Окроплённый кровью Демона-Императора

Тяжело было использовать в столь затхлом, полном Тьмы месте заклинание левитации. Ощущалось путниками оно в момент, когда ноги лишь оторвались от земли, как попытка голыми руками в неверном положении спины поднять свой собственный вес. И это оказалось столь трудно, что Ланикрату — сильному магически и достаточно уверенному в своей физической выносливости мужчине пришлось Карин подхватить за руку, чем переложить часть её небольшого девичьего веса ловкой гибкой шпионки на свои плечи. Медленно, не поддаваясь сильным морозным ветрам на отрытом пространстве над глубокой впадиной океана, гости Домино перебрались на другой берег обрыва. И немного передохнув, они проследовали с десяток метров, как перед ними предстали высокие ледяные изваяния. — Как-то… не похоже это на простой лёд, — верно заметила Карин. В ответ девушка услышала со стороны: — Это так. Потому что это обледеневшие башни замка. Едва успела удивлённая Карин подумать, сколь много метров снега скрывает прямо под их ногами этажей королевского дворца, как вокруг заискрили яркие слепящие молнии. Немедля Ланикрат использовал свою магию. Кулаки его разжались, веки поднялись, и глаза вновь отразили белое сияние могущественной энергии магии Молнии. С его ладоней скользнули на снега бело-голубоватые змейки и, шипя и дёргано извиваясь, накрыли поля снегов, кажется, на многие километры вокруг, и обхватили цепко те самые заледеневшие башни замка Домино. — Не двигайся с места. Иначе ненароком ударю, — лишь услышала восхищённая магией господина Карин. Едва девушка успела зажмуриться от слепящего сияния миллионов тонких нитей молнии, как её тут же оглушили множественные раскаты грома, что издавали мечущиеся под её ногами мерцающие голубоватые серебряные сети. Сначала медленно, а после всё быстрее и быстрее снег таял. Распахнув глаза, девушка охнула и попыталась удержать равновесие, когда сугробы начали внезапно уменьшаться прямо под её ногами. Воздух вокруг налился согревающим влажным теплом, с башен замка, с проявившихся из-под плотных снегов стен сыпались тающие осколки льда, ручейками по появившейся промёрзшей земле планеты Домино тёк паводок принудительно растопленного снега высочайшей температурой молнии рук великого волшебника. Контроль был утерян, Ланикрат поморщился от вмешательства Тьмы Феникса в его заклинание, и магию свою не удержал в руках. Молнии были отпущены на свободную прогулку по очищенным от снегов и льдов парную землю. Треск разрядов, и в мгновение Карин и недовольного Ланикрата окутало горячим паром, и кипяток, шипя, водопадом полился с обрыва, растапливая снег за пределами территории дворца, вновь обращая простую глубокую впадину в океан. Встряхнув руками, Ланикрат в неудовольствии хмыкнул и поднял взор наверх — перед гостями затерянного королевства открылся чудесный вид на монаршую обитель Домино, оставленную два десятка лет назад. Лишённый плотного покрывала снега, замок словно бы содрогался от холода, а его прежнее величие лишь бездушно лежало осколками стен и башен, разбитых стёкол окон и разрушенных изящных статуй во внутреннем дворе. Но, увы, ненадолго снега оставили дворец Домино и понуренный королевский сад вокруг — как только гости покинут эту планету, спустя некоторое время водный поток вновь обратиться в ледяное озеро, и вскоре снег припорошит и дворец, не оставив ни единого воспоминания о присутствии неизвестных волшебников на этих землях. Путники поднялись по уцелевшим ступеням, отодвинули в сторону покосившуюся тяжёлую дверь и вошли на территорию дворца. Наказав Карин оставаться во внутреннем дворе замка, позволив любопытной девушке, согревшейся от тепла пара растопленного снега, что по прежнему стоит всюду большим облаком тёплых капелек воздуха, осмотреть остатки былого величия королевства Великого Дракона, разглядеть получше статуи изящных нимф и тонких хрупких фей, да фрески на колоннах порушенного открытого коридора-террасы. Ланикрат пообещал вернуться как можно скорее до того, как температура воздуха вокруг упадёт ниже комфортной, и, оставив с Карин свой магический артефакт-светильник, создал небольшой искрящийся молниями шарик и прошёл внутрь дворца. Ланикрат медленно следовал по длинным извилистым коридорам замка Домино, что сменяются невысокими лестницами, ведущими вверх, то снова вниз спускали его облупленные без ухода руки человека каменные ступени. Вдали коридоров отдалялось звонкое эхо шагов высоких сапог. На ладони волшебник Молнии удерживал яркий искрящийся молниями, издающий тихий приятный треск разрезаемого светом воздуха, шарик, но и его было недостаточно как нескольких витающих поблизости собратьев поменьше, чтобы осветить достаточное пространство вокруг. Чересчур мрачным оказалось это место, в замке более темно, чем за пределами заледеневших стен покинутого хозяевами дворца. Пустые коридоры, лишённые духа человека залы и комнаты, королевский дом словно бы был пропитан запахом холодного одиночества, воспоминаниями страданий почивших в этих стенах людей, криками их боли, что приносила их телам и душам молния Истинной Тьмы Феникса и его подчинённых. Взор бело-голубых глаз скользил по потрескавшиеся фрескам на стенах, по запылившимся золотистым рамам картин, краска, которой они были написаны, потрескалась на полотне и разобрать изображённое художником отныне было очень трудно. Изредка Ланикрат останавливался, со скрипом открывал некоторые двери, осматривал с интересом случайные помещения дворца. Грязь на чудом уцелевших больших окнах дворцовых залов, прохудившиеся от времени тяжёлые гардины, и много пыли, оседающей на плечах, и морозная затхлость, щекочущая нос, — всё это сопровождало неожиданного гостя дворца Домино, пребывающего в одиночестве во Времени и Бесконечности, словно от всего жизнью полнящегося, кипящего будничными заботами мира отрезанного кусочка Вселенной. «Легенды Волшебной Вселенной говорят, что стоит лишь глубоко вдохнуть аромат самого Пламени Творца, Истинного Божественного Огня, и душа, и тело твоё очищается от всякой Тьмы, скверны, от накопленных и сохранённых злых помыслов. Некоторые способны услышать голос своего истинного «я», другие же узнают в своей сути особые дарования Великим Драконом». Многие мифы о силе Пламени Творца читал Ланикрат в то время, когда изучение Эраклионских противников волшебнику наскучивало до зубной боли. И многие были правдивы. Ведь однажды Ланикрат уже бывал на Домино — мире Пламенного Творца, когда планета ещё процветала и сияла, как столица Магического измерения и самое грозное и могущественное государство Волшебной Вселенной. И сила эта, полная очищающего Света… не даровала Ланикрату новых способностей, и истинного «я» волшебник не узрел. Скорее, мужчина, впервые посетив этот мир, едва собственного духа не лишился. «Хотелось бы и мне… очиститься от этой проклятой Тьмы». Со вздохом Ланикрат остановился в небольшом холле у просторного коридора и вгляделся в окно, запылённое, покрытое неприглядными разводами грязи — отсюда открывался вид на внутренний двор замка, а высота посещённого Ланикратом этажа позволяла наблюдать далекие снежные просторы центрального Домино. Кажется, отражённые лучи с поверхности солнечной Солярии достигали теперь Домино, и стало немного светлее. Либо волшебник Молнии уже привык к абсолютной темноте, и снега казались ему обладающими собственным желтоватым сиянием, а над ними раскинулось усыпанное миллионами сверкающих звёзд далёкое небо. Островок света в этой густой тьме копошился во внутреннем дворе замка. Несколько метров вокруг маленькой любопытной девочки освещал серебряным сиянием магический артефакт, а девушка активно изучала некую статую, голова которой и одна рука были отколоты и лежали рядом осколками прозрачного тяжёлого хрусталя. Когда сияющий шарик, по велению Карин, огибал изваяние, лишённое опоры в минувшем сражении, огранённый хрусталь, из которого была выточена статуя некой хрупкой девы, начинал мерцать миллионами лучей, подобно призме, и девушка восхищённо замирала, наблюдая удивительную красоту. Губы Ланикрата тронула улыбка: и вправду, это выглядело завораживающе и очень красиво. Особенно радость на лице девушки — в такие моменты она преображалась в то невинное дитя десять лет назад, что тянула за руку своего приёмного отца, с восхищением указывая пальцем в небо на вспорхнувшую большую синепёрую птицу. Немного передохнув, Ланикрат поднял выше мерцающий молниями голубоватый белый шарик и вернулся к исследованию пустующего дворца. Ему необходимо было отыскать единственный зал среди множества помещений в этой королевской обители. Таковой нельзя было назвать простым и похожим на остальные — никогда волшебник Молнии не бывал в самом сердце дворца, откуда до самых далёких краёв королевства тянулись согревающие и очищающие волны тепла Истинного Божественного Пламени. Именно Огненную Воронку, скитающуюся по страницам фолиантов как простая легенда, миф, чтобы души детишек и жадных на знания волшебников потешить, и искал Ланикрат. Но он-то знал — сама глубочайшая впадина, что, по приданиям соединяет наземный мир с полыхающим в Пламени Великого Дракона ядром планеты, существует. Но… Не мог достигнуть этого места Ланикрат. Словно нечто отгоняло прочь сам его рассудок и заставлял неосознанно совершать выбор на развилках пути лабиринтов коридоров в иную неверную сторону. «Более двадцати пяти лет назад Домино пало под разрушительной мощью войны за Баланс Света и Тьмы. Великая Команда Света, прославленные могучие воины бились на пределах своих сил с самим воплощением Тьмы и его подручными — Тремя Древними Ведьмами. Свет, сущность которого была скрыта в душе одной единственной малышки-принцессы, был спасён, и ценой тому были жизни всего Драконьего народа и их монархов. В небытие канули также и Тёмный Феникс, и его подчинённые. А спустя почти полные два десятка лет погибла и последняя жительница планеты — принцесса Блум, Хранительница Огня Дракона». Ланикрат вновь запнулся, замер посреди коридора и в закипающем неистовом гневе стиснул кулаки, до онемения сжимая в оскале зубы. Взор его вновь наполнился искрами мощи Молнии. Беспочвенной ли была эта ярость?.. Опомнившись, Ланикрат помотал головой, скинул капюшон и, расправив смявшиеся волосы, упорно продолжил путь. «Почили все, в живых не осталось ни единого лучика надежды на возрождения планеты. И лишь единый человек смог выжить после роковой битвы у стен этого дворца. Он испытал ужас, страх, горе и мучения, его тело почти на два десятка лет сковало неразрушимыми льдами измерения Омега, его оправили отбывать бессрочные дни наказания за свои преступные деяния на самом нижнем уровне тюремного ледяного мира. И спустя семнадцать лет он смог выбраться на свободу. Раз за разом падая, он поднимался, и вновь наблюдая, как рушится его смысл жизни, находил новый повод для продолжения своего пути по землям магии. Нефилим… Какова же твоя сила — стороны человеческой? Столь много лет ты прожил, что никому не осознать этого огромного отрезка времени. И хоть твой дух был порой сломлен, но ты вновь словно возрождался. И прямо сейчас ты вновь восходишь на солнечный свет под крылом своего величественного монарха Эраклионского, познав своим сильным сердцем истинную любовь. Как же мне… одолеть такого опасного противника, как ты — вечное препятствие для достижения моей последней цели?..» Не мог столь одарённый волшебник не уличить слежку за своей спиной, что долгое время продолжается, едва он переступил порог дворца. Глупы, как наивны люди, полагая, что планета Домино уже давно опустела. По её заснеженным землям не только порождённые суровым климатом и Тёмным проклятьем Феникса скитаются покрытые толстым белым мехом гигантские монстры, чьи тела состоят наполовину изо льда. Но и оставленный полуразрушенный дворец — обитель королей не была лишена одной единственной души, в вечности и бесконечности пребывающей в этих стенах и… не имеющей пути ни в прошлое, ни в будущее. Возможно, лишь она единственная оберегает дворец от вторжения варваров. Коего только что за жаждой воровства уличила и продолжала упорно следовать по его пятам. Вновь небольшой холл в коридоре, напротив — укрытая изящными рельефами дверь, ведущая, наверное, в очередной пустующий зал или лишённую уюта гостевую комнату с диванчиками и магическим камином. Ланикрат сделал уверенный шаг к запылившемуся окну холла и развернулся, вскидывая над своей головой световые искрящиеся молниями шары. — Хватить следовать за мной по пятам. Великая нимфа Огня Дракона и Домино, — слетело с его украшенных мягкой улыбкой предвкушения губ. И тут же ледяной воздух прямо перед волшебником замерцал золотыми переливами, словно лучи солнца, отражающиеся на тысячах граней великолепного чистого бриллианта. Вспыхнуло огненное зарево, и пред гостем королевского дворца возникла тонкая, изящности полная, фигура восхитительной леди. Богине подобна она, золотом переливалось её одеяние, опутывающее стройную фигуру, пышную красивую грудь и бёдра платье, шёлковые тонкие ленты развевались вокруг под силой особенной Света полной энергии. Ножки девушки в изящных туфельках ступили на мрамор пола, стукнули каблучки — много более осязаем был этот звук, как и её голос, прозвучавший после, чем само полупрозрачное тело её. Всего лишь призрак былой себя — первой принцессы Домино — Дафны. — Ланикрат! — воскликнула мелодичным голоском принцесса. Тряхнув длинными золотистыми кудрями пышной причёски, Дафна вся напряглась и, сверкая взором чистых рубиновых глаз из-под золотой маски, отлитой в форме крыльев, на незваного гостя, стиснула кулаки, сходя своим красивым ласкающим слух волшебника голосом на шипение: — Снова ты! И не надоело?! — Отнюдь, моя сияющая золотая леди, — притворно раскланялся волшебник. — Но сколь счастлив я — грязный варвар, проникший в королевскую обитель, удостоиться великой чести лицезреть ваше великолепие, принцесса Дафна! — в ответ услышав сдавленное рычание разозлённой девушки, не удержался Ланикрат и с толикой жестокости ощерился во все зубы, сощурив глаза. — Последняя искорка жизни династии королей Огня Творца. — Ах ты мерзавец! — в сердцах возопила принцесса, вскинув кулачками. Взметнулись в воздух и плавно опускались, развеваясь в пространстве под действием энергии жизни девушки, ленты её роскошного увитого золотыми мерцающими узорами и драгоценными камнями бриллиантами платья, что своими пологами длинными касалось пола. — Ты не только позволил себе появиться здесь снова, потревожить спящую планету и использовать значительную магическую силу, но и привёл с собой эту девчонку! Из-за вашего вторжения защитное энергетическое поле вновь пошло трещинами, и снова на Домино начнутся бедствия! В мгновение ринувшись к окну, Дафна ткнула тонким пальчиком с длинным аккуратным ноготком в окно, на мерцающий серебряный островок посреди окутанной тьмой лишённой света Солнца планеты внутреннего дворца замка. Развернувшись к вторженцу, принцесса вновь вперила в довольно ухмыляющегося мужчину полный раздражения полыхающий взгляд. — А теперь и позволяешь себе нахально язвить пред самим Её Высочеством принцессой Дафной, нимфой Огня Дракона! Да как тебе не стыдно?! Воспылав крайним гневом, принцесса в мгновение преодолела несколько шагов и оказалась совершенно близко к мужчине, её полный ярости взор выразительных чистых эмоции отражающих алых глаз, обрамлённых густыми пышными ресницами, сокрытых под изящной переливающейся россыпью бриллиантов и гранатов золотой маской, впился в белёсые глаза, словно в себе само сияние молний сохранившие, волшебника. Ланикрат имел удовольствие лицезреть столь близко прелестное личико глубоко недовольной леди и чутким обонянием ловить частички света, исходящего от её облачившейся в физическое осязаемое души. Но более Ланикрат не выдержал этого драматичного театра. Коснувшись тонкой талии прекрасной нимфы, лёгкого шёлка её золотистого платья, Ланикрат притянул девушку ближе. Дафна коснулась его груди, сначала сильно упираясь ладонями, но после, поняв, что игра завершена, позволила себе расслабиться и ощутить объятья мужчины. Любимого… мужчины, прибытия которого она столь долго ожидала. — Я же просила, Ланикрат, так больше не делать. Но почему ты вновь врываешься на Домино, разрушая целостность барьеров? Мне так тяжело раз за разом восстанавливать их, — сходя на едва различимый шёпот, уронила Дафна, склоняя головку, словно золотая эраклионская роза. С её нежного идеально очерчённого лица спала притворная маска гнева и горечи, и вновь прикосновения стали её мягкими, голос приобрёл нотки нежности, а взор, коим она вновь посмотрела на любимого мужчину, полон надежды, счастья и толики… веселья. Ланикрат от души заулыбался. — А ты каждый раз устраиваешь небольшую драматическую сценку ненависти друг к другу, — завлекающе скользнул волшебник свободными от грубых толстых меховых перчаток ладонями по мягкой коже восхитительной девы. Девушки, удивительной изящной леди, воплощения самого идеала красоты, в которую влюблён безумно всем своим ледяным сердцем. — А ты подыгрываешь мне. Тебе ведь нравится, не так ли? И в этот раз ты начал первый! — хихикнула Дафна и отпрянула от Ланикрата, огибая прогулочным шагом холл коридора, стуча тонкими каблучками, словно бы совершая не шаги, а плывя по воздуху — была леди-принцесса и призраком, но и оставалась человеком, позволяя возлюбленному, который, порой, приходит на опустевшую планету навесить любимую девушку, увидеть и коснуться своих рук, лица… тела. Но тепло её, под опустившимся ладонями Ланикрата, было словно бы искусственным, созданным некой искоркой огня, — оно не исходило от тела живого человека. И едва ли мог Ланикрат уловить лишь своим воображением аромат любимой женщины, манящей его своими изгибами и плавными жестами, мягкой улыбкой и ласковым взором, дарованными лишь для него единственного… Не позволил волшебник уйти возлюбленной далеко — уличил момент и поймал её за тонкое запястье, скользнув пальцами по золотому кольцу браслета, и резко притянул к себе. Принцесса охнула от неожиданности и замерла в крепких объятьях Ланикрата. — Прости, дорогая. Но на телепортацию мне пришлось использовать больше энергии. Карин напросилась со мной, — расслабленно проговорил волшебник, утыкаясь лицом в пышную грудь любимой женщины. Пытался мужчина услышать аромат её, почувствовать сладость благоухания тела девы, которую держит в своих руках. Но ничего кроме пустого запаха ледяного замка Домино он не ощущал. — Но она помогла мне не тревожить Домино своей разрушительной силой ещё больше — Карин быстро отыскала безопасный путь до дворца с помощью своей скрытной магии шпионажа. — Кажется, ты говорил, что эта девочка для тебя как дочь, — говорила Дафна, поглаживая блестящие чуть спутавшиеся волосы Ланикрата. Столь белые его локоны, что они даже сверкали голубоватым свечением на сиянии магических огней молний. — Но такова ли она на самом деле? Я нимфа, дорогой, и чутко ощущаю эмоции юной девы, что сейчас разглядывает убранство внутреннего двора моего дома. О такой способности своей возлюбленной Ланикрат и не предполагал. Но чуткость Дафны к душам других людей и мыслям, желаниям существ, лишённых возможности говорить, вполне может являться правдой, ведь девушка — сама нимфа Огня Дракона — волшебница, что возвышается над остальными нимфами стихий природы мира магии, а в руках её таятся удивительные силы. — Ты по-прежнему ревнуешь? — игриво улыбнулся волшебник, отняв лицо от груди возлюбленной, и внимательно вгляделся в её прекрасный лик. — Помнится, как ты рассвирепела и убежала, когда я впервые рассказал тебе о столь близкой для меня девушке. А после долго не желала показываться, пока я не нашёл твою комнату на вершине одной из башен замка. Опалились лёгким румянцем золотистые щёчки. Принцесса смущённо надула губки и отвернулась, сложив руки на груди. — Дафна… — прозвал возлюбленную Ланикрат и, обняв леди со спины, развернул девушку к себе и, нежно коснувшись её щёк, ласково поцеловал её мягкие губы. — Всё в порядке. Мне никто не нужен. Кроме одной лишь тебя, моя принцесса. — Я… не ревную. А лишь… — принцесса встревоженно вздохнула и вновь вырвалась из тёплых объятий мужчины. Ланикрат взволнованно наблюдал за некоторыми метаниями возлюбленной. Он чувствовал в её голосе глубокую горечь. — Завидую… Ведь она может каждый день видеть тебя. Не то что я — бестелесный призрак, запертый навеки в пустоте, без настоящего, без будущего, вечно скитающийся на пороге терзающего виною прошлого… Принцесса встрепенулась и глубоко вздохнув, выдавила улыбку. — Но, мне кажется, порой, я вновь чувствую себя человеком. Это твои прикосновения, — нежно Дафна коснулась ладоней Ланикрата и бережно сжала его руки в своих. — Это ты. Лишь благодаря тебе я вновь могу немного почувствовать себя живой. Твои прикосновения… они спасают меня. Но и одновременно я никогда не забываю истину — я гибну всё более с каждым прожитым днём… — Нет! Дафна! — встрепенулся напуганный печалью любимой Ланикрат, порывисто перехватывая руки возлюбленной. Едва узрев драгоценную принцессу, немедля волшебник менялся. И лишь рядом с Дафной он мог сбросить маску жестокости и хладнокровия и вновь стать таким, какой он… истинный. Внезапно Ланикрат осознал, что и его истинное «я» полыхающее Божественное Пламя пробудило. — Ты же помнишь, как однажды я обещал тебе вернуть твоё будущее? И одарить его ещё большим счастьем? — Ланикрат?.. — с надеждой принцесса посмотрела на возлюбленного. В её рубиновых глазах стояла искренняя мольба о спасении из заточения в ледяном замке. Родной дом, стены, в которых она издала свой первый вздох и узрела своих родителей и маленькую сестрёнку Блум… Были дороги ей. Но отныне лишь о собственном будущем за пределами снежных вьюг мечтала изо дня в день оставленная всеми принцесса. — И я… почти достиг своей цели, — с трудом уронил мужчина. Но прежде чем он, закопанный в собственных тяжёлых, словно физически осязаемые опустились камни на его плечи, мыслях о множественных проигрышах в битвах с Эраклионским королём и его придворным магом, смог продолжить говорить, Дафна вновь скользнула ближе и ласково коснулась его напряжённой скулы своими тонкими пальчиками. Тепло… но не то, которое желал ощутить мужчина! Не тепло, что источает тело настоящей женщины! Дафна сейчас лишь пустотелый призрак! И как сильно возжелал Ланикрат немедля прорваться на Эраклион и исполнить свой последний план! Только бы… его прекрасная леди вновь обрела свободу и будущее, наслаждаясь прогулками по настоящей земле, вдыхая аромат цветов на лесной поляне, ощущая своей кожей тёплые лучи солнца и шёлк травинок, что ластятся к ногам. Как тогда, однажды, тёплым летним днём на опушке леса процветающей Домино… когда нежные ручки девушки заботливо коснулись его бледного искажённого мукой лица… и узрев которую, едва разжав веки, не смог Ланикрат позабыть никогда. — Ланикрат… Твои цели… — пробудив от глубоких тяжёлых мыслей волшебника, опустила принцесса несколько недоверчиво, вглядываясь в белёсый взор любимого мужчины. — Расскажи мне о них. Каковы они? Я должна конец узнать, чего ты добиваешься. И какую силу ты ищешь, дабы помочь мне. Ланикрат не мог пока рассказать Дафне о желаемой силе, к поискам коей он готовился многие годы, и которую он отныне по кусочкам в единое могущественное целое собирает. И не потому что волшебник Молнии по сути своей был суеверным и не желал в свои тайны посвящать даже важных сердцу людей, пока задуманное не будет свершено до конца. Ведь он понимал, что столь Светлая и справедливая душой девушка осудит его, даже обуреваемая жаждой вновь за пределами стен дворца узреть прекрасный расцветающий мир. — Я стремлюсь к особой силе, которая с уверенностью сможет вернуть твой родной мир, эту ранее процветающую планету Домино к жизни, очистить от Тёмного проклятья и вернуть её дыхание. Эта мощь должна помочь мне воссоздать твоё тело и вдохнуть твою блуждающую сущность в прежнюю физическую оболочку прекрасной принцессы, — Ланикрат ласково коснулся нежных ладоней своей золотой леди, внимающей его слова. Взор её рубиновых глаз не покидал лица волшебника. — Что это за великая сила? — уронила принцесса трепетно, пытаясь ощутить на своей коже прикосновения любимого мужчины более чутко. Ведь ласки его ладоней, его тепло должно быть более приятным, чем сухость, ощущаемая оболочкой бестелесного призрака. — Эта сила позволит уничтожить Тьму, разрушить это отвратительное заклятье и растопить снега! И вернуть тебя к жизни! — вторил Ланикрат, испытывая глубокое волнение. — Наконец я смогу исправить свои ошибки. Ведь тогда я не смог оказаться на поле боя и защитить тебя и твою семью… Дафна осеклась и замотала головой. Золотистые кудри её, переливающиеся сиянием лучей солнца ранним утром, отразившихся в капельках росы, всколыхнулись и рассыпались по хрупким тонким плечам. Ленты золотистого шёлка вновь окутали её запястья и ласково коснулись ладоней. Принцесса вновь сжала руки опечаленного волшебника в своих руках, вглядываясь в его полные ненависти к самому себе белёсые, почти прозрачные, словно сама серебряная голубоватая молния, глаза. — Ланикрат… Ну сколько же я говорила тебе? Ты не должен себя корить за те тревоги и страхов полное прошлое! Ведь в тот день, в момент разгоревшейся ужасной битвы за Свет нашего мира волшебства… ты не мог ничем нам помочь, — пыталась Дафна умолить свой голос не отражать чувства, терзающие её душу, но он всё же не смог оставаться как и прежде ровным, спокойным, лишь являющим некоторое волнение — обронённые принцессой слова дрогнули в застывшем холодном воздухе замка Домино. — Свет Драконьего Пламени не щадит тебя. А мощь Тьмы Феникса и Трёх Древних Ведьм была столь велика, что даже Огонь Великого Дракона не мог противостоять им. Но если бы… — вдруг заговорила Дафна об ином с большим искренним желанием скрестив пальцы у груди. — Если бы нашёлся способ всех людей, кто однажды был склонен к совершению злодеяний, направить на верный путь… мир стал бы столь чудесным местом! И все были бы счастливы! Но даже Пламя Творца не может совершить столь невозможного. Лишь, кажется, единственный человек не был законам Тьмы, подчиняющим его, подвержен. — Кто же это? Ты знаешь его? — вопросил Ланикрат, чувствуя некоторую тревогу. Каждый раз, когда это ощущение всплывало в его душе, это означало лишь единое — следующий разговор или действие для него будет слишком волнительными. И вновь это оказалось правдой, его интуиция ещё ни разу не подводила его. — Да, но не лично. Этого человека… если человеком он является, вправду… — несколько замешкалась в глубоких думах Дафна, касаясь тонкими пальчиками приоткрытых губ, которых Ланикрату, несмотря на все волнительные беседы, немедля хотелось объять своими губами в пылком поцелуе… Но коснись волшебник принцессы сейчас, ничего кроме искусственного тепла предмета некоторого неодушевлённого он не ощутит. Не человеческой мягкости кожи, ни аромата любимой женщины… Ничего. — Валтор. Это имя. Столь резко оно вырвало Ланикрата из глубоких печальных дум о желании несбыточном коснуться тёплого тела своей принцессы, что волшебник даже дрогнул и оступился, пошатнулся и, совершив шаг назад, столкнулся спиной со столиком. Уличив прояснившимся слухом странный тихий стук в полной тишине пустого ледяного замка, он резко обернулся и схватил качающуюся вазу, спасая изящное украшение богатого интерьера королевского дворца от полного разрушения. На руках волшебника остался слой пыли, а от его прикосновения к гладкой поверхности вазы, стёрся слой грязи и открылись его взору изящные витки красивой росписи фарфора. — Валтор? — беспокойство на лице сокрыв, голос заставив лишиться дрожи, Ланикрат обернулся, роняя это имя, словно впервые довелось ему услышать его. — Ведь он также принимал участие в сражении за Свет Пламени Дракона. История, описанная в книгах, истинна? И он, приспешник Ведьм-прародительниц и Тёмного Феникса, мог перейти на сторону справедливости и Добра? — Да. Кажется, в той битве я увидела в его сердце не только Тьму Феникса. Нет, — качнула головой Дафна сосредоточенно, — нет, нет! В его душе не было никакой Тьмы, кроме самой сущности демона, коей он является всего лишь наполовину. Валтор был простым человеком со своими желаниями и стремлениями. Его подчинили и заставляли исполнять ужасные приказы. И поэтому… Ланикрат вслушивался в рассказ своей любимой принцессы — сколь завороженно она говорила о Валторе, об этом мерзком нефилиме-волшебнике! И определённо… определённо она испытывает к этому длинноволосому мерзавцу-гомосексуалу некоторые чувства! Раз… позволила ему уйти. — Увидев это, я не желала сражаться с ним. Поначалу с рук его, столь ловко и изящно складывающих распальцовки опасных атакующих заклинаний, срывалось волшебство, больно жалящее мою кожу и сжигающее одеяние. Я противостояла ему, но сама не поднимала руки для атаки. В какой-то момент он замедлился, и я в глазах его узрела нежелание продолжать, усталость, но не физическую или магическое истощение — он был измучен морально. И я руки опустила. Кажется, по его ошеломлённому взору, в тот момент обращённому на меня, я поняла, что он ожидал сокрушительной атаки, чтобы я — нимфа, принцесса уничтожила его… наконец стерев его с лица магического мира вместе с этими невыносимыми страданиями, которые ему довелось испытать. Принцесса с тревогой вздохнула, касаясь груди. Тонкие ладони её дрожали, а на глаза, сокрытые изящной драгоценной маской, наворачивались слёзы. Она всё говорила и говорила, продолжала, повествуя возлюбленному о прошлом удивительного человека… о душе, которую внутри она узрела своим чутким взором нимфы сил самого Творца Дракона. Но он… Валтор… — Но я… не смогла, Ланикрат, — дрогнувшим голосом вновь уронила Дафна. — Я отпустила его, прогнала прочь из дворца, махнув рукой в сторону верного коридора, который точно приведёт его к выходу из дворца. Сначала он не поверил, но после тоже в глазах моих истину увидел. И развернувшись, ещё раз оглянувшись, как бы кивнув в благодарность, сорвался на бег. Но… — Дафна болезненно сжалась, стискивая тонкими пальчиками шелковую ткань платья. — Сама того не ведая, я привела его в ловушку. Я и предположить не могла, что уважаемые члены Команды Света — Гриффин, Саладин и Фарагонда, могущественные волшебники, уже догадывались о пути следования приспешника Трёх Древних Ведьм и Тёмного Феникса. И едва Валтор вырвался на свободу, лишь совершил первый вздох, освободившись от оков подчинения Тёмных господ, что уже ощущали дыхание поражения на своих спинах… как его тело сковал вечный лёд измерения Омега. А после… по слову волшебников, он навеки оказался заточён на нижних уровнях ледяной тюрьмы… Дафна в отчаянии замотала головой и в надежде взглянула на любимого, на дорогого мужчину, что всё это время преодолевал преграды, лишь увидеться с ней. На человека, который готов на многое, лишь бы исполнить её мечту и помочь вновь ощутить прикосновение мягкой травы к босым ногам и тёплые лучи солнца на обнажённой коже… — Это… я! — обронила принцесса. — Это я обрекла его — жаждущего свободы человека, закованного цепями Тьмы, на вечные муки во льдах! Я погубила его! Как бы я в то мгновение хотела заставить время вокруг замереть и поговорить с ним! Этот человек, Валтор, таил в своей душе столь много особенных чувств, а разум его был переполнен множеством вопросов без ответов и стольким же бесчисленным количеством ответов… вопросы, которые к ним привели, он уже позабыл тысячелетия назад… Единственное, что заставил себя ответить Ланикрат, это только ревностно хмыкнуть. Дафна! Его прекраснейшая принцесса! Лучшая леди во всех мирах! Не она ли отвечала взаимностью на его воспевания о вечной любви все эти года? Не она ли спасла его и ответила улыбкой на его хмурый взгляд? Не она ли ласково касалась его головы, защищая бережно от сокрушающей силы Света Пламени Дракона, возжелавшего сжечь душу грязного волшебника Молнии?.. И теперь Дафна поёт серенады этому мерзавцу нефилиму?! Ланикрат с трудом подавил свой гнев и на ожидающий взор прекраснейших рубиновых глаз всё-таки обронил ответ, лишь бы немного осчастливить свою возлюбленную: — Но он свободен. — Что?!.. — в сердцах уронила Дафна, и от её взгляда с искоркой счастья, таящейся в нём, Ланикрат вновь ощутил приступ ревности. — Валтор… смог освободиться? Сестрёнка Блум не говорила мне об этом! Ланикрат скрипнул зубами и заставил себя продолжить говорить. Голос его дрогнул. — Да. Он выбрался из Омеги. И отныне ведёт праведную жизнь, следует пути своего сердца. И приказам своего короля. Удивлённая словами возлюбленного принцесса обернулась. Не могла Дафна не поймать чутким взором своим, как напрягся этот чудесный мужчина и сколь нервно слова срывались с его языка. — Короля?.. Ланикрат, чем именно занимается сейчас Валтор? — поинтересовалась спокойно принцесса. И тут же услышала ровный ответ: — Он — придворный волшебник Эраклионского монарха. Его жизнь свободна, служба успешна, он полон Света справедливости, — и всё. О всём прочем Ланикрат предпочёл умолчать. Но не желала слушать его молчание принцесса. И продолжала выуживать из любимого мужчины истину, коей знать ей взаперти не дано. — Скажи, Ланикрат, — мягко произнесла Дафна, сложив ладони вместе, — как имя короля Эраклиона? — Его зовут Скай Эраклионский. Он успешно правит Эраклионом уже более семи лет. Не без труда дались Ланикрату эти слова. Этот сияющий человек… столь силён он оказался! Внешне Эраклионский не более простого молодого правителя, коих в мире волшебства, в этом Магическом измерении столь много. Лишь заступивший на трон заместо своего мудрого отца, выучившийся прилежно ремеслу правления и управления, прислушивающийся к советам своих приближенных министров, отдаёт приказы слугам, принимает помощь и защиту стражей из своей личной королевской армии. В общем, ведёт монарх свою собственную жизнь и улучшает бытие своего народа день за днём, лишь об этом и размышляет и трудиться над благополучием королевства. Так и посчитал Ланикрат, едва обнаружил необходимую для захвата цель в мирах. А после возник его придворный маг. Вспышками по бренным телам, прахом опавшим давно, пронеслась могущественная жгучая сила Солнца, коей правитель хорошо управляет. Пали его ниц бездыханные тела подчинённых в красно-чёрных одеждах, истекая кровью от прямого удара острого королевского клинка в руках монарха. Ведь оказалось, что этот златовласый мальчик не просто наслаждается пребыванием на переливающимся драгоценностями троне и отдаёт приказы, руководствуясь своим мудрость накапливающим разумом юного правителя, в чьих жилах течёт голубая кровь семьи одарённых королей. Он, как последний безумец, столь глубоко помешан на защите и благополучии своих людей, всего народа Эраклионского, что раз за разом собственной жизнью рисковал! И являл свои превосходные умения во владении мечом и отлично развитые способности магии Солнца! Своими руками он убил ни одну сотню подчинённых Ланикрата! И какой Скай Эраклионский после этого простой монарх? Он — безумец, единым словом! Сам Творец помог ему остаться в живых после испытанных страданий! Не удивится Ланикрат, что при его следующем визите он не высунет носа из-за стали своих стражей. И позволит своей свите и драгоценному придворному волшебнику-жениху умереть. — Ланикрат?.. Ланикрат! Мужчина встрепенулся и вновь отшатнувшись, толкнул спиной фигурный столик в холле коридора. Но вазу в этот раз поймать уже не успел — фарфоровое произведение искусства, кусочек былого величия и богатства королевства Домино покачнулся и, коснувшись мраморного запылённого пола, разлетелся с громким оглушающим в ледяной застывшей тишине звоном на множество маленьких осколков. Время, едва колыхнувшись, вновь замерло. Принцесса и путник, наведавшийся в королевский замок вновь спустя три семидневки, смотрели на осколки ранее прекрасной, пусть и запылившейся вазы. — Дафна… — уронил в смутных чувствах Ланикрат, взор с трудом отведя от уничтоженной его неловкостью вазы. — Прости. Принцесса лишь коротко улыбнулась. — Это не имеет значение, Ланикрат. Не станешь же ты извиняться за каждый осколок колонны, что двадцать лет тому назад разрушили Три Древние Ведьмы и Тёмный Феникс? — говорила это Дафна с лёгкой улыбкой на губах, лишь бы возлюбленного своего успокоить. Но на сердце её было тяжело. Видел это Ланикрат в её рубиновых глазах, в этом богатом алом блеске, и вновь и вновь клялся себе немедленно заполучить силу, которая позволит ему восстановить Домино, уничтожить Тёмное проклятье и наконец вызволить из ледяного заточения свою любимую принцессу. Так и не обронил более ни слова Ланикрат. И услышал в тишине замка глубокий расслабленный вздох Дафны — она уже отринула глубокую печаль и задумалась о другом, более лёгком. — Скай Эраклионский, — ласково она коснулась своим тонким языком имени златовласого короля, и Ланикрат чуть ревностью не вспыхнул вновь, и не предался ярости, разрушив с вазой и столик, на котором она стояла. — Значит, возлюбленный моей драгоценной сестрёнки отныне с успехом правит чудесным Эраклионом!.. Да уличив любимого мужчину за некоторыми необычными эмоциями, Дафна с интересом за скуксившейся моськой Ланикрата понаблюдала. И весело воскликнула: — Ах, Лани! Ты такой ревнивый у меня оказывается! — переливисто рассмеялась принцесса, касаясь тонкими пальчиками губ, украшенных прекрасной улыбкой. — Но как же я могу оставить тебя, моего храброго рыцаря? И забрать у своей дорогой сестрёнки её любимого?.. Голос милой Дафны немного дрогнул, не смогла даже стойкая принцесса умолчать той боли, какая томилась в её сердце из-за утраты самого дорогого. Милая Блум отныне могла лишь во снах ей являться. Долгие годы принцесса сокрушалась о потере любимой сестры. Не имея связи с внешним миром, некоторое время Дафна оставалась в неведении, лишь глубоко удивлялась тем, что дорогая Блум более не отзывается, не отвечает на попытку магической связи. И узнала всю истину принцесса лишь тогда, когда измученный, испещрённый ссадинами и ранами Ланикрат вновь ступил на порог её дома, что отныне вечной темницей является. Он с тяжёлым сердцем сообщил Дафне о случившейся трагедии, и после… не видел принцессу несколько лет. Ланикрат приходит на Домино каждую семидневку, а, порой, и несколько раз в попытках вновь дозваться до возлюбленной. А в мыслях его лишь лицо любимой леди, перекошенное горьким страданием… Оставаясь в ледяном опустевшем мире на несколько дней, ночуя и питаясь запасённой пищей и водой в не продуваемых холодными ветрами залах королевского дворца, волшебник Молнии оставался здесь — единственным человеком на этой огромной планете и поисков не прекращал. Ланикрат опасался, что нимфа, его принцесса всё-таки не выдержала Тьмы проклятья и растворилась в пустоту, что отныне её душа более не существует в этих и других мирах, и Дафна, порабощённая проклятьем жестокой силы феи — Сиреникса, скитается в отчаянии между Пространством и Временем. Из-за чего с исполнением плана своего волшебник Молнии задержался на пять лет. Тишину гнетущую, что окутала не только этот коридор и его холл, но и весь богатый опустевший дворец, Ланикрат прервал вопросом, отметя все болезненные воспоминания так же, как это сделала Дафна вновь, с лёгкой улыбкой глядя на него. — Вы были знакомы с ним? С Эраклионским королём? Ощутив укол томительной ностальгии, Дафна глубоко вздохнула с улыбкой, возведя взор к небу, что открывается из большого окна холла коридора — к бесконечному полному мерцающих голубоватых белых звёзд космосу, мраку, таящему в себе иные миры и великие тайны волшебства. — Знакомы… нет, не то что бы… — начала принцесса, пребывая в глубоких думах. И вновь испустив вздох, заговорила ровно: — Мне было восемнадцать, когда в соседствующем Эраклионском государстве объявили о торжестве в честь появления на свет наследника — принца Ская Эраклионского. Тогда моя матушка была беременна моей сестрой — мы только-только узнали из уст королевского лекаря о первых семидневках, о зарождении новой жизни… Едва принцесса вновь роняет слово о своей дорогой сестре, как голос её теряет стойкость и плавность, подобно её разуму, и дрожит. Коротко Дафна коснулась щеки и подтёрла слезу, исправно продолжая нести рассказ. — Всей семьёй мы прибыли на бал и были приняты, как почётные гости. Тогда Эраклионское государство занимало второе место в рейтингах финансового благосостояния и всегда лидировало, обладая обширными территориями самой большой планеты. Из-за чего нельзя было не вспомнить о напряжённых отношениях монарха Эраклионского с другими государствами, соперничающими с ним и тайно желающими оказаться на вершине. Дафна с интересом обернулась к Ланикрату — любимый мужчина внимательно слушал её рассказ и взора не отводя. Принцесса мягко хихикнула, коснувшись губ и вновь продолжила: — Но тогда, несмотря на трудные отношения королевств, в тронном зале присутствовало множество людей. На лицах их были сияющие улыбки, взоры полны искренней радости, голоса и смех лились единой весенней песней. Это была невероятно светлая атмосфера! — счастливо всплеснула руками принцесса. — Все гости по очереди совершали поклон пред монархами Эраклиона и изъявляли желание узреть маленького принца, а также несомненно преподнести подарок юному наследнику. Как королевскую семью дружественного государства, едва заметив наше появление на пороге своего дворца, король Эрендор немедля вызвался проводить нас к колыбели. Мои отец и матушка о чём-то, счастьем опутанные, беседовали с необыкновенно для своего сурового нрава весёлым правителем Эраклиона, а монархиня — его супруга, поманила меня к себе. Она мягко подвела меня к колыбели, и… в тот момент я была буквально порабощена этим милым личиком! — сияя восхищением, Дафна коснулась дёргано вздымающейся груди. — Он был спокоен, несмотря на множество неизвестных людей вокруг. Маленький принц увлечённо посасывал пальчики, а едва мы с королевой подошли к нему — Скай посмотрел на меня своими большими и удивительно насыщенными яркими голубыми глазами! На его макушке едва появились золотистые волосики! И тогда я поняла, почему же король и королева Эраклиона назвали своего сына в честь самих бескрайних небес… Не разделял Ланикрат счастья своей любимой. Возможно, будучи милым младенцем, этот принц-король и был очаровательным, но оставайся он таким же кротким в настоящем — проблем бы у волшебника было вдвое меньше! Тогда бы препятствием был лишь придворный маг, а маленький принц лишь пускал слюни в шёлковые простыни своей колыбели! Если бы только Ланикрат знал наперёд судьбы людские и мог, едва Эраклионский принц появился на свет… совершить свой план. И немедля избавить томящуюся в ледяном замке прекрасную принцессу от страданий. Но Дафна в огорчении опустила руки, склонив голову. Улыбка её сменилась вновь на печаль. — Спустя год на свет появилась моя сестрёнка Блум. Лишь месяц минул со дня её рождения, когда было запланировано отцом и матушкой торжество… Но вскоре Домино было атаковано Тёмными силами и разрушено. Быстро оправившись от печальных воспоминаний, Дафна вновь подняла взгляд на Ланикрата. Лишь единственное, искрами молний чувство металось в его глазах, волосы заставляло вставать дыбом от электризации — волшебник был раздражен. Эмоция эта была приятна Дафне, но правильной не являлась. Но всё же принцесса решила с возлюбленным ещё немного поиграть, губки её украсила лукавая дразнящая улыбка. — Более я не могла видеться с принцем Скаем Эраклионским. И после королём — Его Величеством… Но от Блум я, порой, слышала о нём: сестра отзывалась о любимом, как о смелом и бесконечно добром, но и серьёзном, ответственным человеке. Дафна с улыбкой вздохнула, не в силах наиграться вдоволь и налюбоваться милым насупленным в ревности носиком Ланикрата. — Как бы мне хотелось увидеть его вновь — уже возмужавшего и уверенного короля!.. Скажи, Ланикрат, какой монарх Эраклионский сейчас? — более чем обычно воодушевлённо поинтересовалась принцесса. В ответ ей почти что выплюнули полное яда: — Самоуверен, смазлив, слаб телом и душой, едва ли способен с проблемами в личной жизни разобраться, а ещё и пытается справиться с делами своего народа целого королевства. Глуп, наивен и бездарен. А если и есть таланты, то они настолько незначительно, да и развить их он неспособен, — покачав ладонью, высказался Ланикрат, полностью опустив Эраклионского короля на нижние уровни Преисподней, навыдумывав ему отрицательных качеств личности и тела. Благодаря нежному влюблённому восхищению Дафны, своей любимой принцессы, словно каким-то неведомым кумиром, он возненавидел Ская Эраклионского ещё больше. Весело хихикнув, Дафна мягко подплыла ближе к возлюбленному и провела пальчиками по груди мужчины, касаясь его напряжённых плеч. — Клевещешь, — совершенно ласково коснулась своим мелодичным голосом восхитительная нимфа его простых человеческих ушей, — завидуешь, Лани. Губы возлюбленной столь близко, горячее дыхание в томном разговоре касается его кожи… её объятья, она придвигается всё ближе… Шёпотом она ласково роняет его имя… которым дозволено звать его лишь ей… Волшебник ощутил, как кровь приливает… ни к единой голове, и почувствовал лёгкую панику. Но после успокоить себя поспешил — Дафна в нынешнем состоянии физического обличья не имеет, и навредить своими животными желаниями он не сможет ей. Лишь выставить себя полным дураком, пожелав немедля опустить её хрупкое полупрозрачное фарфоровое тельце на пыльный диван какого-нибудь из залов дворца. «Похоже, мне вновь придётся обратиться за помощью к Карин, — с отвращением Ланикрат скривился и немедля себе недовольное лиц возвратил. Лишь при мысли о том, сколь мерзки отныне их с девушкой — его приёмной дочерью отношения ему становится дурно. — Почему же она… отныне… влюблена в меня?.. Неужто это я воспитал её недостойно? И сотворил из маленькой милой сиротки хитрую… похотливую…» Немедленно Ланикрат осёкся. Замотал головой, все неприятные мысли из головы прогнал. Увы, избавиться от всех ему не удалось — ведь проблема захвата и порабощения абсолютной силы по-прежнему стояла перед ним непреодолимой стеной, которую он с начала своей миссии пытался не только обойти, через которую он старался перебраться, взобравшись по выступам, и которую жестоко пытался уничтожить, разрушив на щепки. Вздохнув, выпустив пар, Ланикрат вернулся к более приятному разговору с Дафной. И сложив руки на груди, пробормотал, взор отведя: — Чему тут завидовать? — Хотя бы тому, что он красив, — весело заулыбалась принцесса, крепко-крепко обнимая любимого мужчину. — И по праву занимает трон одного из лучших государств Магического измерения. Да и в остальном не столь глупый он монарх — Скай добрый и справедливый мужчина, о чём рассказывала мне сестрёнка. Смелый, и превосходно владеет своим клинком. — Ну, а я — волшебник сильнейшей магии во всех мирах — силы Молнии! — вскинул голову Ланикрат, желая себя во взоре любимой принцессы возвысить над нахальным смазливым монархом. — Я много лучше какого-то короля! Дафна заливисто рассмеялась, ткнув пальчиком в надутую щёчку возлюбленного. Как же полюбилось ей, что Ланикрат столь свободен в эмоциях рядом с ней. — Хорошо, хорошо! Ты намного лучше Ская Эраклионского! — одарила Дафна возлюбленного мягким ласковым прикосновением к покрасневшим от смущения и стыда скулам и оставила на его губах лёгкий поцелуй. — А теперь успокойся, дорогой. Не ревнуй. Ты у меня единственный. Я полюбила тебя с первого взгляда, Лани… — Да… Дафна… Не называй меня так… — уронил Ланикрат. В жилах от единого голоса Дафны кровь закипает. — А что такое? Кто-то смущается? Или… твоё тело не внемлет твоему затуманенному разуму?.. — коснулся ушка волшебника шёпот леди, и Дафна наблюдала восхитительную реакцию: Ланикрат вспыхнул сильным смущением и немедля отстранился. — Нет! Дело не в этом… просто я… — и едва вновь на Дафну взглянув, увидел её лукавый взгляд проголодавшейся женщины, что так и жаждет к возлюбленному своему прикоснуться, ощутить под своими пальчиками его горячую гладкую кожу… обвести изгибы его крепких мышц, мягко коснуться губами, почти невесомо, а потом… Ланикрат от возникших в голове жарких картин воображения судорожно закашлялся. Но немедля приведя себя в порядок, глубоко вздохнув, вернулся к серьёзному разговору. А Дафна мягко смеялась — кажется, это она своей магией нимфы немного поиграла с разумом одного мужчины, глубоко влюблённого в неё и полностью разумом и душой для неё открытого. — Но ты права. Дафна встрепенулась, удивилась сосредоточенности Ланикрата. — В чём именно? — На Эраклионе сейчас действительно хорошее время, — но едва в мыслях всплыли последние события… Кровавая резня в столице, недуги правителя и жестокое ранение молнией, которое ему удалось пережить неведомым образом, будто он и вовсе человеком не является, а божеством самим… Голос Ланикрата дрогнул, заметно смятение возлюбленного было и чуткой к эмоциям других принцессе. Ланикрат испытывал глубокое негодование. Знал он о нынешнем духе королевства, на сохранность жизней народа которого он ополчался уже дважды, целей своих так и не назвав. Эраклион… не желает сдаваться. Утратив стольких людей в недавних битвах, испытав столько страданий и боли… они оправились и готовы принять новый удар и объединёнными силами выдержать его, а после — дать уверенный отпор. Сами ли они такие уродились? Причина в их Леангирских корнях, от клана которого пошёл и весь род эраклионский? Или сила духовная их короля позволяет простому люду никогда не отступать? Прятаться, спасаться, биться изо всех сил, но никогда не позволить себе и мысли, что они могут потерпеть окончательное поражение? Ланикрат… негодовал. Ох, как же волшебник нервничал и бесился, покусывая ноготь большого пальца, лицо скривив! Столь много раз он провалился, и как же много было недочётов в его, казалось бы, идеально продуманных планах! Но в этот раз он не собирается скрываться. Свершится последняя битва, которая решит исход всего — сможет ли он обрести истинное могущество, что позволит ему воскресить Дафну и вернуть к жизни весь её род и прекрасную планету к процветанию, или… Нет. Ланикрат уже решил — он готов пожертвовать чем угодно, даже своей жизнью, но любой ценой заполучить силу. И в этот раз он сам выйдет на поле боя безропотно. И сломит непоколебимый дух эраклионцев. — Ланикрат? — тихонько позвали мужчину под ушком. Нежно тонкая ладонь принцессы коснулась его напряжённого плеча. — Ты слышишь меня? — А? — встрепенулся Ланикрат, дёрнулся и нервно волосы пригладил. Вновь он пропустил слова своей прелестной леди! И всё из-за этого короля и его мерзкого всесильного волшебника! Грязного нефилимского отребья! — Опять ты в облаках витаешь, милый мой! — нежно рассмеялась, словно трепетание крыльев бабочки или звон искрящегося отражённого в прозрачных алмазах капелек росы на нежных белых лепестках орхидеи, Дафна. — Прости. Вновь задумался. Всё просчитываю свою план по захвату той силы, что необходима для нашей будущей счастливой жизни. Вдвоём. С твоей любящей дружной семьей. На процветающей планете Великого Дракона Домино, — с этими ласкающими душу потерянной заточённой принцессы словами Ланикрат обвил талию возлюбленной руками и мягко притянул её к себе. Забрался пальцами в её пышные золотистые кудри, лаская на огрубевших от холода ладонях золотистый шёлк, провёл, ловя мгновения наслаждения, по её тонкой спинке, не сокрытой длинным платьем великой нимфы Дракона. Принцесса в удовольствии прильнула к любимому, обняла его за крепкие широкие плечи и прижалась губами к его губам, запечатлев долгий поцелуй. Но, увы, ощущений подобным настоящему горячему страстному поцелую он был лишён — полупрозрачное тело принцессы было едва тёплым и по-прежнему лишь имитировало тепло, исходящее от настоящего тела живого человека. Немного помедлив, расслабленно Дафна положила голову на плечо любимого мужчины. Плавно осматривая порушенный оставленный без ухода человеческих рук холл коридора дворца, она остановила свой взор на большом запылённом окне. Оно было целым, лишь кое-где появились небольшие трещинки. Через мутное стекло принцесса вновь углядела маленький шарик света, мерцающий в абсолютном мраке Домино — милая девушка Карин сейчас блуждала по внутреннему двору замка и с некоторой скукой разглядывала разрушенные осколки статуй. У нимфы возник вопрос, который она высказала Ланикрату с сонной ленивостью: — Скажи, Лани, почему ты оставил Карин на улице? Во дворе? — с неохотой подняв голову с груди мужчины, Дафна вгляделась своими прекрасными рубиновыми глазами в лицо возлюбленного волшебника. — Во дворце пусть также очень холодно, но в стенах его не гуляют морозные ветра. — Если бы я впустил её, она бы не позволила мне остаться одному ни на минуту, всюду следовала бы хвостом за мной. Впрочем, как и всегда. И мы бы не смогли увидеться, — Ланикрат ещё крепче обнял возлюбленную, суровым повелительным взглядом являя ей своё желание не позволять никому даже взглядом её касаться, даже некоторой простой девушке. — Мне чудом удалось увлечь её любованием хрустальных статуй внутреннего двора. Вовремя мой освещающий артефакт обогнул одну из них. Вот она и залюбовалась на переливы призмы — огранённого хрусталя. Всё-таки… столь аккуратная работа… — Ланикрат вздохнул, задумавшись. — Как же долго трудились над этим произведением искусства прославленные мастера?.. — Не так уж и долго, как рассказывают истории, — улыбнулась принцесса, наслаждаясь простым разговором. — Всего две сотни лет на одну статую. Но это произошло до моего рождения… и подтвердить этого я не смогу… — задумалась Дафна, отведя взгляд. Но тут вновь посмотрела на любимого, ни минуты она терять не желала, всегда глядеть на Ланикрата, любоваться им. Ведь когда же наступит следующий день, когда он вновь навестит её? Время… стало слишком дорого. И отныне оно может в любой момент… исчерпать себя. Дафна вскинулась и широко улыбнулась. Ланикрат в то же время ощутил неладное — несколько наигранны эмоции его возлюбленной, искуственны, ведь эта яркая эмоциональность… так не похожа на нежную ласковую нимфу, что другим позволяет являть себя лишь статной уверенной леди королевской крови, обладающей особой силой феи, покровительством Великого Огненного Дракона — не более, не менее. — Но право, Лани! Ланикрат! Я не была бы против познакомиться с ней! Ведь она — твоя приёмная дочь, верно? И к тому же я так давно ни с кем не говорила… только лишь с тобой. — А я тебя чем-то не устраиваю, моя леди? — изогнул губы в лукавой улыбке волшебник. — Да нет! Что ты! — мелодично хихикнула принцесса, коснувшись пальчикам губ. — Но и с другими людьми я бы хотела побеседовать! Возможно, мы бы стали с Карин хорошими подругами! — Но… — встревожился Ланикрат. — Она вряд ли сможет удержать наш секрет — сокрыть в тайне то, что в ледяном продрогшем замке на замёрзшей потерянной планете Домино взаперти уже многие годы томится принцесса Дафна, и она ожидает спасения от меня — Ланикрата, волшебника Молний и главы красно-чёрных воинов… и что я… — Красно-чёрные воины? — зацепилась за новую информацию Дафна, тронув губки улыбкой вновь. — Это твои подчинённые? — Да. Без хороших воинов я не смог бы справиться с поиском силы… — Ланикрат вскинулся и мотнул головой. — В любом случае, о тебе не стоит никому быть осведомлённым. Иначе ты и твой мир могут быть в опасности. Обожди ещё немного, и я точно смогу спасти тебя и твоё королевство! Но пока… видеться нам может быть тяжело — сейчас неспокойное время. И в связи с последними событиями меня уже многие дни ищут Эраклионские патрули… Тут-то Дафна осознала причину, по которой в разговоре о короле Эраклионском голос Ланикрата столь сильно дрожал — намного сильнее, чем при обычной ревности, которую он иногда испытывал и ранее. И ей очень не понравилось то, что её возлюбленный что-то очень нехорошее от неё скрывал. — Значит, мы не зря заговорили об Эраклионе, — в глазах Дафны искорками затаилась укоризна и глубокое недовольство, а тембр голоса опасно понизился. Слова, ею произносимые, стали ровными и чёткими, отрезаемыми определённой равной паузой. А это значило… — Что случилось? Почему Скай отправил на твои поиски? Дафна разозлилась. — Мы… повздорили. Немного… возможно… — а вот голос Ланикрата рядом с Дафной терял всякие уровни силы и уверенности своего ранее грозного голоса главы красно-чёрных воинов и завоевателя миров. И начинал медленно садиться и хрипеть. — Поиски силы… привели меня в столицу, и там… кое-что случилось… — смутно ронял Ланикрат. Не мог он сознаться, что обожаемого своей принцессой человека едва до смерти не измучил! Не мог! Она же его возненавидит за эту жестокость! И обо всём остальном сообщить также не имел сил! Нет! Дафна вырвалась из объятий и упёрла руки в бока. — Ланикрат… — прорычала принцесса очень недовольно, притопывая ножкой, взглядом гневной жены взирая на блудного мужа. — Не волнуйся, Дафна! Всё в порядке! Правда, я клянусь, ничего серьёзного, — вскинул руками Ланикрат, скривив лицо в беспокойстве. Что его истинные эмоции и лёгкую ложь тут же выдавало. Ведь в операции по поимке короля Эраклионского и принцессы Альтунской, в которой погибло более сотни гражданских столицы и ещё не менее пятидесяти воинов королевской армии, как и в завоевании Альтунского государства и его территории — всей планеты… совершенно ничего серьёзного не было! Как и жажда проследовать на Эраклион за сбежавшим монархом, его придворным магом, о котором также интересовалась Дафна, и одним из Леангирских рыцарей-шпионов и едва не убить всю свиту Эраклионского вместе с волшебником Валтором и самим королём. Тоже совершенно ничего опасного и никакой жестокости, которую его любимая принцесса-нимфа столь глубоко не одобряет! — Ланикрат! Не лги мне! Ты же знаешь, что я очень не люблю, когда при мне сквернословят! — Дафна пригрозила возлюбленному пальчиком. — Немедля говори, что ты натворил?! Дафна… милая принцесса может лишь показаться нежной и лаской окутанной леди. Но на самом деле она — своевольная женщина со своими правилами нравственности, и принципам этим она никогда наперекор не пойдёт. И другим сотворить недоброе не позволит. И сейчас… милая леди была глубоко разгневана! Недовольную Дафну Ланикрат опасался даже больше Солнца в руках Эраклионского правителя! — Но мы вправду несколько не сдружились… Но я обещаю тебе, что ничего плохого с ним не сделаю. И не позволю ему погибнуть, если дойдёт дело до битвы. Ведь ты ещё должна встретиться с ним, не так ли? — взволнованно развёл руками волшебник. Дафна глубоко вздохнула и, несколько помедлив, к глазам возлюбленного приглядевшись, вновь улыбнулась Ланикрату. — Хорошо. Я верю тебе.