Окроплённый кровью Демона-Императора

За спиной его тяжело закрылась дверь дворцового хранилища книг. Точнее, была лишь прикрыта, ведь чтобы плотно прижать оснащённую барьерами дверь к косяку, нужно было приложить силы, которых у короля, спешно покидающего библиотеку, не нашлось. Энергия его простого человеческого тела исчезала с каждым спешным шагом по просторному ярко освещённому парадному залу дворца. А в мыслях мольба одной вторгшейся в его простое человеческое тело, слабый и немощный организм, силе, лишь бы хватило ему воли достигнуть верхних этажей своего большого золотого драгоценного дома и не упасть в обморок на глазах у раскланивающихся на лестницах, в кажущихся бесконечными коридорах, в большом парадном зале слуг. Только бы содрогающие его бренное тело приступы не повторились вновь. Только бы Скаю Эраклионскому, проклятому сильной любовью демона, не пришлось видеть собственные последние минуты на своей измятой в метаниях кровати, не в силах сорванным в криках боли голосом и слова «прости» прошептать. Тому, кто крепко руку его сжимает, и по бледным острым скулам его стекают горячие капли слез. Но… будет ли Валтор вновь рядом? Будут ли с рук его срываться множественные заклинания исцеления Пламени Жизни? Станет ли любимый волшебник молиться Великому Творцу о спасении жизни любимого и также крепко держать его руку и столь же нежно шептать его имя своими обсохшими потрескавшимися губами?.. Новый удар боли охватил Ская паникой прямо в коридоре дворца. На глазах у приветствующих своего любимого правителя слуг он остановился, содрогнулся и замер, дрожащей рукой сжимая горло. Мысленно крича своим ногам двигаться, он не обернулся на удивлённых ожидающих ответа подчинённых и вновь продолжил упорно идти вперёд. И отныне в его голове, мыслями забитой, появилась ещё одна мысль, ещё одна мольба о том, чтобы слуги его бледности и страданий не узрели. Последние шаги дались тяжелее всего. Скай, запамятовав о бдительных стражниках у дверей своих покоев, не в силах дрожи сдержать, вынул ключи из заднего кармана брюк и судорожно пытался попасть ключом в замочную скважину. Но рука дрожала, тонкий металл ключа соскальзывал по золотому рельефу и едва не падал из вспотевших рук. А вторая рука все сильнее давила на шею, на горящую пламенем печать под воротником рубашки. В глазах мерцала белая пелена, едва позволяя видеть. Грудь вздымалась в тяжёлом прерывистом дыхании, заставляя короля вздрагивать от боли в жестокой ране ожога меж рёбер и лопаток. А в ушах звенело так, что он едва смог услышать голос стражника совсем рядом, и лишь мысли короля кричали, как птицы перелетные. — Ваше Величество? Вы в порядке? Вам помочь? — спросил один из стражников покоев правителя. Тут же по телу Ская пронеслась волна дрожи, выступил пот, исколов кожу иголками страха, и ключи выпали из рук, звякнув и замерев на мраморном полу. Мгновение промедления, и Скай рванулся вниз, подхватывая ключи, но с первого раза сделать это не удалось, и едва он выровнялся, цепочка, связывающая ключи от всех комнат покоев, выскользнула из дрожащих рук вновь. На второй раз Скай всё же смог поднять связку ключей и, рукой уперевшись в дверь, ладонью касаясь границ скважины, напористо вставил ключ и отворил замок, резко опустив хриплым голосом ответ: — Нет! Мне не нужна помощь! И тут же ворвался в свою гостиную, рывком захлопнув дверь. Было больно. Невыносимый жар сковывал шею короля, горло сдавило раскалёнными цепями. И едва он переступил порог и только дверь закрыть успел, как ладонью зажал рот — голова закружилась, его повело, и едва рвота вновь не поразила его организм сильнейшим стрессом. Но, кажется, более жуткой паники, как в минуты следования по дворцу, спешки, побега от того, что случайно довелось увидеть маленькому королю… не случится. Перед взором Эраклионского в ярких красках его чуткой и превосходной памяти… поцелуй возлюбленного Валтора и демона Вальдиса, семидневку назад заступившего в наказание на службу помощником придворного мага. Борясь с быстрым сердцебиением, что с губ обсохших срывает хриплое частое дыхание, Скай защелкнул замок на дверях покоев и подобрался к дивану. Ослабшие ноги едва держали его, и сделав лишь шаг, отстранившись от стены, он едва не упал. Все ощущения, головокружение, слабость, боль, что растекается нестерпимым жаром по телу — все как и однажды, недели назад, когда король сражался с приступами боли брачной печати, и силы его покинули очень быстро. Вцепившись последними силами, а спинку дивана, Скай наконец смог сесть. Но желанного расслабления это не принесло. Он лишь позволил своему телу отдохнуть, но взамен мысли все сильнее забивали его пульсирующую болью голову. Внезапно Эраклионский чертыхнулся и замотал головой, в сдавленном стоне он сжал в кулаках растрепанные волосы, склоняясь над полом. Он метался в панике, хотя как взрослый человек, как король упорно заставлял себя успокоиться, рационально взглянуть на случившееся и все верно обдумать. Но что-то словно мешало ему, и вновь боль от печати сотрясала его измученное тело. Нарастал страх, волнение било в висках сильным быстрым пульсом, спутывая мысли и застилая разум короля туманом. И вновь в панике Эраклионский бился, едва волосы не вырывая, измучивая себя ревностью и страданиями от измены драгоценного возлюбленного. Мыслями о том, что он, пусть и король благородного государства, но лишь простой слабый человек и великолепному демону, пусть и нефилиму, не нужна столь низшая примитивная пассия. А кровь его, едва с семидневку Валтор поработал с Вальдисом — чистокровным демоном, заговорила, желая объединиться с родственником. Не поцелуй! Не поцелуй Валтора и Вальдиса, который король внезапно застал, столь глубоко ранил его в сердце и серьёзной болью затронул брачную печать. Слова Валтора, что были произнесены после, его тревоги полный взгляд, обращенный на своего жениха, его эмоции, ранее которым показаться на своём лице величественный маг не позволил бы. И его попытки… отвести немедля своего жениха, что не вовремя решил проведать своего возлюбленного. Вновь Ская сотряс приступ боли, но отныне он был несколько слабее. Взяв в руки оставшиеся капли сил, король поднялся и прошёл в ванную. Все те воспоминания, что в мгновение нахлынули на него, едва на его взор попалась просторная ванна, покрытая нежно-розовой эмалью с причудливой росписью зелёных и голубых ветвей, король не отбросил — он вдохнул их, зажмурил глаза и попытался удержать каждое мелькающее в сознании, всё ещё несколько затуманенном сильным стрессом, картину ласки любимого жениха, прикосновения Валтора, его заботливые объятья и нежные аккуратно подобранные слова, сплетённые в изящные фразы, как и подобает великолепному волшебнику. Его поддержку и неоспоримый аргумент, противоречащий каждому придирчивому колкому замечанию Ская о себе. Долгая беседа, которой предшествовал тяжёлый разговор с первым Клионским королём Сайтини, — она исцелила Эраклионского монарха и вернула ему уверенность в себе и его лучезарную улыбку… Но прекрасный образ Валтора вскоре исчез, и Скай обессиленно разжал веки, вновь узрев перед собой совершенно обычную ванную комнату, которую видит каждый день. Человеческая память коварна, сознание людское ей в подлости не уступает, и уставшему королю не позволили более ублажить свою измученную душу призрачными ласками возлюбленного. Скай повернулся к большому напольному зеркалу. Новые воспоминания заполнили его голову, но и их не пожелал монарх оставить позади — окунулся он в недавнюю откровенную беседу с первым Клионским королём, вспоминая каждое его слово в точности и интонацию его мелодичного нежного голоса, с которой оно было произнесено. Его мягкие жесты, его особенную андрогинную внешность, что едва отличишь этого чудесного юношу от прелестной леди. И его мудрость, с которой были произнесены все ответы на вопросы совсем ещё неумелого и глупого Эраклионского короля. Но отныне на все зеркальные поверхности во дворце было наложено особое заклинание Валтора, и Сайтини не сможет отразиться заместо лица истинного ныне правящего лица этих богатых земель. Хотя, признаётся себе Скай, что в такой момент хотелось ему поговорить с кем-то, а кто мог быть ближе, понимать его душу и чувства и даже зреть его глазами, кроме второй сущности, что обитает в его теле?.. Вновь Скай мотает головой и заставляет себя забыть о том, что получасом назад увидел в читальном зале библиотеки. — Я — взрослый мужчина! И я уверен в любви своего жениха! Я помню все его слова, в которые были обличены чувства Валтора ко мне! И я буду доверять ему! Этому поцелую наверняка должно быть достойное оправдание, просто боль печати не позволяет мне мыслить здраво! Я уверен, что сила инкуба сыграла здесь не последнюю роль! — уверил себя король и, сняв пиджак, расстегнул рубашку и откинул за плечи волосы. Лицо его кривилось в страхе — бинты оказались пропитаны кровью, но на белой ткани одежды пятен не было. И от бинтов, сковывающих грудь короля, тянулась бордовая ветвь брачной печати его любимого демона, обхватывая ключицы и всё левое плечо. Извилистый рисунок, олицетворяющий проклятье любви Валтора, раскалёнными иглами впивался в кожу короля и жгучими цепями обвивал его шею, опутывая душу паутиной, являя силу их чувств, их истинной любви… разрозненной одним нахальным инкубом. Печать сверкала переливами от ярко-розового до тёмно-бордового, цепляясь за ключицы и шею, словно маленькая змея опутывая короля. «Но отчего брачная печать вновь начала реагировать и приносить мне боль? Неужели из-за того, что я испытал сильную ревность?.. — Скай приложил холодную ладонь к шее. Кожа просто горела от боли. — Или дело в другом — из-за того, что этот поцелуй произошёл, и знак любви демона отреагировал на измену одного из супругов? Но ведь… Вальдис целовал и меня! Тогда реакции печати не случилось, потому что я дал согласие на поцелуй?..» Как-то внезапно Скаю стало омерзительно вспоминать о поцелуе с инкубом. То странное чувство, что возникло после прикосновения его губ, до сих пор не покидает головы короля загадкой — отчего бы ему ощутить возбуждение от поцелуя другого мужчины?.. Но сияние брачной печати вскоре прекратилось, и под взглядом Ская линии вновь потянулись по его коже, несколько уменьшились и вернулись в своё первоначальное состояние — маленьким рисунком искусного художника яркими насыщенными красками и тонкими кистями, что в свои работы вдыхает изящность и гибкость. Но сколько бы Скай вновь не рассматривал успокоившийся знак Валтора, он не мог понять, на что его извилистые линии больше походили — был ли это цветок — пышный пион с множеством ветвей и листвы? Или некая абстрактная фигура, которая таит в себе изображение любви человека и нефилима? «Не думал я, что однажды буду сожалеть, что являюсь всего лишь человеком. И пожелаю стать кем-то другим, тоже бессмертным, тоже особой силой и безграничной мудростью обладающим…» — с грустью подумал Эраклионский. Наконец Скай ощутил боль в груди и спине — это рана, оставленная Ланикратом вновь напоминает о себе резью и онемением, затрудняющим движение верхней частью тела и свободное дыхание. Кажется, она была притуплена вспышкой паники, огорошившей Эраклионского едва ли не до потери сознания, и теперь, когда чувства приведены в относительное равновесие, вновь раны заныли подобно первым искрам боли по пробуждению после битвы с Ланикратом. — Ох… Ай! — Скай содрогнулся — от единого резкого вздоха боль сковала его грудную клетку, а едва он совершил шаг, как заставила выгнуться и замычать. — Проклятье! Невыносимо! Что же делать?.. Первой мыслью было немедля отыскать мобильный телефон или добраться до кнопки в стене гостиной в маленькой нише за расписной вазой на тумбе, чтобы вызвать в покои Андрэ. Но недомогание было столь сильным, что слабость усилилась вновь, и добравшись до дивана в гостиной, Скай не мог и рукой шевельнуть. Кровь всё продолжала сочиться из открытой раны, по вискам короля тёк пот, Эраклионский изо всех сил сдерживал рвущиеся стенания, стараясь дышать как можно спокойнее и сдержаннее и не тревожить рану. Иным выходом было позвать на помощь. Голос Эраклионского всегда отличался особой силой, никогда прежде он его не терял даже при сильных воспалениях в горле от простудных заболеваний. Но не желал монарх вновь поднимать на уши весь свой полный работников дом — ведь они столь счастливы были видеть своего любимого правителя вновь улыбчивым и единым словом своим дарующим благодать! Как он мог вновь заставить их тревожиться? Другой путь спасения от боли у Ская вызвал смешанные чувства. Валтор. Использовав наполненный магией браслет с чёрными королевскими агатами и богатыми насыщенными рубинами и изумрудами, он мог усилить его воздействие, позволить ему охватить не только своё местоположение, но и чувства и даже собственные мысли, а после послать сигнал о тревоге. Засияет волшебный артефакт на запястье Валтора, и поймёт маг, что с его женихом творится неладное, и поспешит на помощь. И помимо его боли и просьбы о помощи услышит его самые яркие мысли. «Видеть сейчас Валтора… выше моих сил, — Скай выдохнул и вновь дёрнулся — боль несколько ослабевает и вновь приступом охватывает грудную клетку, поражая онемением руки и спину. — Ох… Просто не желаю вообще видеть этого изменника! Даже если их жаркому поцелую есть достойное оправдание! — Скай скривился в гневе, набычился в злости и желании немедля пойти и отхлестать обоих демонов своей силой Солнца как днями ранее в коридоре дворца у дверей покоев. — В таком случае лучше смириться с болью и перетерпеть, уличив момент, добраться до кнопки вызова Андрэ». Сила Солнца. Мощь светила в руках Ская позволяет атаковать противников, создавать барьеры для защиты собственной жизни и других людей, а также очищающая сила яркой тёплой звезды способна исцелять любые порезы, ожоги и раны. Не более семидневки назад, когда Валтор и Вальдис всё ещё были не в состоянии выносить присутствия друг друга на одной планете, Скай хорошо отхлестал одного из непокорных демонов, выбив из него большую часть похабных мыслей и едва не выжег при этом его тёмную демоническую душу. Использовал свою магию Скай в те моменты неосознанно, она сама словно срывалась с его рук и исполняла его желания. Но когда Эраклионский задумался о претворении в жизнь заклинания для собственного исцеления, которое позволит полностью заживить ожоги от удара молнией Ланикрата… Ладони Скай задрожали. Теперь память с королём сыграла шутку поучительную и болезненную — он начал вспоминать происшествия на Альтуни. В мгновение, когда утерянный Золотой Кристалл вновь опустился на его грудь, этот полный неизвестной энергетической мощи магический артефакт синхронизировался под желанием Вальдиса с сущностью короля и его силой Солнца. И один за другим — все блоки были разрушены, и всё могущество светила вырвалось на свободу. «Тогда… я едва не сгорел в этом золотом пламени, — Скай обхватил себя руками, сжимая зубы. Боль вновь заставила его вздрогнуть. — Я упорно пытался управлять вырвавшейся силой, но она не просто рвалась прочь — я был не в состоянии угнаться за ней. А Валтор, попытавшись меня спасти, сунулся в поток Света и был жестоко обожжён и лишён всех сил за единое мгновение!.. А то, что я посмел сотворить, разозлившись на Валтора?! Ведь я изранил его ожогами Солнца! И едва не лишил навеки зрения!..» Скай сжался на диване, пригибаясь к коленям. Весь он содрогался от страха. — Нет… Не хочу! Тогда у меня получилось использовать магию, но… А если теперь я не смогу удержать столь великую силу под контролем?.. Скай не смог побороть свой страх. Но, возможно, он и не пытался, стараясь мыслить лишь рационально. Необузданная сила Солнца могла вновь вырваться на свободу и измучить не только самого властителя, но и всех, кто окажется рядом. Ведь равна она по силе самому Пламени Животворящему. В покое боль медленно сходила на нет. Скай дышал размеренно, не позволяя дыханию выскользнуть из-под контроля и напрячь грудную клетку. А мысли его по-прежнему вокруг произошедшего в дворцовом хранилище книг крутились. Но брачная печать, как бы Скай не дрожал от гнева ревности на Валтора, болью короля более не мучила, на чувства не реагировала. Не мог Скай понять, от чего же зависит поведение брачного знака демона?.. Лучше бы об этом он и размышлял. А не продолжал вновь и вновь терзать себя картинами поцелуя двух демонов. — Я не смог сдержать эмоций. Ну что за глупый король! Бездарность! — Скай помотал головой, кривясь в обиде. — И Валтор заметил это. Но когда я ушёл, он не поспешил догнать меня и всё объяснить. Наверное, было ему больше по душе остаться со своим «ненавистным» работником, завершить, так называемую, «работу» и выпить с ним чаю с пирожными! — язвительно выплюнул Скай в пустую гостиную и сложил руки на груди. Предплечья испачкались в крови с промокших бинтов, но рана почти не отозвалась болью. По-прежнему был уверен король в верности своего будущего супруга, но было всё равно чертовски неприятно. Вскоре боль уже не ощущалась, на её место пришло лишь слабое покалывание, простые неприятные ощущения не мешали продолжать плодотворный образ жизни, и Скай, ещё немного отдохнув на диване, решил вызвать своего лекаря и слугу, дабы приказать накрыть на стол в этот обеденный час, а после непродолжительного послеобеденного сна, возможно, вернуться к работе на пару часов, не забывая ни в коем случае не перетруждаться. Да в тот же момент, как собрался король подняться, медленно, оперевшись о спинку дивана, чтобы не потревожить рану вновь… в самом центре гостиной возник свет. Под удивлённым взором замершего монарха он рассыпался серебряными искрами и замерцал голубыми переливами, подобно глади морской в ночи под сиянием Солярии. Скай забился в панике — а что, если это Валтор? Что он отвлёкся от изучения действенных способов противостоять разрушительной магии молнии Ланикрата, испил чаю с пирожными с нахальным Вальдисом и, закрыв последний фолиант, решил наконец навестить своего любимого и ненаглядного жениха, дабы всё объяснить и вину загладить? Именно такие мысли и возникли в голове Ская, и короля перекосило от злобы вновь. Но он не мог рисковать и бежать прочь — от единого резкого движения рана вновь может открыться. Но видеть лицо этого мерзавца, спровадившего своего будущего супруга после открытого глубокого поцелуя со своим подчинённым, которого столь «красиво ненавидел», и не потрудившегося сразу всё объяснить и наказать нахала, коим образом он мог с лёгкостью всё уладить… Скай просто не мог представить себе адекватную реакцию на единое присутствие Валтора перед своим взором! Нет! В таком случае даже опасаясь магию использовать, он не удержит свою руку, занесённую в заклинании для наказания изменника! Но… не ощущал чуткий к силам магическим властитель светила, тревожно ожидающий явление мага из этого красивого серебряно-небесного портала, Огня Дракона души своего жениха. Это не был Валтор! Когда становление магического заклинания завершилось, на длинноворсный ковёр в гостиной короля ступила тонкими ножками в чешках изящная хрупкая леди, облачала её лёгкая туника и бриджи. По оголённым плечам рассыпались пышные кудри белых, подобно снегу на сиянии солнца, волос. Внезапно посетившая правителя Эраклионского гостья мило улыбалась хозяину покоев, в которые переместилась с помощью особой призрачной магии переноса сознания. И эту девушку… Скай в мгновение узнал! — Учитель! Как вы здесь… — воскликнул король в ошеломлении. Он не ожидал вновь увидеть эту гибкую леди — талантливого мастера танцев! — И я рада приветствовать вас, мой дорогой золотой ученик, чья голова увенчана золотом и надеждами всего народа королевства, — произнесла лаконично леди, совершая изящный поклон пред Его Величеством Эраклионским. — Как ваше самочувствие? Скай сильно мешкал. Как же неловко! И дело не только в его полуобнажённом виде и кровью пропитанных бинтах. Воспоминания о своих неудачах в попытках научиться особому традиционному Клионскому танцу Неба, Солнца и Воды давили его посильнее цепей печати! — Я… в порядке. Относительно, — ронял ответы король, сжимаясь на диване, отводя взгляд. Но как подобает правителю по этикету старался немедля выровняться и смотреть в глаза собеседнику. И из-за нервных дёрганных движений рана на груди и спине вновь начала саднить, напоминая о необходимости немедля посетить королевского лекаря. — Но… — вновь обронил Скай, прежде чем леди ответила. — Я думал, что вы больше не захотите обучать столь глупого и бездарного ученика, — развёл руками Эраклионский. — К тому же так много времени уже прошло с нашего последнего занятия… — Не более трёх семидневок, Ваше Величество, — заведя руки за спину, ответила незамедлительно учитель, по-прежнему ласково улыбаясь, чуть голову склонив. Скай был глубоко удивлён и постарался вспомнить лист календаря, что располагается на его письменном столе в кабинете. Ведь и вправду, всего лишь чуть больше двух недель!.. А казалось, прошло не менее полугода. — Дело в том, что приключилось с вами в эти две недели, что за испытания подготовила вам Судьба, и какие из них вы смогли с гордостью перенести на своих сильных плечах. А какие… — леди призадумалась. — Возможно, с трудом. Но вашей храбрости, силы и уверенности это не исключает. Скай всё сильнее удивлялся, но после этих слов учителя был поражён ошеломлением. — Как?.. Но откуда вы знаете? — обронил король, подаваясь вперёд. На что милая леди лишь тонкий пальчик к губам поднесла и лукаво сощурилась. — Известно мне многое, Ваше Величество. И лишь то, что дозволено мне Творцом знать. Все мы подчиняемся воле своей Судьбы и избежать кары небесной не в силах, — учитель встряхнулась и вновь улыбнулась несколько запутанному в метафорах монарху. — Но оставим это. Как и у вас, у меня также были дела, пусть и важность их несоизмерима с необходимостью действий короля большого государства. Как вы запамятовали, при нашей последней встрече я сказала, что буду ожидать того дня, когда вы сможете продолжить занятия. Поэтому сейчас я здесь. Взором подозрения полным Скай оглядел тонкую леди. С самой первой встречи всегда танцовщица казалась королю странным человеком. В тайнах её хранятся столь завораживающие секреты, что узнай их простой человек, самому Эраклионскому подобный, мысли его спутались бы в большой клубок. Не так сильно хотелось узнать, что же леди скрывает — волновало Ская другое: откуда столь многое простой девушке-танцовщице известно? Словно вся жизнь его — Эраклионского короля на её тонкой ладони. Отогнав прочь эти мысли, которые ни к единому ответу не приведут, Скай виновато голову склонил, роняя ответ в огорчении: — Я был бы очень рад позаниматься с вами, учитель, но… раны на груди и спине очень серьёзны, и не позволяют совершать трудных движений. Простите. Леди призадумалась и ближе подошла, оглядывая без брезгливости и страха бинты на груди поникшего короля. — Мне известно о ранении, которое вы получили в доблестном сражении у стен дворца. Но почему же вы не желаете использовать свою целебную магию Света во избавление от страданий? Всегда вы используете свой магический дар для других, вы сражаетесь за других, вы защищаете других, вы исцеляете раны других. Но столь редко вы направляете живительную силу светила на исцеление собственных недугов, что это «редко» сравнимо с «никогда». Почему? С этим вопросом учитель присела на диван рядом с королём. Скай, хоть и была леди теперь столь близко, по-прежнему не мог видеть её отчётливо и, протяни он руку, ничего кроме магического сгустка энергии, окутывающего его ладонь серебряными искрами, не ощутил бы. — Я… Ну… — ронял неопределённо Скай, взгляд отводя, подчиняясь волнению вновь. Разум его, пошатанный сильным стрессом, предательски оказался пуст, и двух слов связать не удавалось. — Я и не думал, что использую эту силу редко и вовсе никогда для самого себя… Я и для других почти не призываю свою магию, — развёл руками король, наконец отыскав, что ответить. — Ваша магия не приобретённая — вы родились с этим великим даром. И отныне она пробуждена, и вы не можете отказаться от неё. Вы должны использовать свои способности во благо себя и других. Вы должны развивать свою силу, — рассудительно говорила учитель, отныне подсказывая королю не только верные движения в танце, но и истинное предназначение волшебства в его руках. — Сила Солнца. Огромная мощь таится в вашей душе, и вы не должны скрывать её. Вы не должны бояться Солнца — оно столь добродушное и радостное, оно одаривает всех нас теплом и счастьем наделяет день изо дня! Благодаря сиянию светила мир может существовать. Многое подвластно вам, Ваше Величество, не отказывайтесь от этого. Своей магией вы сможете привнести несколько больше добра в этот мир, как и ваше справедливое правление. И частичку счастья в сердца каждого из нас. — Но… однажды этой силой я серьёзно ранил дорогого себе человека! — в тревоге вскинулся Скай, едва сдерживая слёзы от единого воспоминания боли, искажающей лицо Валтора, а его стоны вновь наполнили уши напуганного неуверенного в себе короля. — Как я могу быть столь наивным? Солнце действительно дарует жизнь и радость, но оно может и убить столь же яростно, как и пламя, выпущенное на волю! — Верно, — удовлетворённо кивнула головой учитель, — Солнце — огромная сила. И светило в вашей душе столь могущественно, что обладает собственным разумом. Как и Пламя Дракона в сущности вашего придворного мага Валтора. Оно оберегает и защищает вас так, как посчитает нужным. Оно дарует силу в ваши руки для сражения врагов. Оно чувствует ваше сознание и следует синхронно с вашим разумом. Оно исполняет ваши желания. Всё это время Солнце, как другой человек, было рядом с вами и поддерживало вас. И вы полагаете такой исход? Солнце ваше ныне обижено на вас. Таких слов король определённо не ожидал. — Обижено?.. — переспросил Скай так, словно это было крайней глупостью. И словно бы странный укол король ощутил глубоко в груди, и будто бы он был неосязаемым. Но учитель в лице не изменилась, столь же спокойно глядела на своего ученика. — Да. Оно так желало вашего внимания, что, уличив момент, принялось само ваши раны исцелять, только чтобы вас привлечь, — произнесла со смешком учитель. — А вы всё отвергаете его. Вот оно и расстроилось. Но пока ещё не обозлилось на своего несколько эгоистичного властителя, забывшего о нём. Так что не пытайте удачу и не злите самого себя, Ваше Величество. Иначе именно тогда может случится то, чего вы и опасаетесь. Скай оторопел и отвёл взгляд в раздумьях. А что, если леди права? На своей коже тогда, на Альтуни, король ощущал всю мощь своей магии — она сравнима с волшебством Пламени Валтора. И значит, может обладать собственным разумом. А вдруг и вправду светило, что находится глубоко в его душе, сейчас обижено на своего властителя? Не верилось Скаю, но что-то подсказывало ему, что учитель в каждом своём слове несла истину. — Тогда… — выдохнул Скай, вновь взглянув на леди. — Что же мне делать? Учитель добродушно улыбнулась. — Использовать свою магию, как пожелаете. И ничего не опасаться. Главное не забывать, что внутри вас существует ещё одно важное существо, готовое во всём вам оказывать несоизмеримую помощь, — завершила леди, вспархивая с диванчика. Нервно вздохнув, Скай спрятал кривую полуулыбку. «Вторая сущность внутри меня? Я бы сказал, третья… Сайтини…» Скай осознал — у него не осталось выбора. Ему необходимо попытаться побороть свой страх и использовать силу Солнца для собственного исцеления. Он поднял руки и закрыл глаза. На ладонях его засверкали сгустки золотой энергии, рассыпаясь звёздами и жгучими искрами. Тело его покрылось дымкой мощи Солнца, и вокруг внезапно стало очень жарко. Сконцентрировав свою силу в груди, Скай взмолился своей магии о помощи в исцелении ран. И тут же из его лёгких выжгло весь воздух. Король в ужасе дёрнулся и подскочил, хватаясь за спинку дивана. Ошарашено он бегал глазами по гостиной, совершенно не понимая, что только что произошло. Но удивлённая учитель, мебель покоев, ковёр, стены и окна — всё в целости, и бархатная обивка дивана не была обожжена. А когда Скай успокоился, то был восхищён — всё его тело окутано золотым сиянием! И ласковое тепло, словно на солнышке летом очутившись, касается его груди и спины, мягко заживляя раны. Скай сильно выдохнул и расслабился. Сияние исчезло. А голове словно голос чей-то прозвучал, но разобрать король ни слова не смог. Лишь понял, что это было его обиженное Солнце, и этим ударом оно наказало своего властителя за эгоистичность. — Ну? Как вы себя чувствуете? — вопросила учитель, утратив удивление и вновь губы свои украсив улыбкой. Спешно Скай нашёл маленький узелок бинтов и принялся их разматывать. И лишь после вспомнил — не ножницы ему нужны, лишь на пальцах разжёг немного золотого пламени и опалил ткань бинтов, с лёгкостью снимая их… с абсолютно чистой и здоровой кожи! — Невероятно! — охнул в восхищении Скай, касаясь груди. Казалось, как же давно он не ощущал столь гладкой кожи! Солнце не только излечило его раны и избавило от единого малейшего синяка, но и восстановило силы до предела его человеческого тела, подняло настроение и очистило от пота и грязи как тело, так и волосы. Глаза короля Эраклионского сияли бодростью и здоровьем. — Всё прошло! И так легко двигаться! Как хорошо свободно дышать полной грудью! О, спасибо, учитель! — Не меня благодарить вы должны, Ваше Величество. А силу свою умелую, — мягко сказала леди, и Скай склонив голову, окончательно уверившись в истинности чистого разума своей магии Солнца, мысленно светило в своей душе мерцающее приятным светом и теплом, разливающимся по телу, поблагодарил. Да тут же новый прилив сил ощутил — Скай просто вскочил с дивана в возбуждении и жажде немедля совершить какое-нибудь дело! — А теперь не откажете ли мне научить вас ещё одному акту ритуального танца Неба, Солнца и Воды? — произнесла учитель, удовлетворяясь бодрым настроем своего одарённого ученика. — Да! Конечно! — немедля согласился Скай, но тут вдруг опомнился, ощутив, как сводит лёгкой болью желудок. От слабости Солнце его избавило, силами наполнило, но вот голод всё ещё был при нём. — Только для начала мне стоит пообедать. Не откажетесь вкусить пару легкоусваимовых блюд перед тренировкой? Учитель с улыбкой закивала, уже проявляясь в физическом настоящем обличье. — С удовольствием. И, кстати говоря, я больше люблю салат из фруктов, заправленный лёгким нежирным йогуртом…