не ранить его ещё более… Вновь пытается Валтор сосредоточиться на медитации. Контроль способностей даётся магу тяжело, ведь ранее, все триста сотен своих долгих лет жизни, он не занимался подобным действом. Выдержка далась ему с рождения, с сотворения из Тьмы и частицы Пламени Великого Дракона, магические артефакты и подсказки матушек Древних Ведьм — всё это помогло ему не тратить драгоценное время на медитацию, к помощи коей прибегают все волшебники, достигшие подобной ему силы. Таковых мало, и все они способны на контроль своих способностей, дабы с пальца в минуты расслабления ни искорки не спустить — внезапно от единой частицы столь могущественной магии разразится пожар. И вновь… мир сгорает в неудержимом Пламени в глазах неумелого нефилима-волшебника — нового бездарного Хранителя Сил Творца. Наполовину демон — благородный бессмертный обладающий огромной силой обитатель Преисподней. Но и наполовину простой человек. Он нуждался в пище, в воде, в отдыхе. Безумно Валтор мечтал опуститься на кровать, тут коснуться своей головой мягкой подушки, подтянуть на плечи пышное одеяло и, ощущая, как под боком, невинно мыча и фыркая, во сне ютится, пытаясь устроиться поудобнее, милый солнечный мальчик. И крепко заснуть, обнимая возлюбленного, прижимая к своей груди, поближе, наслаждаясь его теплом, его тихим сопением, его едва уловимым успокаивающим ароматом… Но Пламя Дракона не вырвалось на свободу, о чём столь тяжело беспокоился Валтор. Огонь не покидал тела и сущности своего нового полноправного хозяина. Он озлобился и терзал его. Едва уличив зазор в тщательно сотканной сети контроля и выдержки, Пламя выскользнуло из новых оков, установленных властителем-Хранителем, и ворвалось в обитель демона. В то мгновение сущность Валтора спала, подобно своему хозяину, своей человеческой части, демон, свернувшись клубком, накрывшись, подобно одеялу, большими багровыми крыльями, дремал и изредка порыкивал в удовольствии спокойствия. Наконец! Его хозяин спит! И он может расслабиться и окунуться и дрёму. Ведь рядом, в его объятьях, мирно отдыхает в полной безопасности его супруг — золотой мужчина-человек. А как же приятен его аромат… Хочется испить чуть-чуть его крови, но… Нет, позже, следующим утром, возможно… Не сейчас… Нужно как следует поспать… Как демон в мгновение подскочил, впиваясь когтями в пол своей тёмной обители, расправил крылья, поднял хвост да ощетинился, яростно рыча на полуночного вторженца его дома. Всё больше и больше сквозь множество щелей разрушенной новой сети блоков просачивался в его обитель Светлый Огонь. Ярились и бесились сущность и магия Валтора глубоко в его душе, пока волшебник спокойно спал. За право места пребывать здесь, в тёплой уютной обители? Или причиной их нескончаемых распрей было нечто другое? Всё было не важно, едва свой разум пробудило Солнце. Разбуженное, вырванное из тёплой неги сна светило, всего лишь частица, была разгневана до глубины своего мудрого самосознания. И наконец впервые внедрилась мощная сила Чистейшего Света в сражение, принося новому властителю… Ужасные кошмары. Не способный пробудиться от невыносимой усталости, поддавшийся крепкому сну, Валтор ворочался и стонал от страшных картин, видимых им во сне. Окутанный горячим Пламенем он наблюдает свои воспоминания. Вновь Валтор видит перед собой компьютер иллюзий, что расположен в тренировочном зале Эраклионского дворца и занимает своими обширными объёмами целую стену. По велению волшебника отзывались кнопки и рычаги, мигали графиками и списками различных логических технических кодов настройки предоставляемой иллюзии экраны. Словно в реальности, но в чересчур явственном сне, слышался писк и щелчки изнутри металлической конструкции, шум работающего механического прибора. Это произошло на второй день после пробуждения и исцеления ран, полученных вследствие битвы с опасным магом Молнии. Тогда Валтор оправился в мгновение, отоспавшись две ночи и два дня, но Скай по-прежнему не мог покинуть кровати. На некоторое время, когда дорогой жених вновь окунулся в безмятежный сон, Валтор оставил Ская на попечение королевского лекаря, а сам, испив отвратительного на вкус зелья, что помогало справиться с болью от утраченного контроля над магическими силами, отправился совершить первую тренировку. В тот день Вальдис всё ещё пребывал в темницах глубоко под дворцом. Словно сам Творец в тот день помог Валтору не совершить ужасную ошибку — в мгновение компьютер отказался принимать программу и отверг внедрение магической силы прежнего природнившегося хозяина, что пользуется им чаще остальных. Сначала Валтор опешил и немедля попытался снова. И снова. И вновь положил руки на табло, пуская в технологичные сети мощной машины свою животворящую силу. В мгновение затихшие ранее кнопки замерцали вновь, экраны залились красным цветом, оповещая о критической ошибке и неисправном повреждении центрального компьютера. Но едва оторопевший Валтор руки с корпуса машины убрал, как внутри что-то щёлкнуло, пронзительно запищало, послышался громкий треск, и, издав оглушающий хлопок, компьютер, готовый по словам короля Зенита понять любую магическую силу и помочь любому неумельцу настроить желаемую картину иллюзии, зашёлся противным серым дымом. Надрывно кашляя от заполнившего зал едкого запаха горелого металла, Валтор обождал несколько минут и вновь попытался включить машину. Но в ответ получил лишь молчание. По неизвестным причинам он с такой лёгкостью сломал то, что, по словам создателя, на разрушение не способно. Ощущая нарастающую панику и предчувствуя ошеломление Ская, растратившегося на данное произведение технологичного искусства множеством золотых, Валтор ограничился лишь медитацией. Болезненно зашипев от ужасного жара, разливающегося по телу, Валтор перевернулся на другой бок, стискивая подушку. Чем пробудил Ская ото сна. Эраклионский король лишь заворочался в дрёме, но глаз не разомкнул. Новый день, проведённый в стенах тренировочного зала, виделся Валтору в следующих картинах кошмаров. Мощный компьютер иллюзий отказывался подчиняться волшебнику вновь, и снова магическая сила не проникала в сети логической машины, дабы разрушенное восстановить, смещённое на место возвратить и самостоятельно составить былую схему платы главного компьютера. Все попытки шли прахом, и Валтор бессильно долбанул кулаком по бездушному металлу, на что тот молчаливо звякнул чем-то внутри, издал свой последний «живой» щелчок и замолчал отныне навсегда. Более, как бы маг не пытался, сети не отзывались на внедрение магической силы, не противостояли и не содействовали. Расположившийся на скамье у стены Вальдис внимательно наблюдал за медитацией своего нефилимского работодателя. Магические артефакты — блокирующие волшебные потоки души и тела, инкрустированные драгоценными камнями, овитые богатыми металлами широкие браслеты, звенящие серебряными цепями, крепко опутывающими предплечья и лодыжки чистокровного демона-слуги, были деактивированы и сняты. Плотно заперта дверь, закрыты большие окна. В руках расположившегося в центре большого выбеленного помещения опасного волшебника танцевало искрами Пламя Творца. В попытках подчинить своей воле новые способности, дарованные ему, как новому Хранителю Великим Драконом, Валтор свои былые заклинания, особых трудов не требующие, использовал. Попытка за попыткой, проба за пробой, и вновь ошибка, и заклинания рассыпаются в его руках сотнями искр, энергия развеивается по воздуху. Оскалившись, Валтор вновь сжимает свою магию в кулаках. На мгновение показалось ему, что сила всё-таки начала вновь поддаваться его разуму нефилима, но его наивность стала его самой большой ошибкой за последние изматывающие дни тренировок. Огонь вырвался. Воспользовавшись доверием волшебника, Пламя Дракона охватило испуганного демона, спокойно почивающего в своей тёмной теплой обители вместе с сиянием солнца возлюбленного супруга-человека, и, воспользовавшись мимолётным испугом и охватившей Валтора паникой, изрисовало его разум кровавыми картинами погибших от его рук, от когтей обезумевшего волшебника-демона невинных людей, разрушенный дворец, истекающий кровью стремительно бледнеющий, теряющий последние капли жизни Скай, по щекам которого текут горькие слёзы… Пламя охватило Валтора и сжало в тиски, не позволяя мгновения свободы. Лёгкие в едином судорожном вдохе наполнились Огнём, неистовым жаром, лишая дыхания. И маг истошно закричал, хватаясь за голову, немеющую от невыносимой боли. Заметался в стенаниях Валтор, ощущая, как его собственная сила сжигает его заживо, охвачены Пламенем волосы и одежда, языки Огня облизывают кожу, оставляя кровавые ожоги. И душа его разрывается на кусочки. А перед глазами всё окутано неистовым неуправляемым Огнём, сжигающим страдающих молящих о помощи эраклионцев, охватывающим дома и дворец… разрушающим тело возлюбленного золотого мальчика, что пытается из последних сил спасти дорогого супруга от безумия силы… «Ещё немного и я сожгу сам себя!» Внезапно, едва на колени Валтор пал от ужаса и бессилия перед этим безумием, его взор проясняется. Лицо знакомого мужчины. Брюнет, ярко-красные глаза, его зрачок вытянут и остр, губы разомкнуты, он что-то быстро говорит, язык едва не цепляется за острые длинные клыки… Ощутив прикосновение к своим плечам, когти, пронзающие кожу в районе шеи, Валтор наконец пробудился, в полной мере ощутив физическую боль порезов, и в панике Вальдиса оттолкнул. Да столь яростно и сильно, что демон на ногах не удержался и спиной больно ударился о машину иллюзий. Погибший компьютер не ответил, демон болезненно вскрикнул и в попытках подняться застонал, шипя от ушибов. И от ожогов, что вновь кровоточили на его руках, лишённых бинтов. Снова. Тщетные, но столь самоотверженные попытки Вальдиса укротить вырвавшуюся внезапно на очередной бесполезной тренировке силу Творца мира чуждого ему. Ужасные кровавые ожоги на его руках, которые Валтор скрывал бинтами и вновь закреплял волшебные браслеты. А порезы на плечах Валтора в тот день зажили в мгновение ока. Затянулись и другие ссадины и синяки на теле нового Хранителя, словно он обладал невообразимыми способностями к регенерации. Сон оборвался. Валтор жадно глотнул воздуха и подскочил на кровати. Нет! Горло сжалось, едва оставляя просвет для полноценного дыхания! Разрезая губы внезапно отросшими острыми клыками, Валтор надрывно закашлялся. И спешно зажал рот ладонью. Тут же подступившая к языку тошнота, сжала горло в онемении, и едва не обратилась в рвоту. Дрожь ужаса содрогала тело Валтора. Глубокие глотки воздуха не дали желанного спокойствия, а едва веки маг вновь разжал… паника охватила его вновь. Спальня. Звенящая тишина. Темно. Жарко. Душно. Всюду… кроваво-красная пелена, в голове стучит молотком бешеный пульс, тело взмокло липким потом, он впитывается в рубашку и одеяло… С сухих окровавленных губ срывается рваное тяжелое дыхание. Но… чья это кровь?.. Запах. Валтор вдохнул и замер, закатывая глаза. Между ног его метался, отражая эмоции нефилима, хвост, руки испещрены глубокими кровавыми порезами, под тёмными когтями демона скопилась сгустками кровь и кожа, лоскуты разорванной рубашки. Это… его кровь? Не невинных людей, которых в тех кошмарах он убил собственным неконтролируемым Пламенем?.. Запах! Нет! Этот… сладкий аромат… Валтор ошарашено забегал глазами по спальне, потонувшей во мраке ночи. Кровь. Залитое красным. Одеяло, пол, стены. Его руки, его тело обагрены кровью, текущей, горячей, обладающей мерзким запахом металла и тел, жизни лишённых. Валтор в безумии схватился за голову. Что это? Продолжение кошмара, охватившего его? Или он… неужели он во сне всё-таки оказался сломлен и… убил своей нестерпимой жаждой?.. Забивший нос запах ударил по голове невыносимой болью осознания. В ужасе Валтор пригнулся к коленям, впиваясь когтями в голову. Это же… этот аромат! Нет! Быть того не может! Столько крови и столь сильный запах… Он не мог… Убить Ская своими грязными демоническими руками! — Валтор? Что случилось? — голос родной, тревоги полный, коснулся его разума, продираясь сквозь пелену ужаса. Маг оторвал руки от головы и резко обернулся. Скай… Живой. Целый и… невредимый. Валтор не причинил ему боли, на его теле нет ни единой раны. Сонный золотой мальчик протянул руку из-под одеяла и нежно, с успокаивающей лаской коснулся острой скулы возлюбленного. Улыбка, что видима нефилимом демоническим взором даже в кромешной тьме зимней ночи, сквозь испуг за душевное состояние возлюбленного, коснулась обсохших после сна губ Ская. — Тебе приснился кошмар? Не беспокойся, Валтор. Что бы там ни было, это всего лишь сон — игра твоего воображения, — ласково произнёс Скай, касаясь щеки жениха, успокаивая его. Если бы. Если бы столь легко спокойствие пришло в его душу и разум. Не страх внезапных кошмаров отныне пугал Валтора. Запах Ская вновь окутал и сковал его. Прямо сейчас эта нотка солнечных лучей и бескрайних небес, запах лета, умиротворения саднил в носу Валтора, раздражая его демона. Клыки впились в нижнюю губу, горло сжалось в спазме так, словно нефилима вот-вот вытошнит прямо на кровать, а дыхание исчезло. Будто лёгкие растворились в ничто — Валтор не мог вздохнуть. И в ужасе, отразившемся на его лице, он отбил руку Ская, сорвался с постели и спешно покинул спальню, оставив своего жениха, лишённого последней крупицы сна, окутанным глубокими сомнениями. *** Прошла одна полная семидневка с того дня, как стены эраклионского королевского дворца сотрясали магические молнии опасного волшебника, носящего имя Ланикрат. Мир окутывало спокойствие, казалось, более невзгод не случится, по крайней мере, пока не наступит долгожданный праздник Нового Года. Следя за новостями о скором выздоровлении правителя Ская Эраклионского, оправлялся от душевных тревог и весь народ эраклионский, люд восстанавливал былой светлый дух и готовился к предстоящим семидневкам, полным веселья и празднеств. Да вот самого короля, едва одни тревоги покинули, другие окутали его бренную душу и принялись терзать. Да и прежние, порой, давали о себе знать. Оставив наказы королевского лекаря о необходимости постельного режима до полного выздоровления от ран физических и душевных, монарх посетил своего личного стилиста, окунулся в целебные воды купальни, насладился сеансом массажа. И на следующее утро, внешне и внутренне преобразившись, Эраклионский король хорошо позавтракал, облачился в своё белоснежное королевское одеяние, отороченное мехом, вышитое серебром, золотом и изысканными драгоценностями, и, одарив улыбками встретившихся в коридорах осчастливленных то ли хорошим самочувствием правителя, то ли наступающим праздником Нового года подданных, заступил на работу. И тут же с укоризненным сильным взором своего главного советника встретился. Необходимо было показать своё присутствие за столом в царском кабинете, и кое о чём вопросить. О том, что душевное спокойствие короля сегодняшним утром разрушило до самого его основания. Точнее, уже глубокой ночью, ведь после небольшого происшествия, последствия которого он увидел в разодранном демоническими когтями одеяле, ему пришлось прибегнуть к сбору трав, оставленных в бумажном пакетике на столе королевским лекарем, дабы заварить успокаивающий отвар. — Рен, ты говорил этим утром с Валтором? В ответ король ничего не услышал. А когда поднял взор, которым столь долго и удивительно внимательно изучал поверхность стола и свои руки, нервно сжатые в замке, увидел лишь, как главный советник бровью дёрнул. Многозначительна была эта мимика, и что подумать об этом, Скай не знал. А задумчивого короля и вовсе не беспокоило также многозначительное пыхтение его «правой руки» и ещё двух юношей в белых отороченных мехом одеяниях — пажей своего главного советника, которые в руках пытались удержать высокие кипы разномастных бумаг, да не уронить ни единого письма с серебряных подносов. — Опять ты о своём неуловимом маге, — наконец хоть что-то ответил Рен, и Скай вновь вскинул голову, прикусив губу в раздумьях. — И что он натворил на этот раз? На этот раз?.. Не до конца осознав смысл слов Рена, Скай забеспокоился ещё сильнее, что стало заметно по его расширенным глазам и побледневшей коже лица, на котором ещё и выступили странные румяные пятна. Нервно стискивая ладони в перчатках, перебирая пальцами, Скай ощущал, как в прохладном дворце становится жарко. Только Скай собрался с мыслями и хотел было заговорить, рассказать, что случилось сегодняшней ночью, и с Валтором определённо что-то не так… Как над ним нависает рыжеволосый советник вновь: — Скай! Освободи уже наконец свой стол! Эти кипы больше не куда взгромоздить! — громом рявкнул Рен. И король тут же по струнке выровнялся и молниеносно распихал по полочкам и ящикам всю мелочь, канцелярские вещицы, ручки, тетради, пустые и исписанные не только его почерком, но и Валтора, листы, сдвинул недочитанные книги на край стола, удивляясь — что здесь забыли фолианты о магии? А едва не был завален огромными стопками писем — все они уже были открыты и проверены на наличие яда и опасных заклинаний. Много! Очень много! Столь огромное количество посланий королю, что оторопевший правитель сейчас мог только лицо своего советника наблюдать над ними! Только подносы освободились, пажи главного советника откланялись и припустили из кабинета по своим обязанностям. А Скай аккуратно вытянул одно из первых попавшихся конвертов и вытащил бумагу, разворачивая. Нос его тут же уловил аромат женских духов — совершенно тонкий, но Скай за собой замечает, что в последнее время стал более чувствительно ко всему относиться. Не только душевно, но и физически его обоняние и остальные его органы чувств обострились. — Откуда это всё? — уронил Скай, вглядываясь в изящный почерк неизвестной эраклионской дамы. — Лучше бы вместо беспокойства о своём блудном маге побоялся о душевном состоянии своего народа! — серьёзно опустил главный советник, сложив руки на груди, взирая на своего погружённого с головой в любовь короля и… в кипы писем на столе. Тут же в душе Ская начало вновь зарождаться беспокойство, а в груди и спине снова прорезалась ощутимая боль раны. — То есть… все эти письма, до единого… — обронил король, спешно читая письмо, стараясь понять его смысл так же быстро и глубоко, как и слова своего советника. — От эраклионцев. В основном от горожан столицы и ближайших поселений, — рассказывал Рен. — Главная мысль, заключающаяся в данных посланиях королю, содержит страх после произошедших нападений на город и некоторое недовольство правительством. — Неужели… меня хотят… Паника отразилась на лице Ская бледностью, сравнимой с белой чистотой бумаги писем. Сместить его. Короля-невежду эраклионцы уже не желают видеть на троне, и сверкающей короны на голове он не достоин за свои проступки, за недостаточную защиту королевства, за гибель стольких невинных граждан от рук неизвестной группировки красно-чёрных мятежников. И это уже второй случай! Впервые эраклионцы вандализмом являли своё неудовольствие решением короля выйти замуж за мужчину — своего придворного мага. Второй случай за один месяц! Позор! Стыд! И ужас! Он провалился! А ведь обещал родителям, что создаст истинное счастье в своём королевстве, потому что в свадьбе с любимым человеком сам наконец познает его! «Я не появлялся на людях. Я не давал речи. Лишь через советника внутренних дел королевства оповестил народ о подготовке к особому Новогоднему фестивалю!.. — Скай склонил голову, сглатывая. — Что же теперь делать?.. Эраклионцы — слишком экспрессивный народ! В первый раз мне удалось всё уладить, но что делать теперь? Ведь они абсолютно правы в своих желаниях!» — Нет. Не надумывай себе, пока ещё даже ни единого письма не прочёл, — вздохнул Рен, скрывая короткую улыбку: он скучал по своему хрупкому королю, который так сильно обо всём беспокоится. — Люди больше тревожатся. О тебе, о будущем королевства и о собственных жизнях. Газеты испещрены новостями о твоём состоянии, в последнюю неделю люди даже из дома боялись показаться. А в местной продуктовой лавке только и заводят беседы о серьёзном ранении Его Величества. — И… что же делать?.. — обронил в смутных чувствах Скай, стискивая письмо некой леди. — Прочти письма сам. Достаточно нескольких, чтобы всё понять, — удовлетворённо кивнул Рен, а после разместил на оставшемся свободном уголке стола две изящных деревянных шкатулки. Они также были открыты и исследованы на наличие подозрительных предметов. — Что это? — взволнованно обронил Скай. — Посылки? Что в них? На лице своего советника Скай уличил мягкую добрую улыбку, которая тут же была скрыта за серьёзностью. — Сам увидишь, — Рен выровнялся и откланялся. — А я пойду. Вернусь к себе, нужно закончить работу. Тут-то Скай опомнился и немедля окликнул своего главного советника, едва не уронив все эти кипы бесчисленных писем. — Рен! Постой! Со вздохом советник обернулся и тут же изрёк, догадываясь о мыслях своего короля: — Если ты опять о своём блудном маге, который вот-вот разрушит своей неуправляемой магией пол дворца, то я действительно не знаю, где он. Ведь тренировочный зал теперь не более чем просторное помещение с белыми стенами. — Нет, я… — успокоившись, всё волнение, страх и возбуждение прогнав, Скай мотнул головой. Но вдруг осёкся и вскинулся, расширив глаза. — Подожди. Что ты имеешь в виду? Что с тренировочным залом? — Валтор тебе не сказал? Вот же плутовка, — скривился главный советник в очень горьких чувствах недовольства. Ладонью коснувшись лба, он вздохнул и коротко всё объяснил: — То, что сила его стала теперь неуправляемой — чистая правда, без преувеличения. Подтверждением тому — он обыденным внедрением своей магической силы сжёг платы и уничтожил главный компьютер машины иллюзий. Теперь уже который день над произведением искусства самых высоких технологий и высшей могущественной магии хлопочут мастеровые из-под крыла короля Зенита и приглашённые умельцы придворных волшебников Солярии. Давно Рен не зрел такого шока на лице своего короля. Подобного ужаса он, наверное, не видел, даже когда советник по торговле, что развита значительно на Эраклионе с другими королевствами, сообщил, что отныне все поставки из королевства Андрос будут стоить втрое дороже, ибо бури мешают перевозке товара, а когда непогода сойдёт на нет — никому неизвестно. Зато знают все правители всех королевств — единая летняя буря в королевстве морей и океанов может длиться от одного месяца до нескольких лет! — Как… так? Но как он смог такое совершить?! — выпалил Скай, стискивая край своего стола, пронзив красными с искорками лилового глазами своего советника. — Ведь баланс магии и технологий компьютера иллюзий невозможно нарушить! Лишь немного пошатнуть, и он сам восстанавливается! Но чтобы достичь такого… ужасного результата… — Таков твой неуловимый сильнейший волшебник, — хмыкнув, не то с удовольствием, не то утомление, принесённое на его плечи надоедливым магом, выражая, сказал Рен. — Даже не знаю, посоветовать тебе держаться от него подальше — ведь он сам того и добивается, отстраняясь от тебя, беспокоясь о твоей безопасности… Или наоборот сказать, чтобы не отходил от него ни на шаг, чтобы успокоить своего уставшего возлюбленного жениха. Рен, задумчиво подбородок почёсывая, направился к двери. — В общем, решение за тобой. Ты уж пригляди за своим глупым волшебником. А я пойду, работы ещё много. Тут-то Скай, едва в мыслях о Валторе и осознании, что наконец он откопал причину столь ужасной паники на лице любимого посреди сегодняшней ночи, чуть не забыл о том, что давно хотел у своего главного советника спросить. И вновь его окликнул, тут же серьёзно вопрошая: — Рен, ты говорил, что это не для лишних ушей. Так в чём заключалось твоё отсутствие в прошедшие дни? Советник развернулся, выровнялся, утратив насмешки над своим волшебством огромным одарённым коллегой, и ответил: — Я проводил церемонию упокоения павших в недавнем бою на столице воинов нашей армии и гражданских. Скай из кресла подскочил, да так ошарашено, что рану вновь пронзило резкой болью, которую он немедля проигнорировал. — Но почему мне никто не сообщил?! Почему ты мне ни слова не сказал?! — вскричал Эраклионский, стиснув зубы в оскале. — Ведь я король! Я и так оставил свой народ в страхе, а сам отсиживался в плену Ланикрата на Альтуни! Я вовсе утратил доверие эраклионцев! А теперь ещё и не посмел явиться на церемонию, на столь важное событие, прислав вместо себя главного советника?! — экспрессивно Скай взмахнул руками. Речью своего короля Рен не проникся, в недовольстве сдвинул брови: — Скай. Ты ранен, и рана серьёзна. Так знают из новостей газет проживающие в твоём королевстве люди. И они понимают, что король не мог покинуть постели. Все беспокоятся за тебя. Но на самом деле эта рана смертельна, — позволил себе явить раздражённый оскал советник. Король потупился, в страхе касаясь груди. Казалось, вот-вот кровотечение вновь начнётся, и придётся немедля звать Андрэ, чтобы сменить бинты вновь. А если лекарь не успеет? Если однажды кровь не удастся остановить? И он… Рен замолк и посторонился. Кажется, он переборщил со столь открытыми словами для своего несколько впечатлительного короля. Но советник всегда желает произносить лишь истину. — Но ведь, — уронил Скай, глубоко вздохнул, взял себя в руки и уверенно посмотрел на советника. — Но эта церемония была очень важна! Мы потеряли стольких людей в тех битвах… А я даже ни слова своему народу не сказал, лица своего не явил, не объяснил, что же на самом деле происходит. — А последнего знать простому человеку не обязательно, как бы любопытно им не было, — коротко улыбнулся Рен. Беспокойство короля за свой народ. Столь сильно это чувство в Скае Эраклионском, что, кажется, более одарённого монарха на землях Магического измерения и не сыщешь. И поэтому ещё сильнее Рену Ичиносе хотелось служить своему искреннему чистому и почти что невинному королю до последнего вздоха. — Рен… — с неизвестной мольбой уронил Скай, измученно взглянув на своего дорогого товарища. — Не переживай об этом. Всё прошло успешно. А теперь, если так хочешь вновь поработать, а не лежать целыми днями ничком в кровати, начни с этих писем, — Рен указал изящным движением руки на все эти горы чистосердечных посланий для Его Величества Эраклионского. — Все читать не обязательно. По нескольким письмам ты поймёшь, о чём идёт речь в остальных. После чего главный советник откланялся и кабинеты царские своего короля покинул, напомнив, что монарх может в любую минуту наведаться к нему, в соседнюю дверь, и что он в этот день дворец до последнего часа рабочего дня не покинет.