Грейвс проснулся от пронзительного звука, похожего на сигнал будильника. Но это были совсем не часы, а миниатюрный детектор, оповещающий об опасности, прибор светился в темноте красным цветом, а его стрелка дрожала между красным и оранжевым показателем. Грейвс подскочил с кровати, хватая на лету волшебную палочку.
Через пять минут он уже был полностью одет, а через десять шагал по коридорам МАКУСА, где кроме него уже были и другие Авроры, которые слетелись сюда, словно голуби на кусок хлеба.
— Сэр, произошло еще одно нападение…
— Неопознанное лицо…
— Где это произошло? — спросил Грейвс.
— Пайк-Стрит, сэр, — ответила Хокинс. Её ярко-красная помада на губах никак не вязалась со столь поздним часом.
Пайк-Стрит, также известна, как штаб-квартира второго Салема. Грейвс вывел Хокинс из комнаты и с мрачным выражением лица взял её под руку.
— Пошли, — сказал он.
Они трансгрессировали в переулок в нескольких шагах от церкви. Перед дверями церкви собралась толпа, окружившая двух полицейских не-магов. Грейвс сразу заметил Мэри Лу Бэрбоун в пальто поверх ночной рубашки. Она яростно жестикулировала прямо перед носом одного из копов. Позади неё, дрожа от холода, стояли её дочери. Их брата нигде не было видно.
Четверть церковной крыши отсутствовала, словно какое-то огромное дикое животное вцепилось и вырвало зубами кусок. По всей улице были разбросаны черепица и щепки.
Грейвс жестом указал Хокинс осмотреть место на наличие какие-либо улик. Сам он, воспользовавшись заклинанием отвлечения внимания от волшебника, приблизился к толпе.
Офицер не-маг качал головой.
— Я думаю, что это мог быть удар молнии…
— Это было
колдовство! — воскликнула Мэри Лу. Ветер хлестал ее ночную рубашку в разные стороны, ударяя о её костлявые голени. — Покушение на дом Божий! Я и мои дети были в кроватях, когда оно пришло… круговороты серого дыма. Мы были спасены только Божьей благодатью, но не обольщайтесь, к этому приложил руку Дьявол.
Коп выглядел невозмутимым, но в толпе пробежал взволнованный ропот. Какая-то журналистка записала что-то в своем блокноте.
Грейвс сделал круг вокруг церкви, пробираясь сквозь обломки крыши, он встретился с Хокинс, идущей с другой стороны.
— Нашла что-нибудь? — спросил он.
Она покачала головой, убирая в карман свой рабочий серебряный вредноскоп.
— Здесь было колдовство, но никаких следов или улик нет.
— Я осмотрю тут все утром, когда будет лучше видно, — сказал Грейвс. — Что бы это ни было, оно может трангрессировать. Или летать.
— Вы думаете, что мы имеем дело не с человеком, сэр? — Хокинс не боялась высказывать своё мнение, и это Грейвс ценил. — Любой колдун, имеющий свои мотивы, мог сделать это, — она сделала многозначительную паузу. — Я даже знаю одного такого человека.
— Тину Голдштейн стоит подозревать не больше чем дьявола, — Грейвс предостерегающе неё посмотрел.
— Если это и не она, то это мог быть кто-то действующий от её имени? Возможно, даже без её ведома. Может кто-то из семьи…
— Насколько я знаю, у неё есть только сестра. Думаешь, что Куинни Голдштейн способна лазить по крышам, и уж тем более их взрывать?
Хокинс поджала губы.
— Кроме того, мы не укладываемся во временные рамки. Хотя ты можешь быть права насчет мотивов, — они вышли обратно на улицу к фасаду церкви. — Я хочу, чтобы вы задержались тут. Измените память этой репортерше и убедитесь, что люди приняли легенду про молнию, попавшую в здание. Я пришлю кого-нибудь на помощь.
— Сэр.
За это время толпа не сильно увеличилась. На улице было слишком холодно, чтобы долго задерживаться на ночном промозглом воздухе, таращась на то, что осталось от крыши. Грейвс встал за угол на повороте из переулка, пытаясь найти в толпе хоть малейший намека на Криденса. Наконец, ничего не обнаружив, он трансгрессировал обратно в МАКУСА.
Всякие надежды на спокойный сон давно исчезли, Грейвс послал Дэвиса за Хокинс и приказал остальным Аврорам составить списки последователей вторых Салемцев, чтобы изучить все возможные причины нападения.
Сам он отправился в архив. Сидя в темной библиотеке, он изучал записи о волшебных существах, обращая особое внимание на тех, которые могли перемещаться, не касаясь земли. Его инстинкт подсказывал, что виновником было именно животное, но это не означало, что оно не могло действовать по приказу человека.
Он не один раз наткнулся на упоминание обскура в книге об эпохе судов над Салемскими ведьмами. Облако дыма и тумана. В голове Грейвс возник голос Мэри Лу Бэрбоун. Это его реальное описание? Или Библейская гипербола? Возможно, ему стоило поговорить с ее дочками, возможно, они могли бы рассказать ему что-то без этих высокопарных слов. Или с Криденсом.
Чувство тревоги не покидало его. Он не мог придумать причин, почему Криденс вдруг отсутствовал дома поздно ночью, это не сулило ничего хорошего. Он отложил книги и протер уставшие глаза. Ему нужно было наладить связь с этим ребенком, даже если при этом пришлось бы дать ему какой-то магический предмет.
Ближе к рассвету пустой желудок начал все сильнее беспокоить Грейвса. Буфет был закрыт, и для посетителей было еще очень рано. Грейвс провел рукой по подбородку, коснувшись шершавой двухдневной щетины, и попытался вспомнить, что из еды есть у него дома. Хлеб, яйца. Бекона точно нет. В такие моменты он жалел, что сказал матери, что не нуждается в постоянном присутствии домашнего эльфа в городе. По крайней мере, у него было кофе. Да и он мог бы сэкономить лишние полчаса на завтраке и бритье.
Свет от фонарей ослепил его, когда Грейвс вышел из здания. Он повернул в проулок, чтобы оттуда трансгрессировать, когда что-то темное привлекло его внимание. Он взглянул на Бродвей, и увидел фигуру, стоящую на окраине Ратушной площади.
Это странная сгорбленная фигура была ему знакома. Что-то тяжелое оборвалось внутри. Он поспешно пересек улицу, пока ветер трепал из стороны в сторону его пальто. Когда он был совсем близко, он опустился на корточки и, достав волшебную палочку, осветил бледное лицо мальчика.
— Криденс?
Голова парня неестественно болталась из стороны в сторону, левую руку он прижимал к животу, словно крыло раненной птицы.
— Простите, — хныкал он. — Сэр, я не… не мог прийти к вам на работу… — его трясло. Он задыхался и прижимал руку ближе к себе.
— Криденс, позволь мне посмотреть руку. Позволь мне помочь тебе, — Грейвс взял его за плечи. — Вот и все.
Наконец, мальчик вытянул вперед поврежденную руку. Влажные волдыри покрывали всю ладонь. Обожженная красная кожа воспалилась и блестела. Криденс вздрогнул и всхлипнул, когда Грейвс коснулся его запястья.
— О, Боже, — Грейвс потянулся к волшебной палочке. Он направил её на ожоги и пробурчал. — Асептифа. Эпискей…
Заклятия исцеления не были его сильной стороной, но он всем сердцем хотел, чтобы они сработали. Кончик палочки засветился. Криденс дрожал и стонал, но постепенно его стоны стали утихать, боль прошла. Грейвс наблюдал, как влажные волдыри исчезали, словно растворялись, а красная раненная кожа постепенно становилась розовой.
У Криденса закружилась голова, но Грейвс вовремя удержал его от падения. Он огляделся вокруг, посмотрев в парк, и снова вернулся к Криденсу. Оставить его сейчас тут было нельзя, и отправить домой тоже. План в голове Грейвса стал предельно ясен. Он потянул Криденса в сторону, подальше от светящихся фонарей, в темноту.
— Сейчас я сотворю еще одно заклинания и перенесу нас отсюда, — сказал Грейвс. — Это будет не самое приятное заклинание, но оно быстро кончится. Ты готов? — он ждал слабый кивок. — Держись крепче.
Прижав Криденса к себе так крепко, как только мог, Грейвс трансгрессировал.
Они оказались на террасе таунхауса. Как только они опустились на твердый пол Криденса покачнулся, и он устремился вперед, тяжело дыша и пытаясь подавить рвотные позывы. Дрожащей рукой он вытер слюни с подбородка, а затем испуганно посмотрел на Грейвса.
— Я…
— Не извиняйся, — Грейвс достал из кармана носовой платок и протянул его Криденсу. Прежде чем вытереть рот, мальчик обратил внимание на монограмму на тонкой ткани. — Это довольно неприятно, но это самый быстрый способ перемещения у волшебников. А теперь давай зайдем внутрь, — Грейвс направил волшебную палочку на дверь, снимая заклятия, запрещающие не-магам заходить внутрь. Он помог Криденсу подняться на ноги и отвел его в зал.
Как только они пересекли порог дома, раздался громкий, разрывающий воздух писк, сопровождаемый красным мерцающим сигналом, извещающий о тревоге, вторжении, волшебной угрозе…
— Магия?
Нахмурившись, Грейвс снова взмахнул волшебной палочкой. Сирена продолжала выть. Он сделал все возможное, чтобы успокоить напуганного Криденса, мальчик согнулся пополам и хвата ртом воздух.
В гостиной Грейвс посадил Криденса на старый диван с когтистыми лапами. Мальчик дрожал, а его лицо было неестественно белым. Грейвс указал на очаг волшебной палочкой, но передумав сотворил заклинание тепла. Затем он приманил одеяло и набросил его на плечи Криденса.
— Прости за эти заклинания, — сказал он, садясь рядом с ним. — Они нужны, чтобы защищать от злоумышленников, а не от гостей.
— Это… ваш дом? — Криденс осмотрелся вокруг.
— Да, верно. Это Грамерси-Парк. А заклинание, из-за которого мы оказались здесь называется трансгрессией, — мужчине на удивление было легко обо всем этом говорить, он знал, что не нарушает закон. — Как твоя рука?
— Лучше, сэр, — Криденс продолжал изучать свои ботинки. — Спасибо. Я не хотел беспокоить вас на работе. Но мне было так больно, и я не знал… — его голос сорвался. — Я не знал, куда идти.
— Ты хотел сказать адски больно? Я уже имел дело с ожогами, — черт возьми, да боль от ожогов была самой неприятной, ну кроме заклятия Круцио. — Я рад, что нашел тебя, — он кивнул на руки. — Можно я еще раз посмотрю, на всякий случай.
Криденс без колебаний протянул свои руки. Грейвс осмотрел на всё еще слишком красные ладони и сразу же притянул из своего кабинета из шкафа для зелий банку с мазью. Баночка пролетела по воздуху, заставив Криденса вздрогнуть. Бальзам оказался травянистой, прохладной и хорошо успокаивала. Грейвс накладывал её на поврежденную кожу тонким слоем.
— Я так понимаю, это снова твоя мать.
Криденс закрыл глаза. Его тело напряглось и задрожало, а левая рука дернулась, словно от внезапной боли.
— Хорошо, тише, просто не вспоминай об этом, — сказал Грейвс. — Ты можешь не рассказывать мне, что произошло. Я сам могу догадаться. Она сделала то, что сделала, а потом ты просто убежал, я прав?
После паузы Криденс кивнул.
Это объясняло его отсутствие в тот момент, когда взорвалась крыша. Все внутри Грейвса сковало от мысли, что мальчик все это время бродил по холодной грязной аллее, прижимая к себе обожженные руки.
— Я рад, что тебя там не было, — сказал мужчина. Сейчас он не хотел говорить о взорванной крыше. Если Криденс еще не знал об этом, то это могло и подождать. Грейвс отправил мазь обратно в свой кабинет. — Мой вопрос может показаться странным. Ты помнишь что-нибудь о своей родной матери?
Побледневший Криденс покачал головой.
— Твоя мачеха когда-нибудь рассказывала тебе о ней?
— Она сказала… что моя мать была злой и неправильной. И я пошел в неё.
— Ты замечал странные вещи, происходящие вокруг тебя? Может быть, когда ты был ребенком.
— … Какие вещи, — прошептал Криденс прикусив губу.
— Что-то странное. Что-то, что ты не можешь объяснить.
— Я не знаю, — испуганно ответил мальчик.
— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, — наконец, сказал Грейвс, протягивая вперед рукоятью свою волшебную палочку.
Криденс сильнее прижал к себе одеяло.
— Давай, возьми ее, ненадолго.
Прошло очень много времени с того момента, когда Грейвс добровольно отдавал кому-то свою палочку. Как ни странно он был совсем не против этого. Когда Криденса взял ее в руки, ничего не произошло, ни искры, ни звука, ни струйки дыма. Но это было не удивительно, особенно с чужой волшебной палочкой.
— Попробуй ей взмахнуть, — сказал Грейвс.
Криденс так и сделал. Но ничего не произошло. Сердце Грейвса лихорадочно билось, неужели он перепутал, должно быть в чем-то он совершил ошибку…
Но затем на кончике палочки возник тонкий клубящийся сгусток дыма, который распространился по комнате.
Грейвс тяжело выдохнул и хлопнул рукой по колену. Наверное, он бы и усмехнулся, если бы Криденс не выглядел таким потерянным.
— Помнишь, что я говорил о людях, которые рождаются такими как я? — он осторожно забрал палочку обратно.
— Это как с кудрявыми волосами, — сказал Криденс, уставившись на струйки дыма.
— В тебе тоже это есть, просто до этого я не замечал это, даже не задумывался, — точнее, никому не было до этого дела. Кроме этой женщины, которая избивала мальчика и пыталась из-за этого его сжечь. — Я не знаю, насколько ты силен, но в тебе определенно есть магия.
— Я правда ведьма? — на глаза Криденса навернулись следы.
— Волшебник. Ведьмами называли женщин, и это устаревшее просторечное выражение, в любом случае, — видя то, что Криденс скорее напуган, чем рад, Грейвс погладил его по голове. — Но не будем забегать вперед. Что думаешь насчет завтрака? Я уже голоден.
Грейвс сомневался, что Криденс вообще ел с прошлого раза, после того, как эта сволочь засунула его руки в огонь. Он пошел на кухню, чтобы приготовить тосты с апельсиновым мармеладом и чай. Когда он вернулся с ними в гостиную, он застал Криденса рыдающим, он сидел лицом вниз на диване и раскачивался взад-вперед.
— Эй, все же в порядке, — Грейвс потряс его за плечо. — У тебя достаточно времени, — Грейвс поставил стул рядом и сел, пока Криденс сквозь слезы откусил кусочек от тоста и запил его чаем. — Еще сколько хочешь, а потом постарайся немного отдохнуть. Можешь вздремнуть прямо здесь, — Грейвс кивнул на диван. — Мне надо вернуться ненадолго на работу. Потом, когда ты отдохнешь, я отвечу на все интересующие тебя вопросы о магии. Ты согласен?
— Спасибо, мистер Грейвс, — Криденс сглотнул подступающие к горлу комок.
— Пожалуйста.
Когда Криденс съел всю еду, казалось, что он был готов уснуть прямо на месте. Грейвс, не говоря об этом Криденсу, подмешал в его чай капельку снотворного, а затем вернулся на кухню, чтобы сделать для себя тосты, кофе и яичницу. Когда мужчина вернулся в гостиную, Криденс лежал на боку, на диване открыв рот и закрыв глаза. Его обувь валялась рядом, а из-под теплого одеяло торчали лишь голова и ноги.
Носок на ноге был неоднократно заштопан. Почему-то это показалось Грейвсу очень милым, какое-то время он просто стоял рядом и наблюдал за спящим ребенком, но потом развернул одеяло так, чтобы ноги Криденса оказались укрыты.
Он откинулся в кресле и сделал глоток кофе, изучая спящего мальчика. Видя его в безопасности, мирно спящего, Грейвс представлял, кем может стать Криденс, если приложить к его воспитанию немного времени и заботы. Если кормить его, одеть в приличную одежду… и подождать, когда эта дурацкая стрижка отрастет во что-то нормальное.
Грейвс попытался избавиться от этих мыслей. Он сделал еще глоток из чашки, подумывая о том, не выпить ему немного огненного виски чтобы немного очистить голову. Кроме того, ребенку будут нужны уроки магии. Даже если его способности крайне малы, раз уж он оставался незамеченным так долго. Может быть, удастся найти ему работу, хотя в Нью-Йорке не было недостатка в молодых сотрудниках. Черт, может с помощью Голдштейн им удалось бы получить разрешение на волшебную палочку. Это было бы идеально и стало бы хорошим для него началом.
План о доме-интернате был в силе. Просто теперь вместе обычного Голдштейн придется искать интернат для волшебников. А еще искать учителя. Деньги тут были не главным, Грейвс мог все это оплатить, пока Криденс не сможет делать этого самостоятельно. И если к тому времени Криденсу не надоест эта чрезмерная опека, Грейвс может стать для него дружелюбным дядей и он сможет время от времени заглядывать к нему.
Конечно, дружелюбным дядей. Грейвс сделал еще глоток.
Он поднялся и пошел в ванную, где довольно долгое время умывался холодной водой, чтобы выкинуть из головы любые мысли о Криденсе, брился, используя специальное заклинание, чистил свой костюм и застегивал манжеты. Когда он трансгрессировал обратно в центр города, над небоскребами уже показались первые лучи утреннего солнца.
***
Осмотр места происшествия при дневном свете не принес никаких новых подсказок о причине разрушения церкви, поэтому Грейвс отправил Хокинс и Дэвиса домой и вызвал новых Авроров, чтобы они заменили его на посту. Стоило ему переместиться обратно в МАКУСА и отправиться к своему кабинету, рядом с ним возникло послание от президента. Это была не бумажная мышь, а бумажный орел, который тут же вцепился своими картонными когтями в руку Грейвса. Мужчина сразу отправился в кабинет Пиквери, морщась от острых когтей на запястье.
Когда Грейвс вошел в её кабинет, она встала из-за своего рабочего места.
— Вчерашнее нападение, — сказала она без предисловий. — Вы узнали что-то новое?
— И вам Доброе утро, госпожа президент, — Пиквери недовольно на него посмотрела. Грейвс сбросил бумажного орла от своего запястья, она знала, как Грейвс ненавидел, когда орел вот так вцеплялся в руку. — Это случилось в церкви, где обитают новые Салемцы, между первым и вторым часом ночи. Ущерб, если сравнивать его с предыдущими инцидентами довольно большой, но церковь до сих пор стоит.
— Но что же было целью?
— Мы работаем над этим. Мои сотрудники ищут какие-либо связи с предыдущими происшествиями. Проверяют других сторонников Нового Салема. И мы продолжаем круглосуточно следить за церковью.
— Вы думали, что в этом может быть виноват не человек. Вы до сих пор так считаете? — Пиквери с подозрением сузила глаза.
— Я думаю, что человек не способен на такую разрушительную силу, — сказал Грейвс. — Но ведьма или волшебник вполне могли управлять этим со стороны.
— Как марионеткой.
— Что-то вроде этого.
— Значит найдите этого человека, Грейвс, — она наклонилась вперед, оперевшись кулаками в гладкое красное дерево что ее пальцы побелели. — Мы должны положить этому конец.
***
К полудню ничего нового так же не появились. Грейвс с самого утра выслушивал в своем кабинете доклады Авроров, которые не нашли ничего нового. Мысль о том, что Криденс сейчас сидит в его квартире без присмотра не давала мужчине покоя, наконец, он сказал секретарше, что ушел на поздний обед. Он отправил Пиквери новую версию отчета и покинул здание.
Сначала он трансгрессировал в его любимую забегаловку в Мидтауне. Там было немноголюдно, но Грейвсу не хотелось сидеть тут одному. К нему сразу же подошла официантка.
— Добрый день, Мистер Грейвс. Что бы будете?
— Какие супы у вас есть? — взглянув в меню, спросил он.
— Гороховый или куриный с клецками.
— Меропа, Ты мой герой, — если куриный суп не сможет успокоить его нервы, то ничего не может. — Мне суп с куриными клецками с собой. И булочки.
Через пару минут девушка принесла ему суп в маленьком котелке и булочки, завернутые в бумажный пакет. Грейвс передал ей деньги, взял в руки котелок и трансгрессировал домой.
Криденс по-прежнему спал на диване, Грейвс поставил котелок на плиту, чтобы немного разогреть суп, а сам налил себе стакан односолодового и начал вскользь просматривать ежедневную газету.
Наконец, Криденс пошевелился. Когда он только встал, он, казалось, не понимал, что вокруг него происходит, он неуверенно ковылял за Грейвсом, когда тот показывал ему, где находится ванна. Когда же он через некоторое время вернулся на кухню, он был более-менее собран.
Мальчик сел за стол, прижимая руки к телу, словно пытался занимать как можно меньше пространства. Он с открытым ртом наблюдал за тем, как салфетки и столовое серебро само вылетало из шкафов и приземлялось рядом с ним на стол. А когда супница сама подлетела к нему и наполнила его тарелку горячим супом, глаза Криденса наполнились слезами, но он тут же их сморгнул, хотя Грейвс успел это заметить.
— Я… — голос Криденса дрогнул. Он склонился над тарелкой. — Я могу помолиться?
— Конечно, если хочешь, — с удивлением сказал Грейвс и отложил нож для масла.
— Благослови нас Господи, — прошептал мальчик, сложив руки, — и дары твои…
Остальное Грейвс просто не разобрал, Криденс говорил быстро, сбивчиво и хрипло. Когда мальчик закончил, он осторожно посмотрел наверх, словно ожидал неожиданного удара. Грейвс хотел подать хороший пример и взял в руки нож и кувшинчик с маслом.
— Его тут много, — сказал он. — Можешь есть столько, сколько захочешь.
Криденс поблагодарил его, а затем приступил к трапезе, съев при этом только одну тарелку супа и одну булочку, без масла. Масло, видимо, было для него чем-то запретным и греховным. Грейвс подождал, пока мальчик поест, и его щеки хоть немного порозовеют.
— Я уверен, что у тебя есть множество вопросов. Я думаю их намного больше, чем я смогу ответить, но я обещаю, что попробую.
Лицо Криденс стремительно начало краснеть. Он опустил руки на колени.
— Когда… — он сглотнул. — Когда мне надо будет подписать соглашение?
— Какое соглашение, — Грейвс нахмурился и вытер рот салфеткой.
— Это произойдет скоро? — Криденс вжался в спинку кресла.
— Не уверен, что понимаю тебя.
— Отдать душу Сатане в обмен на возможность колдовать, и на греховную жизнь на земле, — прошептал Криденс.
Грейвс чуть не подавился булочкой. Он снова сделал паузу и вытер рот салфеткой, прежде чем начал говорить.
— У тебя какие-то неверные источники, — сказал он. — Криденс, я обещаю тебе, честное слово, нет никак договоров с Дьяволом. Ни в одной книге. Я не претендую на звание святого человека, но к Дьяволу я не имею никакого отношения. И другие тоже, насколько я знаю.
— А как вы контролируете это? — Криденс понял, что Грейвс не шутил, что ввело мальчика в недоумение.
— Что? Магию?
Криденс кивнул.
— Так же как и все другие, — Грейвс взмахнул рукой, и нож сделал сальто в воздухе. — Практикуюсь.
— Значит, практикуясь, вы можете контролировать эту тьму? — голос Криденса дрожал. — И вы не причиняете людям боль?
Наступило долгое молчание, во время которого у Грейвса возникло навязчивое ощущение, что-то, что он так упорно искал, все это время было у него прямо под носом. Он отложил нож и масло и осторожно спросил:
— Что именно ты имеешь в виду, когда говоришь «тьма»? — спросил он. — Все хорошо, ты можешь мне рассказать. Я просто хочу разобраться.
Криденс вцепился в край стола. Он словно больше не видел ничего перед собой, его взгляд затуманился.
— Сначала я думал, что это просто сны, — начал он. — Они появлялись после того как ма… после того, как я совершал что-то плохое. Я думал, что это та темная часть меня, которая ненавидела наказания. Моя греховная часть. Это было словно буря внутри. Словно туман и дым. И мне так хотелось выпустить это… на свободу.
Он все сильнее вцеплялся в край стола, костяшки его пальцев побелели.
— Прошлой ночью я не спал. Мои руки так сильно болели. Я не могу вспомнить, что произошло потом. Я лежал в постели и старался не издавать каких-либо звуков, чтобы мама не слышала, а потом… крыша куда-то пропала, — его лицо, словно окаменело. — И больше я не могу ничего вспомнить, мистер Грейвс, я клянусь.
Первые завитки дыма возникли сзади и стали подниматься вверх к потолку. Он двигался как-то облачно дыма, которое Криденс выпустил из волшебной палочки. Еще один завиток последовал за первым.
Грейвс откинулся на спинку стула, положив руку на рукоять своей палочки. Криденс издал пронзительный крик и обхватил себя руками за плечи. Его глаза светились ярко-белым светом.
— Пожалуйста, помогите мне, — прошептал он. — Если волшебники знают, как это контролировать, пожалуйста. Я не знаю, как это остановить.
Грейвс не знал, что делать с обскуром за собственным кухонным столом. Тем более, что их не встречали на американской земле уже более ста лет. Эти дети все умерли, Грейвс читал об этом. Обскур просто высасывал из них жизнь, трансформировав магию во что-то темное, что просто разрывало их изнутри.
И это именно он сорвал крышу с дома, в котором его держала женщина, которая избивала его хозяина за каждый малейший проступок.
Туман и темнота.
— О господи, — прошептал Грейвс. — Это ты.
